2
– Окрысились! – рявкнул Чес.
Он сразу сориентировался в ситуации. Со злостью выбил недоеденный бутерброд у нашего караульного. Эх, встань он сразу на углу, когда сказал Дельный, и нас не обложили бы красными флажками, как волков на охоте.
Чес вскинул к плечу автомат и, припав на колено, занял позицию у разрушенной стены.
– Дельный, справа! Ботва, прикрыли нам спины!
Ботва – это мы с Унылым. Теперь он стал главным, без вопросов и возмущений. Если ходить по тропам он отдавал на откуп торговцу, то теперь взял инициативу на себя. Все наши четыре жизни сплелись в стальной канат. Дельный взял «калашников», Унылый остался с неизменным ружьем. Все же мне не дали оружия. Я, наверное, так же поступил бы в такой ситуации. Упал на пол, щекой оцарапал доски, вдохнул запах гнили и грибов.
– Просек троих! В балаклавах и кожанках! – крикнул он нам.
– Бандиты, – озвучил общую мысль Дельный, – сдаваться нам нельзя. У меня еще трое!
– Забей! Сейчас я им раскину по понятиям! – довольным голосом крикнул Чес.
Чему тут радоваться, я категорически не понимал. Хотя изменилось отношение к происходящему. Я прислонился к глухой стене, за которой бандиты, а дальше дорога и мост. Это похоже на проклятье, за каждую забранную жизнь нам подбрасывают проблемы.
Унылый водил из стороны в сторону стволом ружья. Заметил, он напуган сильнее, чем на мосту. Там, с каким-то интересом, без страха, он рассматривал тело солдатика. Что ж, своя душонка ближе к телу.
– Давай, давай! Завалим этих козлов!
Ха! Я еще жаловался на голос Чеса. Вот теперь понял, насколько противно выходило кричать у бандита. Словно ему дали выкурить пачку сигарет, а потом прищемили мизинец на ноге.
– Ты за козла ответишь! – крикнул Чес и пальнул короткой очередью из автомата.
– Ложись, пацаны! – раздалась новая команда.
Дельный тоже стрельнул, правда, целился он высоко. Пули попали в тополь, и вниз посыпались сухие ветки. Я приподнялся, выглянул. Так и есть, черные куртки попадали на землю.
– Эй, сталкеры! А ну кинули стволы!
– Ты кого, морда дикая, сталкером обозвал! – разъярился Чес.
В ответ полетели пули. Эх, стена-старичок, держись ровно, спасай внуков! Я привстал на колено и толкнул Унылого.
– Стреляй!
– Куда? – спросил он.
– Да хоть в воздух. Пусть боятся!
Он послушался меня, и бабахнул сразу из двух стволов.
– Шмаляй их! – крикнули со стороны Дельного.
– Я тебя сам обшмаляю! Омлет такой сделаю, что мама с папой не узнают! – заорал Чес и выпустил длинную очередь в бандитов. Весело.
– Прекратить! – Видимо, это голос главного. Выстрелы в нашу сторону затихли, и кто-то обиженно крикнул:
– Чего они не сдаются?
– Заткнись! Эй, вы блин, кто? – раздался крик.
– А ты кто, чепушила крикливая? – спросил в ответ Чес.
Тишина. Скрипели деревья под порывами ветра. Громко щелкнул затвор, кто-то приглушенно выругался. Чес подтянул патроны, недовольно вытер уголки рта.
– Я – Борзый! Да, за чепушилу ответишь! – наконец-то раздался ответ.
Что ж, перестали стрелять, начали говорить. Радует. Бандит из тюрьмы и бандит из Зоны нашли друг друга.
– Меня Чесом кличут уже двадцать лет. Из них, пятнадцать я в отсидке! Так что, если надо, отвечу за чепушилу! Спорнем!?
– Ну?
– Чё ну? Ты – бандит? Фраеров мочишь, сталкеров трясешь как грушу, правильно я тебя понял?
– Ну да.
– Так и я сталкеров в расход пускаю, и фраерам рот открыть не даю. Пока четко объясняю?
Чес после каждой фразы перемещался от стены к стене. Опасается, что подстрелят или гранату кинут?
– Гонишь!
– Я задал вопрос – четко объясняю!?
Снова тишина. Как черные муравьи со всех сторон лезут бандиты.
Дельный напряженно сжимал автомат, аж побелели костяшки пальцев. Я смотрел в щелку, кто и где залег.
Унылый же перезарядил ружье и сосредоточенно внимал словесной перепалке.
– Пока четко, а дальше послушаем! – крикнул Борзый. Он не перебегал с места на место, а, как я понял, кричал, укрывшись за грудой битого кирпича. Да и куда ему бегать, если везде его люди. Черт, как же я их пропустил? Или они за пять минут, пока мы жевали бутерброды, налетели? Тогда, получается, мы просто попались им по пути.
Бандитов в Зоне не любили даже больше военных. Хотя спорно, тут как повезет. Убийства, рэкет и грабеж. Все, кто не устроился в нашем мире, поперли сюда, за красивой бандитской мечтой. Подняться на постоянных ограблениях сталкеров, и лазить по аномалиям не надо и жизнью рисковать в бою с мутантами. Встретили сталкера, потрусили его, и снова на волю. Пусть еще рыщет по Зоне, приносит деньгу.
Другие сразу ставили на счетчик сталкера. Прописка на месяц или неделю. Платишь и делай что хочешь, ходи куда хочешь. Однако, как нам рассказывал политрук, который пытался не пустить меня за Границу, нет общей иерархии у бандитов. Это единственное, что позволяет сталкерам выживать.
Ну и крайний вид этих мутантов – «фризы». Отморозки полнейшие. Они просто валят сталкера, потом полностью его раздевают. И не гнушаются продать окровавленный бронежилет. Отморозки, одним словом. Еще развлечение придумали, если сталкер жив, в одних трусах отпускают. Типа, ты же Зону любишь, вот и пройдись по ней, в чем мать родила.
На их горе, находились умельцы, которые выживали, а потом и рассказали про этих «фризовцев». Нас они зацепили краями, попытались напасть на блокпост. Вроде и сил много подтянули, но случай помог. В тот день БМП подогнали к посту. Как надо сработала наша разведка. Против лома нет приема, если нет другого лома.
Эх, лучше бы нам про артефакты рассказывали и аномалии. Хотя все ясно, с бандитами мы можем столкнуться на Границе. Но по уставу, солдату нечего делать в Зоне.
Чес набрал побольше воздуха и поставил вопрос:
– Так чего ж ты, чепушила, на своих храпом валишь?
Чуть левее зашевелились кусты, и мелькнула черная куртка. Беда. Завалят нас, как пить дать.
– Врешь!
Борзый не хотел отступать. При своих пацанах его тыкают лицом в мокрый песок. Чес, по-своему, прав, но с другой стороны, завалят нас, и никто не узнает. Да и насколько я понимал, между бандами конфликты не редкость.
– Докажи!
Борзый с кем-то посоветовался, пауза держалась долго. Никто не выстрелил. Дисциплину поддерживают на высоком уровне. Не просто шпана, а сплоченная группировка. Странно другое, чем доказать, что мы не сталкеры? Чес по фене сейчас начнет им рассказывать свой жизненный путь? Я начал прикидывать, успею свалить в ходе перестрелки, или шансы приближаются к нулю. Если последний вариант, то надо взять оружие и положить нескольких гадов на месте. Не только тех, что за стеной.
Чес вытер уголки рта. Нервничает. Дельный повернулся к нему и прошептал:
– Гунч.
Тот кивнул и прошептал в ответ:
– А если этот Борзый с ним на ножах? Завалят же!
– Не люблю рисковать, но сейчас выхода нет, – торговец нахмурился и как-то сразу постарел лет на десять.
– Лады. Уболтал ты меня, торгаш. Поставлю наши жизни на кон. Эй, ботва, если все пойдет не так чисто, то будем прорываться через сторону Дельного, – сказал Чес.
– Ставь.
Борзый видимо устал ждать и угрожающе заявил:
– Нет? Сейчас мы вас завалим!
– Слышь, ты чего такой борзый? – крикнул в ответ Чес. – Ты Гунча знаешь?
Теперь на той стороне случилась заминка. Мы так до вечера просидим! Ветер становился все холоднее, с каждой минутой понижая градус. Чес дернулся, но вовремя убрал палец со спускового крючка. Я переместился и стал наблюдать. Из-за кучи кирпича поднялся бандит. Черная куртка, вязаная шапочка на голове. Помахал стволом.
– Вали сюда, обсудим!
Судя по голосу, это и есть Борзый.
– Ты тоже начинай топать. Возле дерева и встретимся, – заявил ему в ответ Чес.
Тополь находился в нескольких шагах от здания, а вот Борзому надо пройти расстояние в несколько раз больше.
Я принял решение.
– Чес!
– Чего тебе? – раздраженно спросил он.
– Дай автомат, прикрою, – сказал я.
Дельный и Чес аж переглянулись. Все их мысли были заняты проблемой с местными бандитами, а тут я влез.
– Дай, – сказал Чес, – он вроде не дурак, понимает, начнет стрелять и положат нас всех в землю радиоактивную.
– Согласен. Держи, Кузьма, и не делай глупостей, – согласился с ним Дельный. Я подполз к Чесу, взял у него автомат и пристроился на его месте. Наш бандит поднялся на ноги и выполз за стену, которая скрывала его от пуль. Распрямил спину, стряхнул со штанин ветки, показывая, что не торопится на переговоры.
Борзый медленно двигался к тополю. Оружие он оставил, прислонив ствол к кирпичам. Теперь, насколько я мог разглядеть, это явно не «калаш», а что-то попроще. Ветер подул в нашу сторону, и мы четко слышали разговор бандитов: местного и «заграничного».
Борзый заложил руки в карманы спортивных штанов и остановился напротив Чеса. В чем-то они оказались похожи. Сухие, будто недоедали всю жизнь, но в них чувствовалась сила, как в тонких стальных прутьях.
– Гунча многие уважают, – начал Борзый.
– Это факт, – согласился Чес. Они замолчали, оценивая друг друга. Чес продолжил:
– К чайфирчику ты чуток рано подпрыгнул, моя ботва еще не нагрела. Подождешь, нашаманим крепкий чаек.
Хитро. Сначала чепушилой обозвал, а теперь задний вроде дал ход, но так по-хитрому. Предлагает мировую. Борзый начал покачиваться с пятки на носок.
– За предложение благодарочка, однако, сначала вопрос уладим. Я о тебе первый раз слышу и сразу намекну, если и Гунч про тебя не знает, то лучше ржавым лезвием вены вскрывай.
– Лезвием? – уточнил Чес.
– Ага.
– Ржавым?
– Угу.
– Значит, ты знаешь бугра Гунча?
– Гниль – вопрос. Виделся с ним месяц тому назад, – не прекращая перекатываться, сказал Борзый.
– А я неделю, – ответил Чес. Сплюнул на землю.
Борзый повторил плевок, стараясь показать, что ничем не уступает в крутости.
– Такой же худой и лысый? – поинтересовался Борзый.
– Почти. Наверное, за время, которое ты его не видел, он слегка поправился, – Чес провел по уголкам рта, – килограмм этак на сто.
Борзый засмеялся, как от веселой шутки. Он бил себя по животу, показывая, что хватит его смешить.
Чес спокойно наблюдал за этим спектаклем одного актера.
– Да, Гунч отличается широкой костью, – отсмеялся Борзый, – говорят, ему ставят два табурета, кладут толстую доску и только потом он садится. Так что, Гунч большой, на сто семьдесят потянет.
– Не нам его ловить, – процедил Чес, – я вот другое видел, на табуреты кладут газеты. Знаешь, зачем потом доску кладут?
– Нет, – сказал Борзый. Я рассматривал его. Особенность, кроме худобы, это поломанный нос. Кривой, почти зигзагообразный. Будто его сначала сломали в одну сторону, потом в другую.
– Чтобы буквы Гунчу в жопу не давили.
Борзый замер, как статуя. Опасно шутить над бугром, который сумел перекрыть всю Границу и помешать уйти Крадуну из Зоны. Он словно перекрыл водоем и теперь рыскает в мутной воде в поисках маленькой рыбки. Как Крадун не старается, необысканных мест становится все меньше.
– Что он делает? – прошептал я.
Дельный слушал и анализировал каждое слово в разговоре бандитов.
– Трудно понять, оба же цены себе не сложат. Пальцы в растопырку и меряются. Проверяют друг друга, кто больше боится Гунча, – высказал свое предположение торговец.
– Понятно, – кивнул я. У нас так любили пообсуждать прапоров и сержантов, особенно щекотало нервы, когда кто-то из них находился рядом. Если услышит старший по званию, то мыть казарму и драить белого друга в туалете придется очень долго. А если нет, авторитет вырастет, как на дрожжах.
Здесь, видимо, так же, кто кого…
– Единственное, что хорошо, Гунч для них авторитет. Это наш шанс.
В подтверждение его мыслей, Борзый снова стал ржать.
– Ага, насмешил, братишка, насмешил до слез. Так и быть, Гунчу не стукну про твои слова!
– А ты не такой плохой чепушила, как все остальные. Чуток понормальнее, – ухмыльнулся Чес.
Вроде похвалил, но все же свои слова назад не забрал.
Не нравится мне, как Борзый качается на носочках. Зачем ему такие приколы, он будто напирал на нашего бандита.
Как все быстро меняется в сознании человека при наличии внешних факторов. Чес уже наш бандит. Почти родной. Вроде бьет и грозится покалечить, а вот появился опасный человек, который хочет нас завалить, и Чес стал героем. Защитник.
Интересно, если сейчас психану и пальну в спину моим новым друзьям, то живым останусь? Не факт, что успею их завалить. Унылый сзади, с ружьем, которое на близком расстоянии становится очень грозным оружием. Разворотит мне живот, как рыбу выпотрошит, разлетятся мои внутренности по стене. Да и торговец ствол автомата направлял не в сторону черных, а в мою.
И с другой стороны откроют огонь на поражение. Терпеть и думать. Думать и терпеть.
Борзый внезапно отступил, разрывая дистанцию с Чесом.
– Ладно, фоточки Гунча и в милиции висят. Так что это «за своего» не показатель. Знать не знаю, может ты мент или военстал переодетый.
Кожанки зашевелились, кто-то щелкнул магазином. Кульминация. Вот и веселый разговор по душам. Что у Чеса на душе камень лежит, что у Борзого. Чес покачал головой, показывая, что его расстроили. Наверное, так себя ведет прихожанин, застав в церкви выступление рок-группы.
– Борзый, вопрос хорош. Как говорит мой братуха, дельный вопрос. Кстати, у него «калаш» и пять гранат наготове. У вас я зыряю, с нормальным оружием напряг.
– Ты от вопроса не виляй, – процедил Борзый.
Холодный порыв ветра унес часть слов, хотя они говорили очень громко. Правильно, должны же мы слышать и реагировать на их базар. Чес медленно схватился за ворот свитера, растянул его в стороны и стащил. Синие татуировки выделялись на его теле.
– Давай, Борзый, попробуй их стереть, – сказал довольно Чес, – получится, так пулю в лоб сам себе пущу. А если настоящие, то веди нас к главному. Замерз я с тобой на холоде лясы точить.
Борзый щелкнул пальцами, и вокруг начали подниматься бандиты в черных кожанках. В балаклавах, на мое удивление, почти никого, а вот кожанки – у всех. Отличительная черта данной банды, просек я фишку. Немало! Человек десять, с обрезами и «легкими» автоматами.
Кривоносый бандит, перед тем как заржать, сказал:
– Зачем далеко ходить к главному? Я – тут!
