Сентябрь 1992 года. Жаркое бабье лето. По тенистому переулку, примыкающему к Большой Полянке, торжественно плывет пирамида из больших картонных коробок. Если идти навстречу трехметровому нагромождению, можно предположить, что башня движется сама по себе. Но на самом деле его толкает толстый коренастый человек семитской внешности. Это мой отчим. Он — уличный книготорговец. Взгляд отчима упирается в картон с надписью «Боевики». Он шагает вслепую. А движением картонной пирамиды управляю я, отдавая команды «Правее! Левее! Прямо!»

Наша «точка» находится около универмага «Ванда». За день мой отчим зарабатывает от четырехсот до тысячи рублей. Столько же он недавно получал в месяц, работая прессовщиком в типографии МГУ. Из типографии он уволился в апреле, а в июле уже заработал на китайские пуховики для всей нашей семьи. В конце восьмидесятых мы жили бедно, в 91-м — скатились в нищету, но потом начался «бизнес», и все изменилось.

Мы идем медленно, чтобы пирамида случайно не завалилась на бок. Если дорогие книги в подарочном переплете обобьются об асфальт — их придется выкупать. «Запомни, — сообщил мне как-то Аслан Магоев, генеральный директор нашей фирмы, многозначительно подняв указательный палец правой руки, — у нас правило простое: «Убил-купил!»

В советские времена, да и в первые годы СНГовии универмаг «Ванда» считался некой святыней, местом паломничества гостей столицы, как ГУМ, ЦУМ, Мавзолей и универмаг «Московский». Нынче площадь перед магазином девственно-чиста: ни толпы, ни лотков, ни ларьков… Даже не верится, что раньше здесь бурлили базарные страсти. Прошедшие двадцать три года изменили это место до неузнаваемости. Хотя все вроде бы осталось на своих местах — универмаг, дома, оживленная улица Большая Полянка, но куда-то исчезла жизнь. Будто ничего и не было. Куда исчезла жизнь?

Прибыв на «точку», мы разбираем пирамиду, раскладываем колченогие столики, вытаскиваем из коробок книги — боевики — сюда, любовный роман — туда; атласы и карты — сюда, Кастанеду — туда; Григория Климова — сюда, Пикуля — туда; Виктора Суворова — сюда, Толкина — туда; энциклопедию секса — сюда, школа бодибилдинга Джо Вейдера — туда. Луку Мудищева, Пиноккио, оригами и Камасутру с фотографиями на музыкальные пюпитры (для нот), чтобы главные позиции нашей точки были видны издалека.

Уф… Разложили. Длинный прилавок из семи столиков пестрит обложками книг и другой печатной продукцией. Рабочий день начинается.

Алгоритм нашего бизнеса предельно прост. Он состоит всего из двух пунктов: 1. Закупка товара на большом книжном торге, гудящем в спорткомплексе «Олимпийский». 2. Реализация товара с надбавкой от пятидесяти до двухсот процентов от стоимости закупленного товара. Какие суммы Аслан Магоев отстегивает «крыше» — нам с отчимом (слава богам!) неизвестно. Но «крыша» у нас есть. Мы даже видели ее однажды, «крышу»… Она предстала в образе хмурого плешивого мужика с каким-то серым непроницаемым лицом, вяло беседующим с нашим генеральным директором неподалеку от лотка.

Коллектив фирмы, название которой уже растворилось в мутном потоке времен, составляет пять человек: генеральный директор Аслан Магоев, заместитель генерального директора Александр, моя мама — главный бухгалтер и начальник отдела учета, мой отчим — начальник отдела реализации и я — исполнительный директор. Фирма существует уже полгода, и обороты ее стремительно растут. У нас есть офис — небольшая комната в сыром подвале, принадлежащем какому-то НИИ. Почти все пространство комнаты занимают коробки с книгами, поэтому офис вполне можно назвать и складом.

Несмотря на то что социализм в России уже закончился, коммунизм так и не начался, а капитализм объявлен новой, единственно верной формой государственного устройства, полки официальных книжных магазинов по-прежнему завалены всякой макулатурой. Зато на нашем лотке можно ух как разгуляться. Народ-то читать любит!

Проверив выкладку книг и дав ценные указания, мой отчим уходит по делам, а я остаюсь торговать. Сегодня — мой день. Родители дают мне возможность торговать два раза в неделю. Понимают, что карман двадцатилетнего человека вечно голодный, и его надо периодически подкармливать.

Торговля идет живо. Очереди, конечно, нет, но покупатели то и дело подходят. «Странно, — думаю я, — все сидят без зарплаты и работы, а деньгами на книги располагают».

Стою, торгую. Жара усиливается. Вдруг подходит крупный парень в вареном костюме и в бейсболке «Coca-Cola». Вид очень авторитетный, угрожающий. Долго смотрит на ассортимент лотка.

— Слышь, кастанеда, — обращается ко мне мордоворот и вытаскивает из внутреннего кармана толстую пачку купюр, — чего почитать-то?

— Да вот, — мнусь я, — собственно, Карлоса Кастанеду можно…

Бугай извлекает из плотно сжатого ряда книг том под названием «Учение Дона Хуана. Отдельная реальность». На суперобложке книги изображен идущий по песочным барханам голый мужик. Он по ягодицы утопает в песке. Вместо головы у него прихотливо закрученная ракушка. Вокруг фантастического человекообразного существа разбросаны древние организмы, типа, трилобитов.

— Что это? — настораживается «вареный» покупатель, глядя на сюрную композицию.

— Ну… Это… Как бы сказать… — блею я, — такая книга про одного мексиканского колдуна и мага Дона Хуана. Он обладает невероятными способностями. С виду обыкновенный дед, а на самом деле, можно сказать… Даже и не знаю, как про него сказать… Короче, к нему приехал один известный журналист-антрополог и попытался постичь его магическое искусство. В общем, там такие дела! Кактусы, сновидения, то-се! Это надо читать! А еще…

— Ладно, давай мне Кастанеду, — просит «вареный», — Корецкого, Хруцкого, Пиноккио, вот этого Брэма про зверей дай и… и… и политехнический словарь дай.

— О’кей, — отвечаю я, принимая деньги.

Через два часа половина дневной выручки — в «надпочечнике», специальной ременной сумочке на молнии. Удачный день. Как и все остальные дни. Но сегодня очень, очень, очень удачный день. Есть большая вероятность, что вечером в моем кармане осядет пятьсот-шестьсот рублей.

После обеда около лотка появляется энергичный, верткий, худой директор Аслан Магоев и интересуется успехами. В одной руке у него — тающее эскимо, в другой — пачка бумаг, наверное счетов или что-то в этом роде. С его пояса свисает пухлый «надпочечник», украшенный надписью Marlboro. Я докладываю. В черных кавказских глазах гендиректора вспыхивает азартный огонек.

— Отлично! Прекрасно! — радуется Магоев. — Если так дальше дело пойдет, через две недели купим компьютер, а потом будем расширяться. А потом…

И я уже вижу, как Аслан стремительно поднимается в гору, организовывает книготорговую фирму, штат которой быстро растет, потом создает собственное издательство, затем поглощает несколько других книготорговых компаний и издательств, превращаясь, подобно многим ребятам из 90-х, в бизнес-магната, а то и в олигарха. Его кураж меня цепляет. Я молод, он молод, хотя и постарше меня на десяток лет. Но какое значение имеют эти мелкие детали, если уже через две недели в офисе будет стоять настоящий компьютер?

Но компьютер в нашем офисе не появится, потому что в тот же сентябрь 1992 года исчезнет вся касса фирмы. Исчезнет вместе с генеральным директором. Аслан просто пропадет без вести, прихватив всю нашу казну. Испарится, будто его и не существовало, оглушив горем жену, малолетних детей, мать, все многочисленное свое семейство. Наша фирма быстро закроется, благо регистрация ее была шита белыми нитками.

Выражаясь красиво, можно сказать, что нашего генерального директора сразит осколок первой бомбы, сброшенной в первый день войны. Его горящие глаза не увидят ни расстрел Белого дома, ни последующие за ним чеченские войны, ни экономические кризисы с девальвациями и деноминациями, ни отречение от власти вконец заплывшего президента, подарившего нам новые возможности, ни чудовищные выборы «ДА. ДА. НЕТ. ДА», ни фантастический подъем и обвал российского книжного рынка, ни кровавые битвы книгоиздателей за государственный заказ на образовательную литературу, ни «Ламборджини» книжных шейхов. Он станет, типа, морским американским пехотинцем, первым бросившимся на берег Нормандии и сразу получившим дозу свинца.

Куда же отправился наш босс? На какую встречу-стрелку? Зачем взял с собой всю кассу? Почему не поделился планами даже со своим заместителем? Жадность им двигала или авантюризм? А может быть, это заместитель его… того… Никто так ничего не понял и не узнал. Ну а я, обожженный неожиданным развитием событий, решил на всякий случай держаться от бизнеса подальше. Родители тоже как-то приуныли, став осторожнее и внимательнее. Моя эйфория, вызванная новыми возможностями, свернулась, не успев толком меня одурманить. Той же осенью я ушел из коммерции, но пятитомник Кастанеды 1992 года от издательства «София» храню, как артефакт. Он напоминает мне о том шальном, безумном и веселом времени, когда я за один день мог слупить месячный заработок инженера или учителя.

Что же касается директора фирмы, то его замумифицированные останки нашли году в 94-м. Их обнаружили в каком-то подмосковном котловане. В бетонной глыбе. Денег фирмы при начальнике не оказалось…