Взгляд с разной высоты

Мои 90-е — это мое детство. Все мои детские годы прошли под окнами дома в компании пятерых мальчишек и одной девчонки. Мы были все разного возраста, но это не мешало нам летом целыми днями торчать на улице, а в учебный период бежать туда после школы сломя голову, выкрикивая родителям «да» на их: «А ты уроки сделал (а)?».

В нашем дворе на детской площадке не было ни горки, ни качелей, ни уж тем более того мягкого покрытия, что есть на современных дворовых зонах отдыха для детей. Был лишь одинокий турник. Зато высокий, почти 3 метра. Откуда и зачем он там — никто из нас понятия не имел. Но применение ему мы нашли сразу. Эти две трубы с перекладиной стали для нас основой под качели. Из чего мы только их не сооружали! Шел 1996 год, и первой нашей попыткой было смастерить качели при помощи связанных между собой простыней. Довести начатое до конца нам не представилось возможным: все закончилось на стадии победной демонстрации кипенно-белой добычи. Дальше картина пополнилась новым персонажем — бабушкой с мокрым полотенцем, без разбора и от души хлеставшей малолетних воришек. И это было нормально. Все потому, что все семьи нашего многоквартирного дома единым двором жили, вот мы, дети, и росли, воспитываемые большим коллективом из мам, пап и бабушек с дедушками. Ведущая роль, конечно, отводилась последним. Потому что родители наши работали с утра до вечера, а кто и сутками. Поэтому миссия воспитания будущего поколения легла на плечи бабушек и дедушек.

Урок из той истории с простынями мы вынесли: тащить что-либо из дома больше никто не решался. Но проблема-то оставалась — качели сами собой не появятся. Тогда на общедворовом собрании мы решили искать подходящие материалы во всем известной тогда сокровищнице — свалке гаражного кооператива. Уход со двора, охраняемого зоркими глазами наших бабушек, грозил недельной отсидкой под домашним арестом. Но, как известно, в любом нарушении правил главное — не спалиться. Все продумав, мы стали совершать тайные вылазки.

Целую неделю наши бабушки видели, как их внуки и внучки увлечены игрой в прятки. И как хорошо прятались то два, то сразу три человека, что остальные все никак не могли их найти. Мы совершили с десяток вылазок на свалку у гаражей, прежде чем нам улыбнулась удача. Сначала удалось раздобыть выброшенный автомобильный трос. А затем мальчишки подкараулили и пробитую машинную шину. Надо заметить, что ловкость и скорость в этом деле крайне важны — не успеешь унести ты, это сделает кто-то другой.

Наши трофеи идеально подошли для качелей: мальчишки быстро соорудили тарзанку и закрепили ее на турник. Помню, что в тот день катались мы до тошноты и особенно стойко отстаивали свои «ну, я еще 5 минут» на требование заходить домой.

На следующее утро от качелей остался лишь наш старый добрый турник. Мы искали нашу тарзанку во всех соседних дружеских и вражеских дворах. В последние ходили всем составом и брали с собой для весомости Сашиного ротвейлера. Надо сказать, что дело это не было таким безобидным, как кажется на первый взгляд. Улицы города в те годы в буквальном смысле были поделены между бандами. И каждый двор был частью какого-то района, «крышуемого» своей преступной группировкой. Будучи детьми, мы не осознавали всей серьезности того разделения города на Мадрид, Париж, Локон, Шервуд, Ростов и Комсу. И по-детски наивно, с неподдельной гордостью называли себя «парижанами». Потому что все дома на нашей улице и еще на двух соседних носили клеймо Paris, нанесенное белой краской.

К слову, на след воров тогда мы так и не напали. Злые и расстроенные, мы решили напрочь отказаться от затеи с качелями. Но старая мечта вернулась весной 97-го, когда наши мальчишки притащили во двор невесть откуда полипропиленовую ленту, которой обычно перевязывают упаковки уличной плитки. Привязав ее концы к перекладине на турнике, мы долго не решались испытать новые качели на прочность. Кто знает, насколько надежен неизвестный нам материал? Но желание перевесило страх. И вот мы уже на считалку распределили, кто за кем катается. Мне тогда не повезло, и я оказалась самой последней. Зато когда до меня дошла очередь, я ничуть не боялась новых качелей: их прочность испытана шесть раз. Я стала раскачиваться и была примерно на полуторной высоте от земли, когда ощутила, что качели накренились вправо. Испугавшись, что сломала турник и что он сейчас рухнет вместе со мной и на меня, я, не мешкая, выпрыгнула с сидушки качелей, прочесав носом и ладошками приличное расстояние по земле. Такое решение было крайне опрометчивым: турник стоял истуканом и никуда не собирался падать (как и сейчас, спустя 20 лет). Вся вина оказалась на правом конце ленты, который коварно выбрался из ослабленного беспрерывным катанием узла. К счастью, тогда я отделалась лишь ссадинами, синяками и нагоняем от бабушки, которая была в ярости оттого, что я «полезла кататься на эту веревку» вопреки ее запрету. С той поры мы оставили турник в покое.