32

В деле Сесилии было два ключевых вопроса. Кто это сделал и зачем?

Когда они получили ответ на вопрос «Кто?», вопрос «Зачем?» отношел в тень. На него так и не ответили. Было легко предположить, что похищение было совершено по сексуальным мотивам, а убийство должно было скрыть исходное преступление. Однако никих подтверждений тому, что Сесилия подвергалась действиям сексуального характера, не нашли. Ее обнаружили обнаженной; лишь это свидетельствовало в пользу сексуального мотива. Не было найдено ни остатков спермы, ни других следов преступника.

За семнадцать лет судмедэкспертиза шагнула вперед. Раньше для лабораторий источником ДНК являлись практически исключительно слюна, кровь и сперма. Сейчас было достаточно, чтобы преступник дотронулся до какого-нибудь предмета или другого человека.

Папка с фотографиями со вскрытия демонстрировала обнаженный труп. Кожа была светлее на груди и внизу живота, как будто девушка загорала в бикини. Бедра и живот – узкие, лобковые волосы – светлые, подстриженные. Груди маленькие, круглые и крепкие, с темными ареолами. От талии к тазовой кости шла красная ссадина. Судмедэксперты полагали, что она возникла, когда тело выбросили на обочину, где оно и было обнаружено. В остальном кожа была гладкой, без синяков и шрамов. Руки и ноги у нее были маленькие. Ногти на руках покрашены красным лаком, с отросшим полумесяцем возле кутикулы. Лицо застывшее, жутковатого синего оттенка. Глаза полуприкрыты, но можно разглядеть микроскопические кровоизлияния в белках и зрачки с серыми блестящими искорками. Именно они привлекли его внимание. Пустой взгляд, нечто среднее между страхом и забытьем.

У них была мысль, что нагота должна была запутать следствие и что истинный мотив был другим, но представить себе, каким он мог бы быть, было трудно – во всяком случае, считая преступником Рудольфа Хаглунна.

Судебно-медицинская экспертиза числилась документом номер 58 и находилась в красной папке. Оно раскрывало личность Хаглунна глубже, чем было возможно во время допросов. Целью психиатрической экспертизы было подтверждение дееспособности подозреваемого. Сама экспертиза заключалась в том, что подозреваемый добровольно беседовал с двумя специалистами. Читать было интересно: семья, взросление, школьная жизнь, работа, здоровье и сексуальные предпочтения представали не такими, как в полицейских документах.

Хаглунн родился и вырос в Шиене и о раннем детстве отзывался хорошо. Он был единственным ребенком; когда он родился, его родители были уже взрослые люди. Отец работал на почте, а мать – в магазине обуви, на неполной ставке. Когда Хаглунну было восемь, у отца обнаружили рак желудка, распространившийся на другие органы. Ему прописали химиотерапию; он прожил с раком пять лет. Но страдания, казалось, совершенно его изменили. Отец стал раздражительным и злым, и Рудольфу Хаглунну часто доставалось на орехи. Тогда же у матери начались проблемы с нервами. Он воспринял это так, будто весь его мир вышел из-под контроля. У Хаглунна началось ночное недержание мочи и со всеми испортились отношения. В школе над ним издевались, но он, будучи крупным и сильным для своего возраста, в долгу не оставался. Он также прибегал к насилию и в других ситуациях. Периодически его отстраняли от занятий после того, как он нападал на учителей. Было зафиксировано, что он аналогичным образом вел себя и с матерью.

Хаглунн не успевал по теоретическим дисциплинам, и в середине восьмого класса его направили в коррекционную школу. Затем он получил место в профучилище, но чувствовал, что он там не на своем месте, и вскоре ее бросил. Его агрессивность изолировала его от общества, и выяснилось, что он не годен к военной службе.

В день его двадцатилетия его мать покончила с собой, и родных у него не осталось. На унаследованные деньги он, порвав с родными местами, переехал в Ларвик, где купил деревенский домик в Долвене.

Биржа труда определила его на мебельный склад. Работал он хорошо, и после испытательного срока ему предложили постоянную должность – ту самую, которую он занимал, когда его арестовали.

В эмоциональном плане у него были трудности с различением грусти, злости и сожаления. Он мог прийти в гнев из-за любой мелочи, например из-за того, что не получалось завязать шнурки. Он чувствовал себя одиноко, но не считал свое существование пустым. Ему нравилось быть одному, он любил ходить в длинные походы по лесам и полям, особенно охотно рыбачил.

Отдельный пассаж был посвящен его сексуальной жизни. Он начал ее в шестнадцать лет, с девушкой, своей ровесницей, но парой они не стали. Перехав в Ларвик, он завязал отношения с соседкой, которая была на тринадцать лет старше. Они прекратились, когда она переехала в Вестланн. После этого у него были только случайные знакомства для секса, которые он заводил с помощью объявлений в специальных журналах. Он открыто заявлял, что его возбуждает садизм и возможность доминировать над партнершей.

Согласно заключению экспертов, Хаглунн не имел симптомов или поведенческих черт, свидетельствующих о психозе. Оценить его умственные способности тоже было непросто. Его интеллект был в рамках нормы, но он казался человеком с недостаточно развитой личностью, особенно в том, что касалось контроля агрессии. Несмотря на его несколько ограниченные умственные способности, было решено, что он дееспособен и может предстать перед судом.

Для следователей вся судебно-психиатрическая экспертиза была еще одним подтверждением вины Рудольфа Хаглунна. Она создавала портрет мужчины, совершавшего преступления на сексуальной почве против женщин.

Вистинг встал и проверил мобильный телефон. Список неотвеченных звонков стал еще длиннее, но не Лине, ни Сюзанне не звонили. Было почти десять часов – позже, чем он думал.

Он оставил бумаги и свои записи на столе, но задернул занавески. Потом надел куртку, вышел и запер за собой дверь.

Воздух был прохладным, наполненным сырым запахом соленого моря. Вистинг вдохнул его и застыл, давая глазам привыкнуть к темноте, прежде чем отправился дальше по ведущей к парковке тропинке. Из-за осадков небольшой кусок газона перед домом был грязным, и он шел, петляя, чтобы обойти самые ужасные лужи.

Когда он завел машину, в самом разгаре были новости по радио. Рассказывали о политике, подозревавшемся в связях с несовершеннолетними юношами. Вистинг хотел выключить радио, но услышал, как диктор анонсирует следующее дело. Полиция разыскивала семнадцатилетнюю Линнею Каупанг из Ларвика. Она пропала в пятницу, и полиция не могла исключать того, что в ее отношении были совершены противоправные действия. После того как было дано краткое описание внешности девушки, видевших что-нибудь попросили связаться с полицией.

Вистинг выключил радио и ехал в тихой темноте, сжав губы. В его голове роились мысли. Он чувствовал, что хочет быть там. В полицейском участке. Чтобы он мог убедиться в том, что делается все – все для того, чтобы найти пропавшую девушку и того, кто, возможно, совершил против нее преступление.