31

За окном стемнело, Вистинг даже не заметил, как. Мглистая тьма, не настоящая ночь, но все же темно.

Он откинулся на спинку стула, закрыл глаза и взялся за переносицу большим и указательным пальцами. Он должен был признать, что ему не хватало сосредоточенности для работы, которую он планировал сделать. Его целью было выяснить, кто из полицейских мог подкинуть ДНК-улики. Поскольку ничего конкретного у него не было, он решил заново перечитать все документы по делу и попытаться вычитать что-то между строк.

Он все время сбивался с мысли и начинал думать о Рудольфе Хаглунне. Может ли быть так, что они чего-то не увидели тогда, семнадцать лет назад? Чего-то, что сам Вистинг пригладил и скрыл, чтобы все сошлось?

Пока что он не нашел ничего, что могло бы говорить о невиновности Рудольфа Хаглунна, но и ничего такого, что могло бы укрепить его во мнении, что именно этот человек был преступником.

Вистинг зажег бра на стене. Отблеск лампы заставил отражение его лица поплыть в оконном стекле. Глаза смотрели на него с чуждой пустотой. Он моргнул и начал изучать новый документ. Рапорт об опознании по фотографии, проведенном в присутствии Карстена Брекке, свидетеля на тракторе.

Проводил опознание Нильс Хаммер. Работа, по всей видимости, была проведена по составленным генеральным прокурором правилам. Существенно было то, что свидетель, который должен был опознать разыскиваемого, получал несколько фотографий на выбор и его не подталкивали в каком-то определенном направлении.

Карстен Брекке сначала повторил описание неизвестного мужчины на белом «Опеле», которое давал раньше. Под это описание Рудольф Хаглунн хорошо подходил. Примерно тридцати лет, густые темные волосы. Широкое лицо с мощным подбородком и темные, близко посаженные глаза.

Потом ему показали фотографии двенадцати мужчин того же возраста, с лицами одной формы и волосами одного цвета. Фотографии были размещены на доске в четыре ряда, по три в каждом. Копия доски формата А4 была прикреплена к рапорту. Рудольф Хаглунн был вторым номером во втором ряду. Его фотография была прямо посередине листа. Именно на нем Вистинг сразу остановил взгляд. Конечно, это могло произойти оттого, что Вистинг узнал его лицо, но он знал, что человеческий взгляд обычно обращается к центру. К центральной фигуре.

Карстен Брекке выбрал Хаглунна. В рапорте были приведены его слова: «Это он. Номер пять». На вопрос, насколько он уверен, он ответил: «Уверен, насколько возможно».

После опознания в допросе была пауза, потом Карстена Брекке снова пригласили и показали те же самые фотографии, но в другом порядке. В этот раз Рудольф Хаглунн был номером 11. Карстен Брекке был так же уверен.

Следующим документом в деле было «Решение о задержании», с печатью и подписью Аудуна Ветти.

Опознание по фото было основой для всего выстроенного против Хаглунна дела. Важнейшим элементом следствия, строго говоря, более важным, чем ДНК-доказательство. Если бы Карстен Брекке не узнал Рудольфа Хаглунна, то у них не было бы возможности сравнить образцы его ДНК с результатами анализа окурков.

Фотография была из полицейского архива. Она была сделала в связи с делом об эсгибиционизме, за которое Хаглунн был привлечен двумя годами ранее, но он выглядел на ней так же, как в тот день, когда его задержали за убийство.

Вистинг перечитал рапорт. Тому, кто не находился тогда в комнате, было сложно понять, оказывалось ли на Карстена Брекке какое-либо давление. Нильс Хаммер отметил, что фотографии были расположены в случайном порядке, и не было причин полагать, что фотографию подозреваемого нарочно поставили посередине. С другой стороны, Нильс Хаммер во время проведения опознания был один. Серьезный недочет. Правила предписывали, чтобы опознание по фотографии проводилось и возглавлялось уполномоченным полицейским в присутствии как минимум одного ассистента.

Вистинг отложил рапорт и вдруг осознал, что проголодался. Он понял, что не ел весь день. Он встал, подошел к кухонному столу и налил стакан воды. Было восемь вечера, и он решил посидеть еще часок, прежде чем пойти домой.

Рапорт с опознания лежал на диване открытым. Вистинг выпил полстакана воды, снова наполнил стакан, взял его с собой. Сел и поднял лист с фотографиями на свет. Одиннадцать других мужчин были наугад выбраны из фотоархива по внешнему сходству. Они были сфотографированы в профиль и анфас. Вистинг не знал ни одного из них.

Он пролистал до сделанного Хаммером описания опознания. В нем не было сказано, что Карстену Брекке сообщили, что изображения нужного им человека на этих фотографиях может и не быть. Это было одно из предписаний; оно снимало со свидетеля давление и снижало вероятность ложного опознания. Хаммер мог сказать об этом без протокола, но это было бы странно, поскольку текст был чрезвычайно подробным, даже высказывания Карстена Брекке были приведены в виде цитат.

Он снова пролистал бумаги назад, к фотографиям. Размер подшитого к делу листа составлял треть от размера доски, к тому же это была черно-белая копия и детали было сложно разглядеть. У всех мужчин были сходные черты, но, кажется, нос был сломан только у Рудольфа Хаглунна.

Вистинг взял листок с собой на кухню и рассмотрел его под ярким светом. Мужчины были одного возраста, с лицами одинаковой формы, но расположение глаз и формы носов были разными, и Рудольф Хаглунн выделялся глубоко вдавленной носовой костью. Его нос был не плоским, как у боксера, но было видно, что ему однажды досталось.

Так Карстен Брекке и описал мужчину на первом допросе. Вистинг нашел и перечитал это описание. Норвежец, лет тридцати. Примерно сто восемьдесят сантиметров ростом. Широкое лицо, близко посаженные глаза, темные волосы и перебитый нос. На это описание они и ориентировались, оно и ускорило работу со списками. Следствие получило девяносто три кандидатуры подходивших под описание мужчин. Девяносто две отсеялись, остался Рудольф Хаглунн.

Перед опознанием Карстен Брекке повторил свое описание. Вистинг читал: примерно тридцати лет, темные волосы, широкое лицо, мощный подбородок и темные, близко посаженные глаза. Описания носа не было. Это могло быть простым упущением, но Вистингу трудно было в это поверить. Именно такие особые приметы могли помочь следствию. Такая деталь и могла убедить Вистинга в том, что Хаглунн – нужный им человек.

Он не хотел додумывать эту мысль, но не мог избавиться от подозрения, что Нильс Хаммер мог не упомянуть эту деталь, чтобы тем, кто будет читать бумаги, было бы сложнее понять, что внимание свидетеля могло быть специально направлено на конкретного человека, а не на всех сфотографированных.