Книга: Стокгольм delete
Назад: 34
Дальше: 36

Часть III
Июнь – июль

35

В своей квартире он не появлялся. Ни для кого не секрет: Найдан «Тедди» Максумич объявил войну своему бывшему боссу. Куму.
«Бест Вестерн» в Орсте, отель «Ибис», сомнительный хостел на Хорнстулле. Так и было задумано. Две ночи в одном месте – исключено. К тому же он не знал, вышли из игры паяцы из «Сведиш Премиум Секьюрити» или нет. Им тоже не стоило попадаться на глаза.
Номера одинаковые: линолеум, косящий под паркет, двуспальная кровать с немыслимо жестким матрасом, наглухо привинченные никелированные контейнеры для мыла в ванной – чтобы не сперли. Энергосберегающие лампы с сенсором движения: посидишь пару минут без движения – гаснут. В первый раз Тедди решил, что произошла обесточка. После восьми лет вне общества он иногда чувствовал себя марсианином.
Бродил по улицам: Орста, Йерва, Сёдермальм. Обдумывал следующий шаг. Конечно, он мог позволить себе отель поприличнее, но так безопаснее. А может, кажется, что безопаснее. Но нет – надо подальше держаться от кумовых радаров. И продолжать давить.
Тедди не видел Эмили с того дня, как она наорала на него в машине после пожара в гараже.
Он купил новый телефонный абонемент – кто знает, какими ресурсами располагает «Сведиш Премиум Секьюрити». Дал эсэмэску Саре:
Сара, надеюсь, тебе лучше. Все время думаю о тебе, хотел узнать, как ты. Тедди.
Позвонила Линда, как раз на праздник.
Никола арестован. Еще и это. Линда рассказывала то немногое, что ей было известно, и рыдала.
Тедди терпеть не мог, когда сестра плачет. А главное – Никола. Опять угодил в дерьмо.
Он вспомнил телефонный звонок накануне праздника – Никола попросил разрешения зайти. Но Тедди тогда был по уши занят предстоящим поджогом.
Попытался утешить Линду. Все обойдется, будем надеяться… а под конец сказал:
– Тебе надо уехать из страны.
– О чем ты?
– Мое прошлое хватает меня за пятки. И я должен кое-что разрулить, чтобы поправить дело.
– Ничего не понимаю. Перестань говорить загадками.
Тедди постарался объяснить.
Уехать из Швеции – не может быть и речи. Согласилась переехать в гостиницу и несколько дней не ходить на работу.
Он поклялся возместить каждую потраченную крону.

 

Позвонил Эмили – не ответила. Дал эсэмэску. Пошел в «Лейонс». Заглянул к Магнусу Хасселу: где Эмили?
– Нет, Тедди-бой, понятия не имею. Спроси у Алис в отделе кадров. А у вас какие-то общие дела?
Тедди покачал головой и пожалел, что зашел к Хасселу.
По пути к лифту кто-то дотронулся до его плеча.
– Это ведь вы Тедди?
Одна из адвокатов. Он не знал ее имени, но встречал в коридорах. Изящная фигура, светлые крашеные волосы и потрясающе отполированные ногти. Эмили не дотянуться.
– Да. Это я.
– Меня зовут Йосефин, я сижу в одной комнате с Эмили.
Эмили упоминала как-то. Йоссан. Они вроде бы подруги – а может, ей известно, где скрывается Эмили?
– Вы, как я понимаю, ее разыскиваете?
– Да… Мне надо с ней поговорить. Но она, похоже, больна или что-то в этом роде.
Йосефин испытующе уставилась на него.
– Больна? Или что-то другое? Тедди?
Тедди промолчал. С тихим звоночком разъехались двери лифта.
– Мне надо бежать, – сказал он. – Но если вы ее увидите…. Попросите ее мне позвонить, ладно?
Она проводила его взглядом.
По дороге в очередной отель он зашел в киоск и купил большую упаковку жвачки.

 

Рельефные обои. Пестрые шторы задернуты – на всякий случай. В тумбочке Библия. На журнальном столике бесплатный глянцевый журнал с фотографией на обложке. Пара островов в Стокгольмском архипелаге. Красивое место. Интересно, как туда попасть. Под кроватью обрез дробовика из схрона в лесу. «Заставу» он спрятал в квартире.
Единственный положительный момент: «Сведиш Премиум Секьюрити» словно в землю провалился. Не видно и не слышно. С тех пор как он живет в бегах – ни намека. Но и провоцировать их не стоит. Скорее всего, он не должен был переться в «Лейонс». Не должен был пытаться найти Сару.
С другой стороны – надо продолжать. Он прекрасно знал, когда выбирал эту дорогу: будет жарко.
Зажужжал его старый телефон. Номер неизвестен.
– Привет, Тедди. Можем повидаться?
Деян. Его голос Тедди узнал бы из тысячи.
Старый друг… плохое предзнаменование.
– Нет… сейчас нет. Не могу.
– А надо бы. Тебе хорошо бы с кое-кем поговорить.
– Позже. Когда все уляжется.
– Чем ты занимаешься? Свихнулся? Я хочу поговорить с тобой. Потому что ты был моим другом.
Был твоим другом. Когда они виделись в последний раз, Деян не употреблял прошедшее время. Хвастался собакой.
– Передай тем, кто велел тебе позвонить, что у меня тормоза сломались. Понял? Так и скажи: он без тормозов.
Тедди повесил трубку, едва договорив последнее слово. Жарко. Деян – еще один горячий фен в этом оркестре. Мазера надо дожимать.
Лег на кровать. Закрыл глаза.
Он и Деян. Им по восемнадцать. Они взяли хороший куш в конференц-отеле. Поездка в Амстердам, пирушки в «Грин-баре». В машине: разговоры о родителях…
Снова вызов. Неизвестный номер. Деян к тому же и непонятлив.
– Привет, это я.
Нет, не Деян. Сара.
– Сара, как ты?
– Лучше. Но пока держат в больнице. Говорят, еще несколько дней.
– Где ты?
– Каролинский госпиталь, отделение 57.
– Прости меня, Сара. Все это по моей вине. Я был уверен, что за мной нет хвоста. И, наверное, зря написал эсэмэску.
– Нет, Тедди. Твоей вины нет. Это я начала копаться в твоем деле, пока ты еще сидел. Это я пригласила тебя домой. Мой выбор, а не твой. Тедди… я хочу, чтобы ты узнал все, что я накопала по Матсу Эмануэльссону.
Тедди резко встал с кровати.
– Мы не можем сейчас видеться. Я не хочу подвергать тебя опасности.
– Можем, Тедди. Я так хочу. Поговорила с моим бойфрендом. Я иду на этот риск.
Полицейское управление Стокгольма
Беседа с информатором «Мариной», 18 декабря 2010 года
Вел беседу Йоаким Сунден
Место: Флемингсберг-центр

ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 5 (часть 1)
Запись беседы

ЙС: Надо постараться закончить до Рождества, так что мы вряд ли успеем за сегодня, придется встретиться еще и завтра. Ничего?
М: Завтра – значит, завтра.
ЙС: Отлично! Продолжайте ваш рассказ.
М: Что ж… на чем мы остановились? Да… пришла пора осуществить мой план. Я почти убежден, что попытки перекупить «Гамбро» уже начались. Вопрос только – когда? Я просматривал курс их акций по нескольку раз в день. Фонды «СЭБ» покупали акции ежедневно, а они, как вы знаете, связаны с Валленбергами. Очень скоро я понял и рисунок, и тайминг. По моим расчетам, «Инвестор» буквально в ближайшие недели предложит купить контрольный пакет, причем по сильно подсахаренной цене.
ЙС: Как это – подсахаренной?
М: Намного выше биржевого курса. Процентов на тридцать.
У меня было две альтернативы. Первая – скупить как можно больше акций «Гамбро» и выжидать. Тогда курс был, если не ошибаюсь… да нет, не ошибаюсь – девяносто крон. Но на это нужна была куча денег, а их-то у меня и не было. И выигрыш в лучшем случае, я уже сказал, – тридцать процентов, несколько сотен тысяч крон. То есть много беспокойства и сравнительно небольшая прибыль. Другая альтернатива – я уже говорил. Купить опционы. То есть заплатить за право купить двести тысяч акций «Гамбро» по восемьдесят пять крон в сентябре. Всего сто тысяч крон, а выигрыш может быть колоссальный.
Короче, у меня была информация, которой, кроме меня, владели, самое большее, пятьдесят-шестьдесят человек. Но все они связаны разными обязательствами – неразглашением служебной тайны, антиинсайдерскими правилами. А я – свободный игрок.
На покупку опционов денег у меня не было. Но… Себбе же заставлял меня отщипывать со счетов клиентов нашей конторы на оплату моих долгов – почему бы не позаимствовать у самого Себбе? Это же операция столетия! Боже мой, я всего-то хотел обеспечить будущее своим детям… К тому же не украсть, а именно позаимствовать, причем на короткое время. Самое большее – несколько недель.
Что я сделал? Вот что: я купил опционы на деньги компаний, которые консультировал. Обнаружить невозможно.

Лето 2006 года прошло довольно спокойно. Даже Себбе, похоже, сообразил, что мне нужен отпуск. Клиенты Педера тоже не давали о себе знать, чему я был очень рад, – после того, что я обнаружил в их компьютерах, мне вовсе не хотелось иметь с ними дело.
Мы поехали в деревню. Лиллан научилась плавать, а Беньямин – кататься на водных лыжах. Но те фильмы и фотографии… не выходили у меня из головы. Конечно, у меня был даже не крючок, а метровый крюк на этих подонков. Крюк, заброшенный в преисподнюю. Конечно, каждый нормальный человек обязан в таких случаях известить полицию. Но я не решался. Вся моя двойная жизнь наверняка выплывет наружу, и тогда конец.
К концу лета мы поехали в Данию и сняли маленький домик в Юланде. Каждый день я мотался на велосипеде километра три в соседнюю деревню. Нужен был интернет, а там покрытие было получше, интернет работал, и я шарил по биржевым страницам на моем новом телефоне. Курс «Гамбро»… я зациклился на этом «Гамбро».

В сентябре вернулся на работу, и почти сразу позвонила Микаэла.
– Что ты натворил, идиот?
– О чем ты? – я изобразил непонимание.
– Ты знаешь, черт тебя побери. Ты должен немедленно навести порядок.
Наш открытый конторский пейзаж вовсе не способствовал разговором такого сорта. Я посмотрел на коллег – сосредоточенные и тихие, как овцы.
Попытался сохранить спокойную интонацию.
– Разумеется, дорогая. Конечно, все будет сделано. Это очень разумная инвестиция.
– Что ты мелешь? Это не твои деньги! И еще я скажу вот что: кое-кто из нас не собирается ждать, пока ты все выплатишь. Кое у кого большой зуб на тебя.

Я взял такси и поехал домой. Взбежал по лестнице. Вниз спускался какой-то парень, но это был не Себбе. И не Максим. Уже неплохо. Единственное, о чем я мог думать, – мой компьютер. Собрание больших и маленьких крючков. Я должен попытаться уговорить Себбе и Максима: не мечите икру, ребята, все спокойно. А если вы собираетесь меня наказать – связываться не советую. У меня на вас достаточно дерьма, чтобы и вас утопить, и еще поставить кое-кого вам на головы.
В это время я почти никогда не бывал дома. Уходил на работу в KPMG рано, чтобы после полудня успеть в «Клару». В квартире было очень тихо. Мне показалось, что даже пахнет по-другому, будто в моей квартире поселился кто-то еще.
Я включил компьютер и начал шарить в своих каталогах. Один каталог без названия – туда я собрал файлы, скачанные в конференц-отеле в усадьбе.
Запах и в самом деле странный. Пахло горелым, остро и неприятно. Поначалу я решил, что кто-то развел костер, хотя в этом доме во всех квартирах камины. Или где-то пожар.
Открыл форточку и выглянул. По комнате пронесся странный ветер, будто ожидал, когда я открою окно.
Я захлопнул форточку. Запах усилился.
В кухне что-то шумело, словно ветер, пойманный в форточку, никак не мог найти выход.
Я открыл дверь.
Кухня полыхала.
Языки пламени, как неумелый маляр, лизали белые стены, оставляя черные жирные мазки.
У меня начался приступ кашля. Дым и газы разъедали горло. И как назло, домашний телефон в кухне. Лихорадочно попытался вспомнить какую-нибудь инструкцию – что делать? Звонить, гасить, спасаться? Я не мог сообразить, где оставил мобильник! Видимо, уже начали действовать ядовитые газы. Звонить в пожарную службу, найти воду, погасить… спасти компьютер!
Я уже задыхался от кашля. Горячие газы поднимаются вверх, сообразил я, встал на колени и пополз в спальню. Почему-то казалось, что лицо у меня мокрое.
Пол наклонился, контуры предметов расплылись…
Больше я ничего не помню.

Спокойный голос акушерки: у вас родился сын. Беньямин. Мы с пятилетней Лиллан едем в больницу – я умудрился в ее день рождения прищемить ей палец подвальной дверью. Наше обручение с Сесилией… ее прическа. Похожа на ангела.
Волны воспоминаний. Даже не воспоминаний – видений. Тихая радость.
Я не знаю, как они сумели меня вылечить. Говорят, несколько дней был без сознания. Ожоги не такие сильные, в основном первой степени, на руках кое-где второй. Сказали, что самое опасное – ингаляционные, как они назвали, повреждения. Я надышался дыма и ядовитых газов. Завернули в чистые белые простыни, дали внутривенный наркоз… ожог слизистых, обезвоживание. Много чего.
Проснулся я в паутине прозрачных шлангов.
«С вашей семьей все в порядке. Жена и дети живут в отеле».
Питье через соломинку. Чуть не насильно.
Однажды я почувствовал, что в палате кто-то есть. Кто-то сидит у моей койки.
Сесилия. Она протянула мне стакан с соком.
Мы не обменялись ни словом, да я и не мог говорить из-за повреждений гортани. Но и не только гортань… я просто не решался объяснить, что произошло. Себбе организовал поджог. Сказал же когда-то в гимнастическом зале: не стоит со мной собачиться. И подтвердил. Не стоит.
Я опять провалился в сон. Или бред – трудно определить. Не знаю, долго ли сидела Сесилия у моей койки.

Когда я проснулся, она была рядом – даже не знаю, уходила ли? Или так и сидела все время? И сколько я спал?
На стене в палате висела репродукция, изображающая лесное озеро. Закат – солнце окрасило небо в красно-оранжевый цвет. Не знаю… кого-то этот пейзаж, наверное, успокаивал, но я сразу вспомнил полыхающую кухню.
– Твой компьютер был открыт, когда я вошла в квартиру.
Я не понял, о чем она говорит.
– Он был открыт, – повторила она. – Я видела.
Я похолодел. Ощущение, будто сорвался с обрыва и лечу неизвестно куда. Закрыл глаза и отвернулся.
Она видела мой компьютер. Есть, конечно, надежда, что она имеет в виду таблицы «Эксель» с сомнительной бухгалтерией, но что-то подсказывало – нет. Не только «Эксель». Самое страшное – видеофильмы из усадьбы.
Может, она и поняла, чем я занимаюсь в последний год. В какое дерьмо я вляпался. Я был готов все рассказать. Но как объяснить эти проклятые фильмы?
– Это они подожгли квартиру.
Больше я не смог выдавить ни слова.
…В тот же вечер, когда Сесилии уже не было, ко мне подошла дежурная сестра.
– Вам звонит мужчина, Себастьян, как он представился. Вы в состоянии с ним поговорить?
Телефон висел на тумбочке рядом с койкой.
– Слушаю, – с трудом произнес я.
– Матс… ты помнишь, что я тебе сказал когда-то? – нежно спросил Себбе.
– Я и не собирался с тобой собачиться. Занял деньги на несколько недель – что за проблема? Ты слышал про «Гамбро»?
– Надеюсь, ты понимаешь теперь, как я действую в таких случаях, дружок. А ты сам-то слышал?
В его голосе было что-то странное. К тому времени я его достаточно хорошо знал – когда Себбе в ярости, он никогда не говорит так спокойно и даже ласково. К тому же это неожиданное «дружок»…
– Что я должен был слышать?
– Микаэла мне объяснила. Какие-то ловкачи… акционерное общество «Индап», дочка «Инвестора», предложило за акции «Гамбро» сто пятнадцать крон за штуку. Этот опцион, или как там его называть, в общем, то, что ты купил на мои деньги, сегодня стоит шесть миллионов. Ты гений. Фантастично, – добавил он по-сербски.
Я почувствовал себя легким, как облако. Как дымок от потушенного пожара…
– Я готов забыть про твою выходку, если будешь держать язык за зубами… по поводу поджога и прочего… Договорились?

Сесилия пришла на следующий день. Уже не надо было гадать, что именно она видела в моем компьютере, – прямо спросила, откуда взялись эти видео и фотографии. Решила, что мне нужна помощь психиатра, пока дело не кончилось бедой. Короче, уверилась, что я педофил.
Сидела на краю койки и говорила намеками.
– Когда? – и надолго замолкала.
Или:
– Матс?
И опять молчание.
Я не мог говорить с ней об этом. Невозможно. Рассказать – все погибло.
Время шло. В соседней палате кто-то включил телевизор.
Зашла сестра, принесла лекарства, проверила повязки и исчезла.
Не успела закрыться дверь, Сесилия наклонилась ко мне.
– Если ты не объяснишь, в чем дело, я передам твой компьютер в полицию, – прошептала она.
Я сделал вид, что сплю. Но был почти уверен: она знает, что я притворяюсь.

Остальная часть памятной записки представлена в отдельном документе.
Назад: 34
Дальше: 36