Он надеялся застать Марселиса у него в кабинете, чтобы обсудить две машины, которые он выбрал. Поскольку на контракте стоит фамилия Осасуны, право подписи принадлежит именно ему.

Эрхард не видел Марселиса после их короткой встречи в коридоре неделю назад. Но дверь его кабинета оказалась закрыта. Там с ним Ана; он слышал, как они перешептываются. Какое-то время Эрхард стоял за дверью и прислушивался. Как только они заговорят о работе, он войдет. Сначала он слышал странный звук, как будто они двигают мебель, потом скрежет, как будто документы закладывают в шредер. Что-то тяжелое скользило вниз по ту сторону двери, и Эрхард вдруг понял: странный звук, который он слышал раньше, был стоном Марселиса. Они решили перепихнуться по-быстрому.

Он положил книгу в свой кейс и зашагал по коридору с таким видом, как будто спешит на деловую встречу.

Представителя автосалона он застал за обедом.

– Не обращайте на меня внимания, – сказал Эрхард, усаживаясь за столик в кафетерии.

– Нам не разрешают пускать сюда клиентов.

– Ничего страшного.

Хильберто озирался по сторонам. В уголке его рта капля майонеза из сэндвича.

– Я пришел попросить вас об услуге.

Хильберто хмыкнул с набитым ртом.

– Переделайте контракт, чтобы его подписал не Осасуна, а я.

– Вы же понимаете, что это невозможно, – ответил Хильберто, с шумом втягивая в себя воздух.

– Хотите сказать, что на всех наших контрактах по закупке машин стоит подпись Осасуны? – Эрхард не знал, так это или нет, но, судя по выражению лица Хильберто, он прав. – Значит, если, допустим, он уйдет, он может забрать машины с собой? Теоретически.

– Нет, все не так. Ему придется…

– И что, по-вашему, скажет Эммануэль Палабрас?

Сначала Хильберто пришел в замешательство. Потом в его глазах мелькнул страх.

– Но я не имею права менять контракты! Не я их готовлю! Вам придется переговорить с моим боссом.

– И все-таки, что, по-вашему, скажет Эммануэль Палабрас?

Хильберто бросил недоеденный сэндвич.

– Я не имею права менять в тексте контрактов ни одной буквы! Так обстоят дела, независимо от Палабраса.

Эрхард, конечно, понимал, что Хильберто не может изменить текст контрактов, он покосился на стол, как будто что-то обдумывает.

– Тогда, может быть, вы поможете мне в другом деле?

Он сразу понял, что Хильберто не в восторге.

– Кто поставляет машины с материка на Канарские острова?

– Что вас интересует – предприятия? Отдельные лица?

– Кто отвечает за поставки – одна большая компания или куча маленьких? Откуда приходят ваши машины?

Хильберто выпрямился.

– Почему вы спрашиваете?

– Просто хочу разобраться в системе импорта машин, только и всего.

– Это имеет какое-то отношение к мальчику с пляжа?

– С чего вы взяли? – Эрхард больше не удивлялся тому, что все знают о его розысках. И все же он не ожидал услышать подобное предположение именно здесь, в автосалоне в Пуэрто.

– С того… жена сказала мне, что какой-то чокнутый норвежец ищет мать мальчика. Все женщины на нашей улице ни о чем другом не говорят.

– И вы решили, что чокнутый норвежец – я?

Хильберто смотрел на столешницу.

– Откуда мне знать? Кроме вас, я других норвежцев не знаю.

– Кстати, вы правы. Речь действительно идет обо мне.

Хильберто вздохнул с облегчением.

– Я бы и рад вам помочь, так что дело не в моем нежелании. Хорошо, что вы разыскиваете мать; она не должна выйти сухой из воды. Просто…

Эрхард уже заметил, что мнение большинства разделилось. Одни считают мать преступницей, убившей ребенка, другие верят, что мать и сын стали жертвами преступления. Сам он пока не знал, что думать. Надеялся, что истина где-то посередине. Когда-нибудь правда всплывет на поверхность, и ему придется ее принять.

– Итак, Хильберто, кто занимается поставками?

– На наш остров – импортная фирма «Хуан и Хуан».

– А на другие острова?

– Не знаю. Компаний в сфере импорта много.

– Вы можете выяснить?

– Наверное. Прямо сейчас?

– Если вам не трудно.

Хильберто со вздохом встал из-за стола. Выйдя из кафетерия, они пересекли двор, где стояло несколько машин без дверей и колес.

– Интересуетесь развалюхами? – спросил Хильберто, когда заметил, как Эрхард смотрит на машины. – Сумеете их починить?

– Сколько? – спросил Эрхард. О ремонте он, конечно, не думал; но можно было бы приобрести какую-нибудь машину на запчасти для их автосервиса.

– Эти? По сто евро. А вон та – пятьдесят.

– Что с ней не так? Выглядит она вполне неплохо.

– Какой-то идиот поставил в нее мотор от газонокосилки. Если у вас есть сын, ему, наверное, понравится.

– Нет уж, спасибо.

Они прошли через автосервис; механик, который до того провел Эрхарда в кафетерий, курил сигару. Хильберто помахал рукой, разгоняя дым.

– Мы еще не ввели запрет на курение. Если введем, завтра у нас не останется механиков. Примите мои извинения! – Он с трудом сел на старый офисный стул и начал набирать что-то на клавиатуре. Он стал двигать мышью и снова извинился за что-то, чего Эрхард не видел. – А знаете, наверное, будет лучше, если вы посмотрите сами. – Он развернулся в кресле и достал из ящика красную книжечку. – Нам рассылают их раз в год, но, может быть, сейчас она как раз пригодится. Давайте посмотрим.

Эрхард потратил несколько дней на обзвон компаний из красной книжечки, которую дал ему Хильберто. Разговоры продолжались недолго и привели его в замешательство. Почему-то все его собеседники – представители всех компаний – реагировали на его звонки враждебно. Что с ними не так? В одной фирме его спрашивали, откуда у него их номер. Дама из «ТиТи Европа», крупной испанской транспортной компании, несколько раз уточнила, не репортер ли он из какой-то газеты; причем название газеты было незнакомо Эрхарду. Ничего не добившись с очередной компанией, он вычеркивал ее из книжки. Во многих местах к телефону никто не подходил.

Обзвонив почти всех, он вдруг понял: на него так странно реагируют, потому что не хотят ни во что впутываться. Он спрашивал у них, не происходило ли чего-то необычного во время перевозки грузов за последние три месяца. Ему отвечали, что ничего такого не было. Более того, его везде уверяли, что в их компании вообще никогда не бывает несчастных случаев и странных происшествий. Постепенно Эрхард все больше убеждался в том, что его обманывают. Может быть, и не все, но многие.

Он понимал, в чем дело. У них нет причин говорить ему правду. Им проще сказать: «Нет, у нас не было никаких несчастных случаев», – чем расследовать дело. В «ТиТи Европа» его уже собирались соединить с директором-распорядителем, чтобы тот объяснил, как действует их безупречная бизнес-модель. Но потом дама, с которой он говорил, передумала и не захотела его переключать. Ему самому пришлось прервать разговор.

Стало ясно: необходимо придумать нечто, чтобы получить честный ответ. Надо повторить попытку, только спрашивать о другом. Почти весь остаток дня он старался придумать другие подходы, но в голову ничего не приходило. Поскольку он передал контракты Ане, в любую минуту ждал Марселиса, обиженного и раздраженного. Но Марселис не заходил. В конторе было тихо, в коридорах пусто. Эрхард впервые заскучал по прежней работе, когда сидишь в машине и не знаешь, кто будет твоим следующим пассажиром.

Ему хотелось снова повидать Ааса. И Монику.

Соседка снизу еще не повесила на дверь табличку со своей фамилией. Каждый день, спускаясь или поднимаясь по лестнице, он надеялся наткнуться на нее. Просто увидеть и убедиться, что она действительно соседка, а не проститутка, которая ходит от одной двери к другой. Возможно, он вызывает у нее искренний интерес.

Вторник. Он выехал с подземной парковки, собираясь повернуть на Главную улицу. Его путь лежал мимо обшарпанной конторы, где с раннего утра сидит молодой человек в голубом костюме и разговаривает по телефону. Эрхард всегда считал, что там разместилось мелкое бюро путешествий, но теперь увидел, что изнутри к окнам приклеены листы бумаги формата А4. На каждом листе по одной букве, а вместе они составляют название компании: «Страховое общество „Меркуриа“». Страхование на Фуэртевентуре нельзя назвать прибыльным занятием. Возможно, местные жители и пессимисты, но они скептические пессимисты. Чему быть, того не миновать. А если пронесло, нет смысла за это платить! Из-за уникальных местных условий – ветра, климата и большого процента алкоголиков среди представителей местного населения – о возмещении убытков речь, как правило, не идет. Возмещения в основном требуют туристы; например, американец врезается в волнорез на своей яхте или израильтянин чем-нибудь заражается в плавательном бассейне. Но время от времени директивы ЕС каким-то непостижимым образом доходят до острова; по ним все судовладельцы, а также те, чья работа связана с транспортом, обязаны страховаться.

Эрхард считал: что нет ничего хуже работы страхового агента. Даже в похоронных бюро не предлагают товар, которым надеешься никогда не воспользоваться. В каждой отрасли – свои условия и положения. Таксисты – помощники. Они спасают занятых людей или тех, кто не знает, как попасть туда, куда им нужно, или тех, кто хочет быстро откуда-нибудь уехать. Как настройщик он спасает чей-то любимый инструмент; после его вмешательства рояль или пианино звучит лучше. Он наводит порядок в хаосе. Страховые же агенты – посредники, которые всех раздражают. Они напоминают: с тобой, с твоими близкими, с твоей машиной, с твоим домом может случиться что-нибудь плохое. А если случается самое ужасное, то, о чем даже говорить не хочется, тебе, после долгих мытарств, выплачивают немного денег. Но в такой ситуации деньги кажутся совершенно бессмысленными, почти оскорблением. Покупка страхового полиса – все равно что заключение пари на крупную сумму, но с массой оговорок мелким шрифтом. Нелепый продукт нелепой эпохи.

Эрхард думал о компенсации. По его мнению – это лотерейный билет неудачника. Само слово «компенсация» будто подталкивает к полуправде или полуобману. Так обстоит дело с большинством людей. Может быть, то же самое применимо и к крупным компаниям в сфере логистики?

Эрхард оставил машину на парковке и вошел в помещение страховой компании «Меркуриа». Внутри все напоминало выставку современной офисной мебели, которая Эрхарду не нравилась: комнату освещал ряд голубых флуоресцентных трубок в четырех метрах от пола, из-за чего человек за столом выглядел бледным и бескровным. Он разговаривал по телефону, но при виде Эрхарда поднял голову. Судя по всему, он не привык к тому, что к ним заходят клиенты. Эрхард поднес палец к губам, показывая, что не собирается мешать. Он взял визитную карточку из корзинки на столе. На карточке значилось имя Хорхе Альгары. Тот продолжал говорить – у него наушник-гарнитура. Он взволнованно жестикулировал, показывая, что Эрхард может взять сколько угодно визиток. Эрхард взял только одну.