Глава 2

Следующая неделя для немногочисленных сотрудников Ташкентской штаб-квартиры пролетела вмиг – скучать им действительно не пришлось. Высыпаться, по большей части, тоже. Хотя Анастасия и обозвала начатые следственные мероприятия «бесполезной профилактикой», отнеслась она к ним со всей серьёзностью. Десятки людей за эти дни были допрошены лично старшей сыщицей, тонны потенциальных улик просеяны через мелкое сито её помощниками – порой в буквальном смысле. Дронов и Саша, при поддержке целой сапёрной команды, порылись в обломках сгоревших дирижаблей, разобрали руины домика пропавшего грузчика, осмотрели место убийства его покойного товарища, и даже вскрыли могилу бедолаги – тайно, ночью, без лишнего шума. Проку от этого оказалось мало, как и предсказывала Настя. Тот факт, что грузчика прикончили тремя ударами ножа, давал лишь предположение, что убивал не профессионал. И то – профессионал мог нанести два лишних удара специально, зная, что труп найдут.

На третий день после запроса курьер доставил опечатанную капсулу с информацией по французскому охранному агентству «Каменная стена», но и она не помогла нащупать верный путь. Данных оказалось мало, они носили самый общий характер – скромная частная компания прежде не попадала в поле зрения Третьего отделения и разведки военного министерства. Анастасия, правда, сумела разглядеть кое-что интересное и в столь скудном материале.

– «Каменная стена» годами работает на четыре торговых дома, контракты регулярно продлеваются. – Сказала она Николаю, катая ладонью туда-сюда по столу опустевший медный цилиндрик-капсулу. – Два из них французские, один бельгийский, а один… формально тоже французский, но совладельцем капитала является некое лицо из Арабского Халифата.

– Это может быть важно. – Заметил майор. – Халифат заинтересован в событиях вокруг Ташкента. А купец – удобное прикрытие.

– Угу. – Кивнула девушка. – В Москве тоже так подумали, сразу навели о нём справки – ничего интересного. Увы. Хотя копали неглубоко, обещают рыть дальше и держать в курсе…

Несмотря на то, что трудиться приходилось до глубокой ночи, Анастасия умудрялась где-то находить свободное время на обустройство особняка. И даже пару раз перебрасывала Николая с разбора обломков на сколачивание скамеек для «висячих садов» – майор имел неосторожность как-то признаться напарнице, что после начальной школы год помогал в столярной мастерской. Сама сыщица пополнила коллекцию растений на крыше дюжиной цветочных горшков, ещё одним лимонным деревом и даже целой небольшой пальмой, реквизированной во дворце хокандского вельможи.

– А что такого? – Пожала девушка плечами в ответ на удивлённый взгляд Дронова, пока солдаты караула за её спиной тащили огромную кадку через холл к лестнице. – Хозяин сбежал ещё до штурма города, слуги тоже сделали ноги, как военный трофей её не возьмут… так бы и засохла, если б я не забрала. И заметь – там был ещё отличный серебряный сервиз, который слуги почему-то не растащили, но его я почти не тронула!

Что значит «почти», майор узнал очень скоро. На седьмой день после визита француза в штаб прибыл очередной спецкурьер – теперь он принёс не один, а целых три опечатанных цилиндра пневмопочты. Четверть часа спустя Настя пригласила Дронова и Александру в свой кабинет.

Войдя, майор в первую очередь обратил внимание на вскрытые капсулы, сдвинутые к краю стола. Их содержимое было аккуратно разложено по столешнице – какие-то газетные вырезки и тонкие бумажные листочки, норовящие свернуться в трубочку. Старшая сыщица читала один из них, прижимая верхний край ладонью. Рядом стоял высокий прозрачный стакан с чаем, который девушка помешивала свободной рукой. Делала она это при помощи изящной серебряной ложечки, увидев которую, Николай нахмурился. На кухне особняка имелся итальянский серебряный набор, однако ложечка точно была не из него.

– Господи, Настя… – Выдохнул офицер, проходя к столу. – Законы военного времени действуют на тебя ужасно…

– О чём это ты? – Вскинула брови Анастасия, отпустив ложечку. – Кстати, придвинь второй стул, пусть и Саша сядет поближе.

– Ни о чём… – Буркнул Николай, выполняя просьбу. – Но смотри, не увлекайся. А то поедешь на доклад в Москву, да стащишь у начальства со стола перо золотое. По привычке.

– Перо я не стащу, потому что привычка у меня другая. – Девушка широко улыбнулась, упираясь локтями в стол и сплетая пальцы. – На докладах у начальства я ворую со стола ластики. Много лет уже, со времён стажёрства. И пока ни разу не попалась.

– В… ты серьёзно? – Настала очередь удивляться Александре.

– Абсолютно. Загляни в тот шкаф, со стеклянной дверцей. – Настя указала глазами. – Там на полке выложен мой улов за последние три года. Семь ластиков, шесть серых, один чёрный. Заодно показатель того, как часто я бываю в центральном штабе…

– Я где-то читал, как называется эта болезнь… – Задумчиво протянул Дронов, закатывая глаза. – Только не помню уже.

– Болезнь называется клептомания, и у меня её нет. – Заверила сыщица, перестав улыбаться. – Просто «на ковёр» аж в Москву меня обычно вызывают для разноса, а я не люблю, когда на меня орут… Ладно, к делу. Николай, как у тебя с иностранными языками?

– Э-э… – Замялся не ожидавший такого вопроса майор. – Ну, чему на командирских курсах учили – то и знаю. Немецкий – более-менее. Английский… ну, могу спросить имя, звание, номер части, где позиции артиллерии…

– Понятно. Тогда бери вот эту. – Анастасия протянула мужчине обрезок газетного листа. – На английском. Лондонская «Таймс», с первого листа. Тебе, Саша – эту. «Фигаро», на французском. Есть ещё итальянская и датская, но тут на всех одно и тоже примерно.

– «Огненная буря. Русский царь стреляет, не целясь». – Прочёл Николай заголовок доставшейся ему вырезки.

– «Погибшие на чужой войне». – Александра заголовком не ограничилась, пробежала взглядом всю статью – французским она владела свободно. – Здесь о нашей истории, с торговыми кораблями. Выходит, что они попали под обстрел русского флота при штурме города…

– Угу. – Настя кивнула. – Французы ещё осторожно выражаются. В «Таймс» написано, что мы корабли «сожгли вместе с городом».

– Дождались. – Мрачно буркнул майор, откладывая бумажку в сторону. – Но ведь были же свидетели…

– Которые наврали с три короба, вернувшись домой. А газеты прибавили. – Старшая сыщица криво ухмыльнулась. – Хорошо ещё, пока нигде не пишут, что в атаке участвовали трёхголовые огнедышащие драконы. Но это было ожидаемо. Новости уже старые, им дней пять. А вот о чём пишут на первых листах вчера и сегодня…

Она разгладила как следует лежащий перед ней листок тонкой жёлтой бумаги. Поправила очки, прищурилась – печатный шрифт на листе был очень мелкий:

– «В результате дерзкого нападения был убит посол Российской империи в Берлине, граф Константин Граббе. Злоумышленники заложили бомбу в паровой грузовой экипаж, припаркованный у ворот посольства. Взрыв произошёл, когда автомобиль посла выехал на улицу и поравнялся с грузовиком. В результате взрыва погибли граф Граббе, сопровождавшие его водитель и охранник, двое случайных прохожих и гвардеец, охранявший ворота. Полицией Берлина начато расследование…»

– Ого… – Только и смог выдавить Николай.

– Это краткая сводка. Передал наш агент в одной германской газете, потому и слог такой… – Сыщица отбросила листок к пустым цилиндрам, придвинула к себе несколько других. – Тут у меня некоторые подробности от моих контактов в Москве и Рейхсштази. Совсем немного, но для одного вывода достаточно. Убийство посла нас непосредственно касается. И с нашим делом связано.

– Вы уверены? – Внешне абсолютно спокойная, Саша сбилась на «вы», с головой выдав своё волнение.

– Грузовые корабли в Ташкенте подорвали дистанционно. – Анастасия откинулась на высокую спинку своего роскошного кресла. – Мсье Маршан ошибался, на бомбе был не часовой механизм, а управляемый детонатор. Бомбы закладывались заранее, за много дней, а точной даты штурма никто не знал даже в штабе Третьего флота. К тому же, момент был выбран наилучший – когда флот открыл огонь. Здесь – похоже. Никто не мог знать, в какой момент посол выедет из резиденции. Даже начальник охраны посольства этого не знает – точное время определяется в последний момент. Останков бомбиста внутри грузовика не обнаружено. Выжившие караульные на воротах дали показания сразу, вот протокол. Они поглядывали на грузовик с утра, заметив, что он слишком долго стоит на обочине – к нему до самого взрыва никто не подходил. Бомбу подорвали с помощью дистанционного управления.

– Но… как такое возможно? – Николай, сдвинув брови, покрутил кончик уса. – Не тянули же они запальный шнур через всю улицу.

– Вполне возможно. – Настя резко подалась вперёд, упёрлась локтями в столешницу. Сверкнув очками, улыбнулась до ушей – ещё более зловеще, чем обычно. – Однако лишь с помощью таких методов, которые переводят эти преступления в сферу интересов Особой экспедиции. Подарки из Зазеркалья, Коля. Там такое могут.

С полминуты в кабинете царила тишина. Затем Саша кашлянула:

– Кхе… То есть, вы… ой! То есть, ты предполагаешь участие пришельца из другого мира?

– В убийстве посла – да, только предполагаю. В подрыве кораблей… – Старшая сыщица вдруг поднялась. – Давайте-ка я вам кое-что покажу.

На внутренней стене комнаты, меж двух шкафов, висела картина в простой рамке – немудрёный акварельный пейзаж, изображающий горы в закатных тенях. Сыщица сняла картину с гвоздя, вынула из стены замаскированную панель, скрывавшую потайной сейф. Из сейфа она достала два каких-то маленьких предмета, с которыми и вернулась к столу.

– Эти детали я извлекла из бомбы на «Галатее». – Пояснила девушка, выкладывая предметы перед Николаем и Сашей. Офицер и младшая из сыщиц наклонились к ним, чуть не стукнувшись лбами.

– Мсье Маршан всё-таки согласился их отдать? – Поинтересовался майор. – Он же хотел доставить всё на родину?

– Я не спрашивала. – Пожала плечами Настя. – Просто он отвернулся, когда бомба была у меня в руках…

– Ты их украла. – Констатировал офицер.

– Не говори чепухи. Что ты прицепился ко мне сегодня? Я была при исполнении, а это улики. Ключевые, прошу заметить. Улики не воруют, их изымают. Я даже бумагу нужную оформила… потом. С печатью.

– Ладно… и что это?

– Вот этот цилиндрик с пимпочкой… – Анастасия коснулась картонного цилиндра, запечатанного с двух концов металлическими заглушками. – Это источник электрического тока. Он питал устройство бомбы. У взрывателя был ещё один, отдельный. У нас таких компактных не делают, вольтов столб в Академии наук с мой рост высотой будет. А вот эта зелёная пластинка с серебристыми прожилками – часть принимающего сигнал приспособления. Я вытащила две, одну передала в центр, вместе с запросами. Так что наше дело сразу восприняли всерьёз…

– А почему не сказали нам? – С ноткой обиды в голосе спросила Александра. Анастасию она до сих пор считала своей наставницей, и доверяла ей совершенно по-детски – хотя это отношение не было взаимным. Старшая сыщица в своё время тяготилась навешенной ей против воли стажёркой, и была очень рада, когда та получила статус полноправного следователя.

– Хотела выждать, пока сложится более чёткая картинка. – Настя слабо улыбнулась помощнице – единственной своей не пугающей улыбкой. – Но знаете, что самое интересное? Пластинка, определённо, занесена с той стороны зеркала. А вот батарея питания… я не могу быть уверена, но мне кажется, её изготовили здесь.

– Здесь? – Саша и Николай переглянулись, не сговариваясь уставились на сыщицу в ожидании пояснений.

– Я видела батареи, попавшие к нам с людьми и устройствами… оттуда. – Девушка указала большим пальцем в потолок. – Эта – кустарная поделка на их фоне. Из простых материалов, встречающихся в нашем мире. Про внутреннее устройство не скажу, конечно, но… если существует вероятность того, что кто-то здесь научился копировать чужую технологию, это повод бить набат. А если этот кто-то использует зазеркальные технологии против нас – повод ставить на уши не только Особую экспедицию, но и вообще все спецслужбы Империи. И союзников из Рейха притянуть тоже.

– Значит, будем ставить? – Усмехнулся Дронов. Что у Анастасии получится, что начальство не отмахнётся от её доводов и подозрений – он не сомневался.

– Уже начали. – Настя сгребла бумаги к одному углу стола, бережно переставила технологичные «трофеи» к другому. Снова откинулась в кресле. – Вместе с запросами неделю назад я послала и письма своим знакомым в Москве, Петербурге, Берлине. Тем, кто лично меня знает в руководстве Третьего отделения и Рейхсштази. Просила – если случится что-то подобное, подключить меня к расследованию. Знакомые просьбу выполнили. Пятое отделение Имперского Министерства госбезопасности Рейха, аналог нашей Особой экспедиции, приглашает меня в Берлин. Начальство меня отпустит. Так что, Коля – едем за границу.

– Я тоже? – На всякий случай уточнил майор.

– Конечно. – Сыщица перевела взгляд на маленькую помощницу. – А ты, Саша, остаёшься на хозяйстве. Тебе в помощь уже выслали двух стажёров, но лучше отправь их сразу в Пишпек, где поспокойней, а ребят оттуда вызови сюда. У них хоть какой-то опыт имеется, тут будет слишком жарко для новичков. Цветы поливай, за садом ухаживай, шпионов лови. Пиши письма, я тоже буду тебя в курсе дела держать. Расследование у нас, считай, одно – так что не огорчайся, что тебя оставляю. Мне тут нужна вторая я, чтоб в двух местах разом быть, и ты на роль моей копии лучше всего годишься. Николай в плечах широковат, и кресло продавит своей тушей.

– Когда отбываем? – Дронов встал, отодвинув стул.

– Через полчаса. – Анастасия с видимым удовольствием пронаблюдала за тем, как округляются его глаза. Вытащила из стакана с остывшим чаем серебряную ложечку, крутанула её меж двух пальцев. – Подробности – в дороге. Когда агентам Третьего отделения нужно, они могут перемещаться очень быстро. Даже по такой глухомани. Много вещей не бери, маршрут стартуем на самолёте. А, Саша, и ещё. – Она ткнула ложечкой в бывшую ученицу. – Свяжись с военным комендантом города. Я договорилась, что библиотеку перенесут в бывший дворец ханского наместника и сделают общественной, а не платной, как раньше. Отбери немного книжек, которые захочешь оставить, и проследи, чтоб перенесли всё остальное аккуратно. Это будет наш вклад в культурное развитие региона…

* * *

Флот уже покинул Ташкент – его путь лежал на столицу Хокандского ханства, в самое сердце мятежа. Однако «Адмирал Киров» до сих пор парил неподалёку от городских стен, окружённый своей свитой из эскортных корветов и транспортов снабжения. Его гигантская тень пробегала по восточным кварталам города с каждым новым рассветом. За время осады воздушный авианосец растратил огромное количество авиабомб и самолётного топлива, а пополнить запасы с армейских складов не представлялось возможным – корабль был вынужден ждать прибытия каравана из главной базы Третьего флота.

Его задержка сыграла на руку Анастасии. Николай не знал точно, на какие рычаги она надавила (возможно, просто показала в штабе свой золочёный значок особого агента), однако капитан «Кирова» согласился помочь. Сейчас майор, Настя и солдат, которому предстояло отвести назад в город лошадей, верхами спешили к восточным воротам. Получаса на сборы Дронову не понадобилось – он за минувшие дни толком и не успел распаковать свой тощий вещевой мешок, на три четверти забитый одеждой и чистым бельём. Настя тоже ограничилась крошечным заплечным ранцем. Вообще, если не считать баловства с обустройством рабочего места, девушка имела склонность к лёгкому аскетизму – хотя за собой, безусловно, следила. Даже в самых нелёгких походных условиях она всегда оставалась чиста, свежа, опрятна, аккуратно расчесана и приятно пахла. Во время их первой совместной операции сыщица немало дней провела в седле, наравне с отрядом драгун, однако запах конского пота, такое впечатление, к девушке просто не лип, а её простая удобная одежда выглядела словно только что из-под утюга после чистки. Николай понятия не имел, как она этого добивается, но слегка завидовал.

– У нас это называют «зелёной улицей». – Сказала Анастасия, когда их троица выехала из Ташкента и прибавила рыси. – Прокладывается максимально краткий маршрут до цели, всем ответственным лицам на этом маршруте рассылается строгое указание содействовать находящемуся в пути агенту, придерживать для него транспорт, выполнять все его требования. Я сама ещё толком не знаю, на чём мы доберёмся до Берлина, в пути получу уточнения, однако моих полномочий достаточно, чтоб скорректировать маршрут в случае чего.

– Но начнём мы с дирижабля? – Николай чуть откинулся в седле, чтобы лучше видеть парящий в небе авианосец. Он был столь велик, что не смог подойти к ташкентским причалам – да и стоять на якорях было безопаснее для столь ценного корабля.

– Начнём мы с самолёта, как я и обещала. – Девушка тоже запрокинула голову. С «Кирова» их похоже, заметили – корабль что-то отсигналил корветам морзянкой и начал выбирать якорные цепи, снижаясь. – Капитан одолжит нам один. Самолёт перебросит нас к ближайшему пункту военной связи, где нас будет ждать скоростное судно или паровой экипаж. Оттуда мы доберёмся до крайнего узла железной дороги. Дальше проще. – Она вдруг привстала в стременах и помахала «Кирову». – По железной дороге – до крупного порта. Чем ближе к границе, тем лучше. Там нас примет первый же пассажирский корабль, идущий в Германию. За границей нас перехватит Штази, доставит в Берлин с ветерком.

– И сколько на это уйдёт?

– Обещают четыре дня, если не будет задержек. – Настя хмыкнула, не отрывая взгляда от дирижабля. – Но задержки бывают всегда, так что я бы рассчитывала на пять-шесть. Минимум.

Они спешились, передали поводья солдату. Тот коротко салютовал и, не тратя времени, поскакал обратно – люди в штабе теперь были нужны, как никогда. «Киров», тем временем, прекратил снижаться. С его борта к самой земле опустили занятное приспособление – толстую цепь, на нижний конец которой были закреплены… обычные кавалерийские стремена. Ещё несколько стремян крепились примерно на уровне лица человека среднего роста.

– Чего смотришь? Цепляйся. – Анастасия с усмешкой ткнула Дронова локтем под рёбра и шагнула вперёд. Встав одной ногой в свободное стремя, за другое, прикреплённое выше, она ухватилась двумя руками. Поняв, что надо делать, майор последовал её примеру – и импровизированный лифт тут же пошёл вверх. Вместе с кораблём – вбирая цепь, «Киров» одновременно отпускал якоря. Земля уходила вниз с пугающей скорость. Никогда не боявшийся высоты Николай сглотнул и едва не зажмурился. Сохранить остатки достоинства офицеру удалось лишь благодаря тому, что спутница смотрела ему прямо в лицо с хитрой ухмылочкой. Малахитово-зелёные глаза за тонкими линзами очков смеялись, в них плясали озорные огоньки. Дронов в ответ тоже кисло улыбнулся – и тут подъём кончился.

Они повисли на уровне мостков, опоясывающих выпуклое брюхо авианосца – прямо напротив проёма в ограждении. Стоящий в проёме матрос подтянул цепь поближе багром, снятым с обычного пожарного щита, подал Насте руку. Та приняла помощь, легко перескочила на шаткие с виду мостки, Дронов более осторожно перебрался следом.

– Вы, значит, наши пассажиры? – Поинтересовался матрос, упирая багор тупым концом в пол.

– Да. Анастасия Егоровна Агафьева со спутником. – Отрекомендовалась Настя, вытаскивая из-за пазухи бумагу с предписанием наземного штаба.

– Всё так. Идёмте, там почти готово.

Аэронавт провёл их вглубь сложной паутины хлипких дорожек, где, в самом её центре, на специальных крюках-зацепах, майора и сыщицу поджидала пара двухмоторных самолётов. Это были массивные ширококрылые бипланы, предназначенные для дальней разведки, бомбёжки или обеспечения фронтовой связи. Их корпуса покрывала серебряная краска, крылья и хвостовое оперение – жёлтая. На плоскостях и киле красовались чёрные имперские орлы.

Для вылета, очевидно, готовился аэроплан, подвешенный ближе к носу корабля. Кожухи его двигателей были откинуты, в них возились механики, за работой которых присматривал тощий мужчина в кожаной лётной куртке. Куртка была, к слову, точно такая же, как у Насти – только менее истрёпанная, и со знаками различия лейтенанта от авиации на воротнике.

– Доброго дня. – Приветствовал он пассажиров, кивком отпустив матроса. – Я – ваш пилот на сегодня. Мне велено не задавать никаких вопросов, а вот отвечать на ваши – настоятельно рекомендовано. Давайте сразу, пока я не занят – хотите что-то спросить?

– За сколько рассчитываете добраться до цели? – Воспользовалась предложением Настя. – Мне говорили в штабе, но вашим цифрам я поверю больше.

– До темноты успеем. – Передёрнул плечами лётчик, сунув руки в карманы. – Прочее от ветра зависит. Если всё – давайте внутрь. Барышня – первая.

Самолёт буквально висел под ногами у людей, работающих на мостках – так, что верхнее крыло приходилось вровень с полом. Попасть на борт сверху можно было через два круглых люка. Один располагался над кабиной пилотов, второй – почти в центре фюзеляжа. Именно на него и указал лейтенант. Анастасию упрашивать не пришлось. Сняв с плеча ранец, она зашвырнула его внутрь и ловко, ногами вперёд, скользнула следом. Майор же вновь проявил осторожность. Дело было даже не в том, что двухмоторник болтался на крюках над сотнями метров пустоты – Николай попросту боялся застрять. И без того узкий люк опоясывала кольцевая установка для пулемётной турели. Установка позволяла верхнему стрелку вести огонь не только назад, но и по курсу самолёта, однако Дронов живо себе представил, как её стальное кольцо заклинивает на его плечах, и он проваливается в салон, выломав кусок обшивки… Подобного, к счастью, не случилось – внутрь аэроплана офицер попал без приключений.

– Устраивайтесь поудобней. Лететь будем не один час. – Посоветовал пилот. Он воспользовался передним люком, ведущим прямо в кабину, и сразу уселся в правое кресло. Левое оказалось занято его напарником. Ближе к середине салона размещался здоровенный пульт бортинженера – с его великим множеством циферблатов, манометров, регулирующих рукоятей и клавиш. Наконец, за пультом, в самом хвосте, друг напротив друга к бортам крепились четыре откидных сиденья.

– Вот на них садитесь. – Указал лейтенант-лётчик, перегнувшись через жёсткую спинку своего кресла. – Нет, на разные стороны, так баланс лучше будет. Господин майор, вещи свои девушке отдайте, она даже с обеими сумками меньше вас весит… И сдвиньтесь на второе сиденье, к хвосту… Нет, вы-то сидите на первом. Вот! Так вам проще будет ноги вытянуть – затечь точно успеют. Ремни пристегните. Всё? Отлично. – Тощий пилот переключился на инженера. – Васёк, как там?

– Давление есть. Носитель скорость набирает. Минуты через три можно стартовать.

– «Киров» специально для вас сделает круг почёта над городом. – Лейтенант снова обратился к пассажирам. – Чтоб нам удобнее было взлетать. Мы ж не мелюзга с верхней палубы, у нас разгон ого-го какой нужен…

– Двигатели уже можно. – Коротко бросил инженер.

– Ага. – Пилот высунулся в люк, рявкнул. – От винта!

Усевшись обратно, затянул ремни безопасности, махнул рукой инженеру:

– Давай!

Лётчик за пультом потянул на себя два больших медных рычага разом, не отводя глаз от одного из циферблатов. И через пару мгновений снаружи раздалось едва различимое пыхтение: «пых-пых-пых». Оно было не только много тише гула корабельных двигателей, само звучание заметно отличалось. Если двигатель дирижабля издавал резонирующий рык, то авиационный мягко шептал. Хотя свист рассекающих воздух лопастей был одинаков что тут, что там. Винты набирали обороты.

– Три… два… один… поехали! – Лейтенант показал большой палец механику снаружи, наблюдающему за ним через остекление кабины, и тут же ухватился обеими руками за полуколесо штурвала. Механик посмотрел куда-то вверх, подал знак кому-то, невидимому из салона… и самолёт рухнул вниз. Николай даже не услышал, как отцепляются крюки – просто биплан провалился в пустоту, и в теле майора возникло странное чувство лёгкости. Длилось это долю секунды, затем двухмоторник выровнялся и прянул вперёд, обгоняя корабль-носитель. Опутанное подвесными дорожками брюхо «Кирова» мелькнуло вверху и пропало из виду. Самолёт перестал набирать скорость в падении и теперь выигрывал высоту метр за метром, задирая стеклянный нос. Из кабины не было видно ни земли, ни кораблей воздушного флота – только голубое небо и белые стайки кудрявых облаков.

– Как Боженька ладонь подставил, и не дал упасть, а? – Обнажая в широченной улыбке белые зубы, снова обернулся к пассажирам худощавый пилот. – Вот за это и люблю.

Настя улыбнулась ему в ответ – милосердно, не разжимая губ. Дронов же сдавленно булькнул:

– Я… наверное… тоже буду любить… когда-нибудь…

К счастью, остальной полёт прошёл спокойно. Двухмоторник плавно скользил по воздуху под убаюкивающий шёпот двигателей, не совершая резких маневров. Анастасия почти сразу задремала, крепко обняв лежащий на коленях рюкзак майора – туго набитый одеждой, а потому мягкий. Сам Дронов тоже был бы не прочь наверстать упущенные ночные часы – но сон не шёл. До самой посадки он просидел неподвижно, глядя на спутницу и слушая негромкие разговоры пилотов.

На станцию военной связи они прибыли засветло, хотя солнце уже клонилось к горизонту. Самолёт опустился на ровную земляную площадку и затормозил точно напротив решётчатой вышки оптического телеграфа. Кроме вышки посреди голой степи высились домики обслуги, причальная мачта курьерского дирижабля, ангары для транспорта и установленные прямо на землю цистерны с жидким топливом. Николай повидал много таких станций в разных уголках Азии, все они выглядели совершенно одинаково. Снятые с колёс железнодорожные цистерны сюда доставили воздухом, все остальные постройки были сборными. Инженерная рота могла возвести пункт связи за считанные часы.

Пересадка прошла торопливо – сыщица и офицер едва успели распрощаться с экипажем самолёта, пока из ангара выводили стоявший под парами вездеход. К вездеходу прицепили двухколёсную тележку с топливом. Водитель и его сменщик были на местах – стоило пассажирам забраться на заднюю скамью, сделанную из простой доски, как машина сорвалась с места, укутанная белыми клубами пара. Начался второй этап путешествия, отложившийся в памяти Николая как сплошная тряска на кочках. Дронову, бывалому коннику, было не привыкать, а вот как себя чувствует Анастасия – он мог только догадываться. Девушка держалась молодцом, не жалуясь и поддерживая беседу с водителем о свежих новостях, но через несколько часов улыбка её сделалась вымученной, а голос звучал всё более сдавленно. Когда окончательно стемнело, вездеход остановился – водителю потребовалось разжечь огонь в фарах.

– Совсем форму потеряла на кабинетной работе. – Пожаловалась сыщица Николаю, выбираясь из машины. Через борт, тем не менее, девушка перемахнула ловко – не было похоже, чтобы у неё затекли ноги или спина. Оказавшись на твёрдой земле, она принялась делать несложные упражнения. Дронов, подумав, присоединился к напарнице. Со стороны это, вероятно, выглядело комично – огромный мужчина в мундире и изящная девушка в мужской одежде, синхронно выполняющие упражнения на фоне исходящего паром автомобиля посреди ночной степи.

Следующую короткую остановку сделали уже днём, перед тем, как форсировать реку Сары-Су на пароме. Водитель с помощником опустошили прицепной бак, пассажиры же, изрядно замученные, вновь потратили свободное время на разминку. За рекой машина пошла быстрее – прицеп оставили под присмотром паромщиков, к тому же, появилась более-менее наезженная грунтовка. Однако до узла железной дороги вездеход добрался ближе к полуночи. Вызнав расписание поездов, идущих на Запад из Перовска, крайней восточной точки железнодорожной сети империи, Настя велела разбудить её через час. После чего буквально свалилась в каморке станционного смотрителя, прямо в сапогах, даже не разобрав кровать, накрывшись с головой шинелью железнодорожника. Николаю хватило сил дождаться прибытия поезда – и в сон он провалился уже в реквизированном купе, на голой полке, подложив под голову свёрток с постельным бельём…

Здесь начинался более спокойный этап путешествия. Первые сутки в поезде сыщица и майор просто отдыхали от бешеной гонки, валяясь на койках, попивая чай, глядя в окно. Говорить не хотелось – вообще ни о чём. На второй день Настя немного ожила, и снова стала прежней – пару часов они с Николаем обменивались подначками и подколкам, вспоминая поездку на машине через киргизскую степь. А на очередной небольшой станции их нагнали служебные дела – сыщице передали запечатанное письмо.

– Из Петербурга, не из Москвы. – Заметила она, вскрывая конверт. – Значит, не от штаба Особой экспедиции, бери выше…

Николай, заперев дверь купе и закрыв окно шторками, уселся за столик, налил себе чаю из одолженного проводниками термоса, стал терпеливо ждать. Анастасия, дочитав, скомкала письмо, бросила в жестяную пепельницу на столе. Выудила из кармана брюк охотничьи спички, подожгла бумагу.

– Секретные сведения? – Предположил Дронов.

– Не то, чтобы… – Медленно проговорила сыщица, наблюдая за тем, как огонь пожирает письмо. – В общем, финальный участок пути подготовлен. Слушай и запоминай. Новый посол России в Рейхе уже выбран.

– Быстро.

– Ага. В обычной ситуации это заняло бы не меньше месяца. Но сейчас Петербургу нужна устойчивая связь с Берлином, не до формальностей. Послом будет князь Александр Карлович Ливен. Брат бывшего военного министра, да. Согласись, само по себе о многом говорит.

– За границей на это точно обратят внимание.

– Ещё бы. – Девушка вилкой помешала в пепельнице оставшийся от письма прах. – В общем, посол со своей командой уже отбыл на место службы. Нас формально включат в его свиту. Тебя, вернее. Под настоящим именем. Князь везёт с собой несколько армейских и флотских офицеров – для обмена опытом и налаживания более тесных связей с германскими союзниками. Тебя записали одним из них.

– А тебя?

– Со мной проще, не переживай.

– И где мы присоединимся к послу?

– В Берлине, вероятно. – Усмехнулась Настя, откладывая вилку. От письма не осталось даже мелких кусочков – только серая мелкая пыль. – Перехватить его по пути мы никак не успеваем. Но если не сильно задержимся, до столицы Рейха доберёмся почти одновременно. Плюс-минус полдня. От германской границы нас повезут на скоростном корабле, со всеми удобствами.

– Мхм… да. – Николай почесал подбородок, держа почти пустую чашку с чаем на весу. – Я знаю, что ты хороший следователь, но вот не подумал бы, что у тебя такие связи за границей. Тем более – в Европе, ты же по Азии больше работала.

– Связи у меня только в Германии. – Девушка с лёгкой улыбкой пожала плечами. – Так уж получилось. Я там проходила стажировку после окончания учёбы, да ещё родня имеется. И почти вся родня служит в полиции или Штази. Видимо, это врождённое.

– И ты с ними общаешься? – Дронов допил чай, опустил чашку на столик, и с искренним интересом взглянул на спутницу. Как-то получилось, что о родственниках он её ни разу не спрашивал. – Я думал, ты из… ну, давно обрусевшей семьи.

– В принципе, так и есть. – Настя заложила руки за голову – полулежать на койке, упираясь затылком в стену купе, было не слишком удобно. – По материнской линии предки ещё в восемнадцатом веке в Поволжье перебрались. А вот по отцовской – не так давно. Скажи спасибо Великой войне – без неё и меня бы, выходит, не было. Когда в пятнадцатом году французы и англичане подходили к Берлину, всех, кто мог держать оружие, гребли в ополчение. Остальных эвакуировали на Восток, в тыл, а потом дальше, в союзную Россию. Прадедушка Йозеф по возрасту как раз на службу годился – ему исполнилось восемнадцать. – Лучик света пробился сквозь занавески, скользнул по лицу девушки – и её очки привычно сверкнули. – Но у него была больная нога, правая – он носил на ней железную скобу и сильно хромал. Потому, хоть и просился в добровольцы, а угодил под эвакуацию. Но без дела дед Йозеф сидеть не мог – тут мы с ним похожи. Он начал писать статьи и заметки в военную газету. Да так здорово писал, что его приметили в Третьем отделении. Забрали в Москву, работать в отделе военной и политической пропаганды. Он там живо сделал карьеру, влюбился, женился… И после войны так в России и остался. Но всегда считал себя немцем, и с роднёй в Рейхе связи поддерживал. Потомкам тоже завещал. А с учётом того, что потомки по обе стороны границы обычно работали в полиции, от этих связей была немалая польза…

Сойдя на перрон в Троицке день спустя, Николай ощутил себя дикарём, которого цивилизованный путешественник привёз к себе на родину. Город по российским меркам был невелик – куда меньше того же Ташкента. Зато в нём были мощёные камнем улицы, по которым ездили паровые экипажи, каменные и кирпичные дома, лавки с яркими вывесками на русском языке… Всего этого Дронов не видел, пожалуй что, с детства. Шагая за Настей в сторону маленького городского порта, офицер размышлял о том, что вся его взрослая жизнь прошла на воинской службе, в военных городках и гарнизонах, в занятых русской армией азиатских крепостях, в полевых лагерях. Он не жалел об этом, но странно было сознавать, что к тридцатому году жизни ему не довелось повидать и десятой части родной страны. Лёгкая растерянность спутника не укрылась от сыщицы – она ничего не сказала, но очень ласково взяла его под локоть. И не отпускала до самого трапа.

Место для них оказалось зарезервировано на грузовом дирижабле, который шёл куда-то в восточные земли Германии с грузом тканей. На верхней палубе судна имелось несколько двухместных жилых кают, одну из которых и выделили важным пассажирам. В каюте их ждал сюрприз – на одной из коек лежал большой бумажный пакет, перевязанный простой верёвкой. Никаких надписей на пакете не было, однако Настя явно знала о его содержимом. Сбросив с плеча ранец, она попросила Дронова на минутку выйти в коридор. Майор послушался – и простоял в холодном коридорчике добрую четверть часа.

– Можешь заходить. – Донеслось, наконец, из-за тонкой створки. Николай развернулся, сдвинул дверцу, шагнул через порог. Не пытаясь скрыть удивления, вскинул брови.

– Ну как? Хорошо сидит? – С умеренно-пугающей улыбкой поинтересовалась Анастасия. Вопреки ожиданиям майора, на девушке был мундир – низкий кивер, долман, лосины, сапоги выше колена, всё иссиня-чёрное. Плюс белые перчатки и немного серебра – шитьё, шнуры долмана, эполеты, кокарда, оправа очков. Когда Николай вошёл, она эффектным жестом набросила на плечи короткий, до талии, плащ с серебряной застёжкой. Мундир сидел по фигуре сыщицы просто превосходно, о чём Дронов и поспешил сообщить – на такие вопросы вообще стоит отвечать без задержки.

– Какой-то из уланских полков? – Уточнил Николай, когда они присели на свои койки, друг напротив друга. – И эполеты лейтенанта? Ну, поручика, на старые деньги. Извини, эмблему не узнаю…

– Чёрные уланы. – Кивнула сыщица. – Старейшее в Германии воинское подразделение, где служат женщины, ещё с девятнадцатого века. Я подумала, что немного конспирации не помешает. Мы ведь не знаем, с кем имеем дело, так что попробуем сбить потенциальных наблюдателей с толку, самую малость. Только в людных и публичных местах. Не переживай, от тебя много не потребуется, как я и обещала. Ты останешься собой – офицером союзной державы, который приехал для обмена опытом и по личным делам. А вот я стану лейтенантом Анной Тельман, твоим переводчиком, гидом и телохранителем. По второму пункту, правда, могут возникнуть проблемы – я в Берлине не бывала с детства. Но тебя же устроит экскурсия только по самым известным достопримечательностям? – Улыбнувшись чуть шире, она подмигнула.

– Вполне. – Николай ответил усталой, но искренней улыбкой. – А это не рискованно – брать фамилию самого канцлера Германии? Ведь суть, так понимаю, в том, чтобы я привлекал больше внимания, чем ты.

– Тельманов много, хуже будет взять каких-нибудь фон Гимли или фон Штиглицов, и потом выяснить, что они всю свою родню знают в лицо. – Мотнула подбородком девушка. – Давай уточним ещё один момент. При посторонних – мы едва знакомы. Понимаешь? Можешь относиться ко мне по-прежнему, можешь проявлять знаки внимания, это никого не удивит, но как минимум – обращайся ко мне на «вы» и старайся соблюдать субординацию. Мы ведь офицеры, и я – младше на пару рангов. Тебе придётся держать это в голове.

– Вот это будет непросто. – Хмыкнул Николай. – Но я постараюсь.

Военный клипер Германской Империи принял их на борт сразу после пересечения границ Рейха…

* * *

– Вставай, соня! – Николай сквозь зыбкую дрёму ощутил, как его тормошат за плечо. – Мало спал, что ли?

– Я не сплю. – Неохотно разлепив глаза, майор увидел склонившуюся над ним Анастасию. Она вновь была в пыльном гражданском костюме, только без куртки. – Так… прикемарил вполглаза.

– Обувайся и собирайся. – Девушка отступила назад. – Через несколько минут войдём в порт Темпльгоф. Дала тебе поваляться, сколько можно было.

– Это где? – Всё ещё сонный Дронов зевнул и уселся на тонком матрасе, принялся натягивать сапоги. Пассажирских кают на клипере не было, но им с напарницей выделили крохотный мичманский кубрик с двухъярусной койкой.

– Это в Берлине. – Сыщица наклонила голову к плечу. – Порт – военный объект, мог бы и знать… Раньше тут был плац для армейских учений, но после войны на его месте отстроили причалы. Пойдём, посмотрим с верхней палубы.

– А время сколько? – Поинтересовался Николай, вставая и застёгивая воротник.

– Полседьмого, вечереет. – Настя накинула на плечи куртку, подхватила ранец, сунула под мышку пакет с мундиром – весьма объёмистый из-за сапог и кивера. – Вещи забирай, мы сюда уже не вернёмся.

По узким коридорам, перешагивая через комингсы, они добрались до лестницы, и вышли на продуваемую всеми ветрами площадку перед ходовой рубкой. На палубе было уже довольно темно, но фонари пока не зажгли – только уютно светились жёлтым квадратные окна рубки. Чёрными силуэтами на фоне ещё светлого неба виднелись зачехлённые 70-мм орудия вдоль бортов, круглая башенка счетверённой автопушки на носу, фигуры матросов, готовящихся подавать концы для швартовки. Холодный, пахнущий дымом ветер трепал брезент на орудиях.

А внизу простирался город. Такого скопления ярких огней Дронов не видел ни разу в жизни. Берлин был будто сплетён из света. Улицы – горящие золотом реки – стекались к сияющим озёрам площадей и горным массивам дворцов. Жилые кварталы поблёскивали сотнями и тысячами маленьких огоньков – несомненно, это были окна квартир. Множество светящихся точек двигалось вдоль улиц, по тёмной глади речек и озёр в городской черте, в небе над городом. Наступали сумерки – но Берлин даже не думал засыпать.

Мерцающие ниточки дорог соединяли столицу Рейха с островками пригородных поселений, и одна такая тянулась к порту, над которым сейчас парил клипер. Скопление причальных мачт и ангаров отделяла от города узкая тёмная полоса, ничем не застроенная. Кажется, она даже поросла редким лесом – в полумраке трудно было разглядеть.

– Впечатляет. – Произнёс Николай, стараясь выглядеть спокойным. На самом деле от открывшегося зрелища у него захватило дух – но майор не хотел выглядеть совсем уж дикарём в глаза подруги.

– Согласна. – Настя покосилась на него, проницательно щурясь и не слишком старательно пряча усмешку. – Даже меня. А я ведь пару раз в год выбираюсь из нашей глухомани в Москву и Петербург. Красиво, правда?

– Угу. – Не зная, что добавить, Дронов подошёл к фальшборту, упёрся в него ладонями, подался вперёд. Клипер забирал влево, сбрасывая высоту.

– Берлин – молодой город. – Анастасия встала рядом с ним, тоже положила ладонь на ограждение. Стальные прутья фальшборта неприятно холодили кожу, но отпускать их было боязно – земля внизу казалась очень далёкой. – Не только потому, что основан позже Парижа или Лондона. Даже деревья в лесах вокруг молодые… Будет время – я тебе расскажу, почему.

– Да… я и сам догадываюсь.

Они молча стояли у борта, пока клипер снижался и подходил к причалу. Огни Берлина скрылись за лесом причальных мачт, однако зарево на севере от порта поднималось высоко, крася в пурпур отдельные низкие облака.

Корабль отдал швартовы в особой секции порта, отделённой от прочей территории высоким забором. На причальной платформе сошедших с трапа пассажиров встретил молодой мужчина в простом сером костюме. Он показал полицейский значок и, ни слова не сказав, жестом пригласил следовать за ним. Втроём они спустились на лифте с причала и покинули охраняемую территорию. У самого блок-поста майора и сыщицу поджидала неприметная чёрная карета, запряжённая парой лошадей. Полицейский открыл дверцу, снова сделал приглашающий жест. Анастасия сунула Дронову свой свёрток и, держа ладонь на кобуре, заглянула в салон. Вдруг улыбнувшись, кивнула Николаю, и забралась внутрь. Дронову пришлось согнуться почти вдвое, чтоб протиснуться следом. За его спиной тут же захлопнулась дверца, и экипаж тронулся с места рывком – отчего майор неуклюже плюхнулся на задний диванчик.

– Вы почти успели. – Сказал человек, сидящий напротив. Он оказался единственным их попутчиком – толстый, невысокий старичок с венчиком седых волос вокруг лысины. Между коленей он держал чёрную трость, уперев её в пол и сложив ладони на набалдашнике. – Приём в российском посольстве начался минут пять назад. – Старичок вдруг посмотрел Николаю прямо в глаза. – Настя, кстати, представь мне своего молодого человека.

Дронов закашлялся. Анастасия сочувственно похлопала его по спине и ответила, глядя на старика осуждающе:

– Дядя, я всегда говорила, что твоя прусская прямота тебя сведёт в могилу, но ты, похоже, решил начать с окружающих.

«Дядя?!» – чуть было не воскликнул Николай, однако вовремя одумался. Настя же усадила его ровнее, забрала пакет с мундиром, с комичной напускной лаской погладила по плечу:

– Это, дядюшка, тот самый Николай, о котором я тебе писала в прошлом году. Мой офицер для особых поручений и связной в армии. Как видишь, уже майор.

– О, понимаю. – Старичок наклонился вперёд и протянул руку. Дронов принял рукопожатие. – Николай Петрович, очень рад знакомству. Я – Готфрид Беккер, директор Пятого отдела Имперского Министерства государственной безопасности.

– И он мне – не дядя, если что. – Добавила Анастасия, воздев палец. – Наша степень родства… очень отдалённая и запутанная. Но у дядюшки нет детей и племянников, вот он и…

- …И пытаюсь сделать Анастасию своей наследницей, а она отказывается. – Улыбнулся Готфрид. В том, что полненький директор приходится рослой и сухощавой Насте лишь дальней роднёй, Дронов теперь усомнился – улыбки у них были очень похожие. Хотя у Беккера столь зловещего оскала не получалось – уж больно добродушное лицо с округлыми щеками.

– У тебя слишком много денег, дядя. – Усмехнулась в ответ сыщица, откидываясь на спинку дивана и продолжая поглаживать Николаево плечо. – А если я стану богатой, то обленюсь, брошу службу и растолстею, как ты. Я ведь себя знаю. Но давайте к делу, раз уже познакомились. Ты считаешь, нам обязательно нужно попасть на приём в посольстве?

– Да. – Кивнул Готфрид. – Это первый приём, который устраивает князь Ливен на новой должности. В посольстве соберётся немало важных людей, которых вам обоим не помешает знать в лицо. В иное время вы едва ли застанете их всех в одном помещении.

– Значит, едем в посольство? – Подал, наконец, голос Николай, несколько придавленный новыми знаниями о родственных связях подруги.

– Нет. – Мотнула подбородком Настя, опередив Беккера. – Мы едем в гостиницу.

– Но у нас мало времени…

– Если мы сейчас заявимся на приём, Россию обвинят в применении газового оружия. – Сыщица отпустила плечо Николая. – Когда ты последний раз был в душе? Вот то-то. Думаю, часа нам хватит. Горячая вода, мыло, гардеробная – то, что нужно в первую очередь. Я права? – Она перевела взгляд на «дядю».

– Да. – Подтвердил тот. – Я везу вас в «Жандарма», это в районе Веддинг. Ведомственная гостиница для средних чинов полиции, вам там забронирован номер. С ванной комнатой, разумеется. Приём у посла кончится не раньше полуночи, торжественная часть вам не интересна. Успеете ко второй половине. Экипаж будет вас ждать чуть в стороне от гостиницы, под видом извозчика.

С минуту они ехали молча, под стук колёс по брусчатке. Директор Беккер сдвинул шторку, плотно закрывающую окно, посмотрел на улицу. Вдруг сказал:

– Анастасия редко пишет мне, и в своих письмах редко упоминает вас. Но то немногое, что есть – описывает вас очень положительно. Я привык верить её суждениям о других. Вы – смелый солдат и благородный человек. Берегите мою наследницу.

– Дядя… – Настя медленно сняла очки и прикрыла лицо ладонью. – Боже мой…

– А ты всё питаешь иллюзии, что сумеешь отвертеться? – Хмыкнул старичок. – Зря. У тебя нет никаких шансов.

Когда экипаж высадил их перед квадратным пятиэтажным зданием серого кирпича, девушка, даже не пытаясь скрыть облегчение, выдохнула. Негромко произнесла, глядя вслед удаляющейся карете:

– Дело пахнет мандаринами. Мы должны закончить расследование как можно быстрее. Если задержимся в Берлине – дядя Готфрид нас поженит. Очки в заклад даю, у него уже припасены обручальные кольца.

– А… кхм… а почему ты мне о нём не рассказывала? – Спросил Николай, подталкивая её к дверям, украшенным скромной деревянной табличкой – не зная, что здесь гостиница, и не заметишь.

– А зачем? – Пожала плечами сыщица. – Если б не это дело, вы бы и не пересеклись никогда…

Она вдруг обогнала Николая, встала перед ним, запрокинув голову и серьёзно глядя мужчине в лицо:

– Коля, мой отец – простой следователь уголовной полиции в Москве. Моя мама – простая служащая в полицейском аппарате. Они меня вырастили, я у них единственная, братьев и сестёр у меня нет. Я выросла в небогатой семье простых и порядочных людей. То, что у меня есть богатый и влиятельный родич в Германии, ни на что не должно влиять. Но дядя искренне меня любит, потому я всё же с ним общаюсь, пишу письма… И всё-таки это значит лишь, что у меня есть полезные служебные контакты. Понимаешь?

– Не очень. – Честно признался майор. – Но если это сложная для тебя тема – не будем её больше трогать. Устраивает?

– Устраивает. И не обижайся. – Привстав на цыпочки, девушка быстро поцеловала его в щёку, игнорируя редких прохожих вокруг. – Пойдём.

Внутри гостиница «Жандарм» была точно такой же, как и снаружи – чистенькой, опрятной, очень скромной. Выделенный сыщице и майору номер оказался «семейным» – с одной спальней и большой двухместной кроватью. Над кроватью грозно хмурил седые брови с портрета кайзер Вильгельм.

– Дядя лично бронировал. – Констатировала Анастасия, бросая на кровать пакет с мундиром.

Горячую воду здесь подавали централизовано, из котельной в подвале, потому специально греть её не пришлось. Со словами «Женщины и дети – вперёд!», Настя решительно оттеснила спутника от дверей ванны и закрылась внутри. Дронов же, привыкший неделями обходиться без помывки, лишь пожал плечами и уселся в уютной гостиной, на продавленном диване, взяв с журнального столика свежую газету. Заметка об убийстве русского дипломата отыскалась быстро – дело всё ещё интересовало прессу, но статьи о нём уже перебрались с передовиц на внутренние развороты. Ничего интересного в заметке не было – если следствие и сдвинулось с мёртвой точки, то газетчиков об этом не уведомляли. В других колонках писали о рутинных и малопонятных приезжему вещах – где-то клали новую брусчатку, где-то открыли новый магазин готового платья, куда-то пропали деньги, выделенные на чистку канала, соединяющего реки Шпрее и Хавель…

Минут через десять шум текущей воды стих, щёлкнул шпингалет, хлопнула створка, и заметно повеселевшая Анастасия окликнула Дронова:

– Давай, Коля, твоя очередь. Я пока причёску подсушу.

– Быстро ты. Достань потом из рюкзака мой парадный китель. – Отложив газету, майор поднялся с дивана. Замер, увидев Настю. Девушка вышла из ванной совершенно обнажённой – единственным полотенцем она сейчас вытирала волосы. Распущенные, лишь немного влажные каштановые пряди спадали ниже плеч тяжёлой волной, подчёркивая их хрупкость и стройность нежной шеи. Без одежды, впрочем, сыщица казалась не столь хрупкой, как обычно – видно было, какая она поджарая, жилистая…

– Я же ванну не набирала. – Настя кивком указал на дверь. – Ты тоже лучше душ используй, тут напор неплохой.

– Надо будет его вместе опробовать. – Позволили себе вольность Николай и торопливо юркнул в ванную, не дожидаясь ответа.

* * *

Посольство Российской империи в Берлине находилось, конечно же, по весьма впечатляющему адресу – чуть ли не с видом на знаменитые Бранденбургские ворота из окон.

– За что люблю свою историческую родину – так это за простоту и пренебрежение красивостями. – С усмешкой говорила Настя, пока конный экипаж увозил их от «Жандарма», подпрыгивая на булыжной мостовой. Девушка была уже в чёрно-серебряном мундире, и придерживала на коленях кивер. – Едем мы в район Митте, что с немецкого переводится как «Середина». И он, представь себе, расположен в середине столицы. Посольство стоит на одной из самых красивых городских улиц – Унтер-ден-Линден. Догадайся, чем она знаменита? Ну, кроме престижности.

– На ней растут липы? – Предположил Дронов, в сотый раз поправляя воротник парадного кителя – майор не надевал его очень давно, да и из сундука доставал всего раз, чтобы пришить новые погоны.

– Верно. – Кивнула сыщица. – Название переводится – «Под липами». И там правда растут липы.

– У немцев и с оружием так. Винтовка образца девяносто восьмого года называется «винтовкой девяносто восемь», например.

– Потому-то и госбезопасность у них такая дырявая. – Анастасия вздохнула. – Слишком прямо мыслят. Дядюшкины коллеги всё не научатся интриги плести как следует, а англичан и французов такому учить не надо, оно у них в крови. Дисциплина, правда, против утечек информации тоже немного помогает.

Экипаж один за другим миновал два моста – через Берлинский канал и реку Шпрее. За вторым уличное освещение сделалось куда ярче, а булыжник под колёсами сменился гладкой брусчаткой. За окнами мелькнули какие-то деревья – окраины парка Тиргартен, как пояснила Анастасия. Наконец, карета остановилась и кучер, спрыгнув наземь, распахнул им дверцу.

– Осмотреть бы место взрыва, да темно, и времени много прошло. – С сожалением произнесла сыщица, выбираясь из салона. Дронов, покинув экипаж вторым, с интересом огляделся. Посольство размещалось в большом белокаменном здании П-образной формы. Дворик между крыльями был отгорожен от тротуара нешуточной решёткой с шипами поверху. Стоянки около посольства оказались пусты, по ним, и по тротуару прохаживались парами германские полицейские в чёрных мундирах. А по ту сторону забора плотно, едва ли не плечом к плечу, выстроились солдаты российской пешей гвардии с винтовками на ремнях.

– Серьёзно окопались. – Заметил Дронов.

– Много важных шишек внутри. – Настя взяла кивер под мышку и широко, уверенно зашагала к воротам. Николай поравнялся с ней – на сей раз сдерживать шаг офицеру почти не приходилось, ноги у девушки были длинные. – А охрана резиденции села в лужу. Самого важного человека в миссии не уберегли. Вот и стараются – и наши, и немцы.

На входе их проверили дважды. Сперва предъявить документы и приглашения пришлось патрулю «чёрных» полицейских, затем – гвардейскому лейтенанту. Гвардеец был напряжён, как гитарная струна, однако держался вежливо, а увидев имена в пригласительных билетах, тут же пригласил прибывших в караульное помещение. Там майора и сыщицу поджидал опрятно одетый молодой человек в маленьких круглых очках. Когда они вошли, юноша раскладывал пасьянс на столе дежурного.

– Третий секретарь посольства Егошев Павел Николаевич. – Представился он, вставая. – Вы – Анастасия, а вы – Николай, полагаю? Мне поручено провести вас в банкетный зал и сопровождать до конца вечера.

– Очень приятно. Но за пределами этих стен зовите меня Анной. Анной Тельман. – Сыщица наградила секретаря своей фирменной улыбкой. Тот сглотнул, немного побледнел, но нашёл в себе силы кивнуть:

– К… конечно. Я в курсе. Я… посредник между нашим полицейским атташе и Штази, хотя это не официальная должность. Можете на меня рассчитывать.

– Надеемся на вашу помощь. – Дронов взял руку юноши, которую тот забыл протянуть, сжал его ладонь, тряхнул. – Я ничего не смыслю в этикете и подобных мероприятиях.

– О, от вас много не потребуется. – Павел Николаевич с видимым трудом оторвал взгляд от Настиной улыбки, благодарно кивнул майору. – Просто будьте вежливы и сдержанны. Вы же армейский офицер, а не дипломат, знания этикета от вас никто и не ждёт. Если вы готовы – то следуйте за мной.

Выйдя с гостями из караулки, молодой секретарь повёл их к западному крылу, на ходу объясняя:

– Приём проходит по сокращённой программе, вы хоть и не сильно задержались, но многое пропустили. Речь князя, приветствия, вручение грамот… кайзер уже покинул резиденцию, к сожалению. Его охрана очень нервничала, просила ускорить церемонию. Сейчас, если так можно выразиться, «вольная программа». Оставшиеся гости в банкетном зале, свободно общаются за шведским столом, слушают музыку… Скоро начнут расходиться. Я проведу вас туда незаметно, просто войдёте через одну из боковых дверей, они все за занавесями. Мало кто заметит, когда вы появились. Сможете говорить, что просто чуть опоздали, если спросят.

Пояснения юноши были несколько сбивчивыми, но шёл он уверенно, явно зная планировку здания наизусть – через неприметную дверцу во флигеле внутрь посольства, потом по коридорам первого этажа в центральный корпус. Всюду им попадались караулы, которым приходилось показывать документы. Последний пост оказался прямо у той самой боковой двери. Миновав его, Дронов, Анастасия и их провожатый тихонько проскользнули в овальный банкетный зал, занимающий, наверное, добрую треть центрального корпуса. На их появление действительно никто не обратил внимания – гостей было довольно много, они прохаживались меж длинных столов, уставленных яствами, собирались в группки, о чём-то беседовали. Оркестр в дальнем конце зала играл какую-то нежную мелодию – но достаточно громко, чтоб не было риска случайно подслушать чужой разговор.

– Хм… я думал, народу будет меньше. – Николай попытался скромно встать у стены, не отходя от дверцы далеко, однако Анастасия взяла его под локоть и решительно потянула к ближайшему столу. – Это всё дипломаты?

– Не только. – Покачал головой Павел Николаевич. – Здесь ещё военные из посольских свит, полицейские, много журналистов. Все дипломаты прибыли с усиленной охраной. Кое-кто – с жёнами и взрослыми детьми, если те уже на госслужбе. Тут сейчас… человек тридцать, наверное.

– А князь Ливен – вон там, около оркестра? – Настя указала взглядом, одновременно беря со стола тарелку с мелким круглым печеньем. Тарелку она предложила спутникам. Егошев, похоже, этого даже не заметил, Николай же взял одно печенье, но есть его не стал.

– Да, это он. – Покивал секретарь. – Александр Карлович. Двое мужчин, с которыми он беседует – граф Иоахим фон Мансфельд из министерства иностранных дел Рейха и Гвидо Борромео, полномочный посол Итальянского королевства. Мы должны быть благодарны господину Борромео. Он сегодня единственный из заграничных дипломатов открыто дружелюбен к князю. Из-за… последних событий в Азии многие держатся холодно.

Гвидо Борромео оказался удивительно молод для полномочного посла – лет сорока, загорелый черноволосый красавец с лихо подкрученными на концах усами. С графом и князем он беседовал непринуждённо, белозубо улыбаясь и поигрывая полупустым бокалом вина.

– Вон там, в дальнем углу, угрюмый мужчина в жёлтом камзоле старинного покроя – Луис Фернандес де Веласко, посол Испании. – Продолжил тем временем Павел, игнорируя протянутую ему тарелку. Анастасия, пожав плечами, вернула её на стол и принялась брать печенья по одному. – Он сегодня мало с кем общался, кроме господина Борромео. Испания заказала у Италии современный броненосец, а у Германии – несколько воздушных корветов для борьбы с берберийскими пиратами. Причём в рассрочку, суммы и сроки выплат до сих пор не утверждены. Другие вопросы их дипломатов сейчас мало волнуют. Вон тот высокий мужчина в пенсне, разговаривает с двумя русскими военными – посол Американской Конфедерации, Пол Джонсон. Он тоже многое сделал, чтобы разрядить обстановку на приёме. Но тут ничего удивительного, Конфедерация – наш потенциальный союзник против Англии. На немецких верфях прямо сейчас строится пара лёгких крейсеров для их флота.

– Конфедераты давно точат зубы на британские колонии вдоль Восточного побережья Америки. – Кивнула Настя, перестав хрустеть печеньем. Тарелочка возле неё пустела с устрашающей быстротой, однако ела сыщица на удивление элегантно, ухитряясь не сыпать крошками. – Их Континентальное ополчение куда сильнее английских гарнизонных войск, но полноценную войну с империей они не вытянут – и прекрасно это понимают. Конфедерация рассчитывает, что в случае большой войны в Европе Британии станет не до колоний – тут-то они своё и возьмут.

– То есть… – Николай нахмурился. – Хоть они нам и союзники, но втянуть нас в войну – в их интересах.

– Правильно мыслишь. – Сыщица ещё раз кивнула. – Война в Европе им ничем не грозит, зато сулит немало выгод. Правда, они всё же заинтересованы в нашей победе. Выигравшая войну Британия живо пропишет Конфедерации жгучего порошка на хвост, у них старые счёты.

– Это третий и последний полномочный посол среди гостей сегодня. – Молодой секретарь вздохнул. – Посол Чешского королевства уже уехал. Как и представитель Австрии. Послы Англии, Франции, Бельгии, Голландии и Халифата демонстративно не явились, хотя приглашения им были высланы.

– А кто тогда этот тип в чалме? – Анастасия взяла с тарелки последнее печенье. – Прямо напротив нас?

Она имела в виду несомненного араба, изучающего блюда на столе в десятке метров от них. Тот был облачён в европейский строгий костюм, который странно гармонировал с белым тюрбаном на голове. Рядом с арабом держался угрюмый крючконосый мужчина в костюме подешевле и без чалмы – но тоже явный выходец из Халифата. Очевидно, телохранитель.

– Это Юсуф бен Али, посланник персидского шаха. Персия ведь формально отдельно государство, хоть и вассал Халифата. Но, как видите, их посланник – не перс. – Оказавшись в привычной среде, Павел Николаевич, похоже, ощутил себя уверенней. Впервые за вечер на его лице появилось нечто вроде ироничной усмешки. – Халифат всячески демонстрирует свою обиду на Россию из-за вторжения в Среднюю Азию. Но им интересно, что случится на приёме. Вот и используют обходные пути.

– И только арабы пошли на такое? – Уточнила Настя.

– Ну… – Молодой дипломат замялся. – Похоже, что да. Хотя… На приём прибыл военный атташе французского посольства, мсье Тьерри Ламбер. Но мы не знаем, официальный ли это визит.

– Это как? – Анастасия приподняла брови. Николай тоже не скрыл удивления.

– Дело в том, что мсье Ламбер… как бы сказать… – секретарь наморщил лоб, – имеет славу несколько эксцентричного человека. И очень своевольного. При этом у него хорошие связи в Версале, особенно в военных кругах, потому многое ему сходит с рук. Мсье Ламбер – полковник от кавалерии, но служил в особых частях французской армии. Бывал с деликатными миссиями в Африке, Индокитае. Он порой странно себя ведёт, но его уважают за опыт и навыки. Бывало так, что он давал очень странные рекомендации – и они срабатывали. А когда его предупреждений не слушали – происходило что-нибудь плохое. Мы послали приглашения нескольким сотрудникам французского посольства, а пришёл только господин атташе с единственной спутницей. Вполне допускаю, что он тут не по поручению посла Франции, а вопреки его запрету. Это вполне в духе мсье Ламбера. Кстати, вот он. Смотрите правее. Идёт через центр зала.

– Кого-то он мне по описанию напоминает. – Дронов глянул на Настю с усмешкой. Та сделала вид, что не заметила его взгляда. Поправила очки, чуть прищурилась, рассматривая француза издалека. Проговорила медленно:

– Колоритная личность.

– И на военного не похож. – Согласился майор. Длинный, с Николая ростом, тощий как жердь, с козлиной бородкой, с лохматыми тёмно-русыми волосами, в круглых больших очках – Тьерри вызывал ассоциации скорее со школьным учителем математики.

– И всё же – войска специального назначения. – Напомнила сыщица. – Пользуется уважением в столице. Нет, определённо интересный персонаж. А ещё… обрати внимание на его спутницу. – Настя прищурилась сильнее.

– Светловолосую?

– Угу. Ту, что хвостом за ним вьётся. Что скажешь?

За французским атташе, фланирующим по залу, действительно всюду следовала юная девушка в скромном сине-белом платье с воротником-стойкой – та самая «спутница», упомянутая Павлом. Невысокая, чуть больше полутора метров ростом, изящная и хрупкая. Кукольное личико, с которого не сходило серьёзное, сосредоточенное выражение, огромные светло-зелёные глаза, прямые золотистые волосы – не слишком пышные, но красиво отливающие в свете люстр, будто припорошенные золотой пыльцой. Девушка собрала их в причёску, похожую на Настину, только вместо хвостика у неё была тонкая коса, подобранная к затылку и прихваченная синей ленточкой в тон платью.

– Ну-у… – Дронов нахмурился, пытаясь понять, чего от него хочет подруга. – Симпатичная. На Сашу немного похожа. Наверняка старше, чем выглядит, знаю я таких людей… Лет двадцать пять ей. Даже больше, думаю.

– Ох, дурак… – Сокрушённо выдохнула Настя, при этом не меняясь в лице. – Я не про то. Смотри, как она держится относительно господина атташе. Как двигается. Как озирается. Ещё подол платья у неё интересный – хоть и длинный, но только кажется тяжёлым. Уверена, он не будет стеснять движения, если ей потребуется бежать или бить с ноги…

– Ты хочешь сказать…

– Ага. Она – его охрана.

– Вот эта крохотулька? – Николай и сам теперь заметил, что девушка держится чуть позади француза, точно за его левым плечом, и часто посматривает по сторонам. Очень профессионально так осматривается, за пару мгновений окидывая взглядом весь зал.

– Сам же Александру припомнил, она ещё меньше. – Анастасия легонько ткнула мужчину локтем в бок и хмыкнула. – А то, что эта зеленоглазая сопровождает такого важного типа, говорит либо о том, что господин военный атташе ставит эстетику превыше безопасности, либо что у неё отличная подготовка и серьёзный опыт. И недостаток силы она чем-то компенсирует. Умом. Реакцией. Верностью. Может, ещё чем. Надо её запомнить…

Сыщица ловко выхватила из пальцев Дронова последнее печенье, аккуратно уложила его точно в середину опустевшей тарелки. Повернулась к провожатому:

– Павел Николаевич, будьте любезны, познакомьте нас прямо сейчас с мсье Ламбером.

Егошев молча кивнул и двинулся наперехват, увлекая майора и сыщицу за собой. Третий секретарь посольства перемещался по полному людей залу уверенно и быстро, петляя меж столов и гостей – спутникам оставалось лишь поспевать за ним. Точку встречи он рассчитал, как опытный штурман боевого дирижабля – их маршрут пересёкся с маршрутом господина атташе на сравнительно свободном пяточке, где никто бы не помешал беседе. Павел чинно раскланялся с французом, представил по-немецки:

– Майор от конницы Дронов, Николай Петрович, и его переводчик – лейтенант Анна Тельман из полка Чёрных улан. Господин майор – в некотором роде ваш коллега, мсье Ламбер. Тоже боевой офицер, драгун, тоже служил в Азии. Участвовал в походах на Хокандское ханство.

– Я служил несколько южнее, но в любом случае – очень рад знакомству. – Атташе широко и искренне улыбнулся. Сделав шаг вперёд, без особых церемоний обменялся рукопожатиями не только с Николаем, но и с Анастасией. Пальцы у тощего на вид француза оказались железные, широкую ладонь майора он стиснул так, что та побелела.

– Я сегодня старался переговорить со всеми офицерами, которых привёз новый посол. – Тьерри изъяснялся на немецком, быстро и свободно – русского он, видимо, не знал, а знания французского от собеседников не ожидал. – Не нашёл одного из указанных в списке гостей. А он – ого! – нашёл меня сам. Я очень интересуюсь иностранным опытом, не только немецким. Рад буду с вами побеседовать. Мне интересно послушать о войне с ханствами, а я вам расскажу про Индию. Всё, что не секретно. – Француз подмигнул и сделал жест, словно поднял что-то на левой ладони.

– Это будет интересный разговор. – Энергичная речь мсье Ламбера действовала заразительно, уже после пары фраз Дронов ощутил, как с него спадает напряжение. – Но думаю, нам лучше провести его в другом месте, и чуть позже. А пока – не представите свою юную спутницу? – Майор галантно поклонился зеленоглазой. Та всё это время фарфоровой статуэткой стояла за спиной Тьерри, словно бы и не дыша – двигались только её глаза.

– О, это Джейн, моя сопровождающая. Мне правда стоило сразу вас познакомить. – Французский дипломат отступил чуть в сторону, чтобы не заслонять миниатюрную девушку. Та, вместо положенного книксена, просто кивнула Николаю, коснувшись ладонью груди, и перевела взгляд на Настю. Рассматривала с полминуты, очень пристально, ничуть не таясь. Сыщица ей улыбнулась – своей наводящей жуть ухмылкой. Джейн улыбнулась в ответ – лишь чуть заметно приподняв уголки губ. Николаю почему-то сделалось неуютно…

– Приятно познакомиться. – Сказала она по-немецки – довольно уверенно, но с акцентом, который заметил даже Николай. Голос у девушки оказался неожиданно глубокий, хотя не настолько, чтоб резонировать с внешностью. – Я сопровождаю господина атташе на сегодняшнем приёме.

– Польщён знакомством. – Снова отвесил полупоклон майор.

– И мне приятно. – Ответила Анастасия – по-английски. – Но, быть может, вам удобнее говорить на родном языке?

– Простите? – Вежливо приподняла брови зеленоглазая.

– Судя по выговору, вы – родом из Англии, верно? – Улыбка Насти сделалась шире. – И не из колоний, а именно с островов… Думаю, с севера, но не из Шотландии. Йоркшир?

– Норт-Йоркшир, вы угадали. – Джейн ещё раз кивнула. Теперь она говорила на английском, и Дронову приходилось напрягаться, чтоб её понимать. – Мне действительно легче говорить на родном, благодарю вас. Уверена, и вы бы предпочли родное наречие.

– Прости, Джейн… – Француз покосился на свою спутницу с плохо скрытой растерянностью. – О чём ты?

– Но ведь фройляйн Тельман – не немка. – Ровно отозвалась маленькая девушка, глядя Насте в глаза всё с той же едва заметной улыбкой. – Она хорошо имитирует берлинский акцент, однако он ей не родной.

– Вы что-то путаете, мисс Джейн… – Начала сыщица, перестав улыбаться.

– Доу. – Сохраняя безупречно вежливый тон и улыбку на лице, сообщила англичанка. – Возможно, вы правы. У вас идеальный немецкий. Быть может, вы имитируете только столичный акцент. Допускаю, что вы немка – но родом не из Берлина, и даже не из его окрестностей. Возможно, вы из Вюртемберга, Южной Баварии или даже Австрии.

– Джейн, при всём моём уважении к твоим навыкам – ты тут не специалист. – Атташе пришёл на помощь не знающей чем крыть такую карту Насте.

– Вы правы. – Джейн бросила на спутника быстрый взгляд, явно стараясь не отводить глаз от Анастасии дольше, чем на мгновенье. – Но мне кажется странным, когда кто-то выдаёт себя за другого. Это достойно внимания.

– Анна – хороший переводчик, и владеет несколькими языками. – Добавил Николай. – Может, это сказывается на её выговоре… Но заверяю вас, ваши подозрения не обоснованы.

– Простите. – Маленькая англичанка вновь приложила узкую ладошку к груди. Николай вдруг обратил внимание, что она в белых перчатках – не очень подходящих к платью с длинными рукавами. – Вероятно, я ошиблась. Примите мои извинения за неловкую ситуацию.

– Ну что вы. – Улыбка вернулась на лицо сыщицы – но теперь она, подобно Джейн, лишь приподняла уголки губ. – Всё в порядке.

– Если вы хотите, господа офицеры, я устрою вам встречу в ближайшие дни. – Поймав удобный момент, взял слово секретарь посольства. – У меня есть ваши контакты, я подберу удобное место и подходящее время.

– Это будет замечательно. – Кивнул мсье Ламбер, сдвигаясь так, чтобы оказаться между Джейн и Настей. – Надеюсь встретить и вас майор, и вас, лейтенант, в скором времени.

Коротко попрощавшись, они разошлись, и Николай украдкой провёл ладонью по лбу – к счастью, сухому. Спросил полушёпотом:

– Что сейчас произошло, Н… Анна?

– Интересные вещи выяснились, вот что. И, между прочим, какой бы дрессированной не казалась эта малышка, у неё есть чувство собственного достоинства. – Так же негромко ответила сыщица, поглядывая в сторону отошедшей парочки. – За этим каменным личиком упрятана гордость.

– Мисс Доу хорошо владеет собой… – Заметил майор.

– Но ты видел, как она меня уделала? – Настя хмыкнула. – Мне аж самой понравилось. Однако ей не было нужды сообщать вслух, что она меня раскрыла. Подождала бы, пока мы уйдём, тихонько нашептала б хозяину. Но нет – ей захотелось сбить с меня спесь, оставить последнее слово за собой. И получилось. Хоть это лишило её некоторого преимущества. Она мне нравится. Надеюсь, не придётся в неё стрелять.

– А ты думаешь?…

– Французский дипломат, военный, со связями в политических кругах. – Сыщица качнула головой. – С постоянной сопровождающей – урождённой англичанкой. Не простой англичанкой. Способной расколоть мой акцент и явно знающей, где у револьвера рукоять. Рано пока делать выводы, но вечер уже прошёл не зря. Есть пища для размышлений. И появились первые планы на будущее.

– Что дальше? – Деловито поинтересовался Игошев. Юноша уже вполне освоился в их компании, и, похоже, чувствовал себя членом команды. – У нас есть ещё минут двадцать, прежде, чем гости начнут расходиться. Свести вас с персидским эмиссаром?

– Не стоит. – Настя перехватила поудобнее кивер, который несла на сгибе локтя. – Нам пока лучше сделать вид, что мы интересуемся не только дипломатами. Николай же здесь – как военный консультант. Займите нас чем-нибудь, что будет выглядеть естественно, минут на десять-пятнадцать. Мы уйдём чуть раньше первых гостей.

– Можно просто поесть. – Дронов бросил печальный взгляд на богато сервированные столы, мимо которых они шли.

– Можно. – Павел Николаевич потёр подбородок. – Но, знаете… Идите за мной.

Он направился к небольшой, плотной кучке военных. Четверо офицеров – двое немцев, один чех, один австрияк – обступили круглый столик с выпивкой и весьма организованно истребляли его содержимое, передавая друг другу закуски.

– Господин майор… человек, с которым вам, я уверен, будет интересно познакомиться. – Молодой дипломат чуть поклонился приземистому усачу в тёмно-синем мундире с золотым шитьём. – Барон Эрик фон Шварцвальд, в ранге полковника возглавляет Третий отдельный механизированный батальон «Морской чёрт». Барон, это майор Николай Дронов, азиатский экспедиционный корпус.

– Рад знакомству, господин полковник. – Николай отдал честь, Анастасия рядом с ним сделала то же самое, но молча.

– И я рад, майор. – Улыбнулся барон, отставляя фужер с вином. – А ещё я в кои-то веки рад военному церемониалу. Будь мы не в мундирах, пришлось бы соблюдать куда больше условностей. Эполеты немного сглаживают сословные различия. Кстати, польщён знакомством и с вами, лейтенант… – Он вопросительно взглянул на сыщицу. Задержал взгляд, явно оценивая фигуру и длину ног.

– Анна Тельман, господин полковник. – Ответила та довольно браво.

– Лейтенант Тельман. – Кивнул барон. – Только не называйте меня «господином», не люблю такое слышать от женщин.

– Как прикажете, ваше превосходительство. – Анастасия, похоже, наслаждалась ролью, отыгрываясь за недавний провал.

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я признаюсь, что не слышал прежде о вашем батальоне. – Поспешил перехватить инициативу Дронов.

– Тут не на что обижаться, его сформировали считанные месяцы назад. – Благодушно махнул рукой фон Шварцвальд. – Видите ли, батальон относится к морской пехоте.

– Механизированный? – Вскинул брови Николай.

– Именно так. – Немецкий офицер снова улыбнулся. – Как вы знаете, Германская империя уделяет механизированным частям больше внимания, чем любая иная держава. Пока британцы пересаживают драгун на броневозы, а французы распыляют машины по пехотным частям, наш штаб ищет особые тактики специально для гусеничной и колёсной бронированной техники. Кроме прочего, рассматривается использование механизированных подразделений в составе воздушного и морского десанта. Если для первого пока ещё разрабатываются специальные броневики, влезающие в десантный отсек дирижабля, то со вторым – проще. – Барон говорил всё более увлечённо, взяв со стола свой фужер и помахивая им в воздухе. Настя начала синхронно переводить, видя, что её спутник теряет нить монолога. – На верфях переделали несколько морских десантных кораблей, и теперь они могут высаживать технику на достаточно ровный и удобный берег. Мой батальон отработал пару высадок, обошлось почти без потерь… Сейчас в нём семь броневозов с автоматическими пушками и два десятка бронеавтомобилей с разным вооружением, от пулемётов до лёгких орудий. Ни одна современная береговая оборона не подготовлена для отражения подобного удара. – Улыбка полковника сделалась хитрой. – Даже британская…

– И название у батальона удачное, смею заметить. – Пришла очередь дипломату спешно менять тему. – Нужно быть чертовски смелым человеком, чтоб высаживаться на враждебный берег в стальном гробу, плавающем хуже топора. Кстати, барон, я понимаю, почему вы избрали эмблемой своей части изображение той зубастой рыбы… Но всё же – почему она розовая?

– По недоразумению. – Немец коротко хохотнул и отпил из фужера. – Перепутали краску и грунтовку, ну а потом прижилось… А вам что-то не нравится?

– Враги будут в смятении. – Усмехнулся Дронов. – Если вы ещё и знамя сделаете с этой же рыбкой…

Ровно через десять минут Игошев ловко закруглили их беседу, демонстрируя несомненный опыт в таких делах, и тихо увёл своих подопечных из банкетного зала – так же, как и привёл. У ворот секретарь дал им свои визитки:

– Я буду обеспечивать для вас связь с Третьим отделением и полицейским атташе. Так же можете через меня связываться со Штази, если другие каналы окажутся недоступны.

– Надеюсь, хватит и штатных средств. – Анастасия спрятали визитку в карман. Легонько улыбнулась Павлу. – Но спасибо. Приятно было поработать с вами. Вы молодец.

Оставив зардевшегося юношу под фонарём у караулки, они вышли с территории посольства. На проезжей части уже выстраивались экипажи, поджидающие дипломатов. Главным образом – крытые паровые авто, но среди них затесалось и несколько карет. Был здесь и их «извозчик». Анастасия вспрыгнула на подножку, что-то нашептала кучеру на ухо – и тот укатил в ночь.

– Ты его отпустила? – Удивился Дронов.

– Да. Но недалеко, будет ждать нас в парке, чуть западней. – Девушка надела кивер, кивком позвала майора за собой. Вместе они пересекли улицу, остановились на той стороне – в глубокой тени, хотя и в поле видимости сразу двух полицейских патрулей.

– Немножко посмотрим. – Сказала сыщица.

Четверть часа они наблюдали, как разъезжаются гости посольства. Одним из последних через ажурную арку ворот прошёл французский военный атташе. Он наклонился к водителю своего авто с открытым верхом, что-то сказал. Водитель кивнул, а зеленоглазая спутница француза вдруг тронула дипломата за плечо, с решительным выражением на лице заговорила. Мсье Ламбер ответил – прервав её на полуслове одной короткой фразой. Маленькая англичанка умолкла – Дронову даже показалось, что на её обычно бесстрастном лице мелькнуло… смущение? Француз улыбнулся ей, кивнул водителю. Авто сорвалось с места, умчалось на восток. Дипломат и его миниатюрная спутница неторопливо зашагали следом по тротуару. Джейн привычно держалась чуть позади, но Тьерри постоянно оглядывался на неё, явно о чём-то рассказывая. На ходу он обильно жестикулировал…

– Он решил пойти пешком. – Ровным голосом произнесла Анастасия, сложив руки на груди и следя взглядом за французом и англичанкой. – Она напомнила ему о безопасности. Он сказал, что делает это потому, что хочет погулять с ней под луной. Она была ошарашена, и не смогла возразить. Простая душа, похоже… До сих пор не догадывалась…

– Ты это прочла по губам? – Выгнул бровь майор.

– Нет. – С усмешкой мотнула подбородком сыщица. – Только что выдумала. Но похоже на правду, верно?

– Планируешь за ними проследить?

– Зачем? – Настя пожала плечами. – Эта мелкая златовласка мигом нас заметит. Выйдет совсем глупо. Что хотела – я увидела. А теперь – давай гулять под луной.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно. – Девушка стиснула его локоть, обхватив двумя руками. – Ты уже несколько часов в Берлине, а города, считай, не видел. Мы – в историческом центре. Одно из немногих мест, которое мне знакомо действительно хорошо. Я тут всё с детства помню. Гуляем до парка Тиргартен.

И они гуляли – под руку, не спеша. По усаженной липами улице, до небольшой площади, в конце которой высилась ярко освещённая громада мраморных ворот. Квадратные, массивные, выполненные из белого и жёлтого камня, те были увенчаны бронзовой фигурой в виде колесницы-квадриги. Крылатая возница, девушка с мечом в поднятой руке, возвышалась над крышами окружающих площадь дворцов.

– На самом деле это не настоящие Бранденбургские ворота. – Тихо произнесла Анастасия, когда мраморная арка нависла над их головами. – Копия, которую закончили лет сорок назад. В официальных бумагах сказано – «отреставрировали». Но когда что-то воссоздают на ровном месте – разве это реставрация? Тут хорошо, если несколько камней в фундаменте осталось от тех ворот.

Впереди, за аркой, показалась широкая дорожная развязка – пустая в столь поздний час. За ней виднелась тёмная стена деревьев.

– И это – про весь Берлин. – Продолжала Настя. – Здесь нет ни одного здания старше ста лет. И в парках, даже в окрестных лесах – всего несколько деревьев, отметивших век. Всё здесь построили заново…

– После войны. – Мрачно кивнул Николай.

– Да. – Сыщица шагала рядом, держа спутника за локоть, но глядела вниз, под ноги. Дронов не видел её глаз за козырьком кивера. – После войны – города не было. То есть, совсем. Ничего не осталось. Даже парки пришлось сажать по новой – и они быстро разрослись на пепле прежних. Памятники «отреставрировали» – так же, как эти ворота. Правда, Колонна Победы на площади Большой Звезды – настоящая. Её поставили в двадцатом году. Жители предместий теперь зовут город «Нойе Берлин», «Новый Берлин». Берлинцы обижаются.

– По виду и не скажешь. – На ходу Николай поглядывал по сторонам – ему было как-то беспокойно. Улица с липами кончилась давно, как и площадь вокруг ворот. Теперь они шли по обочине широкого шоссе, и совсем рядом шумели листвой деревья. Парк Тиргартен напоминал лиственный лес, и ночью здесь было жутковато. – Город красивый, здания солидные…

– В этом – лучшие черты немцев. – Анастасия подняла голову, её очки блеснули в жёлтом свете фонарей. – Они вернули город из небытия, своими руками подняли из пепла. Трудились сотню лет, и лишь недавно закончили работу. И… я бы не хотела, чтоб их труд пошёл прахом.

– На тебя не похоже. – Дронов накрыл её ладони, лежащие на сгибе локтя, своей, свободной. – Слишком возвышенные слова.

– Дело слишком серьёзное, чтобы дурачиться. – Сыщица вздохнула. – Если мои подозрения насчёт этих взрывов верны – кто-то успел забыть, почему Великая война кончилась ничьей. Почему в ней не было победителей – все проиграли. И этот кто-то идёт к своим целям, считая риск новой войны – оправданным. О, вот и наш экипаж.

«Извозчик» действительно ждал их на обочине, около боковой дорожки, вливающейся в шоссе как приток в реку. Дорожка вела на север, совсем не далеко. До мраморного монумента, окружённого знакомыми уже липами. Солдат в русском мундире стоял на груде обломков, опустив винтовку с примкнутым штыком и глядя перед собой одновременно устало и мрачно. Его голова была непокрыта, пехотный кивер валялся у ног, на битых камнях.

– Памятник нашим солдатам, павшим на германской земле. – Указала на него сыщица. – Будет нам с тобой хорошим напоминанием, верно?

– Мнда… – Протянул Дронов.

– Здесь мы пока расстанемся. – Настя неожиданно отпустила руку мужчины. – Карета отвезёт тебя к «Жандарму», а я пройдусь пешком.

– Чего? – Николай уставился на подругу с тем же выражением лица, что было у мраморного солдата.

– Надо освежить пару знакомств. – Объяснила девушка. – А потом я зайду в штаб-квартиру Штази, попрошу доступ к уликам с места взрыва. Спорить могу, дядюшкины коллеги каждую выбитую щебёнку там собрали и пронумеровали. Просмотрю вещдоки – вдруг увижу что-то, чего они не увидели. Постараюсь вернуться к утру. Тогда и обмозгуем вместе новые сведения. Согласен?

– Нет. – Дронов несколько секунд смотрел в глаза сыщице, потом сдался. Поднял взгляд на почти круглую серебристую луну. – Но кого это волнует…

Назад: Глава 1

Дальше: Глава 3