Глава семьдесят третья
Имелось одно-единственное место, куда Кейт могла пойти.
Несмотря на то, что ей решительно запретили там показываться.
Она стояла напротив белого с голубым дома в Хьюлетте, Лонг-Айленд, и агент отдела по осуществлению программы защиты свидетелей, который заметил, как она подходит, и перехватил ее, держал ее за руку. Она знала, что хвоста не привела. Но она не рискнула позвонить, боялась, что откажут. Куда еще она могла пойти?
Открылась входная дверь. Глаза тети Эбби расширились.
— Кейт, Бог мой, что ты здесь делаешь?
Потребовалась всего секунда, чтобы сестра ее матери поняла, что случилось что-то плохое.
— Все в порядке. — Эбби кивнула агенту, торопливо втащила Кейт в дом и обняла племянницу. — Эм, Джастин, смотрите, кто пришел!
Кейт поняла, что выглядит ужасно. Весь день просидела скорчившись на берегу. Промокла, замерзла, волосы спутаны ветром, щеки покраснели. Лишь слепой бы не заметил, что она плакала.
Но как только ее брат и сестра скатились по лестнице, все стало выглядеть лучше. Эм взвизгнула, они радостно обнялись, как когда-то в лодочном домике в Сиэтле. Эм и Джастин жили с тетей после похорон. Под охраной. Дэвид был на работе, а собственные дети Эбби учились в колледже, дома сейчас не жили. Предполагалось, что они останутся здесь до окончания семестра и потом пойдут в новую школу.
— Мне нужно здесь побыть, — сказала Кейт. — Хотя бы день или два.
— Конечно, оставайся, — сказала Эбби, стараясь разгадать, что скрывается за обеспокоенным выражением на лице Кейт.
— Ты можешь спать в моей комнате! — радостно воскликнула Эмили. — То есть в комнате Джил.
— Разумеется, — улыбнулась Эбби. — Джил не стала бы возражать. Теперь это твоя комната. Живи в ней столько, сколько захочешь. И твоя тоже, Кейт.
— Спасибо, — благодарно улыбнулась Кейт.
— Почему ты здесь, Кейт? Что происходит? — Эмили и Джастин забросали ее вопросами. Но в данный момент она чувствовала себя такой вымотанной, что валилась с ног. Они провели ее в гостиную и усадили в кресло. — Что с тобой, Кейт? Где Грег?
— Работает, — ответила она.
— Что произошло, Кейт? — Они догадались. Они читали по ее глазам.
— Оставьте ее в покое, — сказала им тетя Эбби.
И что-то действительно начало оживлять ее. По чему она долгое время тосковала.
Счастливая улыбка сестры, забавная стрижка брата, Эбби, сидящая на подлокотнике ее кресла, положив руку ей на плечо. Здесь не было места смятению, сомнению. С ними она была дома.
Дядя Дэвид вернулся домой около семи. Он работал в городе менеджером по продажам в успешной ювелирной фирме. Они ужинали в столовой. Тушеное мясо, картофельное пюре, подливка. Первый полноценный ужин Кейт за много дней.
Все засыпали ее вопросами. Как идут дела в лаборатории? Как чувствует себя Тина? Что происходит с Грегом?
Кейт пыталась всячески отговориться, рассказывая, какую Грег получил хорошую работу и что они могут остаться в Нью-Йорке, а это замечательно.
Джастин сообщил, что они будут учиться в средней школе Хьюлетта до конца семестра. Под охраной агентов программы.
— Затем весной, возможно, мы перейдем в частную школу, академию друзей.
— Джил и Мэтт там учились, — сказала Эбби. — И их туда приняли.
— В этой школе очень сильная команда по сквошу, третья на востоке, — объявила Эмили. — С осени я смогу участвовать в турнирах.
— Замечательно, — просияла Кейт. Она посмотрела на Эбби и Дэвида. — Спасибо вам за то, что вы для нас делаете. Мама бы вами гордилась.
— Твоя мать без малейших колебаний сделала бы то же самое для меня, — сказала Эбби. Она положила вилку и отвернулась.
И Кейт знала, что это так.
Дядя Дэвид помог Эбби помыть посуду, давая возможность Эмили и Джастину побыть с Кейт.
Они все отправились в комнату Эм на второй этаж — комнату ее кузины Джил, завешанную плакатами с изображением Анжелины Джоли и Бенджамина Маккензи. Кейт свернулась калачиком на кровати, Эм уселась, скрестив ноги, в конце кровати, а Джастин уселся на стул верхом.
Эмили озабоченно посмотрела на сестру:
— Что-то случилось.
— Ничего не случилось. — Кейт покачала головой. Она знала, что ответ прозвучал неубедительно.
— Будет тебе, Кейт. Посмотри на себя. Ты бледная, как привидение. А глаза покраснели. Когда ты в последний раз делала себе укол?
Кейт попыталась вспомнить. Вчера или позавчера… Ее внезапно напугало, что она не может вспомнить.
— Мы же не полные идиоты, Кейт, — сказал Джастин. — И мы все помним про условия.
Он говорил о том, что тетя согласилась принять их в дом при условии, что Кейт не будет здесь появляться без предупреждения, пока все не утрясется.
— Дело в Греге? Что-то случилось? Кейт, почему ты здесь?
Кейт кивнула. Она поняла, что, раз она вошла в этот дом и увидела их лица, они имеют право знать.
— Ладно. — Она села. — Не знаю, как вы прореагируете, когда услышите. Но наш отец жив.
Оба несколько секунд молча смотрели на нее.
Челюсть у Эмили отвисла.
— Он жив?
— Ага, — кивнула Кейт. — Я с ним разговаривала. Он жив.
Джастин едва не свалился со стула.
— Господи, Кейт, и ты говоришь об этом как бы между прочим?
Что она могла им рассказать? Не говоря обо всем. О Маргарет Сеймор. О Меркадо. О найденной фотографии. Правде об их бабушке и дедушке, которую она узнала, и о том, откуда они приехали? Как она могла им все это рассказать? Разрушить их мир, как был разрушен ее мир? Разве не должна она их защитить? Если не от беды, то хотя бы от лишних откровений?
— Где он? — спросила Эмили, все еще полностью не придя в себя.
— Я не знаю. Он сказал, что будет звонить. Полиция его ищет в связи с некоторыми событиями. Но он в порядке. Я просто хочу, чтобы вы знали. Он жив.
На лице Эмили сначала появился радостный румянец, потом смущение.
— Разве он не хочет нас увидеть? Он о маме знает? Кейт, где, черт возьми, он был все это время?
Кейт не ответила. Просто продолжала смотреть на них. Она точно знала, что сейчас на уме у сестры. Нечто между шоком и гневом.
— Ты что-то недоговариваешь, Кейт, верно? Насчет того, почему ты сюда приехала. Мама умерла. Мы находимся под защитой этой клятой программы. Ты можешь сказать нам. Мы уже не дети.
Джастин не сводил с нее глаз.
— Папа сделал что-то очень плохое, так? — Кейт не ответила, но молчание было убедительнее положительного ответа. Он, похоже, понял. — Мы ведь здесь не только прячемся от Меркадо, верно?
Глаза Кейт заблестели. Она медленно покачала головой:
— Нет.
— О Господи…
Кейт уже приняла решение. Еще до того, как пришла сюда сегодня вечером. Что ей следует делать. Ей только нужно было сначала увидеться с ними.
Потому что они все еще могут находиться под защитой, разве не так? Ходить в школу. Могут смеяться, играть в сквош, гулять по выходным, сдавать проверочные тесты. Жить нормальной жизнью. Они все еще могут надеяться и доверять. Им совершенно не обязательно знать, черт побери!
На лице Эм появилось встревоженное выражение.
— Ты в опасности, Кейт? Ты поэтому здесь?
— Тихо… — Кейт приложила палец к губам. Она потянулась к Эм, и та прижалась к сестре. Даже Джастин не удержался. Они положили головы ей на плечи и смотрели в потолок. Она крепко прижала их к себе. — Помнишь, как мы когда-то сидели так в твоей комнате? У тебя были эти звезды на потолке. И мы говорили о твоем первом поцелуе… Или как ты рассказывала мне, что сбежала ночью, когда отец и мать уснули, взяла мамину машину и заехала за твоей подругой Элли?
— Ты взяла машину? — удивился Джастин.
— Кыш! — огрызнулась Эм. — Не сидел бы целыми днями, уткнувшись в компьютер, как придурочный, знал бы больше!
— Я никому не сказала. — Кейт сжала ее плечо.
— Разумеется, ты не сказала. Разве ты мамочкина-папочкина ябеда?
Некоторое время они молчали. Сидели и смотрели в потолок.
Наконец Эмили спросила:
— Что важнее, Кейт, — знать, что твоя семья тебя любит, даже если они оказались не теми людьми, за кого ты их принимала? Или видеть их реально и чувствовать, что тебя предали вместе с потрохами?
— Не знаю, — ответила Кейт. Но впервые ощутила, что на самом деле знает. Ее отец. Грег. Она приняла решение. Сжала руку Эмили. — Разве можно любить кого-то, если знаешь, что он не настоящий?
