Шесть
Что насчет вот такого приза?
Я перехожу по ссылке и вижу следующий приз – навороченный телефон с уже установленными приложениями. Все, что только можно захотеть, плюс камера с высоким разрешением, скоростной доступ в интернет и два года безлимитного обслуживания. Вау!
Твое следующее испытание: отправляйся в район, указанный на карте (см. ниже). Ходить по улицам по указанному маршруту, пока не убедишь кого-нибудь заплатить тебе сто долларов за секс. Нет, тебе не нужно ничего делать, просто найди того, кто готов заплатить.
У меня сжимается желудок. Мне что, нужно будет вести себя, как проститутка? В этой части города? Б-р-р. Тогда мне понадобится оружие и бронежилет. Когда мама работала в офисе в одном квартале оттуда, она вечно жаловалась папе, что натыкается на парковке на всякую дрянь. А он отпускал шуточки насчет того, что ее компании надо бы рекламировать это как изюминку, предлагать служащим дополнительные перерывы на кофе и наклейки на бампер типа «Если рессоры скрипят…» Я соскучилась по тому, как они валяли дурака! Веселая у нас дома была атмосфера, пока не развеялась – благодаря мне.
Я пытаюсь заглянуть в телефон к Иэну, но он держит его слишком близко к груди. Его лицо озаряется разноцветными вспышками неоновой вывески над боулингом – то нежно-сиреневый, то жесткий красный свет.
Толпа снаружи тоже проверяет телефоны, чтобы узнать, где состоится следующее шоу.
Женщина с копной рыжих кудрей, похожая на сопрано из «Призрака оперы», стучит в стекло со стороны Иэна и кричит:
– Какое у вас следующее испытание? – Она указывает на меня. – Явно что-то неплохое, потому что девчушку, похоже, сейчас стошнит.
Иэн опускает окно и виновато пожимает плечами.
– Извините. Вам придется подождать, пока НЕРВ вам не сообщит.
Он не обязан объяснять ей правила. Она что, в прошлом месяце не смотрела? Или, может быть, онлайн Зрители получают какие-то бонусы, если заставят игроков нарушить правила? Им же полагаются какие-то призы за удачные кадры. О, похоже, у меня опять паранойя.
Мы машем нашим поклонникам – фанатам? – потом Иэн опять поднимает стекло. Какой-то парень пытается ему помешать, сунув в машину телефон. Вспышка камеры ослепляет, перед глазами пляшут пятна, но Иэн умудряется закрыть окно и примирительно вскидывает два пальца для толпы снаружи.
Я обмахиваюсь рукой:
– Уф! Они прямо как папарацци!
– Так какое у тебя испытание?
– Сначала ты.
Он откидывается на сиденье.
– Я должен оказаться приятным парнем в неприятном районе. Достаточно приятным, чтобы убедить одну из работающих там девушек дать мне бесплатно, – говорит он. – Теперь ты.
– Если я соглашусь на следующее испытание, то должна буду убедить кого-то предложить мне сотню баксов за мои услуги.
Он одаривает меня медленным, ленивым взглядом.
– Я бы сказал, дешево просишь.
– Спасибо. Наверное. – Тут я хмурюсь. – Но будет ли это дешево для той части города? То есть мне сложно представить, как кто-то вообще может продавать себя, за любые деньги, но если я запрошу цену сильно выше обычной, выполнить задание будет сложно.
Иэн, смеясь, достает телефон.
– Чем сложнее, тем лучше, как говорят потенциальные клиенты.
Я издаю стон. Покопавшись с минуту в телефоне, он говорит:
– Стандартная цена девушки по вызову – от сотни до трех. А на улице – двадцатка, максимум – полсотни баксов. Так что ты будешь просить больше обычного. Но думаю, тебе поможет то, что не похожа на наркоманку.
– Ой, ну спасибо тебе, партнер. – Желудок у меня совершает очередной кувырок. Потом я вспоминаю про приз. Крутой телефон – и никаких стонов мамы и папы по поводу оплаты счетов… Это просто мечта. Но готова ли я ради этого продавать себя на улице?
Иэн сообщает, что если он выиграет, то получит навороченное походное снаряжение. У него явно пунктик насчет призов, связанных с путешествиями. Глаза у него сияют ярче, чем вывеска над нашими головами, но они вспыхивают еще сильнее, когда НЕРВ присылает нам сообщение о бонусах: за каждую тысячу подписавшихся Зрителей мы получаем по две сотни баксов. Ух ты. И сколько же народу готово подписаться, чтобы понаблюдать за нашим выживанием в шлюхограде?
Я говорю:
– Это испытание трудно будет снять. Мы рискуем распугать проституток и клиентов.
– Просто будем действовать незаметно. И наши Зрители тоже.
Вокруг машины их слоняется человек двадцать, всем лет около двадцати или меньше, и ведут они себя точь-в-точь, как стая зомби.
Телефон опять издает этот издевательский звук. Пожалуй, стоит бросить все к черту – хотя бы ради того, чтобы вернуть мой старый рингтон. Внезапно я вижу, кто звонит, и просто не могу поверить, что НЕРВ пропустил этот вызов. Я спешу ответить, пока они не передумали.
Томми говорит:
– Ты там как? Похоже, на этот раз тебе пришлось нелегко.
Ничего себе! НЕРВ запостил наше видео так быстро – почти в реальном времени! Наверное, и монтажом особо не заморачивались. Но почему они позволили мне поговорить с Томми? Или наш разговор транслируют в Сети? Может, им хочется узнать мой настрой. Да, наверное, так оно и есть.
– Бедро немного побаливает, но ничего страшного.
– Я могу приехать за тобой прямо сейчас. Я тут недалеко.
Разумеется, он недалеко. Я делаю глубокий вдох.
– Погоди, Томми, не надо. Мы только что получили следующее задание. Я еще не решила. – Краем глаза я вижу, как Иэн ухмыляется.
Слышно, как у Томми перехватывает дыхание.
– Ты ведь это не всерьез? Ты же не станешь продолжать?
– У меня будет крутой телефон плюс, возможно, еще деньги. Может, для человека с собственным трастовым фондом и новой машиной это фигня, но для меня это очень много.
– Ты уже пострадала. Это не стоит того, чтобы тебя убили.
– Да брось! Они не дают заданий, которые могут угрожать жизни. Вот серьезно осложнить – это да.
– И какое у тебя задание?
– Ты же теперь Зритель, так что я не могу сказать. – Как бы так сделать, чтобы он был поблизости в качестве страховки? Если бы только у нас был тайный шифр, я могла бы потихоньку от НЕРВа сообщить ему, куда мы направляемся.
Мысль о тайных сообщениях напомнила мне, как мы с Сидни в седьмом классе готовились к ее прослушиванию для «Сотворившей чудо». Мы обе разучили роли Анни Салливан и Хелен Келлер и даже научились показывать знаками буквы алфавита, что потом очень помогло, когда нужно было перекинуться парой слов на уроке. Как же хочется позвонить Сидни и рассказать ей, что я собираюсь сделать! Хочется даже больше, чем рассказать Томми. И зачем только ей понадобилось крутить с Мэтью?
Мои мысли прерывает голос Томми:
– Не делай этого, Ви. До меня тут дошли слухи про одну девушку, которая выиграла в прошлый раз… – тут звонок прерывается, тонет в треске помех. Я пытаюсь перезвонить, но вызов не проходит. Чертов телефон.
Иэн барабанит пальцами по рулю.
– Если теоретически ты готова сыграть, хочешь поехать со мной? – он пристегивает ремень безопасности, и это действует на меня успокаивающе. Интересно, маньяки-убийцы обычно пристегиваются? Кроме того, до меня только что дошло, ехать в ту часть города на своей машине гораздо рискованней, чем отправиться с Иэном. Плюс все эти Зрители вокруг – разве он сможет сделать что-нибудь плохое при них?
– Конечно, – говорю я, отвечая не только на вопрос о совместной поездке, но и о моем дальнейшем участии в игре. Я едва могу поверить, что только что закончила один раунд в прямом эфире и уже собираюсь участвовать в следующем. И это я, Ви, девушка-за-сценой?
Иэн заводит машину, и мы оба показываем Зрителям большой палец в знак того, что мы оба играем дальше. Раздаются приветственные крики, и толпа начинает расползаться по машинам, а я сообщаю НЕРВу о моем решении. Интересно, что они придумают в следующий раз? За нами слышатся автомобильные гудки, а в какой-то машине музыку врубили так громко, что я спиной чувствую басы.
Иэн хмурится.
– Хорошо, конечно, что кто-то, кроме нас, будет снимать это испытание, но от этих ребят, похоже, больше вреда, чем пользы.
Какой-то парень снаружи вызывает истерику у своих приятелей, показывая им задницу. Не могу не согласиться с Иэном, но прогнать Зрителей – значит лишиться их поддержки. В прошлом месяце один игрок в Лос-Анджелесе постоянно показывал Зрителям средний палец, в ответ они не пришли на его следующее испытание – и он вылетел из игры.
Я говорю:
– Можем попросить их вести себя потише, если они чересчур разойдутся. Ведь НЕРВ рано или поздно сообщит им, где будет следующий раунд.
Иэну приходится крутануть руль, чтобы не врезаться в девушку, которая ходит вокруг нашей машины колесом. В буквальном смысле.
– Они опасны.
Он вылетает с парковки и делает несколько быстрых поворотов, чтобы стряхнуть с хвоста хотя бы часть преследователей. Пара машин со скрежетом устремляется за нами, но после того, как мы проскакиваем на «желтый», они отстают. Кто бы мог ожидать подобной прыти от такой благоразумной на вид тачки?
Смысл действий Иэна мне понятен, но чувство при этом такое, будто я иду по мосту, а кто-то уже перерезал тросы. Что если это НЕРВ велел ему действовать именно так – так же как мне велели оставить Томми? И если это так и есть, чего еще потребует от него игра? О чем еще я не узнаю?
Я начинаю теребить ремень безопасности.
– Не уверена, что оторваться от Зрителей – такая уж хорошая идея.
– Да не волнуйся, это ненадолго.
Свернув еще несколько раз, чтобы убедиться, что никто за нами не следует, он включает музыку и говорит:
– В виде компенсации мы покажем им парочку горячих кадров, обещаю.
– После сегодняшнего вечера нам придется думать о «компенсации» много кому еще, – говорю я.
– Ага. Похоже, твой парень серьезно разозлился. – Это он что, проверяет, есть ли у меня парень?
– Уж, наверное, твоя девушка тоже была не в восторге.
Уголки его губ слегка приподнимаются.
– У меня нет девушки.
Хм-м, хорошая новость – он свободен, плохая новость – может быть, он не хочет связывать себя отношениями с одной девушкой?
– Ну, Томми – не мой парень. И он не понимает, почему я так веду себя из-за каких-то крутых призов.
– Люди, у которых с рождения куча денег, никогда этого не понимают.
– Тебе-то откуда знать, мальчик-из-академии с супердорогим телефоном?
Лицо у него становится жестким.
– Телефон я заработал. И на академию тоже.
– Неужели? Как? Хочу твою работу.
Нет, работа в «Винтаж Лав» меня устраивает. Отстойная там только зарплата.
Натянуто улыбаясь, Иэн качает головой, и врубает музыку погромче. Машина начинает вибрировать. Ладно, мне он объяснять ничего не обязан. Я ведь тоже не спешу поделиться с ним историей своей жизни.
Я киваю в сторону динамика:
– Это кто?
У него отвисает челюсть.
– Ты что, никогда «Роллинг Стоунз» не слышала? Мик Джаггер? Это же классика.
– Я знаю, просто эту песню никогда раньше не слышала.
– Тогда сегодня – твой счастливый день.
Так ли это? Сегодня правда мой счастливый день? Всего пару часов назад моя лучшая подруга склеила парня, который нравился мне весь прошлый месяц. Но с тех пор я успела выиграть офигенную пару туфель и классную перемену имиджа. И прямо сейчас еду в машине с просто потрясающим парнем. Правда, в самую отстойную часть города, где мне предстоит изображать проститутку. И, возможно, быть избитой. Или еще что похуже – всем известно, что жизнь проституток ни капли не напоминает «Цыганку» или «Красотку». Но я же буду только притворяться. Так что, подводя итоги, с удачей у меня сегодня не так уж плохо, но и не то чтобы хорошо. Серединка на половинку.
Мы останавливаемся за два квартала от района, указанного на карте НЕРВа, и, нанося на губы блеск, я размышляю насчет одежды. Мой наряд в сочетании с балетками без каблуков вряд ли тянет на рабочий вид проститутки, но имидж легкомысленной школьницы может прокатить. Я стягиваю с плеч футболку – так, чтобы видны были бретельки от лифчика, – подтягиваю юбку повыше и собираю волосы в два высоких хвостика с помощью резинок, завалявшихся на дне сумки. Эх, жаль, у меня нет леденца на палочке.
Прежде чем выйти из машины, мы решаем, что мою сумочку лучше оставить в бардачке, и перспектива прогулки в этой части города становится еще более унылой. Но хотя бы телефон будет при мне. Уж его-то я точно не оставлю.
Когда мы выходим из машины, Иэн указывает на мой значок.
– Ты уверена, что не хочешь это снять? Не уверен, что девушке, э-э, легкого поведения разумно заявлять о своих политических взглядах.
– Не думаю, что кто-то из парней вообще знает, кто такой Джимми Картер. Но вообще-то ты прав…
Я снимаю значок и кладу в карман.
Окей, настало время перевоплощения. Сидни говорит, что начинать всегда надо с того, как ты себя держишь. Пытаясь вызвать к жизни гены суперзвезды, я принимаю позу:
– Привет, Сиэтл, кто на новенькую!
Иэн выдерживает долгую паузу, оглядывая меня с головы до ног.
– Спорим, тебя снимут за десять минут? Типы, рыскающие по улицам в поисках проститутки, только и мечтают о сногсшибательных голубоглазых брюнетках, которые выглядят так, будто учатся в восьмом классе.
– Э-э, спасибо. – «Сногсшибательные» и «восьмой класс» – вроде как взаимоисключающие понятия, но, думаю, это был комплимент.
Он задерживает на мне взгляд, от которого у меня между лопаток бежит холодок.
– А ты знаешь, что проститутки были первыми женщинами, которые использовали губную помаду?
– Ну, в этом есть смысл. Чтобы привлечь клиента, надо выглядеть красиво.
– Да, конечно, клиентов они привлекали, но это было не столько для красоты, сколько для рекламы. Знак, что они предлагают определенные услуги – оральные.
– А-а… – Я смотрю на него, прищурившись. – Сначала ты занимаешься исследованиями в области воздержания, потом изучаешь цены на шлюх, и вот теперь – древние проститутки. Сегодня вечером я так много узнала от тебя о сексе.
Он вытаскивает телефон.
– Можно поговорить и не о сексе. Вот, например, ты знаешь, что в некоторых культурах люди верят, что фотография отнимает часть души?
– А я думала, это такая городская легенда на случай, если с прической не все в порядке.
Он направляет на меня телефон:
– Это твой шанс пригладить волосы.
Когда он делает фото, я надуваю губы, как заправская супермодель, И сколько, интересно, таких фоток уже снято за сегодня?
Иэн проводит рукой по волосам.
– Думаю, пора начинать. Непросто будет убедить какую-нибудь весьма занятую даму дать мне за так.
Эти темные глаза, эта искушающая улыбка – для него наверняка не в новинку получать предложения интимного характера.
– У тебя все будет зашибись.
Мы быстро двигаемся вперед, и меня это полностью устраивает: потому что довольно холодно, а еще потому, что я надеюсь, это успокоит странную дрожь у меня в груди. И все же мне приходится прикладывать усилия, чтобы поспевать за ним, с его-то длиннющими ногами.
На главной улице Иэн замедляет шаг.
– Давай ты пойдешь впереди? Я открою видеочат с НЕРВом и буду снимать. Постарайся держаться под фонарями.
Вот и весь наш план – пока. Я подмигиваю, машу рукой, и вот уже иду сама по себе, покачивая бедрами с нахальством, которого совершенно не ощущаю, особенно когда ледяной ветер забирается под юбку. Тротуары заполнены пестрой толпой – парни из колледжа с бутылками пива, парочки держатся за ручку, какие-то подозрительные личности, одетые, как капуста, просят у прохожих «на хлебушек».
Студенты из колледжа гогочут и рыгают. Как мило. Когда они, спотыкаясь, проходят мимо, я отворачиваюсь, скрестив руки на груди. Работа продавца научила меня отличать потенциального клиента от «я только поглядеть».
– Эй, детка, сколько? – кричит один из них.
– Тебе не хватит, – отрезаю я и двигаюсь дальше походкой уличной девицы. Во всяком случае, я на это надеюсь. Я помогала Сидни разучивать роли Лизель из «Звуков музыки» и Принцессы-Ниндзя из спектакля по «Крадущемуся тигру», но шлюху она никогда ни играла, так что опереться мне не на что.
Я шагаю дальше и слышу, как студенты гогочут над своим незадачливым приятелем. К счастью, он не делает попыток меня догнать и доказать им, что он – мужчина.
Я так сосредоточилась на этих парнях, что не замечаю появления двух девушек: одна – светлокожая, в яркой одежде неоновых цветов, другая – темнокожая, затянутая в «металлик». Обе вроде моего возраста, но в глазах – усталость, хуже, чем у моей мамы. Тоненькие топики не скрывают обширные пространства подрагивающей плоти от ледяного ветра, и от сочувствия меня пробирает дрожь.
Неоновая девушка шипит, сверкая золотым зубом:
– И что ты тут делаешь?
– Просто гуляю. – Я потуже стягиваю пиджак на груди, прикрывая то, что должно сойти за декольте.
Девушка в «металлике» тычет в меня пальцем. Ногти у нее, наверное, сантиметра три длиной и покрыты темным лаком.
– Для тебя лучше, чтобы так оно и было.
Они с подругой придвигаются поближе.
Я пытаюсь не дать воображению разгуляться, воображая ущерб, который могут причинить их когти, но в голове прочно засел образ диких кошек, потрошащих добычу в джунглях. Да, суровое испытание. Хуже, чем предыдущее. Но тут я не одинока; Иэну тоже придется нелегко. Тут-то у меня и возникает идея. Я удерживаю себя, чтобы не сделать шаг назад – так в Йеллоустоуне рейнджеры натаскивают тебя, что делать, если в лагерь забрался дикий кабан. Когда девушки подходят на расстояние броска, я говорю:
– Тут один музыкант должен появиться после сегодняшнего концерта. Может, вы его видели? – Я пытаюсь улыбнуться, что-то вроде «между нами, девочками».
Светлокожая облизывает губы.
– Музыкант?
Я слегка подпрыгиваю в свих балетках, типичная фанатка:
– Ага. Его Иэн зовут. Э-э, Джаггер. Ну, папа его из «Роллинг Стоунз». Такая старая рок-группа. А сын пошел по папиным стопам. Круто, да? В общем, у Иэна с его группой сегодня было шоу в Сиэтле. Ну, я и увидела у него на странице, что он сегодня ищет компанию после концерта и вроде как упоминал один бар неподалеку. Знаете «Флеш»? Я слышала, что в этом клубе аресты бывают каждые выходные. – Все это я выпалила залпом, и мне приходится перевести дыхание.
Девушка кривится.
– Нахрена ему такое отстойное место?
Я осматриваю окрестности и испускаю театральный визг, «заметив» Иэна шагах в двадцати от нас.
– О боже! – Я несусь к нему, девицы неуверенно следуют за мной.
Я хватаю его за руку.
– Иэн Джаггер! Я просто обожаю ваши песни! – мне даже не приходится симулировать учащенное дыхание. Иэн скрывает удивление за широкой улыбкой.
– Спасибо, милая.
Девицы оттирают меня в сторону, благоухая духами и сигаретами. Как они вообще умудряются находить клиентов, когда от них так пахнет?
– Привет, Иэн, – говорит темнокожая девушка. – Я Тиффани. Ты правда такой знаменитый?
Иэн пожимает плечами и подмигивает – идеальная рок-звезда.
Другая девушка говорит, что ее зовут Амброзия.
– Ну конечно, знаменитый. Я его в журналах видела, точно.
Все складывается даже лучше, чем я ожидала. Иэн хоть понимает, какую услугу я ему только что оказала? И в каком он теперь передо мной долгу?
Он выдает им улыбку типа «ой, спалился», и у него на щеках появляются те самые убойные ямочки.
– Мы в городе всего на одну ночь. Вы, случайно, не знаете, где тут можно повеселиться?
– Ой, детка, уж я бы могла показать тебе, как веселиться.
Иэн передает мне свой телефон.
– Принцесса, можешь снять меня с этими симпатичными дамами? Моим продюсерам нравится видеть, чем я занимаюсь в разных городах.
Я беру телефон и направляю на них камеру.
– Ой, конечно, но со мной тебе будет гораздо веселее, чем с этими девушками, и денег я с тебя не возьму.
Тиффани, сжав кулаки, делает шаг в мою сторону.
– Кто-то что-то говорил о деньгах, сучка?
В точку.
– Ой, извините, я просто подумала…
Амброзия, уперев руки в бедра, тоже начинает надвигаться на меня.
– А ты думай поменьше, шлюха.
Иэн делает шаг между мной и девушками.
– Эй, да забудьте о ней. Ну что, пойдете со мной? Без всяких обязательств?
Тиффани говорит:
– Не вопрос. Запостишь наши фотки у себя на фан-сайте?
Он улыбается в мою сторону.
– Ваши лица будут по всей Сети. Обещаю. Я же за этим и дал камеру этой тощезадой цыпе.
Они обе одаривают тощезадую меня победными взглядами сверху вниз и начинают расспрашивать Иэна о том, где он остановился и можно ли там заказывать в номер напитки.
Вот тут-то и появляется тип в широкополой шляпе. Широкополая шляпа? Это что, шутка такая?
Руки он держит в карманах плаща, для полноты картины не хватает только леопардового воротника.
– Тифф, Эм, этот парень к вам пристает?
Тиффани и Амброзия бросаются к нему с такой скоростью, что чуть не спотыкаются друг о друга. Они хватают его за руки и начинают шептать что-то на ухо.
Он хмурится.
– Никогда не слыхал ни о каком Иэне Джаггере.
Я держу камеру, прижимая к груди, и надеюсь, что тип меня не заметит. Он зыркает на Иэна. Потом, оттолкнув девушек в стороны, двигается в его сторону.
– Я сказал: ничего о тебе не слышал.
Иэн пожимает плечами.
– Мы в основном играем эмо.
– Гомо? Ты играешь для гомиков?
– Нет, эмо. Это типа панка.
Тип все продолжает надвигаться, руки все еще в карманах, и останавливается в паре шагов от Иэна.
– Так ты играешь панк, а? И где же ты играл сегодня?
Иэн сглатывает.
– Да небольшая площадка. Вы, наверное, о ней и не слышали.
– Я спросил, где ты играл, Иэн гомопанк Джаггер?
Тип делает еще шаг вперед, так что теперь их с Иэном разделяет всего пара сантиметров. Иэн сглатывает опять. Я продолжаю снимать, хотя, как мне кажется, мы своего добились. Я просто не могу остановиться. Тиффани и Амброзия прячутся за спиной сутенера, делая друг другу большие глаза, и от этого обе кажутся гораздо моложе.
Сутенер говорит:
– Похоже, ты тут собирался время с моими девочками провести, – голос у него становится ниже.
Иэн улыбается.
– Мы просто немного поболтали. Они очень симпатичные.
Сутенер вытаскивает из кармана одну руку и скребет щетину на подбородке.
– Это точно. Ну вот что я тебе скажу, со мной тоже поболтать интересно. Отойдем в сторонку?
– Было бы здорово, но мне вообще-то пора. Ребята из группы уже, наверное, удивляются, куда я делся.
Сутенер шепчет:
– Это был не вопрос.
Иэн кидает на меня беспомощный взгляд. Камера становится скользкой у меня в руках. Хочется сунуть ее в карман, но я просто не могу потерять такие кадры.
– Останься здесь, – говорит мне Иэн.
В первый раз глаза сутенера стреляют в мою сторону.
– Она с тобой? Симпатичная. Может тоже с нами пойти, – он тычет Иэна локтем в бок.
Я не знаю, то ли бежать прочь, то ли идти с ними. Погнаться за обоими он не сможет, но послать за мной Тиффани с Амброзией – запросто. Я верчу головой, ища хоть кого-то, кого можно позвать на помощь.
И тут из-за угла появляется человек двадцать или даже больше. Один из них указывает в нашу сторону, остальные вытаскивают телефоны.
Зрители прибыли.
Повсюду вокруг нас люди снимают Иэна и меня на видео.
По мере приближения толпы сутенер хмурится все сильнее.
– Что за хрен?
Иэн машет Зрителям рукой.
– Похоже, мои поклонники меня все-таки выследили. Нужно оказывать им больше внимания, как вы думаете? – и он направляется в самую гущу толпы.
Я тоже отступаю в ту сторону, на ходу узнавая лица со стоянки у боулинга. Удивительно, но никто, похоже, не злится на нас за то, что мы слиняли. На этот раз я совсем не против камер, направленных мне прямо в лицо. Мы движемся дальше по улице под градом вопросов и приветственных возгласов.
– Вы увидите все в трансляции НЕРВа, – говорит Иэн толпе. Он забирает у меня телефон, и, смеясь, снимает Зрителей, снимающих нас.
Сутенер и его девушки ошарашенно глядят нам вслед. Тиффани плачет, как будто упустила что-то грандиозное.
Мне тоже хочется плакать – от облегчения. Приветственные вопли Зрителей вокруг меня – как щит. Большой, громогласный, чудесный щит. С ними я и правда что-то собой представляю. Я в безопасности.
