Следующее утро выдалось ясным. Из окна гостиницы на окраине города Кейт было видно, как отсвечивает солнце от стекол небоскребов в центре города. Она приоткрыла окно, и в щель хлынул прохладный морской воздух, наполненный криком чаек.

Уже давно Кейт не просыпалась с таким предвкушением.

Шарон позвонила около девяти часов и договорилась с Кейт встретиться в полдень в ресторане, который назывался «У Эрни» и располагался на Пайк-Плейс-Маркет, в самом шумном месте в городе из всех ей известных. Кейт попробовала придумать, чем ей заполнить несколько оставшихся до встречи часов. Надела лосины из лайкры и решила побегать вдоль Уэстерн-авеню. Останавливалась она, только чтобы взглянуть на красочные лодки, пестревшие в море, ослепительный небосвод над ней и верхушку знаменитой Спейс-Нидл. Затем остановилась выпить чашку кофе и съесть булочку в кафе «Старбакс», которое якобы было одним из первых трех, открытых в стране. Примерно в одиннадцать часов она вернулась в гостиницу и переоделась в зеленую теплую куртку и джинсы.

От ее гостиницы до Пайк-Плейс-Маркет совсем недалеко, можно дойти пешком. Кейт пришла немного раньше срока и походила по заполненным людьми магазинчикам. Ресторан «У Эрни» оказался большим и шумным, причем несколько столиков были вынесены наружу. Площадь была забита молодыми семьями и туристами. В киосках продавались любопытные кустарные изделия. Между гуляющими людьми то и дело скользили любители роликовых коньков, тут же выступали жонглеры, мимы, другие уличные артисты.

Кейт остановилась у прилавка, где продавали безделушки, и купила маленькое полированное серебряное сердечко, которое решила подарить матери. На нем была надпись, показавшаяся ей забавной: «Сахарная девочка».

Пока она ждала, поглядывая то на часы, то на море и на веселящийся люд, она припомнила давнишний эпизод, который был похоронен глубоко в ее памяти.

Она была в старом доме. Лет ей тогда было восемь, может быть, десять. Она не пошла в этот день в школу, сказавшись больной. Уговаривала мать пойти и взять напрокат фильм, потому что перспектива весь день сидеть дома и выздоравливать показалась ей тоскливой.

— Хочешь я сама покажу тебе фильм? — спросила мать.

Кейт сначала не поняла, что она имеет в виду.

Они провели несколько часов на полу в кабинете, Кейт все еще в пижаме. Из коробки со всяким старьем Шарон достала старую афишу.

Это была афиша «Вестсайдской истории».

— Когда мне было столько же лет, сколько и тебе, это был мой любимый мюзикл. Мама водила меня на него в театр «Уинтер-Гарден» в Нью-Йорке. Давай и я тебя туда отведу?

Кейт просияла.

— Здорово.

Мать поставила кассету в видеомагнитофон и включила телевизор. Они уселись, прижавшись друг к другу, на диван и следили за историей Ромео и Джульетты, которых в этом фильме звали Тони и Мария, и их семьями — Шарками и Джетами. Иногда мать подпевала, причем она знала каждое слово: «Если ты Джет, то ты Джет во всем, от первой сигареты до могилы», а когда зазвучала танцевальная мелодия «Мне нравится в Америке», Шарон вскочила с дивана и повторила танец в точности, танцуя в унисон с Анитой, выбрасывая руки вверх и стуча каблуками. Кейт отчетливо помнила, что ей стало смешно.

— Все, кого я знала, хотели быть Марией, — сказала мать, — потому что она — самая хорошенькая. Но я хотела быть Анитой, уж очень хорошо она танцевала.

— Я и не знала, что ты умеешь так танцевать, мамочка, — сказала удивленная Кейт.

— В самом деле? — Шарон снова села на диван с усталым вздохом. — Поверь, ты еще очень многого обо мне не знаешь, солнышко.

Они досмотрели фильм до конца, и Кейт помнила, что она плакала, когда мать пела «Есть место для нас» вместе с обреченными Тони и Марией. Кейт помнила, какой близкой к матери она себя тогда чувствовала, как этот эпизод стал чем-то, что она всегда с радостью вспоминала. Возможно, когда-нибудь она расскажет о нем своей дочери.

Она печально улыбнулась. «Ты еще очень многого обо мне не знаешь…»

— Солнышко…

Кейт обернулась. Перед ней стояла Шарон. На ней были оранжевая водолазка и очки в черепаховой оправе. Густые волосы стянуты сзади.

— Мам! — Они обнялись.

Теперь они видели друг друга при свете дня. Мать выглядела такой очаровательной. Как приятно быть с ней рядом.

— Ты не поверишь, если я расскажу, о чем только что думала, — сказала Кейт немного смущенно, прикрывая глаза от солнца ладонью.

— Расскажи мне, — улыбнулась Шарон. — Нам нужно о многом успеть поговорить.