Девятнадцать
– Какого хрена? – орет Микки.
– Ой, простите, – отвечает Иэн.
Я ловлю летящий обратно стол за трос, и мы толкаем опять, и стекло снова с грохотом ударяет о стекло. Тут начинается пальба. Я бросаюсь на пол под резкие вспышки и очередной залп выстрелов. Это по-настоящему? Крики уж точно настоящие.
Между вспышками становится заметно, что в комнату теперь проникает свет из коридора. Что ж, зрители первого ряда как раз и хотели острых ощущений. Меня с новой силой охватывает ненависть к этим засранцам, которые были здесь, совсем рядом – но не помогли нам.
Даже когда вспышки прекращаются, света из коридора достаточно, чтобы можно было видеть. С одной стороны, это упрощает дело, но с другой – усложняет, потому что теперь нас с Иэном тоже видно.
Тай поднимается из-за спинки диванчика. Пистолет у него в руке мечется между Иэном и мной.
– Вы что, суки, делаете?
– То, что нам сказал НЕРВ, – говорю я. – Вы разве не получали послание на телефоны?
Мы с Иэном ловим тросы и толкаем стол еще раз. Даже если остальные игроки пока не поняли, что мы нарушили «чистоту игры», уж НЕРВ-то знает. Теперь это всего лишь вопрос времени – когда они придумают очередную расплату. Причин удерживать прицел у меня больше нет, и я запихиваю пистолет сзади за пояс юбки, освобождая руки для следующего толчка.
Стол опять врезается в стену из стекла примерно в метре от пола, и дыра расширяется сантиметров до пятидесяти. Еще больше света. Еще больше воплей. Хотелось бы мне, чтобы стол пролетел насквозь, прямо в этот коридор, на головы нашей никчемной публике, которая теперь, похоже, занята паническим бегством.
На экранах вспыхивают огромные буквы:
НАРУШЕНИЕ ЧИСТОТЫ ИГРЫ! НЕМЕДЛЕННО НАЦЕЛЬТЕ ПИСТОЛЕТЫ НА ДРУГИХ ИГРОКОВ, ИЛИ ПРИЗЫ ПОТЕРЯЮТ ВСЕ!
И долгий, оглушительный сигнал.
Микки подскакивает, хмурясь, смотрит на дыру в стене, но пистолета от меня не отводит.
– Они опять пытаются сбежать! Осталось всего восемь минут, и призы наши!
Скорее, осталось восемь минут до того, как нас перебьют ради зрелищного кровавого финала. Мы с Иэном толкаем стол в последний раз, и он перебегает на мою сторону. Из стены выпадает большой осколок, отверстие увеличивается до метра в диаметре.
Микки орет:
– А ну прекратите, уроды, или я выстрелю!
Иэн хватается за мой трос и толкает стол вбок.
– У нас даже пистолетов в руках нет. Ты что, собираешься застрелить нас – вот так, хладнокровно?
Я боюсь вздохнуть. А вдруг она так и сделает?
Ее лицо искажается от бешенства.
– Я даю вам последний шанс оставить стол в покое и вернуться к испытанию.
Тай встает рядом с ней.
– Я тоже.
Мы с Иэном снова толкаем стол, но не очень ровно, и он ударяет в стену не так сильно, как раньше.
Я сглатываю.
– Ни вы, ни НЕРВ не убедите тех, кто смотрит игру, что вы застрелили нас с Иэном ради самообороны. У нас в руках нет оружия. Кроме того, Томми вызвал полицию еще до того, как его сюда привели. Вы что, действительно думаете, что это сойдет вам с рук? – Я кошусь на Джен и Даниэллу, надеясь, что они встанут на сторону добра, но обе они держат нас с Иэном на мушке.
– Ты что, серьезно думаешь, что можешь меня подставить? – Микки перепрыгивает через диванчик.
Я отскакиваю вдоль стола, подальше от нее. Но вместо того, чтобы выстрелить, она дергает за трос, который раньше держал Иэн, и не дает столу врезаться в стекло еще раз. Это служит мне сигналом, и я бросаюсь к дыре.
Иэн устремляется за мной, Томми и Сид – тоже. Я бью ногой по краю отверстия, выпадает еще кусок стекла. Нижний край дыры теперь – на уровне моих коленей, ширина у нее – полтора метра, и края, которые выглядят так, будто могут кость перерезать.
Где-то в зале какой-то Зритель орет:
– Давайте, шевелитесь! Маленькие засранцы сорвались с цепи!
Микки бросается на Иэна, а я снова ударяю по нижнему краю дыры, выбивая еще кусок. Сидни тоже пытается бить по стеклу, но ее шпильки абсолютно бесполезны. Томми просто стоит как столб, с обалдевшим видом, пока его не хватает Тай – раздается кошмарный хруст.
Томми издает стон.
– Не надо! Мы на это не подписывались! Прекратите немедленно!
Черт, они-то с Сидни вообще ни на что не подписывались – просто хотели вытащить меня! Но Тай и НЕРВ плевали на это.
Иэн обхватывает Микки поперек туловища и начинает ею размахивать так, что ее брыкающиеся ноги врезаются прямо в Тая, который оттаскивает Томми от стены. Джен дерет Сидни за волосы, и они тоже начинают драться, как кошки. Даниэлла скорчилась тут же, рядом, прижав руки к ушам. Она что, плачет? Да пожалуйста, пусть только в драку не лезет.
Я бью ногой по стене. Иэн продолжает раскачивать Микки в воздухе, и то ли она, то ли Томми явно попадают Таю в пах. Он бросает Томми, как мешок картошки, и сгибается пополам.
Я кричу Сэмюэлю:
– Помоги мне! – Я выламываю еще кусок стекла, жалея, что не надела тяжелые ботинки.
Сэмюэль качает головой.
– Не проси меня вышвырнуть свое будущее на помойку, Ви.
Он что, серьезно?
– Если мы тут останемся, будущего вообще не будет, дурак! Ты что, думаешь, НЕРВ не сделает с нами чего-нибудь ужасного в следующие пять минут? Убить можно и за секунду!
Я бью опять, еще сильнее, и выбиваю кусок стекла. Теперь дыра доходит до самого пола. Тай начинает выпрямляться. Томми лежит на полу перед ним, но вряд ли сможет теперь кого-то задержать. Иэн размахивает Микки из стороны в сторону, что, может, и удержит Тая, но разве что на пару секунд. Время вышло.
Чтобы защитить руки, я засовываю их в рукава как можно глубже, становлюсь на четвереньки. Проползаю в дыру, стараясь как можно мягче наступать на куски битого стекла. Верхний край дыры скребет по пиджаку, но толстая ткань не дает стеклу располосовать мне спину. Я оказываюсь в пустом коридоре. Направо – закрытая дверь в самом конце, может – выход, может – камера пыток. Налево – ресепшен, где до сих пор могут быть Зрители, которые только и ждут, чтобы на меня накинуться.
Прежде чем я успеваю принять решение, кто-то дергает меня за щиколотку и выкручивает ногу. Я плюхаюсь на пол и оказываюсь нос к носу с Таем, который смотрит на меня через пролом. Ему открывается прекрасный вид мне под юбку, но он смотрит мне прямо в глаза, и он в бешенстве. Его лицо обрамляет стена, которая с этой стороны выглядит, как гигантское окно. Комнату видно в мельчайших деталях. Над окном – несколько экранов, на которые подаются картинки с отдельных камер в комнате.
Тай снова дергает меня за ногу. Второй ногой я пинаю его прямо в лицо. Он ахает, но его хватка почти не слабеет. Я пытаюсь пнуть его опять, но тут он хватает меня за другую. С улыбочкой наваливается мне на ноги, вдавливая их в резиновый ковер. С моей стороны окна мне в ноги сквозь лосины впиваются куски стекла.
Локтями Тай прижимает к полу мои лодыжки.
– Знаешь, я так всю ночь могу пролежать. Или, может, я просто затащу тебя обратно.
Господи, если он начнет тащить меня сквозь дыру, меня же всю изрежет! Я изворачиваюсь, тянусь вправо, стараясь ухватиться край шелковой драпировки, но она сдвинута в сторону, как занавес, – далеко, никак не достать. Я пытаюсь сунуть за спину руку, чтобы вытащить пистолет, но он запутался в складках юбки и пиджака и тоже недосягаем. К счастью, карман с телефоном оказался после приземления прямо у меня на животе. Я сую руку в карман. Успею ли я набрать 911? Есть ли Сеть здесь, за пределами комнаты?
Тай, должно быть, догадался, что я собираюсь сделать, потому что он опирается руками мне на щиколотки – кажется, он их сейчас раздавит – и встает на колени. Он тянет меня за ноги, и я проезжаю еще сантиметров десять в сторону комнаты по усеянному осколками полу. Я лихорадочно шарю в кармане, хотя даже не представляю, как тут можно успеть позвонить. И тут мои пальцы задевают какой-то предмет рядом с мобильником – это же значок с Джимми Картером! О, Господи, спасибо тебе за Джимми! Я быстро вынимаю значок и, даже не задумавшись, открываю булавку и втыкаю ее в щеку Таю.
Пока он орет, я колю его в лоб и в другую щеку.
– Ты сука гребаная!
Мои пинки в лицо никак на него не подействовали, но маленький значок – явно более мощное оружие. Тай хватается за щеки, а я вытаскиваю ноги из дыры, и начинаю быстро отползать назад по осколкам, которые хрустят подо мной и впиваются в ладони. Встав, я проверяю руки. Только один осколок прорезал кожу – я чувствую острую боль у основания большого пальца. Ноги сзади саднит, должно быть, там десятки мелких порезов. Я быстро провожу руками по бедрам, стряхивая стекло. Больше ничего я сейчас сделать не могу.
Тай начинает лезть сквозь дыру, лицо у него искажено бешенством, но плечи слишком широки, чтобы протиснуться в дыру.
Иэн орет:
– Беги, Ви! Если хоть один из нас спасется, игре конец!
После всего, через что мне пришлось пройти, чтобы вырваться из комнаты, я все же колеблюсь – так хочется, чтобы Иэн, Сидни и Томми тоже были со мной, но как это устроить – непонятно. Ужасно бросать их вот так, но наша единственная надежда – позвать кого-то на помощь.
Тай встает и выбивает ногой кусок стекла.
– Все, тварь, тебе конец.
Я бросаюсь бежать.
– Я найду полицейских! – кричу я, обернувшись, и бегу налево, к ресепшену. Внезапно коридор погружается во тьму. Я еле сдерживаю крик боли, врезавшись в стену плечом. Держась за него рукой, я продолжаю бежать, подгоняемая топотом и хрустом у меня за спиной.
Тут раздается выстрел, и становится очень тихо.
Нет, нет, нет!
– А ну вернись, сука, и прими любые последствия, которые назначат тебе в игре! – орет Микки. – Или следующая пуля достанется одному из твоих друзей!
У меня пересыхает во рту. Неужели она это сделает? Раньше, когда у нее был шанс, она не выстрелила, но сейчас она доведена до крайности.
Сидни кричит:
– Беги, Ви!
К ней присоединяется Иэн:
– Игра по любому окончена!
Так ли это? Что сделают Микки и Тай, если я убегу? Что они сделают, если я вернусь? Разум говорит мне, что Иэн прав, но все равно это кажется предательством. Я мечусь в темноте, натыкаюсь на какие-то острые углы. Стойка охранника. Я уже почти выбралась. И тут я вспоминаю о телефоне. Я шарю в кармане, задыхаясь от надежды. Быстрый взгляд на экран, и мне хочется застонать от отчаяния. Сети все еще нет.
Но экран телефона служит мне фонариком – и вот она, главная дверь. Сзади доносятся пыхтение и крики, а потом – еще один выстрел.
О, господи, господи, господи. Но если Микки и сделала что-то ужасное, если я вернусь назад, будет только хуже. Я открываю дверь, которая выходит в небольшой холл перед лифтами, и на мгновение слепну, хотя свет тут все еще приглушен. Впереди какое-то движение – двери лифта начинают закрываться, в кабине – человек шесть Зрителей. Все – в яркой одежде, но лица у них серые. Один из них, мужчина лет пятидесяти, с зализанными волосами и в пиджаке, явно сшитым на заказ, посылает мне воздушный поцелуй.
Сукин сын. Я узнаю его – он был одним из взрослых на вечеринке блюстителей чистоты, и это он вышвырнул нас с Иэном на улицу. Толкнул так, что мы упали.
Я бросаюсь вперед, вытаскивая пистолет, и успеваю сунуть дуло между закрывающимися дверями, когда между ними остается всего пара сантиметров. Сталь скрежещет о сталь, и Зрители визжат, стараясь прижаться к стенкам. Что, шоу вам больше не по душе, а? Двери лифта разок дергаются и раскрываются опять.
Я направляю оружие на того, кто послал мне воздушный поцелуй:
– Эй ты, кинь мне свой телефон.
Он пожимает плечами.
– Мы оставили телефоны у своих водителей. НЕРВ не хочет, что бы в Сети распространяли самопальное видео.
Черт. Может, выгнать их из лифта и поехать вниз самой, попытаться найти полицейских, которые, наверное, уже обыскивают здание – или нет? Тут мне в голову приходит другой план.
– Хорошо, тогда выходите. Только вы.
Мужчина прислоняется к стенке лифта, небрежно скрестив руки на груди. Он улыбается. Поверить не могу, он улыбается! Ублюдок.
– Ты в меня не выстрелишь.
Я наступаю ногой в лифт на случай, если дверям снова приспичит закрыться. Может, заставить выйти кого-то еще?
Прицеливаюсь.
– Но это же ненастоящие пули, правда? Так почему бы и не выстрелить? Ничего ведь не случится. – Я взвожу курок.
Он облизывает губы.
– Интерес заключается в том, что никто не знает, настоящее оружие или нет. Но ты все равно не готова стрелять. Склонность к насилию не указана среди твоих характеристик.
Я склоняю голову набок.
– Ты уверен, что мои характеристики не изменились за последние несколько часов? Если я узнаю, что кто-то из моих друзей пострадал, я не дрогнув прострелю те части тела, которые вам особенно дороги. Так что вперед.
Он косится вниз, в район своего паха, а потом поднимает на меня глаза с улыбкой, от которой мой маньякометр зашкаливает.
– Не надо мне угрожать, девочка.
– Раз, – говорю я, целясь ему в колено.
Полная женщина рядом с ним подталкивает его локтем.
– Да идите уже с ней. НЕРВ с этим разберется. Они же не хотят потерять своих главных покровителей.
Лицо у него становится малиновым.
– Заткни свой вонючий рот!
– Два, – говорю я, ведя прицелом вверх по его ноге. Двери опять начинают закрываться, но я пинаю створку, и они расходятся.
Мужчина смотрит на меня с вызовом.
– Ладно, – говорю я. – Три…
– Ладно, сучка, – он быстро делает шаг вперед, и я пугаюсь, что он выхватит у меня пистолет.
– Помедленней! Или я выстрелю прямо сейчас. Уж поверьте, мне это только доставит удовольствие – после всего, через что я прошла. – Удивительно, но в этот момент я верю, что так и сделаю. И он, должно быть, видит это у меня в глазах, потому что слушается меня беспрекословно. Господи, во что я превратилась?
Я отступаю назад; он выходит из лифта и злобно на меня смотрит. Мы стоим лицом к лицу, двери лифта закрываются. Кожа у него гладкая, явно результат регулярных подтяжек, а эти «неформальные» штаны стоят баксов пятьсот, не меньше. У него столько денег, а он швыряет их на извращенские развлечения! Да, мне приятно будет посмотреть, как он корчится от боли.
– Идем обратно в комнату, – говорю я. – Вперед.
Я пропускаю его вперед на несколько шагов и следую за ним. Он открывает резную дверь. За ней все еще темно, но тут в свете, проникающем от лифтов, появляется Тай, который, баюкая руку, вваливается, пошатываясь, в комнату, где ресепшен. Он, должно быть, заблудился в темноте. Когда он видит нас, его лицо озаряется улыбкой. Я щурюсь, пытаясь разглядеть хоть что-то в коридоре у него за спиной, но там черным-черно.
Я отступаю мужчине за спину.
– Иди обратно, Тай, или я пристрелю этого типа. Он один из шишек, которые спонсируют НЕРВ, у него даже была эпизодическая роль в одном из наших испытаний. Так что, если он пострадает, о призах можешь забыть.
Тай ржет.
– И кого ты тут пытаешься надуть?
Мужчина расправляет плечи.
– Даже не думай сделать хоть еще один шаг. Если она в меня выстрелит, вы все заплатите так, как вам и не снилось.
– Но… – запинается Тай – У меня рука тут…
– Прямо сейчас, – говорит мужчина. Он явно привык раздавать приказы.
– В кого стреляли? – спрашиваю я.
– Я не выяснял, – отвечает Тай. Вот урод.
Я выглядываю из-за спины мужчины и вижу, что Тай отступает обратно в коридор. Что-то темное капает у него с локтя. Ну, он же знает, где там аптечка. Где-то впереди слышатся крики и звуки драки.
– Что дальше, принцесса? – спрашивает мужчина.
– Подопри чем-нибудь дверь, – говорю я. – Нам понадобится свет.
Он неторопливо идет вперед. Я – в нескольких шагах позади, нацелив пистолет ему в задницу и подсвечивая себе телефоном. Каждые несколько шагов я выглядываю из-за него, убедиться, что в коридоре больше никого нет. Вопли несутся из игровой комнаты. НЕРВ что, подкрепление выслал?
Я кричу:
– Сид, Томми, Иэн, как вы, ребята? В порядке?
– С нами все хорошо, – кричит в ответ Сидни. – С тех пор, как эта безумная девица перестала палить в потолок.
Из груди у меня вырывается вздох облегчения. Слава богу. Когда мы подходим к комнате, я говорю:
– Давай, забирайся обратно, Тай.
– Зачем? Я думал, ты хочешь, чтобы игра закончилась.
– Делай, что тебе говорят, – говорит мужчина.
Тай, пригнувшись, ныряет в дыру, как в пещеру. Света в игровой комнате нет, но на экранах над окном для Зрителей показывают игроков в разных ракурсах и в зеленом цвете, что подтверждает мои подозрения – НЕРВ снимает нас на камеры ночного видения. Микки и Иэн поднимаются с пола, где они, должно быть, дрались. Они поворачиваются ко мне, пытаясь по звукам понять, что происходит в коридоре.
– Какого хрена? – Микки приседает на корточки, и ее голова оказывается на одном уровне с дырой. Почему она не вышла вслед за Таем? Она что, думает, есть хоть один шанс, что игра продолжится, если она останется внутри? Что же за приз они ей такой предложили помимо «Харлея»? Стать хозяйкой собачьих боев?
Стальным голосом я произношу:
– Иэн, Томми и Сидни, выходите.
Микки встает и выхватывает у Джен пистолет.
– Следующий выстрел предупредительным не будет. – На одном из экранов я вижу, как она целится в Сидни.
Тут мужчина говорит:
– Если не сделаешь, как говорит Ви, никто из вас призов не увидит. Я об этом позабочусь.
Тай высовывает голову обратно в дыру.
– Ты че, типа, босс НЕРВа?
– Нет, но уверяю тебя, они захотят сделать так, чтобы меня все устраивало.
Тишина. Уж конечно, они ждут подтверждения его словам от НЕРВа. Но НЕРВ, вероятно, слишком занят, сколачивая армию. Экраны в коридоре продолжают показывать игроков, которые находятся в комнате.
– Не похоже, чтобы вас кто-то поддерживал, мистер Инвестор. Может, им вообще плевать, если вас застрелят. – Голос у нее жесткий, и она продолжает целиться в Сидни.
Мужчина начинает дрожать.
– Но мне-то не наплевать. И я могу сделать так, что вы получите призы.
В комнате слышится движение и шепот.
Говорит Тай.
– Как ты это можешь гарантировать?
– Если она в меня выстрелит, вы точно ничего не получите. А если не выстрелит… Я всегда награждаю тех, кто мне помогает. И наказываю тех, кто этого не делает.
Микки в ярости, и она повышает голос.
– Но пистолеты-то у нас! Может, НЕРВ хочет, чтобы мы сами тебя застрелили. А потом недотрогу и ее дружков. – Она поворачивается и направляет пистолет на мужчину сквозь дыру в стене.
Иэн говорит:
– Ты что, обдолбанная? Все, что происходит в этой комнате, транслируется. И записывается на видео. Ты что, хочешь провести остаток дней за решеткой или заложницей у того, кто станет владельцем этой записи?
Я сосредоточенно смотрю в прицел.
– Кроме того, мы будем стрелять в ответ, – я поддерживаю Иэна, – а это уже будет считаться самообороной. Да это и не важно, потому что в коридоре я никаких камер не вижу. Меня единственную не снимают.
Голос у меня твердый, в венах – лед.
– Ну, не знаю, – говорит Тай.
– Зато я знаю, – говорю я. – Хватит, я наигралась. Я накажу этого урода так, как он того заслуживает. И заодно сделаю так, что вы ничего не выиграете.
Мужчина видимо напрягается.
– Я вытаскиваю кошелек. Там полно наличных и кредитки есть. Возьмите.
Он вытаскивает кошелек и кладет на пол.
Микки пялится сквозь дыру в стене, вероятно, прикидывая, успеет ли выскочить наружу и дать мне по голове прежде, чем я выстрелю в мужчину. Или в нее.
Меня так и тянет перекинуться с ней парой словечек, но я даю ей подумать. Может, она и ходячее зло, но я не верю, что она глупа.
Наконец плечи Микки опускаются, и она убирает пистолет.
– Валите отсюда, задницы. – Джен пытается ее обнять, но Микки сбрасывает ее руку.
Спустя несколько секунд Томми, пригнувшись, ныряет в отверстие, за ним – Сид и Иэн.
Прежде чем отправиться дальше, я указываю на кошелек, лежащий на полу.
– Вытащи свои водительские права.
– Зачем? На них ничего нельзя купить.
Нельзя, конечно. Да я и не стала бы. Меня тошнит при одной мысли о покупке каких бы то ни было призов на деньги этого извращенца.
Я говорю:
– Просто делай, что я говорю. – Теперь он поймет, каково это, когда кто-то нарушает границы твоего личного пространства.
Он опускается на колени, чтобы вынуть карточку, потом кладет кошелек обратно на пол. В скудном освещении от моего телефона и экрана наверху я не могу разобрать, действительно ли это права или, например, членская карта клуба «Анонимные извращенцы», но он же понимает, что я не шучу. Он встает и протягивает мне карточку.
Ну уж нет, подходить к нему близко, чтобы он мог выбить у меня пистолет, я не собираюсь. Я велю ему передать карточку Томми. И мы направляемся к выходу: я – впереди, но пячусь задом, чтобы держать мужчину на прицеле. Иэн прикрывает тылы, тоже держа его на мушке.
Когда мы подходим к лифтам, я пинаю дверь и кричу:
– Если кто-нибудь выйдет отсюда прежде, чем мы покинем здание, этот тип получит пулю в задницу. – Никто еще от выстрела в зад не умирал, говорю я себе. Когда дверь захлопывается, я представляю себе руки в темноте – как они вцепляются в кошелек.
Иэн тянется к кнопке вызова VIP-лифта, но я кричу, чтобы он этого не делал.
– Весь этот зал – под контролем НЕРВа. Если они прислали группу захвата или если их шоферы вооружены, подниматься они будут с отдельного входа.
Иэн нажимает кнопку лифта для персонала. Мы все вздрагиваем, когда звенит сигнал, и настороженно вглядываемся в открывающиеся двери – не приехал ли кто по нашу душу. Лифт пуст. Слава богу. Но я все еще допускаю возможность, что НЕРВ организовал расстрельную команду, которая ждет нас внизу.
Мы направляемся к дверям лифта, и мужчина спрашивает:
– Ну что, мой долг заложника исполнен?
Я медлю с ответом. Если мы напоремся на кого-то из НЕРВа, будет ли его присутствие преимуществом? Не думаю, иначе его уже освободили бы. С другой стороны, если внизу – полиция, я буду не слишком хорошо выглядеть с заложником под дулом пистолета.
– Можете остаться здесь, – говорю я.
Мы заходим в лифт, и я нажимаю на кнопку с надписью «Клуб», молясь про себя, чтобы нам не понадобился какой-нибудь код доступа, чтобы поехать вниз.
Дверь закрывается, и кабина начинает движение. И тут Сидни с Иэном стискивают меня в объятиях. Я все еще не могу поверить, что мы выбрались из той комнаты. Интересно, сколько времени понадобится другим игрокам, чтобы тоже сдаться и уйти?
Через плечо Сидни я вижу, что Томми жмется в углу. Ему явно неловко. Я ощущаю вспышку сочувствия – он здорово меня поддержал, хотя и снимал нас во время испытания. Но ведь потом он пошел меня спасать, верно? Когда Сидни и Иэн наконец меня отпускают, я шагаю к Томми и тоже его обнимаю. Вид у него удивленный, но он крепко обнимает меня в ответ – никакой неловкости не возникает, пока я не теряю равновесие, и не врезаюсь плечом ему в бок. Внезапно у него начинает что-то вибрировать в районе бедра. Что за?..
Томми отступает назад, отталкивая меня. Лицо у него вспыхивает, глаза стреляют в сторону кармана. Я вцепляюсь в него.
– У тебя телефон работает. Я только что почувствовала. Давай, отвечай!
Губы у него улыбаются, но глаза – нет.
– Они, наверное, только что включили его. – Трясущимися руками он вытаскивает телефон и читает сообщение.
Я проверяю свой телефон, который все еще заблокирован, и Сид проверят свой. Телефоны заблокированы у всех, кроме Томми, хотя мы уже в лифте.
– Почему ты не звонишь 911? – спрашиваю я.
Он возится с телефоном.
– Э-э, да. Сейчас позвоню.
– Да ладно, неужели так сложно набрать три цифры? – Почему он копается? И тут хаос последних трех часов вдруг укладывается у меня в голове, и я вижу – так ясно! – все, чего раньше не замечала.
– Где полиция, Томми? Ты вообще им звонил?
Он уставился в телефон.
– Конечно, звонил. Они, наверное, адрес перепутали или еще что-нибудь. GPS – совсем не такая точная штука, как все думают.
– Но ты-то знал! – Все события сегодняшнего вечера вдруг становятся кристально ясными, как будто я вижу их сквозь то одностороннее окно. – Дай мне свой телефон, Томми.
Он все еще тычет пальцем в экран.
– Я сказал, сейчас позвоню.
– Сделай мне одолжение.
– Сделай мне одолжение, – передразнивает он меня. – Прямо реплика из какого-нибудь спектакля, куда тебя никогда не берут.
– Томми, мне нужен телефон прямо сейчас.
– Отдай ей телефон, – говорит Иэн. Он нажимает кнопку закрытия дверей, чтобы они не открылись раньше времени.
– Заткнись. – Томми вытирает пот со лба и смотрит на меня. – Ви, я пришел сюда за тобой и ты мне не доверяешь?
– Я не знаю, зачем ты сюда пришел. Но факты таковы, что ты пришел без полиции, и это было глупо. А глупость – это не про тебя. И склонность к риску – тоже. Зато расчетливость – да. Спорим, это ты рассказал НЕРВу, почему я обиделась на Сидни? Лив и Юлай никогда бы меня не сдали. И кто еще мог рассказать НЕРВу о наклейке у меня в машине? Это все ты, гад!
Он скалится в ответ.
– Ну да, а ты вела себя, как святая. – Он с отвращением качает головой.
Внутри у меня взрывается раскаленная добела ярость. Моя нога взлетает в воздух и движением, разученным вместе с Сидни для пьесы про ниндзя, бьет Томми в пах. Он оседает вниз, и я забираю телефон у него из рук. Там полно сообщений от НЕРВа, что подтверждает мои подозрения.
– Сукин сын. Ты предал меня ради широкоэкранного телевизора?
Он смотрит на меня налитыми кровью глазами.
– Да пошел этот телевизор! У нас дома их три штуки. Не тебе одной надоело жить за сценой.
Я встаю как можно ближе к дверям и набираю номер, который положит всему этому конец. Томми так и не двигается в своем углу, пока я рассказываю полиции про пистолеты в VIP-зале.
– Говорил я тебе, что он набит дерьмом по самые уши, – отмечает Иэн.
Томми ударяет кулаком в стену и скалится на Иэна.
– НЕРВ выбрал тебя вместо меня только потому, что они знали: ты разобьешь ей сердце.
Сидни глядит на Томми, склонив голову набок:
– Так ты тоже пробовался? Как же так вышло, что никто не заметил твоего видео?
Томми только яростно не нее косится.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ему в глаза. Он подставил меня только из-за того, что НЕРВ выбрал Иэна, а не его? Как же он жалок.
Иэн отпускает кнопку, и двери открываются в каком-то коридоре. Осторожно выглянув, я вижу поблизости дверь, откуда доносятся приглушенные басовые ритмы, и другую, в конце коридора. Обернувшись, я требую, чтобы Томми отдал водительские права того типа, и он швыряет мне карточку. Я сую права в карман и выхожу в коридор вместе с Сид и Иэном.
Бросаю через плечо в закрывающиеся двери лифта:
– Игра окончена, Томми.
