66
Съехали с катушек. Катастрофа.
Но вот что странно: Николе почему-то нравилась его новая роль. Он работал как сумасшедший весь день. Как последний с-девяти-до-пяти лох на трех работах. Впервые в жизни он сражался за хорошее дело.
Он спасет своего дядю. Тысяча процентов.
Эмили командовала парадом почище, чем Сандра в Спиллерсбуде. Попыталась послать Луке осмотреть окрестности, но тот даже бровью не повел. Даже из машины не вылез. Согнулся над своим лэптопом и щелкал по клавиатуре. Никола попытался понять, что он делает, но через пятнадцать секунд оставил эти попытки. Сама Эмили укатила в Стокгольм, в какое-то Управление государственной недвижимости, как она сказала.
А Никола рыскал по опушке с биноклем в руках, как чокнутый грибник. Вокруг здания – стена. Мало того – перед стеной металлическая сетка. Если верить щиту – под током.
Проверил, нет ли прорехи. Нет, ограда, в отличие от тюрьмы, выглядит как новенькая. Ему даже показалось, что он слышит характерный потрескивающий звук – наверное, и в самом деле под током. Мало того – тут и там на столбах маленькие камеры наблюдения.
Вернулся к Луке – доложить обстановку.
Через два часа вернулась Эмили с планом бывшего тюремного здания «Хога».
– Повезло, – сказал она. – Неделю назад с этих документов убрали гриф секретности. Тюрьма-то тюрьма, но бывшая.
Они склонились над чертежами. Показано все: каждая камера, столовая, лестничные площадки – и, самое главное, входы в центральное здание.
– Никола, – сказала Эмили спокойно. – Тебя обвиняли в том, что ты взорвал сейф в супермаркете. Ты упорно отрицал, тебя оправдали. Но может быть… все может быть. Против всяких ожиданий… – Она посмотрела на него внимательно и серьезно. – Вдруг ты знаешь, где достать взрывчатку? Иначе мы туда не попадем.
Никола помчал в Сёдертелье, благо езды тут – четверть часа.
Четыре часа дня. Опять повезло – застал Габбе дома. На этот раз Никола расплатился за пластид наличными.
– Слушай… – сказал Габбе. – Мне тут поставили роутер… ну, вай-фай то есть. Ты не знаешь, что это за хреновина?
Никола быстро сообразил, к чему он клонит.
– Не-а, – сказал он. – Я же в заведении был, отстал.
– Жаль… – Габбе почесал в затылке и вздохнул. – Думал, поможешь мне…
Никола пообещал зайти в ближайшие дни и помчал к Хамону.
– Ты пригнал машину, брат? – спросил Хамон, едва открыв дверь. – Ты же знаешь… она не совсем моя, но в один прекрасный день…
– Нет, хабиби, – Никола понизил голос. – Скоро пригоню. Я хотел тебя попросить помочь. Мне надо взорвать двухсоткилограммовую железную дверь.
Они возились несколько часов. Хамон соорудил нечто вроде деревянной рамы двухметровой высоты и девяносто сантиметров в ширину. На ней закрепили взрывчатку и детонаторы. Очень медленно, словно крадучись. Раз за разом ставили Кинга Кунту, ели какие-то сладкие булки и пили воду.
– Ни кока-колы, ни кофе – ничего, – наставительно сказал Хамон. – Чтобы руки не тряслись. Помощь нужна?
Конечно, помощь была нужна, но Никола храбро ответил.
– Не, все о’кей.
Хамон и так сделал очень много. Спасибо, не спросил для чего.
Начало понемногу смеркаться. Никола поехал на стройку в Норсборге – приметил еще по пути сюда. Огромные краны, строительные леса. Повсюду щиты: «Посторонним вход воспрещен».
Отодвинул жидкую сетку и прошел на площадку. Через четверть часа у него было то, что он искал. Длинные цепи. Еле доволок.
Настала ночь. Они собрались у машины Луке. По-прежнему очень тепло, хотя время от времени налетает приятный прохладный ветерок. Звезды похожи на бортовые огни самолетов. Время от времени одна из них начинала двигаться – и вправду оказывалась самолетом. А так – все темно. Единственный источник света – лэптоп Луке. Он устроился на камне и лихорадочно строчил по клавиатуре, как какой-нибудь малец с СДВГ.
Эмили протянула ему пачку сигарет.
– Хочешь?
Он, как истинный джентльмен, сначала дал прикурить ей, потом закурил сам.
– А может, его там и нет… – грустно сказал Никола. – Мы даже не уверены, там ли он.
Эмили затянулась и выпустила длинную, прямую струю дыма. Она держалась очень прямо. Черная футболка красиво обтягивала крепкие плечи. И в то же время Никола заметил морщинки у глаз. Он не замечал их, когда она выступала в суде. А может, их и не было.
– Нет. Не уверены. Зато уверены вот в чем: у них там что-то, что они не хотят показать другим. Иначе зачем эти камеры? И ограда под током?
Никола не знал, удовлетворил его ответ или нет.
– А у вас в бюро были довольны, что вы выиграли мое дело?
Луке поднял голову от компьютера.
Эмили еще раз глубоко затянулась.
– А вот этого я не знаю.
Пора.
Эмили и Никола зашли с северной стороны ограды. Та часть здания, где помещались камеры, – если верить чертежам. Риск, что кто-то будет стоять у окна и вглядываться в ночную тьму, невелик.
Никола тоже переоделся: темные адидасовские треники и куртка с поднятым капюшоном. Тот же прикид, что и тогда, в супермаркете. Придает уверенность.
Они закрепили пятиметровые цепи на столбах. Цепи слегка погромыхивали, но так тихо, что вряд ли кто внутри мог услышать.
Никола сбегал за машиной Эмили. Медленно, на первой скорости, почти без газа, подъехал к ограде. Фары перевел в самое нижнее положение и заклеил тейпом.
Закрепили цепи на буксировочном крюке «бэхи».
Эмили позвонила Луке.
– Вырубай камеры.
Все шло по плану. Новые обитатели выкинули старую систему наблюдения и установили цифровые камеры. Они управляются дистанционно, сообщил Луке, и он может их отключить.
Через несколько секунд Эмили подняла большой палец.
– Поехали.
Никола осторожно придавил педаль акселератора. Посмотрел в боковое зеркало: в темноте ничего не видно. Выжал сцепление и на секунду включил реверс. В слабом белом свете фонарей заднего хода увидел: цепи натянулись.
Он опять перевел рычаг на первую. Машина стояла на месте. Он прибавил газу, потом еще.
Странное чувство: мотор ревет, колеса крутятся как бешеные, а машина не двигается с места.
Вначале собирались перерезать ограду болторезом – но никто не был уверен: а вдруг одна из цепей электрического заграждения завязана на сигнализацию? К тому же это заняло бы очень много времени: маленькой дыркой в ограде под током не обойдешься.
Никола отпустил газ, потом выжал опять. Очень медленно, чтобы «бэха» не начала буксовать.
Машина дернулась, и он услышал долгий стонущий скрип, потом глухой удар.
Ограда упала. Никола поцеловал висевший у него на шее золотой крестик.
Эмили ввинтила в ухо улитку блютуз и закрепила тейпом, чтобы не выпала. Днем она накупила полным-полно барахла: темную спортивную одежу в XXL, три уоки-токи на случай, если кто-то выронит телефон, инструменты. Два час изучала спутниковые карты в «Гугле». Теперь она знала этот район лучше собственной квартиры.
И все равно – в роли коммандос она чувствовала себя более чем неуверенно.
Луке все время был на связи.
– Никакого движения?
– Насколько я вижу и слышу – нет.
А видел и слышал он многое: на деревьях вокруг здания Луке развесил параболические микрофоны и камеры ночного видения. Нашлось и полицейское радио: не пропустить возможные переговоры на их частотах.
– Как в гробу, – сообщил он. – Но в двух окнах слабый свет.
И у Эмили, и у Николы легкие алюминиевые лестницы, тоже купленные в городе. В маленькой «бэхе» места не нашлось. Она привязала их к подголовнику опущенного заднего сиденья и так и ехала с открытым багажником. На наружном конце болтался красный флажок, предусмотрительно выданный продавцом. Не стоит в такой ситуации нарушать правила движения.
Одну из этих лестниц поставила у стены. Получилось легче, чем она рассчитывала, хотя Никола тащил еще и громоздкую деревянную раму.
Вторую лестницу опустили вниз.
У нее в голове застряли кадры из какого-то фильма – преодолеть тюремную стену почти немыслимо. Но все получилось на удивление легко. Не сложнее, чем взобраться по скалолазной стенке для начинающих. Проще.
Теперь они находились во дворе тюрьмы.
Подождали несколько секунд – что скажет Луке.
– По-прежнему тихо, как в Нифльхейме.
– Каком еще Нифльхейме?
– Противоположность Вальхаллы. Царство мертвых под управлением богини Хель, дочери Луке. В честь которого назван ваш покорный…
– Спасибо, пока хватит, – невежливо прервала Эмили. – Насколько чувствительно твое оборудование?
– Чувствительнее не бывает. Все звуки в радиусе двухсот пятидесяти метров, если нет толстых стен.
– Другими словами?
– Если кто-то вне дома – слышу, где бы он ни находился. Но если они говорят, не повышая голоса, и не сидят где-нибудь у окна, – тогда не уверен. Чтобы ты знала: я слышу, как у вас под ногами трава шуршит.
Они зашли с запада. Никола напоминал любителя нового вида серфинга: катание по волнам на кривых деревянных рамах. Единственное, что портило сходство, – капюшон на голове.
Обогнули здание. Темнота не особенно мешала – Эмили все время косилась на желтую стену в пяти метрах справа, и этого было достаточно. Вряд ли можно обо что-то споткнуться в траве, пусть и нестриженой.
Опять остановились – послушать очередной доклад Луке.
Эмили знобило. Надо было все-таки рискнуть и позвонить в полицию. То, что они затеяли, – полный идиотизм. Даже и плана толком нет. Ну, проникнут они в здание, и что? Сидит в старой заброшенной тюрьме Тедди и ждет их с распростертыми объятиями? И больше ни души? Что они с Николой будут делать, если там окажутся люди? А если их кто-то уже поджидает? Сплошное безумие. Надо сказать Николе твердо и вразумительно: возвращаемся. Кончаем играть в полицию. Тоже, нашлись спасатели… Ни малейшего представления, с чем им придется встретиться.
– Пошли… – шепотом крикнул Никола.
– Не знаю… – пробормотала Эмили. – Может, стоит вернуться, выждать…
Николины темные глаза: совсем близко.
– Не понимаю, о чем вы. Но если вы спасовали, я пойду один.
Он осторожно поставил раму на землю и вынул что-то из кармана. Она поначалу не поняла что. В темноте виден был только контур. Но тут же сообразила: оружие. Никола держал в руке пистолет.
Ее словно током ударило.
– Никола! Где ты это взял?
– Нашел. В бачке унитаза. И я не отступлю, пока не выручу Тедди.
Они остановились перед выбранной заранее дверью. Это был не главный вход, потому что тогда им пришлось бы пройти через шлюз для надзирателей. Хозяйственная дверь. Здесь принимали привезенные товары – провиант, белье из стирки и прочее. Если верить документам с обоснованием решения по закрытию тюрьмы, внутри двери не заперты. Другими словами, если они проникнут в эту дверь, смогут, скорее всего, беспрепятственно подняться на второй этаж, коридор А, – туда, где светятся два окна.
Никола поставил на землю раму. Снял рюкзак.
Эта тюрьма никогда не входила в категорию заведений с повышенной степенью безопасности. Не предназначена отражать штурм вооруженных сил противника. Бежать отсюда, очевидно, было не намного сложнее, чем из заведения полуоткрытого типа.
Никола достал инструменты. Дрель на батарейках, два налобных фонаря. С точки зрения бесшумности – очень чувствительный момент.
Но они это предусмотрели. Тут главная роль отводилась Луке.
Эмили послала эсэмэску: «Мы на месте. Можешь начинать».
Через пять секунд они услышали урчание мотора. Луке подрулил к воротам и начал сигналить. Мысль простая: за этим шумом никто не услышит, как жужжит дрель.
В тишине звук автомобильного сигнала показался оглушительным, хотя машина Луке была от них в ста пятидесяти метрах, не меньше.
В ту же секунду Никола зажег лампу и включил дрель. Работа заняла не больше минуты.
Эмили помогла ему держать раму с взрывчаткой, пока он всаживал в отверстия болты-экспандеры. Спасибо чертежам: они оказались на удивление точными. Ай да управление недвижимостью!
Сквозь непрерывное гудение она услышала голос Луке.
– Сюда кто-то идет, я вижу человека. Вышел из центрального шлюза, идет к воротам. Я даю задний ход, он уже близко.
