Мне даже почудилось, что резко усилилась вонь. Гнилой запах, от которого захотелось вырвать все, что я ел за последнюю неделю. Он походил на вонь жареной селедки, специфическое блюдо, которое готовили в общежитии узкоглазые студенты. Даже хуже. Трупная вонища, со смесью прогорклого масла.

Вот он какой – парфюм смерти. Да, это не лаванда с можжевельником, а тошнотворная смесь. От него горечь растекалась по всей ротовой полости и ныряла вниз по глотке.

Возможно от сизого дыма, фигура Чеса начала расплываться. Я попытался вскочить на ноги, держа перед собой черную винтовку. Урка вставил магазин с характерным звуком, передернул затвор и нацелился в меня. За миг до этого, Крыса ударил меня здоровой ногой под колено, и я позорно завалился на задницу.

– Лови маслину, Кузьма, – громко сказал Чес, и нажал на спусковой крючок.

Я смотрел на урку с автоматом Калашникова, семидесятого года выпуска, и понимал, железка мало того, что пережила меня, так она еще беспрекословно выполняла поставленные задачи. Железный инструмент по отниманию жизней. Сколько же хранили автомат, лишая его возможности делать выстрелы. Это как человека заставлять не дышать.

Наверное, я устал, в глазах уже двоится. Нет, сердце билось ровно, и я осознавал цель – убить урку. Теперь выбора у меня не осталось, если я хочу дожить до следующего Всплеска и посмотреть на умытую Зону после него, то надо двигаться. Так, сначала влево, потом за столб. В Крыса он стрелять не будет, он не выпытал еще всей информации. Хотя, злой урка не думает, у него в голове мокрые опилки. А там кусты и нож, дальше труп Семена и Хибара.

Автоматная очередь порвала наступивший вечер. Темнота уже собралась залить все вокруг, сметая серые сумерки.

– Сгною! – заорал я.

Мой крик и звуки выстрелов перебил вой. Сильный, пронзительный вой, полный боли и обиды. Сизый дым перед нами зарябил, и я посмотрел в глаза мутанта. Красные, слегка прищуренные, словно он давно нас заприметил и решает, с какой стороны надкусить. От боли отростки вокруг ротового отверстия разлетелись, коснулись моего лица. Да еще и зубы, торчат в разные стороны. Заостренные зубы. Мерзко. Отростки – будто провели гнилыми рыбьими потрохами. Чес, не останавливаясь, выпустил еще несколько пуль. Теперь уже я не лицезрел урку, зато тварь приняла на себя куски свинца. Она заорала еще сильней, и мое больное ухо чуть не лопнуло. Правду говорят, не принимай чужие пули близко к сердцу.

Вонь усилилась, и тварь полностью появилась передо мной, точно в нее сдернули невидимую ткань. Она выгнула спину и теперь орала в потемневшее небо. Двухметровый мутант, слепленный из одних мышц, сверху покрыт серой кожей с вонючими наростами. Панцирь, природный или сконструированный в ходе экспериментов. Я вспомнил, как Трофимыч намекал про лаборатории и вмешательство в генетику человека.

Чертовы отростки, как куски кровавой бороды разлетелись в стороны – видимо, это самое яркое выражение боли у твари. Крик на удивление не стихал, а только усиливался. Длинные руки. Я не знаю, может от страха, вид этого мутанта будто выжгли каленым железом в моем мозгу. Я понял, что сейчас повторю мокрое дело Крыса. Вру. Нет, что-то надломилось внутри меня, в психологическом плане. Взмах! Не знаю, куда метила тварь, но столб за моей спиной хрустнул и разломился на две части. Я, даже не краем глаза, а интуитивно понял, верхняя часть улетела в темноту.

Сзади меня, упираясь ногой в спину, заголосил Крыс. Этот истерический крик, на грани ультразвука, составил хорошую конкуренцию воплю твари.

Я смог разобрать:

– Кровохлеб!

Автомат выстреливал горячие куски металла, когда тварь, молниеносно согнувшись, попыталась вцепиться зубами в мое лицо. Или горло!? Тогда понятны раны на шее Семена, тогда получается, Крыса твердил правду и ничего кроме правды?!

Спасибо, винтовочка! Спасибо, родимая! Я так и не выронил ее из рук, хотя страху натерпелся, и вся спина покрылась коркой льда. Но у меня явно вырос инстинкт самосохранения за дни похода по Зоне. Я не выронил винтовку, не ослабил хватку, так и сжимал в потных ладонях за ствол и приклад.

Башка, вытянутая, как у гидроцефала. Кровохлеб пытался цапнуть меня за горло, но винтовка не давала. Нет, сил рук мне не хватало, чтобы выдержать напор голодного мутанта. Чуть наискось, приподняв повыше правую руку, я уперся винтовкой в лоб и грудь. Кровохлеб и так голодный, столько дней ходил вокруг Хибары, стараясь выковырять оттуда Крыса. А Семен, так, для закуски!? Я скрипел зубами с такой силой, что попади между ними кусок рельсы, то однозначно бы перекусил. Поджал под себя ноги, закрывая мягкий живот.

Хотелось блевать от вони, оказаться подальше и сразу же вымыть со щеткой лицо. Тухлые потроха рыбы скользнули по мне, вцепились в винтовку. Нет, мать природа не могла сотворить таких монстров. Если он просто возьмет и ударит меня лапой, то это все равно что я котенка шмякну об асфальт.

– Вот уродина!

Чес не изменял себе, видит цель, значит надо ее убить. Инстинкт на высшем уровне, что у него, что у «кровохлеба». Правда, последний не прочь нами поужинать. Автомат на секунду замолчал, но опомнился и начал дальше поливать свинцом болотную тварь. Прицеливался, что ли, урка, не знаю, но уже не хватало сил сдерживать натиск «кровохлеба».

– По морде надаю, – прохрипел я на выдохе. Угрожать здоровой твари, которая не понимает человеческого языка, конечно глупо, но ярость требовала угрожать и бить. Помогло. Страх исчез, как туман на солнце, а я одновременно с выстрелами «калаша» выпрямил ноги. Тяжелый гад! Откормился на сталкерах! Нет, такую тушу самому не сбросить, силы неравные. Однако выстрелы помогли. «Кровохлеб», дергаясь от боли, определил вектор угрозы. Он повернул башнеобразную голову, глянул через плечо на Чеса и сделал кульбит. Совпали мои усилия и усилия урки.

– Да что за хна! – заорал урка, и попытался повести ствол автомата за тварью.

Огромная масса, с неожиданной легкостью улетела в темное небо. Нет, это оказался гигантский прыжок назад, и кровохлеб приземлился за уркой. Чуть не задел столб, наверное, слегка промахнулся. Неужели мой толчок ногами сбил его с намеченного расстояния? Он вертел мордой. Не может понять, почему инстинкты, наработанные за время охоты на сталкеров, его подвели, и он сейчас стоит не на маленьком человечке с кусающим автоматом в руках. Да, семь шестьдесят два это вам не пятерка, оказывается, размер имеет значение.

Урка сориентировался, понимая, что не успевает лихо проследить траекторию прыжка, просто упал на спину и начал стрелять из положения лежа. Костер затрепетал от волны воздуха и опасливо подбирался к Чесу. Будь у того волосы на голове, гореть им ярким пламенем!

Черт! Тварь оказалась даже выше столба! Причем она стояла на полусогнутых ногах, почти доставая до земли руками-лопатами. Кровохлеб заревел, вычислив маленькую жертву.

– Да сдохни, вонючая отрыжка! – орал Чес, стреляя из автомата. Не один я кричу при опасности, поднимая уровень злости в организме.

Урка не привык к Зоне, и от вида «кровохлеба» испытывал не меньше удивления, чем я. В отличие от Крыса, мы не потекли на землю. У него выработанная за годы тюрьмы, а у меня врожденная агрессия, как катализатор активировали инстинкт самосохранения. Теперь все стало очень просто и понятно, нашим жизням угрожает опасность в виде двухметровой болотной твари.

Не зря меня лупили. Оказывается, битье определяет сознание. Вскочил, отмахнулся от визжащего Крыса.

Урка часть пуль пустил мимо, полетели щепки от столба. Однако некоторые попали в мутировавшую грудь и этого хватило, чтобы окончательно разозлить тварь. Не знаю, сколько у нее сердец, другое создание уже бы сдохло от передозировки свинца в организме. А этому, хоть бы хны. Только проявились ряби и через миг он исчез. Урка закрутил головой, пытаясь понять, что происходит.

– Стреляй, – заорал я. – Стреляй!

Он опоздал на секунду. Хороший бросок, урка перелетел через костер еще метра на три, плюхнулся в болотную жижу. Симметрия. Справа урка, слева труп Семена, а за мной визжит Крыса, привязанный к столбу. Пламя дернулось в испуге. Кровохлеб перелетел через него и снова стал видимым. Опалился что ли? Я смотрел, как над уркой-червяком возвышается гора мышц. Молниеносное движение мутанта, и автомат отлетел в сторону.

– Я тебя разорву!!! – заорал Чес. Хороший боевой клич. Шаг, другой, я подскочил к ним, и со всей дури ударил винтовкой. Держа ее как биту за ствол, прикладом зарядил по пояснице мутанта. Получилось как-то само по себе, сработало подсознание. То, что надо бить тварь, пока она не сдохнет, совместно с уркой сомнений не было ни капли. Бить в бетонный череп смысла я не видел. Интересно, у этой твари есть почки? Особенно меня волновала правая, в область которой я и заехал винтовкой. Как раз на уровне моих глаз. Пластмасса жалобно всхлипнула, и приклад рассекла здоровая трещина. Я, помня о столбе, который стал состоять из двух частей, упал на колено. Вовремя. Лапа-ковш мутанта просвистела надо мной, а вот мои ребра заскрипели, как ржавые петли, призывая остановиться.

«Болотный кровохлеб» дернулся, сделал шаг к Чесу. Тот замер, шевеля губами. Ругается, ясное дело. Да, морда у твари не из приятных. Она внимательно посмотрела на урку, потом перевела взгляд красных глаз на меня, оценивая, с кого же начать. Жадность, секундная жадность твари. Не скажу, что мой удар ее сильно задел.

Зато сдвоенный выстрел из ружья заставил отвлечься от нас. Громкий выстрел! Я задержал дыхание, боясь поверить, что прибыла помощь. «Кровохлеб» повернулся к новой цели и начал исчезать. Сначала мощные нижние конечности, потом туловище. Видно, для ухода в режим невидимости ему надо было время на перезарядку. Он прыгнул в сторону фигуры с ружьем. Костер еле освещал ее, расстояние не меньше десяти метров. Только огонек зажженной сигареты позволял точно определить нахождение стрелка. По колено в воде, он переломил ружье, и патроны полетели в воду.

– Нечего маленьких обижать, – спокойно произнес стрелок, загнал новые патроны и резко отпрыгнул в сторону. С чем-чем, а с повадками твари он был явно знаком!

Брызги болотной воды поднялись в небо. Тварь приземлилась точно на оставленное стрелком секунду назад место. Невидимость почти полностью размазала очертание кровохлеба.

Стрелок пригнулся, избежав удара лапы, и из положения сидя выкинул вперед ружье и вломил стволом между вонючих щупальцев. Вломил сильно, загнав ствол глубоко в глотку мутанта.

Сдвоенный выстрел. «Кровохлеб» вздрогнул. В темноте мне показалось, что из его затылка отделились куски плоти и разлетелись в болотную топь. Он замер на секунду, не веря, как же так, человек с ружьишком и завалил его, прирожденного охотника за человеческим мясом. Стрелок выдернул ствол ружья и, не обращая внимания на тварь, направился к нам.

За его спиной рухнул в воду мертвый болотный кровохлеб.

– Тля!

– Тля!

Одновременно выдохнули мы с уркой. Автомат Калашникова лежал рядом и теперь достанется тому, кто первый успеет его поднять. Силы отсутствовали, хотелось просто упасть и не вставать. Чес перевернулся на живот и по-пластунски пополз к автомату.

Хорошо же я провожу ночи в Зоне! Темнота легла черным покрывалом. Я сделал рывок, поднялся и преодолел самые длинные два метра в моей жизни. Наступил за автомат, припечатав его в мягкую болотистую землю.

Чес вскинул голову. Лысый, мокрый, он походил на ящерку.

Я покачал головой, показывая, не стоит и пытаться. Стрелок же, ускоряясь с каждым шагом, приблизился сзади к Чесу. Угасающий костер осветил его лицо, перебинтованную башку и старый бушлат с подпалинами на кармане.

– Гыч! – выдохнул стрелок и зарядил прикладом в затылок урки. Тот упал мордой в Зону.

– Долг платежом красен. Я же с процентами вернул, – произнес стрелок. Окинул меня взглядом, пыхнул сигаретой, которую не выпустил во время схватки с кровохлебом.

– Ну, чего уставился? – с ухмылкой спросил он.

Я чувствовал, как улыбка раздирает мне рот. Что ответить? Нет, неделю назад я бы так и заявил, что рад до потери сознания. Но это неделю назад, очень тяжелую неделю.

– Думаю, – произнес я, стараясь не засмеяться. – Где ж ты так долго пропадал, Трофимыч?