Необязательно лететь в далекий космос, чтобы повстречаться с иными. Представители другого мира на Земле — осьминоги. Несколько лет назад я провел неделю, наблюдая за дюжиной осьминогов на морской биостанции в Неаполе в качестве гостя биолога Грациано Фьорито. Подобно многим людям, которым посчастливилось познакомиться с такими удивительными созданиями, я вынес из этого опыта яркое ощущение контакта с разумом, чрезвычайно отличающимся от нашего.

При слове «пришелец» мы обычно представляем себе странное тело, необычные способности и нестандартный интеллект: какая бы ни была иная разумная жизнь, сознание инопланетянина, скорее всего, будет совершенно не похоже на наше. Позвольте представить вам осьминога, нашего собственного, земного иномирца! У него восемь цепких щупалец с присосками по всей длине, три сердца, механизм самозащиты с использованием чернил и совершенный реактивный привод. Он способен по желанию менять размер, форму, текстуру и цвет тела, а его когнитивные способности посрамят многих млекопитающих. Обыкновенный осьминог, Octopus vulgaris, имеет около полумиллиарда нейронов — примерно в шесть раз больше, чем мышь. Поразительно, что большинство этих нервных клеток находятся не в центральном мозге, а в полуавтономных конечностях, фактически являющихся почти самостоятельными животными. Вот лишь некоторые проявления разумности осьминогов. Они могут вытащить предмет — обычно это вкусный краб — из центра вложенных друг в друга плексигласовых кубиков и найти дорогу в сложном лабиринте, они используют природные объекты в качестве инструментов и даже учатся решать задачи, просто наблюдая, как это делают другие осьминоги. Даже их ДНК кажется порождением другого мира. «Это первый секвенированный геном существа, которое можно было бы назвать инопланетным», — приводит слова нейробиолога Клифтона Рэгдейла журнал Nature. Итак, если где-то во Вселенной существует разумная жизнь, мы не знаем, как она мыслит, но можем попытаться представить себе инопланетное сознание, заглянув во внутреннюю вселенную обычного осьминога.

Чтобы понять, как работает сознание, для начала нужно определиться, что же это такое, что само по себе проблема, поскольку общепринятого определения не существует. Можно попросту сказать, что для осознающего себя организма сознание — это представление о том, что значит быть этим организмом. Кто-то заметит, что сознание (по крайней мере, у людей) есть нечто, исчезающее, когда мы погружаемся в сон без сновидений, и возвращающееся утром в момент пробуждения. Более точная формулировка такова: для организма, наделенного сознанием, существует постоянный (хотя и прерывистый) поток осознаваемых впечатлений или моментов опыта — «феноменальный мир», являющийся субъективным и частным.

Взяв за образец сознание человека, можно сделать несколько уточнений. Во-первых, провести различие между уровнем и содержанием сознания. Уровень сознания определяет степень «осознанности» организма. Его можно представить себе в виде градуированной шкалы от абсолютной неосознанности (в такое состояние переводит нас общий наркоз) вплоть до полной активной осознанности. Важно помнить, что активность и сознание не одно и то же: мы сохраняем сознание во время сна, например в фазе сновидений, и можем утрачивать его на фоне физиологического бодрствования, как при лунатизме и некоторых клинических случаях, таких как вегетативное состояние.

Содержание сознания — это элементы осознаваемой картины: то, что именно вы осознаете. К этому содержанию относятся (опять же в случае человеческого сознания) цвета, формы, запахи, мысли, все, что принимается на веру, эмоции и настроение, переживаемые желания и воздействия и т.д. В совокупности все составляющие содержания сознания представляют собой то, что философы называют первичными ощущениями — квалиа. Процессы возникновения квалиа из проявлений физического мира остаются самой большой метафизической загадкой в изучении сознания. Содержание сознания также можно разделить на элементы, связанные с окружающим миром, такие как запах свежескошенной травы, и связанные с собственным «я», например зубная боль или опыт соотнесения себя со своим телом. Некоторые аспекты самосознания, скажем, ощущение своего тела или непосредственное, «от первого лица», восприятие мира, настолько непрерывны и устойчивы, что могут казаться чем-то само собой разумеющимся. Но это не более чем аспекты сознания, которые могут чрезвычайно сильно отличаться от человеческих у таких видов, как обыкновенный осьминог, поскольку его тело и способ взаимодействия с миром совершенно не похожи на наши.

Самый важный вопрос: есть ли у осьминога в принципе самосознание? Чтобы ответить на него, определимся с обязательными признаками человеческого сознания, а затем проверим, имеются ли эти принципиально важные механизмы у осьминога. Сознание человека не сводится к наличию множества нейронов. В головном мозге человека в общей сложности около 90 млрд нейронов — невообразимо большое число. Удивительный факт: большинство нейронов находятся в мозжечке — «малом мозге», небольшом отделе под затылочными долями полушарий. Эта часть мозга, при всех ее важных и разнообразных функциях, как будто не является необходимой для функционирования сознания. Более того, сознание невозможно увязать ни с каким конкретным отделом головного мозга человека. При поражении определенных его участков сознание непоправимо утрачивается, но действуют они скорее как тумблеры включения/выключения, чем как «генераторы» сознательного опыта.

Согласно наилучшей на сегодняшний день научной модели, человеческое сознание определяется взаимодействием разных областей мозга друг с другом. Когда сознательная деятельность прекращается, например при общем наркозе или в фазе глубокого сна, мозг утрачивает функциональное единство. Его участки становятся все более изолированными, что приводит к общей утрате интеграции. Противоположный процесс также может привести к потере сознания. Во время эпилептического припадка общая активность головного мозга становится чрезвычайно синхронизированной под воздействием электрических разрядов, «пробивающих» кору. На сегодняшний день многочисленные эксперименты доказали, что при нормальном осознанном бодрствовании разные области мозга могут в определенной степени заниматься каждый своим делом, участвуя в то же время в интегрированном «целом». Именно так и выглядит опыт сознания для человека: каждая осознаваемая сцена переживается как целое, но при этом состоит из множества различных элементов и отличается от любого другого осознаваемого опыта. Согласно одной популярной нейронаучной теории, осознаваемый опыт содержит большую долю «интегрированной информации».

Может ли осьминог иметь сознание в соответствии с этим признаком? Полумиллиарда нейронов в нервной системе осьминога обыкновенного вроде бы более чем достаточно, чтобы обеспечить сознание обильным содержанием. Но нервная система осьминога намного беднее быстрыми и устойчивыми связями, подобными тем, что соединяют различные зоны человеческого мозга. В организме осьминога отсутствует миелин — вещество, выступающее в роли изолирующей оболочки нервных волокон, благодаря которому возникают и функционируют устойчивые связи. Кроме того, как уже отмечалось, большинство нейронов осьминога находятся вне центрального мозга в отличие от нервной системы млекопитающих. Поэтому интеграция разных отделов мозга, являющаяся необходимым условием работы сознания человека и других млекопитающих, у осьминога должна выглядеть совершенно иначе. Из этого не следует, что у осьминога нет сознания, однако его сознание совсем не похоже на наше. Оно может быть значительно менее интегрированным в единую четко определенную сцену либо вообще представлять собой множество частичных сознаний в одном теле, как, предположительно, обстояло у людей с разрушенными хирургическим путем межполушарными связями — так называемых пациентов с рассечением мозолистого тела (когда-то практиковался такой метод лечения тяжелых форм эпилепсии).

Однозначные свидетельства наличия у осьминогов сознания получить трудно. На поведенческом уровне осьминоги, как большинство других живых существ, демонстрируют циклы бодрствования и сна, а также реагируют на анестетики, например изофлуран, в той же концентрации, что и животные других видов. Что же происходит на уровне нейронных связей, мы, в сущности, не знаем. У нас слишком мало записей мозговой активности осьминогов, а те, что мы имеем, посвящены в основном единичным нейронам, участвующим в обучении и запоминании. Нужно записать нейронную активность крупных зон мозга осьминога на различных стадиях физиологической активности (а также под анестезией) и поискать в ней характерные схемы сбалансированной дифференциации и интеграции, отличающие человеческое сознание.

Если осьминоги все-таки обладают сознанием, что они могут осознавать? Давайте и на сей раз начнем со знакомства с сознанием человека, а затем сравним его с осьминожьим.

Содержание человеческого сознания чрезвычайно разнообразно и охватывает широкий спектр составляющих — от восприятия внешнего мира органами чувств до эмоций, настроений, убеждений и мыслей, волевых актов и многого другого. Что касается чувственного восприятия, классические сенсорные способности человека — это зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Их дополняют менее известные, но не менее важные каналы передачи сенсорной информации, в том числе ощущение положения и движения тела в пространстве (проприорецепция и кинэстезия), чувство равновесия, ощущения боли, температуры и весь комплекс воспринимаемой информации о внутреннем состоянии тела, включая голод и жажду, характер сердечной деятельности и т.п.

Вернемся к осьминогам. Что касается органов чувств, то все осьминоги имеют хорошее зрение даже в условиях слабой освещенности — ночью или на большой глубине. Что удивительно, осьминоги могут «видеть» даже кожей — эта способность помогает им мимикрировать под окружающую обстановку с целью маскировки. Есть у осьминогов и такие классические чувства, как вкус, обоняние и осязание, а также слух, хотя и не слишком острый. Особенно много рецепторов у них на щупальцах, причем не только осязательных, поскольку многие присоски обеспечивают своему обладателю еще и вкусовые ощущения. В расшифрованном недавно геноме Octopus bimaculoides (калифорнийского двухпятнистого осьминога) обнаружилась серия генов, встречающихся только у осьминогов и, вероятно, отвечающих за эту удивительную способность. О менее известных органах чувств этих животных мы знаем очень мало, но есть все основания полагать, что осьминоги непосредственно и разнообразно ощущают положение и состояние своего тела. Они, бесспорно, имеют болевые рецепторы и демонстрируют ряд поведенческих реакций на боль, аналогичных реакциям позвоночных животных, в том числе оберегают поврежденную часть тела и ухаживают за ней.

Восприятие не сводится к наличию того или иного органа чувств. Когда мы воспринимаем свое окружение, например, при помощи зрения, то не строим точную картину объективной реальности, словно фотокамера. Мы воспринимаем мир с позиций того, как должны действовать в нем и по отношению к нему. К примеру, дверь воспринимается как «нечто, что можно открыть», а не просто как большой деревянный прямоугольник. Поскольку осьминоги (и инопланетяне, если таковые существуют!) имеют совершенно отличный от человеческого комплекс возможных действий, они, по всей видимости, обладают и совершенно иным восприятием, даже когда находятся в том же самом окружении и пользуются теми же органами чувств, что и мы.

Хотя прямые свидетельства наличия у осьминогов воспринимающего сознания пока не обнаружены, их поразительно гибкое поведение позволяет предположить осознанное восприятие. У людей сознание тесно связано с поведенческой гибкостью (например, когда мы решаем, съесть ли нечто неизвестное или воздержаться), тогда как многие чисто инстинктивные реакции (скажем, отдергивание руки от горячей плиты) не требуют участия сознания. Иными словами, «сознательный» осьминог не ограничивается инстинктивными реакциями на условия окружающей среды — он обрабатывает получаемую информацию и принимает решения на ее основе.

Самая главная особенность человеческого сознания — это разнообразие и сложность самосознания. Самосознание человека — ощущение собственной личности — проявляется на разных уровнях, от базового чувства бытия и обладания телом до ощущения, что воспринимаешь мир непосредственно, «от своего лица», и осознания собственной воли. Есть и более высокоуровневые аспекты самости, связанные с непрерывностью самосознания на протяжении времени, в том числе автобиографические воспоминания определенных событий и представление о своем «я», с которым соотносится собственное имя (в моем случае — Анил). Кроме того, человеческая самость на удивление социальна. Что значит для меня быть мной, в определенной степени зависит от моего представления о том, как вы меня воспринимаете.

Давайте сосредоточимся лишь на одном из уровней нашего «я» — идентификации с телом. Она кажется естественной и самоочевидной, но не так все просто. Некоторые неврологические состояния грубо нарушают ощущение телесности. Например, больным соматопарафренией кажется, что одна из их конечностей принадлежит кому-то другому, а многие ампутанты продолжают чувствовать боль в утраченной конечности (фантомные боли). Изменение восприятия своего тела может наблюдаться и в менее драматических ситуациях. Можно вспомнить, например, знаменитую «иллюзию резиновой руки». Одна из рук испытуемого заслоняется от его глаз, и ему предлагается сосредоточить внимание на искусственной руке. Если одновременно прикоснуться мягкими кисточками к обеим рукам (живой и резиновой), то у большинства людей возникает странное ощущение, что резиновая рука каким-то непостижимым образом стала частью их тела. Этот опыт свидетельствует: наше переживание того, что является и что не является частью нашего тела, — это не данность, а поразительно гибкое восприятие, формируемое мозгом.

Если осьминог воспринимает свое окружение не так, как мы, то и его восприятие собственного тела должно быть странным с нашей точки зрения. Залогом этому служит его поразительная децентрализованная нервная система. Частичное делегирование нервного контроля деятельности щупалец самим щупальцам — оправданная мера, поскольку щупальца осьминога обладают чрезвычайно разнообразным репертуаром движений и намного более гибки, чем наши относительно жестко сочлененные конечности. Многие исследования показали, что его щупальца могут действовать полуавтономно и выполнять сложные хватательные движения даже после отделения от тела. Из этого следует, что у осьминога, вероятно, весьма смутное общее представление о конфигурации собственного тела, что позволяет даже говорить об ощущении того, что это значит — быть осьминожьим щупальцем!

Щупальца — частый атрибут пришельцев в научной фантастике. Гибкость щупальцев осьминога оборачивается специфической трудностью, с которой теоретически могут столкнуться и неантропоморфные инопланетяне: как добиться, чтобы они не запутывались. У осьминогов присоски на каждом щупальце рефлекторно хватают практически любой оказавшийся рядом объект, но каким-то образом не вцепляются в другие щупальца (или в тело), хотя находятся в постоянном контакте. Эта способность отличать другие части себя от сторонних объектов может обеспечиваться тем, что центральный мозг постоянно поддерживает актуальную картину расположения всех и каждой конечности. Это и для человека весьма трудная задача, но наш мозг с ней вроде бы справляется. В случае осьминога задача значительно усложняется. Но он пошел другим путем. Недавнее открытие свидетельствует, что в коже осьминогов вырабатывается особое вещество, блокирующее атаку присосок собственных щупалец и служащее химической основой для высокоточной системы самораспознавания. Таким образом, прямо здесь, на Земле, обладание самосознанием может означать использование способов и каналов восприятия, совершенно чуждых человеческим. При попытке представить сознание инопланетянина воображение просто пасует!

Своеобразие телесного воплощения осьминожьей самости не исчерпывается полуавтономными конечностями и химической системой распознавания «свой/чужой». Тела осьминогов могут резко и радикально менять размер, форму, цвет, рисунок и текстуру. Они обладают потрясающими маскировочными способностями и совершенно сливаются с окружением, сидя в засаде и ожидая, когда приблизится вкусная добыча или отбудет восвояси хищник. В общем, опыт обладания телом осьминога может претендовать на самый «иномирный» аспект сознания.

Так что же такое сознание? Уникальное явление в истории Вселенной, появившееся благодаря счастливой случайности на маленькой планете где-то на окраине дальней галактики? Или норма, встречающаяся повсеместно, — и даже фундаментальное свойство Вселенной, как электрический заряд и масса? На сегодняшний день этого никто не знает.

Мы знаем следующее: мы, люди, обладаем сознанием, и многие биологические механизмы, необходимые для его наличия, являются общими для нас и других животных, в том числе нечеловекообразных обезьян, других млекопитающих, а возможно, и немлекопитающих видов, таких как птицы и осьминоги. Как и прочие сложные биологические способности, сознание должно служить какой-то важной цели. Нам, людям, оно дает огромное количество интегрированной информации, организованной в виде осознаваемой сцены, что позволяет «делать нужные вещи в нужное время» в комплексном и постоянно меняющемся окружении.

Если это достижение эволюции, тогда сознание есть свойство развитых форм жизни, где бы во Вселенной они ни существовали, как только преодолен определенный рубеж сложности поведения. Важно отметить, что этот рубеж не обязательно очень высок. Обладать сознанием не значит быть способным к разумному мышлению или речи. Фактически это означает воспринимать мир — и себя — особым образом, обеспечивающим выживание в окружении, полном рисков и возможностей. С этой точки зрения сознание является скорее атрибутом живых организмов, даже простых, лишь бы они обладали нервной системой, гибко воплощающей на практике инстинкт самосохранения. Вряд ли оно разовьется у сложных роботов или искусственного интеллекта, которые могут имитировать продвинутые человеческие способности — например, играть в го, — но принципиально не озабочены своим собственным существованием. Таким образом, ощущение своего телесного воплощения может быть одним из основополагающих ощущений сознания, и чуждые нам формы жизни, как земные, так и инопланетные, должны его иметь.

Много лет назад философ Томас Нагель задал знаменитый вопрос: «Что значит быть летучей мышью?», указав на так называемый «объяснительный разрыв» между объективными описаниями науки и субъективным представлением сознания о том, что значит быть кем-то или каким-то. Он справедливо отметил, что никакие научные объяснения сами по себе не дадут нам возможности пережить опыт обладания иным сознанием. Мы, люди, навсегда заключены, как в ловушку, во внутреннюю вселенную, заданную нашим мозгом, телом и средой обитания. Но, изучая пределы собственной осознанности и удивительные возможности других живых видов с пониманием того, что наш способ восприятия мира и собственного «я» не является единственным, мы можем заглянуть в пространство «альтернативных сознаний». Мы никогда не узнаем, что значит быть осьминогом, но можем почти с полной уверенностью утверждать: в сравнении с человеком это все равно что быть инопланетянином.

Что же касается настоящих инопланетян, если они существуют, то их сознание может представлять собой нечто еще более поразительное. Необычная среда обитания на дальних планетах, вероятно, приведет к формированию органов чувств совершенно иного типа. У них могут быть тела немыслимых форм, возможно даже газообразные или кремниевые, наиболее подходящие именно для той среды, в которой они живут. Если же позволить воображению зайти еще дальше, оно нарисует развоплощенный интеллект или «коллективный разум», который поддерживает сознание, «размазанное» по множеству особей, так что единое «я» отсутствует. Одно можно утверждать наверняка: внутренняя вселенная сознания — будь то вашего, моего, осьминога или инопланетянина — столь же поразительна и таинственна, как любое открытие, которое ждет нас среди звезд.