42
Вистинг сначала хотел отмести теорию Лине как абсурдную и смехотворную, но замер, разглядывая фотографию следователей, собравшихся на реконструкции событий на перекрестке Гюмсеред. По всей вероятности, среди них был тот, кто сфальцифицировал улику. Возможность того, что тот же полицейский совершил преступление, конечно, также нельзя было исключать, и Вистинг должен был признать, что предложенное Лине объяснение правдоподобно. Если он что-то упустил, Лине это обнаружит.
Вистинг поднялся, подошел к камину и добавил еще пару поленьев.
– У меня есть дело, – сказал он и взял свою куртку.
Лине уже углубилась в изучение первой папки.
– Какое же? – спросила она, взглянув на отца.
– Я собираюсь навестить Франка Рубекка.
Он понял, что она пытается вспомнить, кто это, и объяснил.
– Помимо прочего, в деле Сесилии он отвечал за прием сообщений от свидетелей, – закончил он и надел куртку.
Лине схватила шариковую ручку. Она сунула кончик в рот и прикусила, а потом вынула ручку изо рта.
– Свидетель, которого не услышали, – сказала она. – Звонок, по всей видимости, перевели на него, а не на тебя.
Вистинг кивнул и взял сложенную газету, полученную от Хендена.
– Со мной тогда никто не связывался напрямую, – подтвердил он и подошел к двери. – Закроешь за мной?
– Только включи мобильный, – попросила она. – Чтобы я могла до тебя дозвониться.
Она встала и проводила отца. Небо было серым и тяжелым от дождя, с низкими, дрейфующими облаками, а с юго-запада несся холодный и пронзающий ветер.
Мобильный телефон зазвонил прежде, чем Вистинг сел в машину. Это был неизвестный номер, но, насколько он мог видеть, не из тех, что уже были в списке неотвеченных.
Вистинг поднял трубку. У звонившего мужчины был голос бюрократа. Он представился инспектором Терье Нурдбу из отдела внутренних расследований полиции.
– Речь идет о вашей работе над делом об убийстве Сесилии Линде, – сообщил он. – Исполняющий обязанности начальника полицейского управления Аудун Ветти переслал полученные от адвоката защиты Сигурда Хендена документы о возможных незаконных действиях при работе с уликами. Нами было принято решение начать служебное расследование, и мы хотели бы провести предварительный допрос.
Вистинг открыл дверь машины.
– Служебное расследование, направленное против меня?
– Ваш статус – подозреваемый, – подтвердил инспектор. – Мы расследуем дело о служебной халатности. Это дает вам право пригласить на допрос адвоката.
– Когда вы хотели бы провести допрос? – спросил Вистинг и сел в машину.
– Как можно скорее. Лучше всего прямо завтра.
– Где?
– Мы находимся в Хамаре, но у нас также есть несколько отделений в Осло.
– Отлично. – Вистинг завел машину. – Когда завтра?
– Скажем, в двенадцать?
– У меня другая встреча, – ответил Вистинг. – Давайте в два.
Они договорились, и Вистингу объяснили дорогу.
Пока он ехал к Рубекку, он думал о том, что скажет на встрече с Нурдбу. Многое зависело от того, что сообщит ему Рудольф Хаглунн на встрече в офисе у адвоката.
Звонок из отдела внутренних расследований был неожиданным, и больше всего Вистинг хотел бы отложить общение до того момента, когда он продвинется дальше в своих собственных расследованиях, но с этим вполне можно было покончить и сейчас. Через это просто надо было пройти.
Франк Рубекк всю жизнь прожил в Клеппакере. Когда они оба только начинали работать в полиции, он жил там со своими родителями. Теперь, когда они уже покинули этот мир, Франк жил в доме один, но хозяйством не занимался.
Вистинг припарковался на пустыре в конце длинной березовой аллеи. Хозяйство состояло из почти пяти гектаров возделываемой земли и прилегающих пастбищ. Как Франк однажды рассказал Вистингу, он сдавал их в аренду, что давало ему неплохой доход в дополнение к скромной пенсии по инвалидности.
На другой стороне от распаханной черной земли, в доме, возведенном на отдельном участке, жил его старший брат Альф. Именно оттуда пропала Эллен Рубекк за год до исчезновения Сесилии.
Двор был покрыл мертвой липкой листвой. Порыв ветра принес запах костра. Полосы серого дыма поднимались вертикально вверх из-за старого хлева. Взяв с собой газету, Вистинг пошел за угол. Франк Рубекк стоял, опершись на деревянную палку, с сигаретой во рту и смотрел на пламя, тухнущее в ржавой бочке. Мелкие хлопья пепла висели в воздухе.
Вистингу пришлось подойти к Рубекку вплотную, чтобы тот его заметил. Рубекк вздрогнул, будто был погружен в собственные мысли.
Вистинг поприветствовал его кивком.
– Ты один пришел? – спросил Рубекк и заглянул за плечо Вистинга.
Вистинг снова кивнул.
Рубекк подошел и сунул палку в бочку, чтобы расшевелить огонь. Искры на метр взмыли в воздух, прежде чем все снова улеглось.
– Что тебя привело сюда? – спросил он и бросил в огонь окурок.
– Я ищу ответы.
Рубекк достал пакет из кармана куртки и вытащил оттуда пару пастилок, как делал всегда в тщетной попытке скрыть запах табака.
– Кто не ищет? – прокомментировал он и снова сунул палку в огонь. В этот раз он ворошил углу чуть энергичней.
– Ты читал газеты? – спросил Вистинг и достал последний выпуск «Верденс Ганг».
– Не сегодня, но я знаю, что там пишут про ДНК-профиль Рудольфа Хаглунна.
– Ты тогда слышал что-нибудь об этом? – хотел знать Вистинг. – Кто-нибудь о таком говорил?
– Никогда, – ответил Рубекк. – Я не верю в это. Я не верю, что парни могли даже подумать о таком.
– И все-таки кто-то это сделал.
– А других объяснений нет? – спросил старый следователь. – Что если один из окурков возле перекрестка Гюмсеред действительно принадлежал Хаглунну, а остальные были брошены там раньше?
– Он курил «Тидеманн Гюль».
– Я тоже курю этот табак, но если его не будет в магазине, я могу взять другой.
Вистинг понял, что спорить бесполезно. Все можно объяснить или опровергнуть, если кто-то не хочет верить, что в полиции подделали улику.
– К тому же это могло быть сделано более убедительно, – продолжил Рубекк. – Если кто-то из следователей хотел быть уверен в том, что Хаглунна посадят, можно было лучше сфальсифицировать улики. Подкинуть в дом Хаглунна волос Сесилии, например. Что-то, что доказало бы прямую связь между жертвой и преступником.
Дым повалил прямо на них. Они перемещались вокруг бочки, но независимо от того, где они стояли, кислый дым шел им в лицо. Рубекк снял очки с толстыми стеклами и потер глаза. Сколько Вистинг его помнил, он носил одну и ту же оправу. Перемычка оставила вмятину на его переносице. Без очков он выглядел совершенно незнакомо.
Вистинг протянул ему газету.
– Страницы восемь и девять, – сказал он.
Франк Рубекк взял газету и снова надел очки. Они увеличили его глаза.
– Там интервью со свидетелем, который звонил в участок. Он мог обеспечить Хаглунну алиби, – пояснил Вистинг.
– Хм, – протянул Рубекк, развернув газету. – Это я, – сказал он и показал на архивное фото.
– Ты что-нибудь слышал об этом раньше? – спросил Вистинг. – Кто-нибудь звонил и рассказывал о том, что видел Хаглунна на рыбалке?
Франк Рубекк не ответил. Он прочел всю статью и только затем поднял глаза и покачал головой.
– Я бы запомнил, – сказал он. – К тому же все звонки записывались: каждому присваивался входящий номер. Дальше информация передавалась тебе на рассмотрение. – Рубекк снова покачал головой. – Вы его проверили? – спросил он и протянул газету Вистингу. – Может, Хаглунн познакомился с ним в тюрьме и попросил вас обмануть?
Вистинг махнул рукой.
– Этим пусть занимается комиссия по пересмотру дела.
Вокруг них сгустилась тишина. Лишь в бочке потрескивал огонь, постепенно угасая.
– Я был там сегодня, – сказал Вистинг. – У летнего дома Линде. Они не живут там с тех самых пор. Дом совершенно заброшен.
– Я знаю, – кивнул Рубекк. – Я был там летом.
– Зачем?
– Просто захотелось. Я бывал там несколько раз. Ходил по тропинкам, по которым бегала Сесилия.
– Ты бывал там и до того, как все произошло, – вспомнил Вистинг. – В связи со взломом.
Рубекк не ответил. Снова сунул палку в бочку и поворошил горящие угли.
– Ты ее видел когда-нибудь? – поинтересовался Вистинг. – Я имею в виду живой.
– Она была там, – подтвердил бывший коллега.
– Ты говорил с ней?
Рубекк снова отрицательно покачал головой.
– Нет. Она как раз возвращалась с пробежки, когда я уезжал. Это было за две недели до того, как она пропала.
Снова наступила напряженная тишина. Пламя в бочке почти угасло. Холодный порыв ветра пригладил поле вокруг, и Вистинг плотнее запахнул на шее куртку.
Франк Рубекк подошел к сараю и поставил к стене палку, которой ворошил угли.
– Так чего ты хочешь? – спросил он, смахнув со свитера хлопья пепла. – Если ты пришел поговорить о старых днях, мы вполне можем зайти внутрь и выпить по чашечке кофе.
