Глава 11. Контрудар
С неделю Кузьмичев отлеживался и отъедался. На базе лонгструмпов, кроме «розовых» цилиндриков, обнаружились еще и синие – со вкусом, отдаленно напоминавшим красную икру, и зеленые – на сладкое.
Больше ни одного бластера Георгий не отыскал, зато наткнулся на пару запасных батарей – не забывала его Золотая рыбка!
Кое-как прикрепив внеземную кобуру к офицерскому ремню, Кузьмичев сам себе показался пришельцем.
А на седьмой день его одолело беспокойство. Раны еще не затянулись как следует, побаливали, и слабость не проходила, но лечиться дольше не позволяла совесть. Пока он тут космические деликатесы лопает, что на базе-то деется? Ведь неспроста Скляров с Лядовым спелись, наверняка же гадости готовят людям!
Конечно, здоровье у него еще не то, чтобы бегать и прыгать, ему бы еще деньков десять поваляться, да невмоготу уже.
Полковник накинул на себя подобие круглого лонгструмповского одеяла, в котором он проделал дыру посередине – для головы, – и покинул базу. Одеяло было интересное, толстенькое, но легкое. Может, и не одеяло вовсе, а матрасик… Ну неважно, главное, что теплое.
Кузьмичев выбрался на просеку и направил стопы к востоку, где за деревьями смутно угадывалась плоская макушка Базовой.
Не дойдя до цели километров двух, полковник остановился. Послышалось ему, что ли? Да нет, вот опять этот звук – удар топора по дереву.
Поглаживая рукоятку бластера, Георгий вслушался в морозную тишь. Опять… В лесу раздавался топор дровосека…
Какая глупая строчка, товарищ Некрасов! Раздаваться мог только стук топора… Ага, а вот и пила раздалась…
Заготовка дров? Или лесоповал? Выудив бластер, Кузьмичев пошел на звуки.
Идти пришлось недолго. Скоро за деревьями замаячили человеческие фигуры, и Георгий понял, что явился вовремя.
На большой, истоптанной поляне двое десантников в шерстяных одеялах, подвязанных стропами, рубили деревья. Еще двое отпиливали загнутую верхушку уже поваленного поднебесника. К ширканью пилы и голканью топоров прибавлялось странное позвякивание. Кузьмичев пригляделся и рассмотрел ножные кандалы.
Ага… Вот теперь все совместилось!
Послышались окрики, и полковник осторожно продвинулся к самой поляне, хоронясь за толстенным псевдобураком.
Злые и ожесточенные, спустились Переверзев и Виштальский. Подхватили бревно, взвалили на плечи и потащили, огибая стоявшую БМД. В сторонке, дулом указывая верный путь, шагала охрана. Шаг влево, шаг вправо…
В охраннике Кузьмичев узнал Маляева. И Маляев не кутался в тонкое одеяльце – топтался в унтах и тулупе из подобрахии. Ну-ну…
А с горы спускалась еще одна процессия. Первым шел Воронин. Вернее, его вел, пихая в спину автоматом, паскуда Скляров. Третьим топал Лядов.
– К дереву его! – скомандовал помполит, и старший сержант подвел профессора к поднебеснику, примотав к стволу стропом.
– Как был ты тупым ничтожеством, Отто, – проговорил Воронин, – так ты им и остался…
– За публичное оскорбление руководства, – выкрикнул Скляров, читая по бумажке, – Воронин Трофим Иванович приговаривается к высшей мере наказания! Привести приговор в исполнение!
С этими словами старший сержант снял с плеча автомат. Дожидаться финала Кузьмичев не стал – свалил Склярова коротким импульсом и вышел из-за дерева.
Краем глаза отметив сияние на лицах десантников, он сместил дуло влево и прожег в Лядове дыру – кулак пролезет. Помполит выстелился, пачкая белый снег красной кровью и черной сажей.
Переверзев с напарником мигом вступили в игру – сбросили бревно на охранника – тот даже вякнуть не успел раздавленной грудиной.
– Командир! – заорал Переверзев. – Живой!
– Пригнись! – крикнул Кузьмичев, заметив вращение орудийной башни БМД.
Тщательно прицелившись, он нажал на спуск. Луч ударил под башню. Без шума, без пыли, в красно-лиловой вспышке, башня сползла в снег.
– Вы что это, – осклабился Кузьмичев, – в зэки записались?
– Как последние попались! – вопил Марк. – Ну все! Пошли, Кузьмич! Добьем фашистов в их логове!
Отвязав расчувствовавшегося Воронина и обнявшись со всеми, Кузьмичев хмыкнул:
– Пойдемте сперва подкормлю вас… Оружие подберите, пригодится в хозяйстве.
Вернувшись по своим следам на базу лонгструмпов, он сразу полез в инопланетные хованки, набирая полные жмени цилиндриков.
– Делай, как я!
Десантники мигом выели розовую вкуснятину и вцепились в синее желе.
– Это… как? – спросил потрясенный Воронин, не забывая поглощать внеземное угощение. – Это не наше?
– До того не наше, что даже жуть берет!
Поманив профессора за собой, Кузьмичев провел его к закутку, где он положил мертвого лонгструмпа.
– Вот он, последний хозяин.
– Невероятно… – прошептал Воронин.
– А чего все я? – нарочито возмутился Георгий. – Рассказывайте давайте!
Переверзев и Саксин, перебивая друг друга, повели рассказ о событиях недели.
– Да-а… – протянул полковник. – Куцая у мещан фантазия… Дальше лагерей мечты не идут.
С улыбкой посмотрев на Воронина, увлеченно исследовавшего базу инопланетян, полковник сказал:
– Пора! Пойдем расставим точки над «Ё»… Или нет, дайте-ка я сначала оковы ваши почикаю…
Короткими, экономными импульсами Кузьмичев пережег цепи.
– За мной!
Переверзев передернул затвор трофейного маляевского автомата. Виштальский подхватил скляровский. Воронин неумело зажал в руке лядовский «тэтэшник». Саксин с Яковцом вооружились топорами.
– Выдвигаемся!
А на лесосеке уже шуровали арахнозавры – этим мороз был нипочем. В той жидкости, что заменяла им кровь, полно было вещества-антифриза. Собравшись кучками, визгуны увлеченно терзали трупы Лядова и Склярова, выдергивали охранника из-под бревна. Две твари крутились на БМД, по очереди ныряя к останкам Рудака.
– Давай к Серым Болотам! – крикнул Марк. – Девчонки там должны быть!
Кузьмичев круто развернулся и добавил прыти раненому организму. Силы таяли быстро, но эмоции держали тонус, подстегивая, как сильный наркотик.
Путь сообщения долго искать не пришлось – снег пачкала и уминала широкая тропа, ведущая к болотам. Георгий вывернул на нее, поглядывая на верхушку Базовой, где мирно упирались в небо дымки и звонко выпевала пила. Пока тревога не сыграна…
Вскоре обозначились три фигурки, долбившие землю. Еще две сидели у костра.
Переверзеву ничего советовать не пришлось. Десантник занял у Кузьмичева его «боуи» и скрадом пошел к костру. Очень скоро один из охранников вздрогнул всем телом, выгнулся и повалился в костер. Второй растерянно вскочил, озираясь, и тоже попал под нож. Два-ноль в пользу ВДВ…
А полковник все никак не мог сделать первый шаг – он все смотрел и смотрел на Аллу. Девушка глядела на него и молча плакала. Улыбалась, плакала, вытирала варежками щеки и смотрела.
Шагнув, Кузьмичев зашатался, и Алла подбежала к нему.
Она бормотала что-то горячечное, счастливое и невразумительное. Да и кому он был нужен сейчас, смысл этот? И так все понятно…
– Вот, задержался чуток… – пробормотал Георгий.
– Живой… – шептала «панночка» и гладила его лицо, словно на ощупь желая убедиться в правоте зрения. – Ты живой…
Кузьмичев прижал девушку к груди, оплывая слабостью, чувствуя, как потекла кровь из открывшейся раны на боку, но улыбаясь счастливо и беззаботно.
Наташа и Маруся стояли рядом, сжимая ладони, словно молитву вознося, и просто лучились от радости. Вернулся Переверзев – в тулупе, с двумя «калашниковыми» в руках.
– Кому? – спросил он дурашливо.
– Дай мне, – строго сказала Алла и отобрала у него автомат. Обернулась к Георгию: – Вперед?
Кузьмичев помолчал, соображая.
– Остальные все на месте? – спросил он. – И наши, и не наши?
– Все там, – подтвердил Переверзев. – Мои в сарае, нас всех сразу не выпускают, боятся, суки…
– Тогда начнем с твоих парней.
– Выпустим десант на волю! – осклабился старший сержант. – Ох, и пошумим!
– Вперед!
Маленький отряд, хоронясь за деревьями, выбрался к подъему на Базовую.
– Изображай из себя этого, как их… «зотовца», – приказал Кузьмичев.
Шурик кивнул.
– Станиславский поверит, – процедил он.
Натянув маляевскую шапку, запахнув трофейный тулуп, десантник, не торопясь, вразвалочку, прошествовал к сараю, где томились «зэки».
– Куда? – окликнул его рядовой Липов, выглядывая из столовой.
Алла не выдержала – пустила длинную очередь. Ни одна пуля не пропала даром – кровавые фонтанчики так и забрызгали сквозь простреленную шубу «зотовца». Девушка отбросила автомат и закрыла лицо руками.
Кузьмичев, сжимая зубы, чтобы не выпустить на волю грубые слова, подхватил «калаш» и выдал пару коротких очередей поверх упавшего Липова, скармливая пули Хаецкому и сытенькому, отъевшемуся Арнаутову. Рядом торопливо опорожнял магазин Воронин.
– Выходи, робя! – заорал Переверзев, сбивая замок и распахивая ворота сарая.
Окоченевшая десантура повалила, распаленная голодом и злобой. Кузьмичев опустил автомат, чувствуя дурноту. Привалился к бревенчатой стене бани. Да и кому тут нужно его командование? Всяк знал свой маневр…
Через пять минут база была взята. Оставшуюся в живых «хунту» загнали в дровяной сарай. Но Кузьмичев этого уже не видел – он медленно оседал в снег, успокоительно улыбаясь Алле: все хорошо, дескать, не волнуйся, обычный обморок, со мной это бывает…
