Глава 20
Звали Георгия Артемом. Артем Гуницкий из семьи, много лет служившей одному из великих кланов торговой Республики Таир – Строгановых. Богатой семья не была, но и бедной ее назвать было трудно. Так, обычные служащие, где представители мужской линии или уходили в космос, или бороздили местные моря. Отец погиб при аварии корабля, когда Артему было лишь десять лет, но было это при исполнении служебных обязанностей, и сыну пропасть не дали. Закрытая детская школа для предварительной подготовки космических специалистов, потом – по определению наклонностей – отделение навигации в училище, а потом… Что может быть потом? Сплошные полеты. Клан Строгановых как раз был на подъеме, корабли в портах не застаивались, флот рос, а с его ростом росла и карьера. Работу свою Артем любил, дома его ничего не держало. Мать давно вышла замуж вторично, да и не очень-то воспринималась в качестве родного человека, вплоть до того, что во время кратких перерывов между рейсами молодой навигатор останавливался то в гостинице, то у какой-нибудь случайной подружки.
Впрочем, его устраивала жизнь вечного скитальца. Сегодня в одном мире, через неделю – в другом, и еще счастье, если нужная планета подверглась терраформированию и под ее небо можно выйти без скафандра. Порою атмосферы были ядовитыми или просто вредными для человека, порою путь приводил на какой-нибудь астероид или малый мир, где атмосферы не имелось вообще, и работники различных рудников жили под куполами. Когда кто-то решил предпринять втайне экспедицию на окраину исследованной вселенной и даже за ее окраину в поисках новых миров, где может найтись нечто полезное, Артем с готовностью согласился принять в ней участие в качестве первого навигатора. Он считался умелым и опытным, хотя в таких полетах важно даже не умение, а обычная удача. Когда не знаешь толком, где и что искать, в дело вступает судьба.
Но он верил в свою судьбу. Этакое совпадение: Строгановы утверждали, будто ведут родословную от тех, кто профинансировал завоевание земной Сибири известным казачьим атаманом, и потому корабль так и назывался: «Ермак». Этакая перекличка поколений. Словно обычный человек мог помнить это имя. Сколько веков прошло, как человечество расселилось по звездам!
Так Гуницкий оказался в здешних краях, невообразимо далеко от своей формальной родины. Экспедиция планировалась с размахом. Никакой автономности корабля бы не хватило, и потому в качестве временной базы таирцы использовали Айленд. Разумеется, местным ничего о подлинных целях не сообщали. Прилетали, пользовались портом на общих основаниях, иногда чинились, порою для маскировки и попутного заработка брали какой-нибудь фрахт и перевозили небольшие ценные грузы. Артем, по примеру многих, даже завел себе постоянную пассию, чтобы с удовольствием проводить время между очередными полетами. Почти год в одном районе – огромный срок.
Он даже вспомнил имя – Синди. Весьма симпатичная молодая женщина с четырехугольником родинок слева на шее. Между прочим, именно ее лицо он как-то видел во сне. Память прихотливо напомнила об одной из довольно большого количества временных или сравнительно постоянных партнерш. Только вспомнилась она без тоски, разве что с мимолетной, сразу исчезнувшей грустью. Какие чувства? Восемьдесят с лишним лет прошло. Если Синди еще жива, она глубокая старуха. Да и испытывал ли даже тогда он к ней нечто особенное, кроме вполне понятной молодой страсти? Вроде бы нет. По крайней мере, когда перед последним расставанием женщина вдруг заявила о беременности, вместо радости Артем ощутил досаду. Потом еще подумалось: может, врет в надежде как-то привязать понравившегося мужика? Женщинам до конца верить нельзя.
Все ерунда. Главное – не женился. Были бы сейчас проблемы. Но гораздо хуже, что последнего полета Георгий вспомнить не смог. Вообще…
* * *
– Значит, вот как… – протянул Греков. – Между прочим, твой клан сейчас вроде бы стал приходить в упадок.
– Почему – мой? – спросил Георгий. – Я казак, подданный русского Императора, моя родина – здесь. Мало ли где прошло детство? Я, кроме перечисленных фактов, и не помню ничего. Здесь я считаю себя своим, служу и надеюсь служить дальше. Люблю эту землю, людей…
– Не сомневаюсь. Просто обязан был спросить. Это же, наверно, потрясение: вспомнить прошлое.
– Никакого потрясения. Слово офицера. Так, набор отстраненных, довольно абстрактных знаний. Сам когда-то думал: вот узнаю всю правду о себе и тогда вздохну полной грудью, почувствую себя полноценным человеком. А наяву – ничего. Полноценным я стал здесь. До того же было не пойми чего. И нынешнее свое положение я ни на что не променяю. Той жизни словно и не было. Единственное – совпадение странное. Там «Ермак», и тут «Ермак». Там единственный выживший, и тут единственный. Судьба, что ли, такая? Только давай сразу так. Если ты меня в чем-то подозреваешь, скажи прямо.
– В чем, Жорик? Ты подданный Империи, давно доказал свою верность. Если за тобой что-то было, так срок давности весь вышел.
– Не было ничего, если ты намекаешь на всякие таирские шалости в виде нападений друг на друга, мелкого разбоя и прочего. Я в основном на торговцах ходил. Вроде отбиваться от лихого народа пару раз пришлось, и это все. А клану Строгановых я, можно сказать, ничем не обязан. Расплатился давно. И не чувствовал себя там никогда полностью своим, наверное. Не зря же даже дом не пытался завести. Жил по инерции, как живется, да делал единственное, что умел. Я не Артем Кривицкий. Я – Георгий Найденов. И дети мои Найденовыми будут. За мной только один должок – буканьерам за «Ермака». И еще хотелось бы вспомнить, что же у нас тогда произошло в Облаке. Вдруг кошмар с чужаками был наяву?
– Лучше бы тебе пригрезилось! – Николай даже осенил себя крестом. – Мы между собой вечно разобраться не можем. Да и нет ничего хорошего в войне. Оно нам надо?
С последним Найденов был полностью согласен. Военные люди вообще одни из самых миролюбивых. Просто потому, что прекрасно знают: война – это никакая не романтика, а только кровь и грязь. Вот только с буканьерами покончить, чтобы нормально жить не мешали. Чтобы можно было почаще в своей станице бывать, чтобы там ждали возвращения и чтобы оно было вечным праздником… Да и вообще, сколько можно быть одному? Хочется…
* * *
Мало ли что человеку порою хочется? Причем не всегда желания касаются непосредственно службы. Да, работа занимает много времени, да, человек не в силах прожить без дела, но помимо нее существует та часть жизни, которая называется личной и без которой человека тоже нет. Жаль, не всегда удается найти на нее время.
Найденова вновь закрутила карусель повседневной службы. Он сразу забыл о вспомнившемся было прошлом, как о давно перевернутой странице, тем более что действительно не ощущал себя бывшим навигатором великого клана торговой Республики. Жаль было, что готовность номер два командование так и не отменило. Напротив, через день уже подняло корабли на маневры, и целую неделю казачьи фрегаты и струги упражнялись в стрельбе, высаживали десанты на какой-нибудь из полигонов, отрабатывали слаженность, словом, проводили учения, чтобы в бою потом было легче. В полном соответствии с заветами легендарного полководца древности.
Судя по доносившимся слухам, в Республике все обстояло по-прежнему. В том смысле, что высказывания о необходимости мира продолжали звучать, и одновременно флот упорно готовился к решающим схваткам с буканьерами. Деваться-то, по большому счету, некуда. Надо спешить сделать упущенное. Политики могут красоваться перед избирателями сколько им угодно, убеждать их, что черное – это белое и наоборот, военные же обычно лишены особых иллюзий и выполняют свою работу. Если им дают ее выполнять.
Зато в королевстве с подобным проблем не имелось. Если вначале Его Величество колебался, все не решался на союз по привычке жить самостоятельно и по максимуму не завися ни от кого, раз изменив первоначальную позицию, теперь он оставался ей верен. Особенно после провокации на Ноансе. Монархи обязаны держать слово. Подданные берут с них пример. Нарушишь – а потом пойдет цепная реакция, и нарушать начнут все. Для республик подобное не смертельно, напротив, привычно, только любая монархия держится именно на верности и традициях. Это базовые принципы управления и повседневной жизни. Да, определенная регламентация, но ведь в итоге не приходится задумываться в каждом простейшем случае. А в сложном – зачастую поступать не так, как диктует сиюминутная выгода, а как велит честь.
Но тут и честь, и выгода диктовали одно. Есть противник, коварный уже в силу специфики занятий, и следует его уничтожить ради собственного спокойствия. Чтобы не ждать очередного удара в неожиданном месте, лучше ударить самому.
И все еще не мог решиться вопрос с общим командованием. Республиканцы упирали на то, что их государство самое большое и самое прогрессивное, и уже потому руководить обязаны они. Как в делах мирных, так и в военных. Представители королевства в свою очередь не могли согласиться на то, чтобы правили люди безродные, сомнительного происхождения. За спинами казаков стояла могучая держава, хотя как раз казаки ради пользы дела были согласны на компромиссы.
Зато совершенно неожиданно для большинства новооренбуржцев из далекой метрополии прибыли с перегонными экипажами три новых фрегата и восемь стругов. Командование давно знало о грядущем усилении флота, только помалкивало по привычке. Планету населяли главным образом люди служивые. В отличие от остального населения Империи налогов казаки не платили, зато обязаны были пройти действительную службу, потом состоять определенный срок в запасе, а в случае необходимости вернуться в строй. Потому набрать команды труда не составляло. Кто-то числился по пластунским батальонам, кто-то по планетарной обороне, но и тех, кто патрулировал космос, было вполне достаточно, чтобы укомплектовать не одну флотилию. А там интенсивные учения, и пополнение будет не хуже действующей части флота.
Разумеется, сухопутные войска были тоже усилены за счет привлечения запасных. Мобилизация касалась лишь некоторых возрастов и была больше сборами, чем полным развертыванием войска, так ведь пока большего не требовалось. Военное положение вводить никто не собирался, непосредственно Новому Оренбургу ничто не угрожало, и мера была принята исключительно для профилактики и для освобождения для действий в космосе первоочередных частей.
Было и другое. Акулинин получил следующий чин и наконец-то перебрался на «Кролика», и потерявший статус флагмана «Неустрашимый» в итоге отправился в обычный патрульный полет. Опять никаких увольнительных и отпусков… Но в качестве своеобразной компенсации из далекой столицы пришли награды за последние дела. Найденов получил Станислава с мечами на шею, Денисов – тоже, да еще чин подъесаула. Теперь дело было за новой должностью, но тут уже Федор уперся. Абордажная команда дерется гораздо чаще, чем линейные пластунские батальоны, а пропускать драку Федору не хотелось.
Патрулирование прошло спокойно. Буканьеры больше не высовывались из Облака. То ли уроки пошли на пользу, то ли, и скорее всего, разбойники готовили новую каверзу и меняли тактику действий. Понятно же, что им было известно, что местоположение оставшихся баз раскрыто, что в любой момент можно ожидать появления союзных эскадр у самого порога, и надо было подготовиться к решающим сражениям, упреждающим нападениям, к каким-то нестандартным ходам. В крайнем случае – к эвакуации в другие края с непуганым населением или же в такую даль, куда добраться союзникам будет непросто. Во всяком случае, фактора внезапности у союзников больше не было, и война вступила в новую фазу.
Где-то кипела невидимая работа тайных служб. Но обычные офицеры ничего знать об ее деталях не могли. Иначе какая она тайная?
Патрулирование закончилось нормальным возвращением, а после приведения корабля в порядок последовало разрешение дать людям краткие отпуска в порядке очередности и с учетом, чтобы минимум половина команды в любой момент находилась или в окрестностях базы, или непосредственно на борту. Людей малосведущих в специфике службы подобное разрешение могло бы убаюкать, послужить свидетельством падения напряжения, но казаки сразу пришли к диаметрально противоположному выводу. Основная подготовка закончена, планы компании в штабах утверждены, и отдых дан накануне приказа о переходе к решительным действиям. С одной стороны, люди получат заряд энергии, нельзя же вечно держать личный состав в готовности, с другой – если на планете имеются тайные агенты, то они будут успокоены и решат, что рейда в Облако в ближайшее время не последует.
Высокое положение имеет свои минусы. Рядовые члены экипажа смогли сразу же сорваться и отправиться в родные места. Зато у старших специалистов, как всегда, имелась масса служебных забот, и прежде надо было решить множество проблем, составить кипы документов и только тогда получить драгоценное право покинуть борт «Неустрашимого». Да и то постоянно думать, а все ли сделано, не упущен ли какой-то важный момент? Как тут не позавидовать обычному пластуну из абордажной команды? Вот уж у кого забот по минимуму. У их командира – уже побольше.
– Мои родичи постоянно спрашивают: почему ты в гости не прилетаешь? Совсем, мол, забыл. Нехорошо. Они же к тебе как к родному. И новые награды надо как следует обмыть. – Федор выжидающе посмотрел на друга.
– Скажи лучше, что, когда пойдет разговор о твоей женитьбе, опять на меня кивать будешь, – улыбнулся Георгий.
– И это тоже! – согласно захохотал гигант. – Вот скажи, оно нам очень надо – семьей себя обременять? Тем более когда дела так пошли!
– Но с другой стороны, сгинем, хоть кровиночка останется…
– Брось. Только не пытайся меня убедить, будто замыслил с кем-то под венец. Знаю я тебя!
– Времена меняются. – Найденов привычно коснулся кончика уса. – А вдруг?..
– Ну, так вот… Если вдруг, тогда и мне придется. Батя всю плешь проел. Внуков хочет. Про маму уже не говорю. Я не спорю, когда-то придется. Роду казачьему перевода быть не должно, но не ко времени сейчас. Пока вот наша подруга, – и Федор чуть вытащил из ножен шашку.
– Одно другому не мешает. Одна подруга для боя, другая – для отдохновения.
– Странно ты как-то заговорил. – Гигант внимательно посмотрел на Найденова. – Мало ли тебе Ариадны?
– Положим, Ариадна подругой никогда не была. Так, случайной знакомой для вполне определенных целей. Тебе же пеняют не за отсутствие случайных девиц на одну ночь.
– Тоже верно, – признался Федор. – Ладно, уел. Прилетишь? Как освободишься, разумеется.
– Постараюсь. – Подъесаул уже прикидывал, как успеть в разные места. И к Федору, и к Николаю. Все-таки и дома побывать надо. Негоже ему подолгу без хозяина стоять. Дом – это место, куда надо постоянно возвращаться. Войны-то не вечны…
* * *
Конечно, в первую очередь Георгий отправился не в родную Щелковскую. Благо, по-любому требовалось побывать в Главном управлении по делам сугубо служебным и лишь тогда гулять данные командованием три дня. Имелась личная заинтересованность покончить с делами побыстрее. Соответственно, вел себя Найденов не робким просителем, а человеком целеустремленным, даже нагловатым. В итоге на все про все ушло каких-то полчаса.
Воздух был морозным. Даже не верится, что по всеобщему календарю наступило лето три тысячи восемьсот пятидесятого года. Тут дело лишь подходило к весне, и она едва напоминала о себе удлинившимися днями. Хотя долго ли? Со дня на день накатят оттепели, появятся лужи, а там сойдет снег. У моря, вполне возможно, уже царствует грязь. Там-то климат теплее.
Здесь все текло по-прежнему. Разве что на улицах стало чуть больше патрулей и пару раз повстречались короткие колонны куда-то отправляющихся казаков. Но и так бывало даже в полностью спокойные годы. Власть периодически устраивала всякие сборы, проверки боевой готовности, учения запасных. Благо сейчас никаких работ на земле не было и быть не могло и никого не требовалось отвлекать от привычных дел.
– На меня воспитательницы косятся. Спрашивают, кто он тебе? – Настя откровенно смеялась, и было очень приятно смотреть на ее улыбку.
– И что ты ответила?
– Сказала, друг родителей. Ты же понимаешь: наши классные дамы вечно боятся, как бы чего не вышло. Это же сразу скандал на всю планету!
Найденова самого смущал этот аспект. В Империи не приветствовалась легкость нравов. Соответственно встречаться мужчине с молоденькой девушкой просто так вроде бы не следовало. Но и пока Настя не закончит образование, делать ей предложение нельзя. Тогда на каком основании он вызывает ее, гуляет с ней по городу? Ему-то что? Быль молодцу не в укор, а вот на ее репутацию поневоле ложится тень. Имеет ли он право на встречи?
Но ведь хочется. Хочется идти рядом, смотреть в голубые бездонные глаза, любоваться ямочками на щеках, слушать голос, сходить с ума от улыбки… И чтобы земля уходила из-под ног, а мир расплывался за пределами двоих, делался не важным и как бы не вещественным. И хочется идти так всегда. Все отведенные на встречу три часа. На самом деле – хоть всю жизнь, ведь что такое эти часы? Пролетят в одно мгновение, и лишь беспричинная улыбка будет блуждать по губам месяцами.
– Я постараюсь в следующий раз объявиться на выпускном балу. Если не буду в полете.
– Боишься?
– Не за себя же! Не хочу, чтобы о тебе кто-то думал плохое. Неудобно.
– Пусть думают. До выпускного еще почти четыре месяца. Вдруг я успею соскучиться? – И опять улыбка, а в итоге не понять, шутит или всерьез?
Кто поймет женщин, да еще в моменты, когда понимать хочется в свою пользу?
– А у тебя уши горят, – заметила Настя. – Наверно, вспоминает кто-то…
* * *
Как ни странно, о Найденове действительно вспоминали именно в этот момент. Как и об его спутнице.
– Я думаю, он хорошая партия для Настеньки. – Ерпылев старательно зажевал предобеденную чарку куском домашнего сала.
– Андрей, но это нашей девочке решать, – возразила супруга. – Я понимаю, офицер, человек не последний, награды, участок хороший и к морю близко, но не забывай, что он все-таки в возрасте. Может, молодой ей лучше будет?
– Ну, разве он старый? Какой это возраст для мужчины? Напротив, хорошо, что не юнец, ответственный человек. У нашей-то еще ветер в голове. Только хозяйство у него запущено. Точнее, в общем-то и нет совсем. Но женится, остепенится, займется им вплотную.
– Между полетами?
– Леночка, так ведь мы же казаки. Век дома не прокукуешь. Служба государева превыше всего.
– Все вам служба… – порядка ради проворчала супруга.
Она тоже была урожденной казачкой и потому на самом деле иной жизни не представляла. На то и мужчина, чтобы, когда требуется, ходить в походы, придется – воевать и всегда беречь честь рода. Если он не служил, разве можно за такого вообще выходить? Или больной, или трус, или что похуже.
– Он же тебе тоже нравится, – улыбнулся Андрей. – Ну, признайся!
– Нравится. Настоящий казак. И к Настеньке относится очень хорошо. Думаешь, я не видела, как он на нее смотрел? Да и она им очень интересовалась.
– Ну вот. Зато мы к ним в гости на море ездить будем. Как хорошая погода.
– Любитель моря! Хозяйство-то на кого тогда оставлять?
– Мы же не надолго. Пару дней, и домой. Потом – опять на пару. Надо же внуков навещать!
Впрочем, как ни странно, вспоминали Найденова в этот момент не только возможные родственники. Далеко от Нового Оренбурга на практически никому не известной планете о том же мужчине думала Ариадна. Сама удивлялась и тем не менее отчего-то вспоминала случайного спутника, выбранного в свое время не из-за увлечения, а исключительно по расчету. Несмотря на цейтнот, – она уже думала прибегнуть к запасному варианту, – расчет оказался идеальным. Настолько, что вслед за ним пришло увлечение. Очень уж был не похож обязанный послужить лишь прикрытием избранник на всех мужчин, виденных ранее. А в итоге хотелось быть с ним рядом, и не важно, насколько это реально.
Чувствам нет дела до разума. Если они подлинные.
