Глава 12

– Ну вот, ничего страшного, – говорил пожилой врач в синем халате, ощупывая его руку. Никита смотрел на него без энтузиазма и хмурился, обычно именно после таких слов он ждал неприятностей.

Он лежал на кровати, доктор сидел на табуретке и рылся в небольшом чемоданчике. Никита абсолютно не удивился бы, если б в его содержимом нашлись скальпель, щипцы, иголки и прочие инструменты для пыток, однако пока доктор вытащил лишь шприц.

– И что же со мной? – потребовал он.

– Ничего страшного, ничего страшного, – повторил доктор, – во сне у вас подскочило давление, вот и все. Сейчас мы исправим эту ситуацию, сделаем вам укольчик, и вы будете как огурчик.

– Зеленый и в пупырышках, – фыркнул Ворон.

Теперь Никита знал кличку «незнакомца», но это мало что ему давало: ни имени, ни фамилии, ни каких-либо данных он не знал по-прежнему. Пожалуй, единственной информацией, не вызывающей сомнения, служила его профессия: сталкер. Недаром Никита при первой встрече сравнил его с Димом. Зона связывала людей, прикоснувшихся к ней хотя бы раз, – все они носили ее отпечаток. На этом схожесть заканчивалась. В отличие от мудрого, многое понимающего напарника, всегда готового помочь, причем не только советом, Ворон оказался язвительной сволочью и Никиту невзлюбил сразу же.

– Вы лучше скажите, когда пациент выйдет из состояния «скорее мертв, чем жив», – обратился Ворон к врачу.

– Организм на удивление быстро пришел в норму, но я советовал бы отлежаться. Василий Семенович сказал о невозможности лечения в стационаре, но я хотел бы понаблюдать за состоянием молодого человека.

– Боюсь, это исключено, – безапелляционно заявил Нечаев.

– Я все понимаю, но… – Доктор недовольно поджал губы. – Конечно, сложно делать громкие заявления, не имея соответствующей аппаратуры и не проведя ряд исследований, но… молодой человек, я ни в коем случае не хочу напугать вас, но по всем признакам вы пережили микроинсульт.

Ворон фыркнул.

– Не смейтесь, – осуждающе произнес доктор, – я видел много людей с подобными проблемами. Поверьте, это страшно.

– А я и не смеюсь, – заверил сталкер. – Возможно, я сейчас открою Америку, но в официальной медицине такого понятия, как микроинсульт, не существует. Есть единственный конкретный диагноз – инсульт, когда при остром нарушении мозгового кровообращения у человека за несколько часов или минут возникает неврологическая симптоматика: общемозговая либо очаговая.

– Я советую вам меньше сидеть за компьютером и читать справочники, молодой человек, – принялся вздыхать доктор. – Микроинсульт – это некроз мозговых тканей из-за тромба или резкого сужения мелкого сосуда. Нередко его путают с транзиторной ишемической атакой, когда ухудшается питание головного мозга. Атака всегда обратима и не доводит ткань мозга до некротических изменений. Она может длиться от нескольких минут до суток. При микроинсульте некротические изменения тканей минимальны, но они есть, а полной обратимости процесса нет, хотя после него пациент может вполне прилично компенсироваться и восстановиться. По сути, микроинсульт – это тот же инсульт, только поражающий мелкие сосуды головного мозга, поэтому нарушение малозаметно, и восстановление происходит быстро. Однако он чреват! В течение трех дней может наступить инсульт настоящий, серьезный и влекущий самые неблагоприятные последствия вплоть до фатальных!

– И это называется: не пугать? – Ворон вскинул бровь и развел руками.

– Я не поеду ни в какую больницу, – заявил Никита.

– Вы восстановились на редкость быстро, – заверил доктор. – Возможно, использовали какой-то артефакт. Исследования, которые вы пройдете, вполне возможно, позволят справиться с бичом нашего времени!

– То есть единственное, что вас привлекло, это возможность исследований? – заключил Ворон и посмотрел на Шувалова, тот вздохнул и, отвернувшись, принялся внимательно разглядывать стену.

– Благодарим, Генрих Леопольдович, дальше мы справимся сами, – наконец сказал он.

Никита, услышав подобный ответ, выдохнул с облегчением, хотя, по идее, должен был бы обеспокоиться собственным здоровьем.

– Погодите вы, – отмахнулся доктор от главы института и снова обратился к Никите: – Молодой человек, многие мои коллеги посчитали бы микроинсульт в таком возрасте нонсенсом, более того, он произошел во сне. Я очень вас прошу. Исследования займут всего месяц, в крайнем случае три.

Никита вздрогнул. Сказать «нет» ему всегда оказывалось нелегко, а когда еще и просили… он с надеждой посмотрел на Шувалова. Все же тот являлся здесь начальником. По крайней мере даже Ворон говорил с ним уважительно. Однако на помощь неожиданно пришел именно сталкер.

– Знаете, уважаемый, я более всего не терплю, когда людей пытаются уговорить стать подопытными кроликами, мотивируя это пользой для всего остального человечества. Бред это, – сказал он.

Доктор попытался спорить, но Ворон взглянул так, что отбил у него всякое желание возражать и даже просто говорить.

– В крови у каждого сталкера намешан уникальный коктейль, и я сейчас имею в виду не уродов вроде «темных» представителей нашего братства, давно ставших мемом и легендой. Я говорю о всех поголовно, – продолжил Ворон. – Человек, вошедший в Периметр, подвергается воздействию множества аномалий, артефактов, различному излучению Зоны, которое может приборами и не фиксироваться. У некоторых из нас изменяются состав крови, давление, температура тела, у других появляются положительные мутации. Главное и основное: сталкеров нельзя сравнивать с остальными людьми, мы – индивидуальны.

Доктор не ответил и снова обратился к Никите. Тот было напрягся, ожидая, что у него потребуют ответа, вернее, согласия, но этого не произошло.

– Онемение лица и конечностей; головокружение и внезапная интенсивная головная боль в лобной области, резкое повышение артериального давления, нарушение координации движений, проблемы при ходьбе или удержании равновесия, гиперчувствительность к яркому свету и громким звукам испытывали?

– Про скачок давления сообщили мне вы, – честно ответил Никита. – Остального… ничего не помню. Перед тем, как я заснул, – точно нет.

– Это еще ни о чем не говорит, вы спали. Человек, как правило, не запоминает пять минут, предшествующих сну, – заметил доктор. – Существуют дополнительные симптомы. Общая слабость, например. Чувство оглушенности, разбитости, сонливости?

– У меня, – признался Ворон. – Последнее точно имеется. Хроническое.

– Вот! – Доктор поднял руку с отогнутым вверх указательным пальцем и погрозил им потолку.

– Если не сплю по трое суток, на четвертые наступает именно состояние оглушенности и разбитости. А еще заторможенность ощущаю: хочу выругаться, а воспитание не позволяет, и совесть просыпается, хотя ее никто не будил, – договорил Ворон. – И маневрировать на машине удается с большим трудом. Когда я не спал неделю… так вышло, разучился сдавать назад, ориентируясь по боковым зеркалам. Потом, когда отоспался, эта способность вернулась.

Кажется, только упомянутое воспитание не позволило доктору сплюнуть прямо на пол.

– Возможно, но не обязательно, – с трудом сдерживая раздражение, проговорил он, – краткая потеря сознания, временное ухудшение зрения, проблемы с речью, затруднение в произношении и понимании речи. Было?

– Ничего такого, – ответил Никита.

– Сталкеры – они уникальные, – проворчал доктор. – У нас по вашей вине скоро все население страны таким будет. Вот у меня племянница ходила в ночной клуб, а там, сволочи, «мультиком» молодежь облучали. Так что же она теперь, одна из вас?

– Это вряд ли. – Ворон подошел к кровати и присел на корточки, глядя на доктора снизу вверх. Поза возымела действие, по крайней мере Никита ощутил, как из окружающего его пространства медленно начало уходить напряжение. Даже дышать стало легче. – «Мультик» абсолютно безопасен: и для сталкера, и для обычного человека. Абсолютно, – повторил он, видимо, на всякий случай. – С ним можно совершать любые операции. Например, использовать на стадионах и на дискотеке (если, конечно, организаторы не боятся проблем с законом, с некоторых пор власти ревностно относятся к использованию артефактов в общественных местах), носить с собой в виде талисмана, да хоть облизать – удастся микробы подхватить если только.

– Надеюсь, никому не придет в голову использовать артефакт вместо леденца, – заметил доктор. – Знаете, сколько всего можно подцепить, не помыв руки перед едой и схватив ими кусок хлеба?

– Не уверен, будто хочу устранять пробел в знаниях, – в шутливом ужасе округлил глаза Ворон. – А «мультик» сам не опасен. Только для ученых вроде вот этих деятелей является источником неприятностей. – Он кивнул в сторону Шувалова. – Разрядка у него сопровождается мощным электромагнитным импульсом. В радиусе двадцати-тридцати, а то и пятидесяти метров вся электроника отдаст концы: надолго, и не факт, что обратимо.

– Ладно, – вздохнул доктор. – Раз безвредный, то и хорошо. Засиделся я с вами, – заявил он, с кряхтением поднявшись. – Вам выздоровления, вам не переутомляться, – сказал он, обращаясь к Никите и Ворону. – И таких молодых затрагивает, а вы пусть и ненамного, но старше.

– Благодарю за ненамного, – усмехнулся Ворон.

– Всего доброго, Василий Семенович, – попрощался доктор и вышел за дверь в сопровождении Нечаева.

– Где вы только берете таких лекарей, Василий Семенович? – Ворон тоже поднялся.

– Ты ведь понимаешь, я не мог вызвать самую обыкновенную «Скорую», появилось бы множество вопросов, опять же, могли донести.

– Я понимаю, – заверил Ворон. – А этот?

– Хороший друг небезызвестного тебе Хазарова Петра Тихоновича.

– О… – Ворон развел руками. – В таком случае я понимаю, откуда такая хватка. Подобных людей, как ваш Петр Тихонович, хлебом не корми, дай только кого-нибудь поизучать.

О некогда ведущем психиатре Московской психиатрической клинической больницы номер один, в просторечии носящей название «Канатчикова дача», Ворон оставался не лучшего мнения. Ему претила манера Хазарова говорить – вальяжно и слегка устало, словно собеседник отвлекает его от дум о высоком. При этом, когда было нужно, Хазаров преображался, умел слушать, а потом выдавал такие советы, которые прежде всего оказывались выгодны ему самому.

Когда Ворон впервые вместе с Денисом вел в Зону группу ученых, Хазаров буквально из кожи вон выворачивался, желая заполучить для исследований чуть не ставшего эмиоником парня. Иной раз Ворон задумывался, что поведи Стаф – лидер клана «Доверие», в который входил Денис, – себя более адекватно и порядочнее, все вообще могло сложиться иначе.

– Прекрати. Петр Тихонович прекрасный специалист, – вступился за старого приятеля Шувалов.

– А я разве усомнился в его профессиональных качествах?

– Просто Генриха Леопольдовича ты мог не щадить.

Ворон удивленно приподнял бровь.

– В отношении «мультика», – пояснил Шувалов.

– А я и не кривил душой. Он вполне безвреден.

– Однако его использование в сфере шоу-бизнеса прикрыли, – напомнил Шувалов. – Генрих Леопольдович не идиот, чтобы не усмотреть в этом определенный знак.

– Да ладно вам. Сами по себе феерические шоу с легким наркотическим эффектом точно никому не делали зла. Просто мозгов у некоторых чиновников как не было, так и нет. Вся катавасия с запретом использования «мультика» в массовых мероприятиях произошла после того, как депутат Долбенко опробовал его во время выборов в местную администрацию. Явка побила все рекорды, вот только когда начали подсчитывать голоса… в общем, народ изъявил свою волю во вполне явной форме: написав на бюллетенях свои измышления. По поводу самого Долбенко с его инициативами по запрещению высоких каблуков и налогом на бездетность – довольно грубо. Вам следовало бы знать, скандал тогда оказался громким.

– Я не особенно слежу за политикой.

– А следовало бы, – заметил Ворон. – Во всяком случае, полезно знать в лицо врагов, ратующих за ухудшение ваших и моих условий жизни.

– Мои дети уже подросли, – заметил Шувалов.

– А Долбенко предлагал не взимать мзду только с тех, у кого имеются малолетние иждивенцы. Как только ребенку исполняется восемнадцать – все, пора отслюнявливать в казну родного государства, которая, как известно, бездонна, и сколько в нее ни положи, будет мало. В общем, Долбенко получил свое, но виноватым, разумеется, сочли ни в чем не повинный артефакт. Якобы это «мультик» народу головы замутил, а инициативы правильные и народу на благо. Хотя лично мое мнение – все то же государство убрало конкурентов. «Мультик» сильно заинтересовал разведчиков – значит гражданам без погон тянуть руки к нему не пристало.

– Не любишь ты страну, Игорь.

– Отчего же? В этом отношении я нисколько не отличаюсь от обыкновенного среднестатистического обывателя и готов грызть тех, кто отзывается о родине плохо, но ее уклад мне часто ненавистен, – заметил Ворон. – А уж тех, кто вначале покупает в приемную кресла за пятьсот тысяч, а потом пытается залезть ко мне в карман, объясняя это действие нехваткой средств в бюджете, мне хочется бить даже не по рукам, а сразу по роже. И снова, возвращаясь к «мультику». Может, из него и можно изготовить наркотик, но побольше бы нам таких наркотиков, не дающих физической зависимости. Лично я считаю, законопроект, касающийся использования артефактов в общественных местах, был принят единогласно в первом чтении именно потому, что был очень хорошо пролоббирован. Все. На этом сеанс раздражительности окончен. Дэн, спасибо за помощь, без тебя этого деятеля от медицины было бы сложно урезонить.

Шувалов удивленно приподнял брови, но пояснить ему никто не удосужился.

– Ты неплохо справился самостоятельно, – заметил Денис, обращаясь к Ворону, и улыбнулся.

Никита, слегка ошарашенный монологом, все же успел ухватить Ворона за рукав, пока тот не ушел. Сталкер посмотрел на него неопределяемым взглядом, лишь чуть-чуть заинтересованным.

– Спасибо, что помогли, – проговорил Никита, пока решимость не развеялась. – Я… не ожидал от вас помощи.

– Не за что, не для тебя старался, – ответил Ворон. – А к помощи с моей стороны привыкай, в Периметре пригодится.

– В ЗОНЕ?! – Никита сам не понял, с какой интонацией произнес вопрос. Внутри все подскочило, а на сердце стало тепло-тепло, как от предвкушения долгожданной встречи со старым, очень добрым другом.

– Возражения не принимаются. – Ворон, видимо, понял его по-своему. – Нам нужен схрон Дымова, а ты единственный, кому известно, где он может находиться.

– Дымова?.. Вы хотели сказать – Дима?

Ворон коротко кивнул:

– Ты не знал настоящего имени напарника?

– Нет… так было проще, – начал оправдываться Никита.

– Бывает, – бросил Ворон и отцепил пальцы Никиты от своего рукава. – Но в Периметр ты с нами пойдешь.

– Я и не возражаю, – заверил Никита. Он мог запеть от одного упоминания о путешествии в Зону. Он уже и не надеялся снова побывать в Москве. – А… когда?

– Отлежись недельку, потом посмотрим.