Глава 36
В магазине электротоваров новый продавец – франтоватый молодой турок с модной эспаньолкой. Он сразу же начал тараторить про «экономичность» генератора. И про «разумное вложение капитала». Он показал Эрхарду каталог с фотографиями больших синих генераторов.
Эрхарду показалось, что парень слишком уж увлечен своей болтовней. Он, наверное, не дурак, но из-за его болтовни сам Эрхард чувствовал себя полным идиотом. Он рассчитывал уже сегодня получить новый генератор; ему казалось, что все можно устроить за пятнадцать минут. Битых полчаса он листал дорогой каталог, но так ничего и не понял. Разве что теперь он осознал, что его нынешний генератор – своего рода чудо; он достался ему вместе с домом, а ремонтировали его всего четыре раза за восемнадцать лет… Болтовня продавца утомила Эрхарда. Ему захотелось поскорее выйти на воздух.
– До ста киловатт, и все управляется с пульта, – возвестил продавец, которого, судя по карточке, приколотой к нагрудному карману, зовут Хорхе.
– По-моему, он слишком сложный, слишком большой, поэтому…
– Вы же говорили, что хотите более современный агрегат на автоматике.
– Да, но… не настолько. Пожалуй, зайду в другой раз. Ваш босс завтра здесь?
– Мой босс? Вы имеете в виду Кристиано? Нет, его больше здесь нет. Новый владелец – я. А в чем дело?
– Мне нужен просто генератор получше того, который у меня сейчас. А не затейливая новомодная штучка со всеми этими свистками и колокольчиками.
– Сколько у вас?
– О чем вы?
– О деньгах. Сколько вы намерены потратить?
Вопрос поставлен прямо – Эрхард никогда не слышал ничего подобного. Ну и молодежь пошла! Никакого обхождения…
– Не ваше дело.
– Если вы хотите понять, что получите за свои деньги, будет проще, если вы хотя бы в общих чертах мне расскажете.
Эрхард посмотрел на часы над дверью магазина. Почти одиннадцать.
– У меня около тысячи евро.
Хорхе захлопнул каталог; возможно, он обижен, но не побежден.
– Ясно. Знаете, как мы поступим? Пойдемте вон туда.
Хорхе повел Эрхарда на задний двор. Он остановился у широкой двери и отодвинул коробки, которыми были накрыты деревянные поддоны с генераторами.
– Вот этот я могу продать за полторы тысячи.
Эрхард увидел разноцветный сварной агрегат с большим баком; к радиатору было приделано нечто вроде черного чемодана.
– От сорока до пятидесяти киловатт в хороший день! Он лет двадцать исправно прослужил на атлантическом рыболовецком судне. Конечно, он не новый, но гораздо лучше, чем почти все, что можно купить за полторы-две тысячи евро.
По мнению Эрхарда, этот генератор выглядел гораздо старше, чем тот, что у него стоит сейчас, но его генератор дает в лучшем случае двадцать пять киловатт; кроме того, его хватает только на три электроприбора. В этом шесть входов.
– Можете добавить выключатель с таймером? – спросил Эрхард.
– Да. – Хорхе подмигнул. – За две тысячи будет вам таймер.
– Тысяча семьсот.
– Тысяча девятьсот.
– Хорошо. Но мне нужно, чтобы его доставили сегодня.
– Заплатите наличными?
– У меня тысяча.
– Получите его, как только заплатите всю сумму.
– Ваш прежний босс позволял мне платить в рассрочку.
– Его здесь больше нет, – возразил наглец.
Эрхард понимал, что деваться некуда. Ему нужно больше энергии, чтобы можно было оставлять Беатрис на весь день. Сейчас при полном баке генератора хватает в лучшем случае на четыре часа. Значит, ему придется посреди рабочего дня мчаться домой и снова заливать в бак дизель.
– Если хотите продать свой металлолом, вам придется взять тысячу сегодня и доставить генератор ко мне домой тоже сегодня. В течение недели я привезу оставшиеся восемьсот евро.
Но Хорхе не уступал. В конце концов они договорились на 1850 евро без доставки. С доставкой – две двести. В обмен продавец обещал подождать неделю и никому не продавать этот генератор.
Эрхард медленно катил по Аталайе, свернул на улицу Примо де Риверы, а оттуда – на Милагросу. Когда он поворачивал, в стекло постучал пассажир, но Эрхард показал ему знак «Занято». Он объехал квартал и двинулся по улице Богоматери Кармельской.
Эрхард искал Пондюэля, но нигде не мог его найти. Он остановился рядом с машиной Альберто; тот читал газету. Заметив Эрхарда, опустил стекло.
– Доброе утро, Альберто.
Альберто положил газету и поздоровался.
– Ну, как договоренность с Муньосом?
– Неплохо, сеньор эстранхеро, – ответил Альберто.
Значит, все хорошо, может быть, даже отлично. Благодаря новому соглашению Альберто сейчас буквально наживал деньги. Эрхард притворялся, будто не слышал, как его обозвали «иностранцем». Таким способом местные жители указывали приезжим на их место. – Ты Пондюэля не видел?
Альберто огляделся и ткнул пальцем себе за плечо.
– Попробуй поискать его в шестьдесят втором доме.
– Разве он сегодня не работает?
– Сегодня нечего делать. В Лондоне, Берлине, Мадриде забастовка. До завтра рейсов не будет.
Эрхард припарковался напротив дома номер шестьдесят два; в нем разместился магазин электроники. Владелец – его хороший знакомый, местная достопримечательность. Кормак – ирландец, который любит покер и пиво.
В магазине никого не было. Эрхард раздвинул занавеску из бус и вошел в подсобку. Раньше он никогда не бывал в подсобке – много раз отказывался от предложения сыграть. Дверь на задний двор была открыта. Кормак увлеченно рассказывал кому-то, как непросто вести дела с китайцами, указательными пальцами он растянул себе глаза. Увидев Эрхарда, опустил руки.
– Отшельник! – взволнованно крикнул он.
Пондюэль раздраженно вытаращил глаза на Эрхарда и молчал. Как будто он маленький мальчик и недоволен тем, что за ним пришел отец.
Эрхард пожал Кормаку руку.
– Пондюэль, вообще-то мне нужен ты.
– Логично, – смеясь, заметил Кормак. Еще не вечер, а он уже здорово навеселе.
– Чего тебе? – буркнул Пондюэль.
Эрхард уже забыл, какой Пондюэль грубый и невоспитанный. Так-то он ничего мужик, только вот плохо его воспитали. Неужели ему действительно так нужна помощь этого типа? Возможно, им придется просидеть вместе несколько часов, а другого выхода Эрхард просто не видел.
– Пондюэль, мне нужна твоя умная голова.
– Насколько я помню, ты не из тех, кто любит просить других о помощи.
– А сейчас прошу. Мне нужен человек, который разбирается в компьютерах.
– О да, этот парень настоящий компьютерный гений, – заметил Кормак, протягивая Эрхарду пиво.
– А в чем дело? – нехотя спросил Пондюэль. – Я такими вещами больше не занимаюсь. Сейчас школьники разбираются в компьютерах лучше меня. Попроси кого-нибудь из них тебе помочь.
– В следующий раз. А сейчас мне нужно кое-что найти в Интернете.
– Да это и я могу, – заметил Кормак.
– Что? – спросил Пондюэль.
– Одну фотографию.
Кормак разразился хохотом.
– А, знаем-знаем, что ты имеешь в виду! – с трудом произнес он.
Эрхард не понял, что в этом смешного.
– Какую фотографию? Мне нужно знать больше.
Эрхард боялся, что сейчас все осложнится.
– Сам не знаю.
– Где ее сняли? Кто снял?
– Не знаю.
– Другими словами, тебе нужно найти иголку в стоге сена.
– Я знаю, что она существует. Я видел ее в мобильном телефоне. Но больше не могу ее найти.
– Даже не думай, – сказал Пондюэль, допивая пену из своей банки.
– Я тебе заплачу. Ну хочешь, пока помогаешь мне, включи счетчик.
– Значит, очень хочется? – полюбопытствовал Кормак, возвращаясь в торговый зал, услышав, что туда зашел покупатель.
– Что на снимке?
– Скажу, если ты мне поможешь.
– Давай, говори! Я не стану тебе помогать, пока не скажешь.
– Снимок сделан на пляже Котильо; на нем изображено нечто очень важное для меня. Мне нашла его одна знакомая, но она умерла. Я бы хотел снова его найти.
– Кто умер? – спросил вернувшийся Кормак.
Эрхард не успел все обдумать. Кормак не похож на человека, с которым можно обсуждать такие дела. Надо что-нибудь быстро сообразить.
– Одна моя подружка, – просто ответил Эрхард. – Упала с лестницы.
– Где мобильник? – перебил его Пондюэль.
– Я подумал, что лучше искать на компьютере. Там экран больше.
– Где компьютер?
Эрхард опустил глаза. Пондюэль фыркнул.
– Можешь купить у меня, – хохотнул Кормак. – Значит, тебе нужно залезть в компьютер. И тебе нужна помощь? – Кормак засмеялся.
Эрхарда уже тошнило от его смеха. Почему все всегда думают только о себе? Почему никто не может просто помочь, ничего не прося взамен?
– Ладно, забудьте, – сказал он. – Я только спросить хотел. Просто я больше не знаю никого, кто разбирался бы в компьютерах. И знакомых школьников у меня нет.
Кормак встал.
– А ты попроси Луису Гладес, – посоветовал он.
– Кто это?
– Она преподает на компьютерных курсах в Пуэрто. Живет здесь же, в городе. Во всяком случае, здесь живет ее мать. Говорят, Луиса очень умная. Месяц назад она купила у меня компьютер и сама собрала себе нужную комплектацию.
– Наверное, она дорого берет. Мне не нужен эксперт, просто человек, способный найти фотографию.
– Да нет, она отзывчивая. Может, она и вас чему-то научит. У меня нет ее телефона, но вы можете без труда его найти.
Эрхард нахмурился:
– Гладес?
– Ее мать – парикмахерша из Акорсадо.
– У нее что, две дочери?
– Нет. Дочь и сын. И дочь зовут Луисой.
– Если тебе нужны пикантные подробности, ты обратился по адресу: Кормак все знает, – хихикнул Пондюэль.
– Совершенно верно, господа! Я – уши, глаза и передвижной коммутатор Фуэртевентуры. С помощью электроники можно даже великих людей заставить сплетничать, как попугаев.
Такие фразочки Кормак отпускал время от времени.
Эрхард не сказал своим собеседникам, что фамилия Луисы – не Гладес, а Муэлас. Он вспомнил, как стоял, возбужденный и жалкий, у двери ее квартиры на улице Палангре. Возможно, она спала голая на красном кожаном диване с бутылкой шампанского между длинных ног, пока над островом Лобос рассыпались гроздья салюта. Тогда в кармане у него лежал палец Билла Хаджи… И вот оказывается, что она – специалист по компьютерам.
Пондюэль начал сдавать карты.
– Смотри не промотай свое состояние, – предупредил его Эрхард, возвращаясь в душный торговый зал и идя по проходу между попискивающими устройствами.
Прежде чем подняться в салон, он какое-то время стоял у крыльца и собирался с духом. В зале подстригали трех девчонок-школьниц; все три сосали леденцы на палочке. Эрхард старался не смотреть на снимок дочери Петры, который висел на стене.
Петра – само радушие; она спросила, на какое число его записать. Эрхард объяснил: сегодня он пришел не для того, чтобы записаться на стрижку. Может быть, в другой раз. Он даже не заикнулся о компьютерах и Луисе – Петра сама начала хвастать дочерью, тем, как та занята. Но это ненадолго, продолжала Петра. Скоро ее дочь выйдет замуж.
– Все понятно. Поздравляю!
– Сейчас я ей позвоню, – сказала Петра, нажимая кнопки на радиотелефоне.
Они с дочерью болтали минут пять; наконец Петра сообщила ей, что одному ее постоянному клиенту нужна помощь – «тому интеллигентному пожилому норвежцу, о котором я тебе рассказывала».
Эрхард смущенно отвернулся. Петра спросила:
– Где вы живете? В Маханичо, да?
– Нет, на улице Муэлье. Шестой этаж. На двери фамилия Палабрас.
Петра продиктовала дочери адрес.
– Когда вам удобно?
– Когда угодно, – ответил он, думая о Беатрис. – Например, завтра после сиесты.
– Луиса пообещала, что зайдет в среду, около восьми вечера.
Эрхард молча кивнул. Петра нажала отбой.
– Может, заодно пострижетесь, раз уж пришли?
Пара американцев остановилась в отеле у парка «Дюны».
Жена жаловалась на ветер:
– Мог бы и предупредить, когда мы бронировали места!
Муж оправдывался, объяснял, что тогда еще ничего не знал:
– На фотографиях все выглядело круто!
– На фотографиях ветра не видно, – возразила жена. – Тебе надо было почитать отзывы или кого-нибудь спросить.
Сразу после сиесты Эрхард поехал домой. По пути заехал в «Гипердино» и купил хлеб, дешевый сыр и газету. Он прочитал ее всю до единой строчки после того, как осмотрел Беатрис – проверил пульс и зрачки; перевернул ее и помассировал руки и ноги, чтобы кровь не застаивалась. Послушал ее дыхание, опустив голову почти к самому ее рту. Но Беатрис не произнесла ни звука. Только хлюпал аппарат искусственной вентиляции легких. Эрхарду казалось, что он знает ее тело так же хорошо, как тело любой женщины, с которой он когда-либо жил или которую любил.
Странно находиться рядом с человеком без сознания. Обычные правила поведения здесь не действуют. Он помыл ее, протер все тело влажным посудным полотенцем. Осторожно. Наблюдал, как поднимается и опадает ее живот, и вспомнил, как сидел рядом с ней на пляже или на террасе на крыше. Когда она делала вдох, ее дыхание, тихое и глубокое, делалось тревожно легким. Лицо тоже казалось бледнее. Он нашел в записной книжке телефон доктора Мичеля Фальяндо. Прошел день. Никаких изменений и улучшений не наступило. Мичель задал Эрхарду разные вопросы. Спросил, двигалась ли она, – и еще многое другое. На все вопросы у Эрхарда один ответ: нет. Пульс стабильный, примерно 61 удар в минуту; аппарат ИВЛ работает нормально. Впервые он услышал сомнение в голосе доктора. Если за следующие сорок восемь часов в ее состоянии не будет никаких улучшений, ее все же придется отвезти в больницу. Без пищи и воды она в лучшем случае проживет три или четыре дня. Кроме того, здесь ее увидит всякий, кто зайдет к нему в дом… Эрхард пробовал передвинуть диван, но без толку. Собственная беспомощность выводила его из себя. Беспомощность – и бездействие. Поэтому он начал устраивать ей лежанку в чулане, помещении с самым высоким потолком.
Если перенести ее на верхнюю полку и закрыть дверь, ее никто не увидит, даже если дверь в чулан случайно откроется. С другой стороны, ему удобнее будет осматривать ее, встав на ящик. Над верхней полкой есть даже розетка; аппарат ИВЛ можно поставить рядом с матрасом. Занимаясь тяжелой работой, он забыл о времени. Он распилил старые рейки и привинтил друг к другу. Нашел в сарае старые доски и перетащил их в чулан. Уложил их на верхнюю полку и вставил рейки. Одна доска оказалась слишком широкой и не прошла в дверь; пришлось отпилить кусок. После того как лежанка была сделана, он принес удлинитель и поставил в изголовье ночник. Потом с трудом поднял на лежанку матрас, на котором раньше спала Алина, и прикрепил его к доскам широкой планкой. В два часа, когда край солнца коснулся гор, он пил коньяк из винного бокала и слушал Гиллеспи по «Радио Муча». Во время очередного выпуска новостей про мальчика не было сказано ни слова. Все жители острова быстро забыли о нем.
– Только не я, – заметил Эрхард, обращаясь к Беатрис. Ему предстояло самое трудное. Самое худшее.
Сначала он перенес в чулан аппарат ИВЛ и включил его в сеть; аппарат зашипел, как разгневанная кошка. Потом он взвалил Беатрис на плечо, придерживая рукой катетер и мочеприемник, и медленно двинулся к чулану. Он шагал очень осторожно, переставляя ноги. Встал на ящик, потом на стул и по планке перекатил Беатрис на матрас, а затем подвинул к стене, подальше от края, в угол, освещенный только слабой лампочкой ночника. Мочеприемник лежал на нижней полке. Может, на время отключить аппарат ИВЛ? Нет, он не стал рисковать, не стоило связываться с техникой, в которой не разбираешься.
Потом он вернул в чулан все, что стояло там раньше: консервные банки, старые мотки бечевки, бутылки с оливковым маслом и уксусом. Он ничего не выбросил, даже продукты, у которых вышел срок годности. В конце концов помещение снова стало похожим на чулан. Вид не слишком уютный, зато кажется, что здесь ничего не трогали.
Потом он проверил генератор, заправил его дизелем, надеясь, что делает это в последний или предпоследний раз. Выложил на тарелку сыр и стал есть, глядя в окно на дорогу. День клонился к вечеру; пыльная земля все больше темнела.
Полиция приехала в девять вечера. Он думал, они спохватятся раньше.
Полицейский был один – Эрхард разглядел его силуэт в темной машине, фары высвечивали рытвины. Это Берналь. Он узнал его по походке и по ковбойским сапогам. Эрхард ждал, пока тот постучит несколько раз, и только потом открыл дверь.
– Отшельник!
– Берналь.
Эрхард не пригласил его в дом. Во всяком случае, не сразу.
– Объясните, что с вами не так?
– О чем вы?
– Билл Хаджи. Младенец на пляже. Ваши друзья Беатрис Колини и Рауль Палабрас… Беатрис умерла, Рауль бесследно исчез.
– Остров у нас маленький, тесный.
– По-моему, весь мир тесен.
– Вы же меня знаете. Я не имею никакого отношения к ее смерти.
«Так и есть», – подумал Эрхард.
– Знаю, но какое-то время мы сомневались. Во всяком случае, пока вы – не подозреваемый.
– Рауль и Беатрис – мои лучшие друзья. Я и не мечтал о…
– Были.
– Что?
– Они были вашими лучшими друзьями. Говорите о них в прошедшем времени.
– Возможно, Рауль Палабрас еще жив.
– Вам известно, где он?
– Нет. То же самое я говорил вашему коллеге.
– Зачем он сбросил свою подружку с лестницы?
– Он ее не сбрасывал. Скорее всего, она сама упала. Рауль ни за что не причинил бы ей боль.
– Неужели мы с вами говорим об одном и том же Рауле Палабрасе? Напоминаю, его уже два раза обвиняли в нападении на человека!
– Он бы пальцем Беатрис не тронул. Да еще так…
– В своем рапорте Хассиб написал, что вы провели с ней целый час, прежде чем она умерла. Чем вы занимались?
– Пытался ее спасти.
– Как?
– Помогал ей, устраивал поудобнее, разговаривал с ней.
– Целый час?
– Приезжал врач.
– Кто?
– Да какая разница? Врач осмотрел ее и сказал, что ничего нельзя поделать. Он уехал сразу после того, как она умерла.
– Вы понимаете, что ваш врач – свидетель? Мы обязаны его допросить!
– Он приезжал сюда как друг Беатрис. Я не скажу вам, кто он.
– Тогда я вас арестую и сам разыщу вашего доктора.
– Попробуйте.
– Когда вы ее нашли?
Эрхард повторил то, что говорил Хассибу.
– В одиннадцать часов? Вы уверены? – спросил Берналь.
– Да. После того как я нашел ее и уложил поудобнее, я поднялся на крышу, на террасу, поискать Рауля. Меня видела женщина из дома напротив – она тоже выходила на крышу. Она может подтвердить время.
– Беатрис что-нибудь говорила?
– Что-то бормотала. Произнесла имя Рауля.
– Она рассказала, что случилось?
– Сказала, что она упала.
– С лестницы?
– Да, похоже на то.
– По словам Лоренсо, у нее сломаны обе лодыжки, а вместо лица каша. По-моему, она упала как-то нетипично.
– Откуда мне знать? В таком состоянии я ее нашел.
Берналь посмотрел на тропинку; к дому приближались козлы.
– Что у того козла с рогом?
– Не знаю; он такой с тех пор, как я здесь поселился.
– Отшельник, впустите меня в дом, выпьем пива. Нам надо поговорить.
Этого Эрхард и боялся. Но он не знал, как отказать.
– Я спать собирался, – сказал он.
– Ничего подобного. Вы всю ночь не спите, – возразил полицейский, решительно отстраняя Эрхарда и заходя в дом.
Эрхард принес из чулана две банки с теплым пивом. Быстро посмотрел наверх, на лежанку, но Беатрис не видно и не слышно. Он выключил свет и протянул одну банку Берналю.
– А вы сделали перестановку, – заметил Берналь.
Эрхард огляделся. Что именно он заметил?
– Имеете в виду диван?
Диван он переставил ради Беатрис.
– Возможно. Комната выглядит по-другому. – Полицейский развернулся и посмотрел на Эрхарда. – Я должен сообщить вам кое-что важное. – Пауза затянулась. Эрхард упорно молчал и ждал. – Рауль Палабрас уехал за границу.
– Вы нашли его? – Как ни странно, Эрхард испытал облегчение. Значит, Рауль еще жив! Но тут же в нем вскипела злость: он совершил преступление и сбежал. От своей подружки.
– Его сфотографировали в аэропорту. Мы проверяли списки вылетающих пассажиров; снимок сделан незадолго до того, как Рауль Палабрас сел в самолет.
– Куда он улетел?
– Этого я не могу вам сказать.
– В Испанию?
– Нет.
– Если его сняли до десяти утра, варианта всего три. В Касабланку, Лондон и Мадрид.
– Мы его арестуем, как только он вернется на Канарские острова.
– Надеюсь, – сказал Эрхард, и ему стало невесело.
– Ладно, слушайте, – продолжал Берналь. – Если вы что-нибудь, хотя бы какую-то мелочь от нас утаиваете, лучше признайтесь сейчас же. Мой коллега Хассиб считает, что вы лжете и что-то скрываете. Он даже собирался вас арестовать, но я за вас поручился. – Берналь смотрел на Эрхарда, как будто сомневается в правильности своего решения. – Прошу, скажите, если вам известно что-то, что мы должны знать.
– Если хотите, могу повторить то, что я уже говорил. Во всяком случае, я никого не убивал.
Берналь ухмыльнулся, как будто не мог представить, чтобы Эрхард кого-нибудь убил – и все же думал он именно об этом.
– Девушка упала с лестницы и умерла, а Рауль Палабрас бежит за границу. Странное совпадение!
– Могу сказать только одно: Беатрис нашел я. А Рауль пропал.
– Лично я тоже считаю, что вы ни при чем. А вот Хассибу кажется, что вы водите нас за нос. Учтите, я только передаю его слова. Что ж… – Берналь встал. – У Беатрис Колини есть тетка и кузина; они живут в Мадриде. Они не смогут приехать на похороны; может быть, у них нет денег на билеты. Если пойдете, не удивляйтесь, что там будет мало народу. Похороны завтра в пять. Возле Альто-Бланко.
– Почему там?
– По просьбе Эммануэля Палабраса. Он за все платит.
– Он придет?
– Не думаю. Спасибо за пиво. – Берналь поставил банку на стол. Он к ней не прикоснулся. На пороге он обернулся: – И последнее. Насчет того малыша, найденного в машине… следствие не сдвинулось с места. Кстати, дело еще не закрыто, только его никто не ведет.
– Вы, кажется, намекали, что нашли подходящую обвиняемую?
– Она исчезла. Таковы они все. Наверное, струсила. И наш местный спонсор пока не дает о себе знать. В общем, ваша совесть снова может быть спокойна.
– Вы так и не нашли его мать.
– Отшельник, земля по-прежнему вращается. Каждый день на острове совершаются новые преступления, которые необходимо раскрывать. Не думайте, что нам тут нечего делать.
Берналь вышел за дверь и растворился во мраке ночи.
