Глава 20

По каким-то своим соображениям нападать на конвой буканьеры не решились. Хотя с учетом второй группы минимум из трех вымпелов у них появился перевес не только по классам кораблей, но и по количеству. Пусть не подавляющий, но любой из казаков при подобном соотношении сил не колебался бы. Разве что республиканцы – те всегда заявляли, что даже при равенстве сил воевать недопустимо.

Только вряд ли буканьеры видели смысл драки в самой драке. Открытый разбой – лишь разновидность бизнеса. Вначале вкладываешь деньги в корабли, в их эксплуатацию, в обслуживание, в оружие, в продовольствие, затем возвращаешь вложенное по максимуму, да притом еще рискуешь жизнью. Судьба клиентов никого не волнует, как это бывает в любом бизнесе. Главное – рост личного капитала. Но если риск при этом становится чересчур большим, приходится отказываться от некоторых «проектов». Какой толк от денег мертвецу? Проще говоря, захватить лайнер – это здорово, куда бы потом ни продавали его пассажиров. Но понести при этом серьезные потери, а без них при получившемся соотношении сил не получится, уже недопустимо. Погибший корабль – уже убыток. Сколько их уже недосчитались пираты за последнее время? Вряд ли в ближайшее время им удастся восполнить потери. Да и не факт еще, что удастся вообще одержать победу. Вот если иметь тройной перевес в силах…

Они так и шли: одна группа – с одной стороны, другая – с другой. Стоит попытаться атаковать одну, и пока сблизишься, вторая вполне может успеть напасть на лайнер. Тут уже не желал рисковать Акулинин.

– Они только и ждут, пока мы на одних кинемся, а лайнер без присмотра оставим, – убежденно объявил атаман.

– А если на меньшую группу, скажем, четырьмя кораблями? Тогда два будут в охране, продержатся, в случае чего, до возвращения.

– В бою может быть всякое. Запомните раз и навсегда. Риск должен быть разумный. К тому же я не исключаю, что к ним идет еще какая-нибудь пока не обнаруженная нами группа.

– Но и к нам наверняка уже идет подмога.

Соответствующий доклад ушел на Новый Оренбург, едва позволили корабельные системы связи.

– Вот когда придет, тогда и станем решать.

Пока же приходилось постоянно оставаться в напряжении да гадать, к кому подмога подоспеет раньше. Как с буканьерами, не ясно, но казаки неслись сюда на максимальной скорости, выжимая все возможное и невозможное, и нервы не выдержали все-таки у пиратов. Обе группы легли в разворот и ушли в разные стороны задолго до того, как впереди появились первые признаки полей отражения.

– Как пассажиры, Федот Евграфович?

– А что им? Они ни о чем не подозревали. Зачем мне лишние переживания на борту? Команду я вооружил на самый последний случай и предупредил, чтобы держали языки за зубами. Так что полный порядок. Спасибо вам за сопровождение.

– И это все? Ох, Федот Евграфович, придется тебе хотя бы моих капитанов напоить. И меня заодно, – усмехнулся Акулинин.

– Не только капитанов. Мы всей командой для вас скинемся. А как правда всплывет, думаю, еще родители добавят от себя. Пара суток запоя вам всем будут обеспечены. Если на планете задержитесь.

Слушавший разговор Найденов усмехнулся про себя. А ведь какой романтичный оборот могла приобрести история! Отважный казак, с шашкой в руке защищающий свою девушку!

Век бы такой романтики не видать!

Все-таки неделю отдыха командование дало. Точнее, не отдыха, а очередного приведения кораблей в порядок. Надо проверить системы, при необходимости совершить небольшие текущие работы, погрузить припасы… Да мало ли что? Дела всегда найдутся. Полеты – лишь верхушка айсберга. Гораздо больше времени занимает подготовка.

Обещание Федота Евграфовича вынужденно осталось обещанием. Лайнер сел в гражданском порту, а флотилия приземлилась на базе и без перехода стала готовиться к новому походу. Никого даже не отпустили домой, сразу распределив обязанности и припахав так, что времени катастрофически не хватало. Но ропота не было. Традиция первым делом привести корабль в порядок и только затем гулять была настолько давней, что успела въесться в плоть. Оставалось надеяться лишь на досрочную подготовку да задержку с вылетом. По доносившимся слухам, пацифистское движение в Республике стало приобретать неожиданный размах, а так как власти там сильно зависели от общественного мнения, то пессимисты уже не отрицали возможность того, что недавние союзники будут вынуждены отказаться от наступательных действий. Им возражали, мол, все в одной лодке и деваться некуда, но про себя вздыхали. Лодка-то общая, только одним приходится грести, а другие готовы сыграть роль пассажиров.

– Мы же вместе воевали. И ничего, показали себя надежными мужиками.

– И бабами, – не без ехидства напомнил Федька. Раз уж на республиканском флоте столько женщин…

– Да хоть кем! Сам же плечом к плечу с ними дрался, – напомнил Найденов.

Особых иллюзий по поводу союзников он не питал, как и не испытывал любви к ним, но ведь помимо безликой массы имелся там Эдуард, с которым уж точно съели вместе пусть не пуд соли, так по килограмму минимум. И думать плохо о добром приятеле Георгий не мог. Да, человек имеет свои недостатки, как и каждый, но зато в реальном бою ни разу не подвел. И спину с ним друг другу прикрывали. Конечно, решения принимать не ему, чином он не вышел, как, впрочем, и Георгий, но не идиоты же сидят в правительстве! Должны понимать: уход в оборону равнозначен поражению. Буканьерам не потребуется атаковать планеты, по крайней мере те, которые защищены орбитальными крепостями. Они просто завладеют окружающими миры просторами, перережут коммуникации, и вся торговля элементарно загнется. Где тогда окажется хваленый уровень благосостояния? Очень многое в Республику ввозится из центральных миров. Всякая электроника, машины, то, что обеспечивает людям комфорт. Да и доходы формируются из собственного экспорта в виде сырья и ряда готовых изделий. Превратиться в изолированный анклав для страны, ориентированной на потребление, – все равно что совершить самоубийство. Война с пиратами прежде всего – способ самообороны. Исключительно вынужденная мера, а не желание неких воинственных генералов и адмиралов.

Знать бы, кто стоит за этими пацифистами! Фамилии, и можно даже не в алфавитном порядке. А с другой стороны, хочется задержаться с отправлением хоть на несколько дней. Действительно свободных, без всякой предполетной суеты.

– Ну так вот… Все равно беда с ними, – сделал вывод Федор. – Очень уж они мнения готовы менять. Что им скажут, то они и повторяют. Демократы, мать их!

– Беда, не беда, но помощь от них не лишняя. На самый крайний случай придется идти в бой лишь с Ноансом.

– А плодами тогда воспользуется Республика? – зло хохотнул Денисов. – Мы неизбежно станем слабее, они же сохранятся и в итоге попытаются диктовать свои правила. На правах самых сильных и сохранившихся.

– Думаешь? – С такой стороны ситуацию Найденов не рассматривал.

А в самом деле, если оба флота конкурентов уйдут в Облако почти в полном составе, надо же восполнить отсутствие былых союзников, то что помешает Республике нанести тем временем удар не по Новому Оренбургу, так по Ноансу? Или пригрозить ударом, чтобы наяву не прорывать планетарную оборону. Хотя это уже явные крайности. Вот дождаться возвращения объединенного флота, понесшего потери, и после этого попытаться диктовать свои условия на правах единственной сохранившей свои силы стороны. Прецеденты бывали по обе стороны Келлингова меридиана.

Подобные предположения просто обязаны посетить тех, от кого зависит принятие решений. У них информации гораздо больше, всякий учет местных политических партий, их цели, вероятные методы осуществления… По большому счету, за Новым Оренбургом стоит вся мощь Российской Империи, и нападать на него мелким государствам явно не стоит. Чревато исчезновением с политической карты. Ноанс – дело иное. За королевство заступиться некому.

Разговор оказался прерван. Найденова позвали с КПП базы. А вот кто его ждет, дежурный говорить не стал. Зовут, и все.

Новый Оренбург не отличался мягкостью климата. Даже здесь, близко к экватору, зимой по ночам случались морозы. Днем, правда, температура поднималась выше нуля. Сегодня было вообще тепло – градусов десять без ветра. Только небо, к сожалению, полностью затянуто облаками.

Едущих на контрольно-пропускной пункт оказалось много. Служебный краулер был переполнен. Все объяснимо и понятно: прибыл очередной рейс. Флот находился в готовности номер два, личному составу запрещалось покидать окрестности базы без персонального разрешения командования, но родственники вполне могли посетить те самые окрестности и вдоволь пообщаться со служивыми. Для подобных случаев здесь хватало разнообразных гостиниц, небольших ресторанчиков и кафешек. Вот если будет объявлена готовность номер один, тогда уже не вырваться и придется коротать время на борту. Пока же почему не встретиться с родными людьми? Подготовка не подразумевает работы вообще без перерывов.

Скорее всего, Найденова ждал Греков. Правда, по положению Николай вполне мог пройти без каких-либо помех на базу, но в служебной обстановке говорить по душам как-то не слишком. И тем не менее в сердце появилась робкая надежда на чудо. Да, очень хотелось повидаться с Николаем, однако…

Самое странное в чуде – оно иногда все же случается. Сердце Георгия невольно дрогнуло, как у неоперившегося юнца.

– Настя?! Ты к кому? – Мало ли кто из родственников может быть тут у девушки!

– Вообще-то к тебе. – От улыбки стало светлее, словно в небе появилось солнце. – Ты не очень занят? Мои подруги летели сюда к родственникам, ну и я решила заодно проведать одного защитника. А на вечернем экспрессе вернемся в гимназию.

– Спасибо! Признаться, до безумия рад тебя видеть, – не стал скрывать эмоций Георгий.

– Собственно, я поблагодарить хотела. Нам только на планете рассказали, что творилось вокруг нас.

– А что-то творилось? Мы просто шли рядом. Знаешь, насколько приятно сопровождать такую очаровательную девушку! Даже на некотором отдалении и когда между кораблями лежит космическая пустота.

Щеки Насти заалели.

– Спасибо…

Сказано было тихо, вот только за спиной у подъесаула отчего-то словно выросли крылья.

Впрочем, есть ли смысл пересказывать все прозвучавшее во время дружеской прогулки и посещения кафе? Ничего особенного, так ведь слова порою не главное. Достаточно того, что Георгий был счастлив, а четыре часа пролетели единым мигом. Зато на губах бывалого воина потом долго блуждала шалая улыбка.

Много ли человеку надо для счастья?

Греков объявился на базе на третий день.

– Знаю о последнем полете. – Что делать, если с друзьями половина разговоров вечно идет о делах? Раз уж главное в жизни служба, то и беседы крутятся вокруг служебных тем. – Обнаглели наши противники. На них без того уже висит закон об оскорблении Императорской фамилии. Наверно, решили, что все равно помирать…

– Лучше скажи, когда вылет? – спросил о главном Георгий. – И что там с нашими союзничками? А то мы здесь питаемся одними слухами.

– А что с союзниками? Ничего. У них обычные игры в демократию. Одни партии пытаются подставить ножку другим, словно этим решат какие-то действительно важные проблемы. Пока все без изменений. Болтовни хватает, так ведь дел за нею не просматривается. В оппозиции тоже не дураки, понимают, чем чревато выполнение их же требований. А оно им надо?

Георгий хорошо знал своего друга, и ему сразу показалось, что Греков что-то недоговаривает. Но ведь обычному офицеру знать все не положено. Хотя и хочется иногда.

– Других агентов хоть вычислили? Не говори, будто не занимаетесь этим.

– Надеешься, что насчет Ариадны мы ошиблись? – улыбнулся Николай. – Могу разочаровать: никакой ошибки нет. Нового о ее судьбе узнать не удалось, но…

Приятно, что даже всеведущие службы порою знают не все. Как раз об Ариадне Найденов не думал. По вполне объяснимым причинам.

– Мне важнее, будут ли еще подставы? – признался он.

– Не исключено. Но, кажется, мы стали нащупывать того, кто за этим стоит. Абсолютной уверенности нет, идет проверка по разным каналам, однако вероятность весьма высока. Кстати, самое странное, получается, что эта же личность одновременно в значительной степени является одним из тайных, но реальных правителей Республики.

– Не понял. Буканьеры тогда ему зачем? Он же себе убытки приносит!

– Не уверен, что убытки. Оно ему тогда надо? Добыча-то тоже принадлежит ему. Да и территория приросла за счет той же Туании. Насчет убытков вопрос весьма спорный. Мы до сих пор так и не установили главную цель пиратского сообщества. Не один же разбой на космических дорогах! Для этого такие силы не нужны. Вполне достаточно небольших групп. А тут словно к настоящей войне готовятся.

– Но если тот, то… лицо, – захотелось сказать о неведомом противнике гораздо жестче, и лишь в последний момент Георгий обошелся без мата, – и так, по твоим словам, фактически правит Республикой, куда ему еще тайный флот? Присоединить потом к имеющемуся регулярному?

– Или регулярный к тайному. Говорю: цель абсолютно непонятна. Может, потому и клубок распутать до конца не получается. Есть несколько неувязок. Видимого смысла нет. Если даже предположить некий комплекс завоевателя, этакого Александра Македонского, желающего завладеть Вселенной, получается абсурд. Ресурсов не хватит. Эти буканьеры крупным державам на один зуб, как бы ни пыжились. Захватить только нашу окраину? Смысл тогда в пиратах! Набрать добычи и откочевать в иные края? В принципе возможно, если тщательно замести следы былого. Деньги-то не пахнут, и во многих странах сразу станешь уважаемым человеком. Но людей массово похищать зачем? Или некто планирует создать мощное государство по ту сторону Облака? Вдруг там открыто множество терраподобных планет с массой полезных ресурсов и теперь идет речь об их тайном заселении? Тогда хоть что-то становится понятным. В противном случае дело могут взять в руки другие люди и другие объединения. Тот район ведь практически неизвестен.

– И не столь нужен, – вставил Георгий. – Иначе давно бы нашли средства на его детальную разведку.

– Тоже верно. Массовая колонизация на запредельном расстоянии при растянутых коммуникациях стоит столько, что поглотит ресурсы любого самого развитого мира чуть не на века вперед. Даже обычная разработка чего-нибудь ценного, и та окупится спустя такое время… А оно надо?

– Но посылали же разведку. Судя по мне, – усмехнулся Найденов. – Правда, с неизвестным результатом. Не считая не то снов, не то кошмаров… Знаешь, мне несколько раз снилось Облако. Еще до того, как мы впервые вошли в него в поисках буканьеров. Рубка неизвестного корабля, будто я сижу на вахте, а на экранах – двойная звезда и голубой гигант за ней. И все настолько зримо, будто происходит наяву.

– Может, память возвращается? – серьезно спросил Греков.

– Может быть. Только лучше бы мне это привиделось. Там в конце внезапно включается связь, и на экране появляется чужак. Прекрасное лицо, спору нет, но рога, как у врага рода человеческого, а сам он в чем-то фиолетовом. Главное, от него исходит угроза. Словно он обладает абсолютным даром внушения и в состоянии делать с людьми все, что ему заблагорассудится.

– Вот с этого места поподробнее.

– Откуда мне знать о подробностях? Могу лишь предположить, что если это действительно было в реальности, то наш корабль встретился с чужаками, причем встреча мирной не была. А взрыв и все дальнейшее – лишь следствие. Хоть опять ложись на обследование…

– Если бы оно могло что-то дать… Врачи четко сказали: память может вернуться к тебе лишь сама. Например, под воздействием зрительным, слуховым, каким-то еще… Подобрать его невозможно, раз непонятно, где искать. Хотя… Собственно, ради этого я и явился. Разведка нашла какой-то обломок. Не факт, что с твоего корабля, но вдруг?

Подобное было вполне в духе Грекова. Говорить о чем угодно и лишь в самом конце вдруг заявлять о чем-то действительно важном. Хотя в данном случае все предыдущее Найденову тоже было очень интересно. Прошлое в любом случае давно быльем поросло. Кем бы ни был Георгий в прежней жизни, какую фамилию бы ни носил, какое бы гражданство ни имел, теперь у него были новые биография, имя и судьба. Других ему было не надо. Нет, хотелось знать о далеком прошлом, но больше отстраненно, так сказать, в академическом плане. Чтобы хоть в собственных глазах быть не совсем безродным.

– Они вначале подумали, что кусок какого-то из пропавших недавно кораблей. Собственно, потому и притормозили и взяли обломок на борт. Оказалось, обломку гораздо больше лет, и таковых кораблей в здешних краях уже давно не водится. Может, и не твой. Мало ли какая посуда сюда залетала неведомо когда, но подумалось, а вдруг?

Он вывел объемное изображение небольшой секции с покореженными взрывом оплавленными стенами. При всем опыте понять, к какой части судна принадлежит данный кусок, было невозможно. Катастрофа была глобальной, еще странно, что что-то вообще уцелело и кто-то опознал данную конструкцию. В смысле, сумел соотнести ее с типами современных кораблей. Найденов в новой жизни который год бороздил космос, неплохо разбирался в технике, но в данный момент навскидку он не мог сказать вообще ничего.

– Действительно, мало ли?.. – протянул Георгий. – Что я могу узнать?

– На этом плане – ничего, – сразу согласился Николай. – А вот другие ракурсы.

Судя по ним, когда-то здесь были две каюты. Сохранилась внутренняя переборка между ними, зато та, которая отделяла людские пристанища от коридора, исчезла полностью. Остался только намек на изгиб коридора да маленькая часть какого-то примыкавшего к ним отсека, скорее всего, подобие вспомогательной кладовки с одной стороны кают и фрагмент более обширного помещения – с другой. Никаких предметов, разумеется, не было. Все, что могло улететь в свободный полет, давно улетело. Осталось лишь то, что было закреплено: откидывающиеся койки, вернее, их остатки, встроенный шкаф в одной из кают – там явно заклинило при взрыве дверцу, в то время как во второй был лишь его след. Все порядком изъеденное микрометеоритами, едва узнаваемое.

– А это было в шкафу.

Новое изображение. Хотя что там особенного может быть? Стопка белья, комбинезон незнакомой расцветки, сувенир в виде макета непонятного здания…

– На бирках – фамилия владельца, – пояснил Греков. – Дим Грумов. А на рукаве комбинезона – фирменный знак клана Строгановых с Таира. Название корабля, как ни странно, «Ермак».

– Грумов. Он же – Грум, – неожиданно для себя произнес Георгий. – Второй навигатор экспедиции. А статуэтка – его дом на Таире.

Он вдруг вспомнил. Не все, человек редко в силах восстановить, что делал месяц назад, а уж годы надежно прячут былое в дымке, но хоть что-то… Очень мало и как-то до странности отстраненно, словно это было не с ним. Не чувства, лишь некоторый набор фактов, отрывочные знания без наполнения. И лишь до определенного момента…