– Это не он!

Связали руки моим же ремнем. Сволочи. Я сидел прислоненный к стене. Передо мною расстилалось поле, по которому я докатился до такой жизни. Кажется, это случилось месяц назад. Возможно, туман, который не позволял смотреть дальше нескольких метров, навевал неимоверно сильную депрессию. Хотя, причиной могла служить и боль в груди от побоев. Я – идиот. Поляну от начмеда захотел, уважение Баранова! Надо было набраться смелости и отказаться, вернуть артефакт и начать служить, как и все остальные черпаки.

Я вдохнул полной грудью и тут же скривился от боли в грудной клетке. Ребро. Не думаю, что сломано, хотя раз болит, значит, минимум трещина. Ерунда. Как все меняется в жизни. Упади в части на бордюр или ногу «деда», это стало происшествием. Тут же, главное выжить.

– Это не Крадун! Это не он! Залетный, видимо тоже бежал прятаться от Всплеска. Не тот сталкер, который у нас украл все! Понимаешь? Тупица! Я ж тебе говорил, нам нужен Трофимыч!

Дельный орал с такой силой, что казалось нас слышно на моем родном блокпосту. Жаль, что это не так. Эх, ввалились бы военные и постреляли уродов. Ладно, не всех, только Чеса. Подлый человечек. В книгах рассказывают о железном слове бандитов, которое они держат в любых ситуациях. Угу. Как и ставки на футбольные матчи, развод для доверчивых.

– Пасть не раскрывай. Я таких в тюрьме… – Что именно делал бандит, он не озвучил.

В отличие от Дельного, он не кричал. Известно, если человек много говорит, возмущается, то вряд ли он пойдет на действия. Драки начинают молча.

– Ты в тюрьме ходил от стены к стене и на прогулку. Кто теперь нас поведет по Зоне? И куда теперь?

– Ты и поведешь, – ответил бандит.

– Я по Топи, без проводника, не лазаю. Жизнь дорога, – продолжал нервничать Дельный, – а Трофимыч провел бы нас до Хибары.

– Да кто знал, что тут другой труп? Какой шанс? Кто мог знать!? Да и не двинул бы сталкер с нами, не стал нарушать неписаные законы! Сам же историю рассказал про его напарника. Значит, четкий сталкерок.

– Конечно, четкий. Он даже с пустым магазином тебя в осадок высаживал. Думать надо, прежде чем валить человека! Конечно, легче расфигачить ему черепушку! Ты что не понял, он за племяшка трясется. Взяли его в заложники и все бы получилось, – доказывал Дельный.

– Он нашего брата обидел, – выложил последний козырь Чес. Он, как рак, начал пятиться под напором фактов от торговца.

– Так после Топи и завалили их…

Они стали тише спорить, и я перестал их слышать. Тихо засмеялся и, хотя боль пронзила челюсть вспышкой молнии, я не останавливался. Из-за угла выглянул грузный «шестерка». Его оставили охранять меня и стоять на стреме. При такой видимости в тумане, который становился похожим на рассыпанную муку, пользы в этом маловато.

– Ты чего ржешь?

– Хочу и ржу, – ответил я и посмотрел на его порванное лицо. Красота! Добавился фингал, от моего удара перед воротами. Кто из нас больше побит, это еще тот вопрос.

– Нормальные люди перед смертью не смеются, – сказал он и ткнул в меня стволом ружья. Это напомнило про мое брошенное ружье. Ветрянка недалеко. Да, меня обыскали, вытащили патроны, забрали сумку. Я помнил, мало того, что под ней лежит труп мутанта, так там валяется ружье начмеда. И патроны россыпью лежат на пожухлой траве, ждут, когда я вставлю их в два гнезда и снесу голову Чесу. Смешная судьба-злодейка. Получается, не зря меня перевернула вниз головой: и Трофимыча спас, и как надо упали патроны.

Туман с трудом позволял рассмотреть ветрянку, будто через покрытое влагой окно.

– Так я умирать не собираюсь. Поговорку вспомнил, – ответил я, стараясь копировать спокойную интонацию покойного Трофимыча.

Если Чес пугал меня до колик в животе, Дельный просто не нравился, то Унылый вызывал смешанные чувства. Вроде злой он, нервный, но его жалко. Кажется, он пытается выпендриться перед другими, хотя сам мягкий человек, которому это насилие претит. Даже я, старше его на несколько лет, это понимаю, а он, под влиянием бандитов, не может в себе разобраться.

– Расскажи, – попросил он. Не приказал, не фыркнул, а именно попросил.

– Если попа шире плеч – то зачем ее беречь.

Я засмеялся и тут же закашлялся. Реально сломали мне ребра?

– Не смешно. Тебя застрелят, – уверенно произнес он, – хотя…

Он дотронулся до ножа. Наверное, намекает на продолжение честного поединка или просто нормальный парень, который хочет меня отпустить.

Попросить его разрезать ремень и потом бежать. К ружью, попытаться взять патроны и завалить их или через поле к родному блокпосту. Самое обидное, когда рушатся мечты. Надо реально оценивать силы. Я подумал – убежать не дадут. Значит, надо завалить хоть одного.

Из помещения вылетел рюкзак, покатился по грязи, теряя свою красивую расцветку. Появился Дельный и уставился на поле.

Следом выполз Чес с двумя автоматами: своим и Трофимыча. Хорошо ж сталкер страху нагонял без патронов. Жаль, что не смог просчитать ситуацию. Я понял, что старый сталкер сориентировался на Дельного. Узнал, что нужен бандитам, и поэтому не мог предположить вспышку гнева от дегенерата Чеса. Эх, если без эмоций, только на логике и расчете, то жить значительно легче. Однако – скучно. Я криво улыбнулся. Вот мне вообще сейчас невесело. Последний матч в экспрессе закончился проигрышем моей команды.

Бандюга в черном плаще без слов ударил меня по бедру. Я дернулся от боли. Берцы, это не кроссовки, такое чувство, что палкой лупит. Он еще раз ударил, и я догадался, чего он хочет. Опираясь на стену, встал на ноги.

– Топай, – сказал бандит и махнул в сторону помещения.

Как вариант. Я понял его намерения. Умирать не хочется, ох как не хочется. Вспомнил, что так и не побывал на море, так и не увидел, как закатное солнце опускается в волны. Как имел возможность залезть Ленке под юбку, как не успел написать письмо домой. Много чего не успел в этой жизни.

Я приблизился к двери. Днем, да еще в тумане «разрядка» приобрела футуристический вид, как с другой планеты. Вот и мой электрический стул. Даже не стул, а целый бассейн. Осталось одно, попытаться умереть не одному, а затолкать и Чеса.

– Так что, расходимся? – спросил Дельный.

Чес остановился, точно его ударили обухом по голове.

– Ты чего? Гунч такое не простит.

– Да и хрен с ним, – произнес торговец.

Кто такой Гунч, я не знал. Унылый недовольно покачал головой, а бандит вообще подлетел к стоящему спиной торговцу и резким движением его развернул. У торговца в руке оказался пистолет, и теперь он упирался Чесу в живот. Бронежилет от пистолетной пули спасет. А если в голову? Хитрый Дельный. В схроне подполз к автомату, сейчас же уставился полюбоваться Зоной и успел незаметно вытащить оружие.

Чес схватил его за руку и сильно потряс, показывая, что плюет на угрозу.

– Ты не видел, что Гунч делает с людьми, которые его огорчили. Слышал истории, как сомы человека пожирают? Поймал намек? – спросил Чес.

Мне показалось, что Унылый задрожал, как при ознобе. Странно, меня собираются кинуть в аномалию, а он трясется от страха.

– Наш… – замолчал Дельный, подбирая нужное слово, – Крадун уж давно перемахнул через блокпост и искать его надо не в Зоне. Если он ушел, мы его не найдем. Так что к Гунчу возвращаться я не намереваюсь.

Я понял, мертвый бандит – это не Крадун, которого ищут эти упыри.

Я собирался поднырнуть под Чеса, попытаться взвалить на плечо и влететь в аномалию. После слов Дельного – замер. Шанс! Он не получка, не аванс, а сразу нормальный откат.

– Через блокпост никто за последние дни не выходил из Зоны, – произнес я.

Тишина. Разговор прекратился. Казалось, туман поглотил все звуки, украл их и теперь только треск «разрядки» разрывал тишину Зоны. Словно она намекала, я тут главная, внимайте моим голосу и дыханию! А вы, людишки, должны молчать.

– Врешь, – отчеканил Чес.

– Прорыв позавчера вечером. Пытался пройти один человек, без опознавательных знаков в странной шапке.

– Какой шапке? – уточнил Чес.

Я начал лихорадочно рыться в своей памяти. Как там описывали, это важно. Теперь от того, поверит ли бандит, зависит, буду я коптить дальше это небо или пойду на перегной… Как Трофимыч.

– В берете. Не в шапке, а в берете. Вот почему его подпустили к блокпосту. Приняли за пограничника. Что-то там пошло не так, и он развернулся в Зону.

– Просто развернулся?

– Да, – ответил я, – больше не знаю.

– Дельный? – спросил Чес, не переставая смотреть на меня.

– Возможно… – сделав длинную паузу, проговорил торгаш, – мог он на другой пост свалить?

– Нет, там Гунч все перекрыл, – сказал Чес, – у него один шанс, этот блокпост.

– Тогда он двинулся за человеком-билетом, – произнес Дельный.

Я, несмотря на усталость, или наоборот, благодаря ей, стал больше понимать в происходящем. Пазлы начали складываться, вот только не благодаря логике, а на интуитивном уровне. Не зря братки прикатили на машинах к нашей части, не зря что-то обсуждали с нашим командиром. Крадуна пытались выловить, капканы расставили по всему Периметру! Это сколько ж денег и связей надо иметь! Ладно, вычитаем неподкупные миротворческие силы, минусуем нашу часть… Все равно остается до фига, и со слов Чеса их все перекрыли, со всеми договорились. Крадун? Получается к колхозу вышли двое. Один угодил в аномалию, а вот Крадун переждал и попытался прорваться через Границу и не получилось. Все перекрыто…

И перекрыл Гунч. Я вспомнил, Гунч – это разновидность огромного сома. Кто же эта рыба-каннибал, имеющий такую власть?

– Что с ним делать? – подал голос Унылый.

Дельный спрятал пистолет, поднял грязный рюкзак. Чес начал проводить пальцами по уголкам рта.

– А что с ним? Нормальный пацан, тебе по морде надавал, – сказал он, – а как подсказывает опыт, без проводника в Зону лучше не соваться. Особенно, тебе.

Тот скривился, будто рассосал таблетку левомицетина. Дельный специально подначивает, заводит Унылого. Манипулятор. То драку устроили, похожую на петушиные бои, то теперь… Со слов мне стало понятно, кончать не собираются. Если не буду играть на нервах Чеса, как на гитарных струнах, то двину с ними путь. Так и получилось.

– Выбирай, Кузьма, – сказал Дельный, – мы неволить не станем: или с нами до Топи, или поворачивайся на сто восемьдесят градусов и в аномалию.

Туман становился плотнее, как густое молоко. Что ж ты меня, Зона, не отпускаешь? Заманила и держишь, мнешь, пробуешь на прочность. Ходить с бандитами не хотелось по простой причине: если засекут с ними, то все, прощай спокойная служба в армии. Повесят на меня их грехи, и буду мотать срок. Или еще быстрее дело обернется, поймаю пулю, и закончатся мои земные дела.

Я кивнул. Думать тут нечего, надо пользоваться возможностью пожить чуть больше.

Дельный ткнул меня рюкзаком, боль пронзила иглами грудь, и я плюхнулся на задницу.

– Ты не кивай. Тебе язык нужен, чтобы с людьми говорить. Понял? – спросил он.

Унылый, в подтверждение слов Дельного, достал нож, намекая, что может и отрезать язык. Идиот.

Я растерялся. От торговца такого наезда не ожидал.

– Понял, – ответил я, – проведу до болот.

Чес оскалился и довольно произнес:

– Тебя никто за язык не тянул. Сам сказал, сам и отвечаешь.

Я, сидя в грязи со связанными руками, ухмыльнулся в ответ. Ничего, только снимите ремень, и, обретя свободу, я достану вашу бандитскую кодлу. Сейчас скажу, что надо отлить, подойду к ружью и конец им. Теперь дело за малым, убедительно сыграть.

– Да я согласен! Чего вы!? Нормальная тема. Я вас проведу, не зря ж Трофимыч учил, а взамен свобода. Все по чесноку! – произнес я с изумлением.

Чес нагнулся, похлопал по плечу.

– Чё, в «разрядку» не хочется? – спросил он с ухмылкой. – Понимаю. Я так второй срок мотать не желал, а довелось.

– Угу, – сказал я, – мне бы только руки развязать, и я готов.

Дельный медленно осмотрел еще раз тело бандита. Чес с носка поднял многострадальный рюкзак, отбросил его Унылому.

– С развязанными руками любой дурак, даже Унылый сможет, – сказал он, – а ты так попробуй.

И они заржали как кони.