Глава 4
– С Днем рождения!!!
Когда я вошел в контору ранним утром, то был оглушен радостным воплем из десяти глоток, а потом завален конфетти. После чего, атакован с трех сторон жаркими поцелуями.
«Твою маман, ведь думал же отпроситься по телефону», – с грустью подумалось мне. День точно пропал.
В центре зала стоял большой стол, сейчас заставленный тарелками, бутылками, блюдами и прочими аксессуарами любого праздника и застолья.
– Тебе сюда, – директриса, жгучая брюнетка, выглядевшая, как Беллуччи в фильме «Малена», поманила к себе и указала на стул с высокой спинкой.
А потом было веселье, на голову переплюнувшее все корпоративы в моем старом мире. В минуту проблеска сознания я увидел сидевшую на мне и полностью обнаженную начальницу, не просто стонавшую, а рычащую при каждом движении. После оргазма я вновь «потух» и в следующее пробуждение с удивлением увидел, что ласкаю одновременно Ери и Эльзу, юриста и кадровика по совмещению. Обе девушки были изрядно пьяны, но страсти в них было столько, что никакой алкоголь не мог их утихомирить.
Они же отвезли меня домой на такси, где и продолжили сексуальное безумие в моей постели.
Утром я проснулся раньше всех, и осторожно выбравшись из объятий четырех рук и стольких же стройных ножек, ушел на кухню готовить завтрак и кофе, его – в первую очередь.
Потом сидел с кружкой горячего напитка, пил его мелкими глотками (признаюсь, для лучшего целебного эффекта влил в него полрюмки коньяка) и думал: меня поимели, или это я весь из себя плейбой и Дон Жуан. Поневоле вспомнилось мудрое изречение китайского философа, его ответ китайской же императрицы на вопрос, почему мужчина со многими женщинами – герой, а женщина с кучей мужчин – б… нехорошая дамочка.
«И сказал тогда старик:
– Налей из одного чайника в восемь чашек чай и в каждой он будет приятен и этот чайник есть мужчина, он для каждой будет хорош. Но налей в одну чашку, что символизирует женщину, чай из восьми чайников и ты рискуешь отравиться, испробовав это питье.
И признала императрица мудрость его».
– Ну, это совсем другое дело, – хохотнул я, – знали же древние толк, в психологической разгрузке.
– Ты с кем тут разговариваешь? – на кухню, зевая и протирая глаза, вошла Эльза. Причем вошла в том наряде, в котором родилась. – О-о, кофе пахнет!
– Держи, – я налил в кружку напиток, капнул немного коньяка и вручил ее девушке. – Жарко?
– Ты про что?.. А-а, ты про одежду. И кого тут стесняться?
Через пять минут от шума наших голосов проснулась Ери. Девушка оказалась немного стеснительнее своей подружки и хитрее. На кухню она пришла в моей футболке.
– Приветик всем, – поздоровалась она, – м-м, кофиек!
И плюхнулась ко мне на колени, ухватив мою кружку. Поерзала, устраиваясь поудобнее и этим выдала себя, что кроме футболки больше никакой деталью одежды она себя не стала стеснять.
– В курсе, что у тебя завтра самолет? – после большого глотка из моей кружки, спросила она.
– Самолет? Куда? Зачем?
– Ты забыл? – покачала она головой и посмотрела на Эльзу. – Ты представляешь?
– Судя по тому, какой он был вчера весь из себя герой, то я не удивлена, – фыркнула девушка, потом поставила кружку на стол и ушла. Вернулась через пару минут в моей (и эта туда же) майке и каким-то красочным конвертом в руке. Одна лямка сползла с плеча, открыв полностью сочную налитую грудь, с небольшим розовым соском и это было намного сексуальнее, чем до этого, когда сидела в костюме Евы.
– Сиську не потеряй, – хихикнула Ери и опять заерзала у меня на коленях.
– Потеряю – Санчик найдет, – подмигнула мне ее подружка, после чего вручила мне конверт. – Держи.
В конверте лежал авиабилет на завтрашнее число в бизнес-классе и путевка на пять дней на испанский курорт Коста дель Гарраф.
– Ничего себе! – присвистнул я. – Вот это подарок?
– Нравится? – спросила Ери.
– Очень.
– Тогда целуй, – и подставила щечку, логики не увидел, ну так не отказывать же.
– И меня, – рядом оказалась Эльза и тоже предложила щечку, но когда я почти коснулся той губами, девушка повернулась и впилась в меня своими губками, оторвавшись, она подмигнула, качнула грудью, которая все так же бесстыдно вылезала из майки и сообщила. – Чур, я первая в ванну!
И исчезла с кухни.
– А мы ее примем с тобой, – прошептала мне на ухо Ери. – Ты не против?
– Не-а.
– И я задержусь у тебя до завтра, хорошо?
– Ага.
– Ты все-таки стал моим, пусть и на пару ночей, – счастливо промурлыкала девушка и обняла меня за шею.
Номер в гостинице, куда меня заселили, был трехкомнатный и невероятно роскошный. Очутившись в нем, я только горько вздохнул: вот куда мне все это, если собираюсь половину суток проводить на пляже и осматривая достопримечательности? А потом, просто спать.
После самолета, где не удалось сомкнуть глаз, я рухнул на огромную кровать прямо в том, в чем прибыл, даже не стал посещать душ и проспал до сумерек. Мои новые особенности организма, тоже дали сбой, наверное, им требуется хоть какая-то акклиматизация.
После ванны и плотного ужина я выбрался на улицы города и пешком ушел в сторону моря. Народу, несмотря на наступающую темноту, хватало и на улицах, и на побережье. Много было мужчин, чему я обрадовался, а то надоело быть целью номер один. Пока летел в самолете, то опасался, что отдых окажется не отдыхом, а войной за свободное личное пространство.
Я даже искупался, выбрав местечко побезлюднее и раздевшись голышом, так как кроме больших пестрых шорт и майки на мне больше ничего не было. Очень понравился плавный спуск в море. Можно было выбрать любую глубину и вволю наплескаться, наплаваться или наныряться. А то бывает так, что делаешь пятнадцать шагов и сразу же падаешь в бездну.
С отличным настроением вернулся в гостиницу и почти до рассвета занимался ничегонеделанием, меняя его, то на просмотр телевизора, то на лазание по интернету, то на онлайн-игру. Проснулся в одиннадцать часов, несколько минут подарил себе, чтобы понежиться на обалденно удобном ложе.
Потом встал, полез в чемодан за новыми шортами и в этот момент со стороны моря прилетел звук взрыва, потом еще одного и еще. Испуганно зазвенели стекла и посуда, задребезжали хрустальные «сосульки» на люстре.
– Что за на фиг?!.
Едва только фраза слетела с моих губ, раздался взрыв такой силы, что стекла не просто выбило, но и следом вынесло сразу за ними балконные двери.
От осколков стекла меня спасло то, что я стоял на коленях над чемоданом, прикрытый кроватью. Взрывная волна скинула матрац, которым меня накрыло и им же защитило от битого стекла, кусков пластика и металла от оконных рам и дверок.
В ушах зазвенело, появилось чувство «глубины» и пришлось несколько раз сглотнуть. Потом столкнул с себя изрезанный матрац и, встав на четвереньки, несколько раз потряс головой.
В панике я рванул на выход, но быстро опомнился и вернулся к вещам. Что бы в городе ни происходило, но ходить в одних трусах не стоит.
Одевшись, я покинул номер. В коридоре натолкнулся на ошалевших постояльцев и коридорную служку в голубой ливрее.
– Что происходит? Что взорвалось? – на девушку обрушился вал вопросов. А та только переводила испуганный взгляд с одного вопрошателя на второго и молчала, лишь губы дрожали от страха и паники.
Тут из одного из номеров выскочил мужчина в сером костюме и возрастом около пятидесяти, в руке он держал большую телефонную трубку спутниковой связи. Увидев нас, он несколько раз взмахнул рукой и крикнул, перекрывая голосом царящий гвалт:
– На побережье механоиды! Срочно уходите как можно дальше от города, держитесь в стороне от скопления людей и воинских частей. Там целая матка в воде! Быстрее, не теряйте времени!
На несколько секунд в коридоре все замолчали и замерли, превратившись в соляные столбы. Когда шок с людей схлынул, неизвестного уже не было.
Про коридорную все позабыли. Постояльцы разбежались по номерам, кто-то помчался к лифтам, в чем был – в тапочках и халатах.
– Ты бы домой шла, к своим родным, – посоветовал я гостиничной работнице.
– Я не отсюда, я с Италии, – пролепетала она на хорошем английском с чуть заметным акцентом. – Здесь снимаю квартиру с подругами.
– Значит, иди к подругам, собирайте вещи и покидайте город.
– Но хозяин…
– От побережья до гостиницы всего ничего, – вздохнул я. – Уже скоро здесь будут механоиды, которые зачистят всех. Ты же должна знать, что они идут всегда в места, где бывает очень много людей. А уж гостиница, заселенная полностью, как раз такое место и есть. Да и хозяину, точно будет не до тебя. Думаю, после боя тут нескоро еще все станет прежним, так что, тебе так и так грозит увольнение.
– Вы думаете? – на глазах девушки появились слезы.
– Знаю. Пока ты жива, то всегда сможешь все начать сначала. Так что, ступай.
– Спасибо за поддержку, – та шмыгнула носиком, кончиком пальца смахнула слезинки с уголков глаз и быстро пошла к лестнице. У самого спуска на миг замерла и неуверенно помахала мне ладонью.
Я ответил тем же и улыбнулся.
После этого вернулся в номер, где забрал все свои документы, накинул на плечи тонкую куртку, рассчитывая, что та хоть как-то должна защитить меня, по крайней мере, лучше эта ветровка, чем простая футболка. Еще бы заменить обувь на что-то попрочнее теннисных туфель, но чего нет, того нет.
На улице царил бедлам и апокалипсис.
Сплошная пробка встала по всей длине проезжей части, на тротуарах люди метались, как испуганные белки, иногда вспыхивали ссоры и драки. Плач, крики, мат на всех языках мира повис в воздухе, часто слышались сигналы клаксонов, которыми водители поторапливали своих коллег впереди.
– Идиоты, – покачал я головой, – бросали бы свои тачки и мотали пешком, пока поздно не стало.
Я обежал гостиницу и юркнул в узкий переулок, который вывел меня в тупик. Путь перегораживала простая стена из бетонной плиты, на которой были выдавлены прессформой на стадии отливки декоративные узоры. Высота стены около трех метров и если воспользоваться стеной здания слева, то можно зацепиться за край, забраться наверх и спрыгнуть на ту сторону. Так я и сделал.
Через минуту, когда я удалялся по узкой улице, полной испуганного народа, в воздухе раздался тихий гул реактивных двигателей, потом я увидел над самыми крышами три огромных транспортника механоидов. Каждый был похож на черепаху, только вместо ласт там торчали подвижные реактивные движители. Размером транспорт превосходил теннисный корт.
Я остановился, задрал голову вверх и стал следить, куда те полетят, чтобы выбрать другое направление.
Тому, что военные смогут быстро устранить угрозу, я не верил. Слишком глубоко в человеческие земли механоиды забрались, да еще притащили свою матку, которая полна всевозможной боевой техники, роботов-солдат и способна перерабатывать любые ресурсы, чтобы создавать пополнение.
На моих глазах от днища ближайшей черепахи оторвались две крупные точки и рухнули на улицу, с которой я недавно убрался, буквально рядом с гостиницей.
Среди автомобильной пробки и сотен сбившихся толпу людей.
– Твою маман, – выдохнул я.
Через пару секунд мощный взрыв разнес вдребезги гостиницу и серьезно разрушил соседнее здание. Земля под ногами заходила ходуном, дом, возле которого я стоял, захрустел, по его стене пробежала широкая трещина, и он стал оседать.
В небо поднялось облако пыли и дыма, взлетели обломки кирпичей и бетона, какая-то домашняя обстановка, куски мебели.
А я даже не смог вовремя удрать, стоя на одном месте, махая руками и пытаясь устоять на ногах, чувствуя себя моряком на палубе во время шторма. Откуда в мою голову прилетел предмет, я не заметил, только ощутил сильнейший удар справа, чуть выше уха, увидел брызнувшие во все стороны искры и быстро приближающийся к лицу потрескавшийся асфальт.
Когда пришел в себя, то ни одной живой души вокруг не было, зато хватало обломков и трупов. Совсем рядом со мной лежала дамская сумочка из красной кожи, со стразами и мелкими золотистыми чешуйками. Машинально провел ладонью по голове, нащупал здоровенную шишку, и несколько мелких крупинок, которые оказались стразами от сумки.
– От женщин всегда зло, – простонал я. – Хорошо, что у нее там не было кирпичей.
Досталось мне от большого телефона, который в сумочке, после столкновения с черепной костью, развалился на части. Больше ничего полезного там не было, если не считать разбившуюся пудреницу, кое-какую косметику, пачку прокладок и бумажных носовых платков.
Придя в себя, я первым делом занялся самолечением, воспользовавшись своими особыми способностями. Получилось управлять собственным организмом немного хуже, чем чужим, так как, свою энергетическую сетку видел плохо (ну, не тот ракурс, не тот), я больше ориентировался на ощущения. Поэтому и провозился минут пятнадцать. Зато встав на ноги, я был бодр и не испытывал ни малейшего негатива после удара и потери сознания.
Появилась мысль помочь окружающим людям, возможно, не все они мертвы и кто-то просто без чувств лежит, как я недавно. К сожалению, мне помешали. Сквозь пыль я увидел несколько высоких и плотных фигур вышедших из-за угла со стороны разрушенной гостиницы.
С рук одной их них сорвался поток огня, ушедший в окно второго этажа. Вторая ударила очередью из пулемета по нескольким лежащим перед ней телам, не разбирая, мертвые они или раненые.
«Механоиды!».
Спасло меня от их оружия то, что вокруг лежали завалы, бывшие недавно жилым домом. И слабо чадила мебель, прикрывая огнем температуру моего тела, а дымом защищая от лазерных сенсоров разумных машин.
Медленно и осторожно я присел на корточки и «гусиным» шагом добрался до узкой щели между куском стены и остатками массивного старого шкафа, сделанного из настоящего дерева и потому не развалившегося на части, как его собратья из пластика и ДСП. Рядом со шкафом что-то сильно дымило, мелькали желтоватые язычки пламени и этого, надеюсь, должно хватить, чтобы прикрыть меня от глаз врагов.
Один их них прошел совсем рядом, буквально в метре от меня. Стоит вытянуть руку и немного изогнуться, и я смогу ухватить его за бедро. Со стороны эти создания выглядели как штурмовики из имперских легионов популярной «вахи».
В тот момент, когда механоид проходил мимо, я почувствовал нечто знакомое, такое, такое…
Само вышло так, что я переключился на свое особое зрение. Удивительно, находясь рядом с красивой девушкой в полной безопасности, я не мог сконцентрироваться на своих способностях, а тут в метре от смерти все получилось само собой.
Стоить говорить о моем удивлении, когда я увидел знакомую «речку» в теле разумной машины? К слову, кроме рудилиевой энергетики, механоид обладал и простой, чем-то схожей с человеческой, только цвета немного отличались, ячейки и узелки смотрелись упорядоченными и казались тусклее, чем у живых.
Что меня дернуло протянуть руку и коснуться главного русла – не знаю. Зато результат был особенный, стоило мне сдавить и потянуть на себя. Сначала меня ударило зарядом электричества, ладонь обожгло огнем. От главного столба во все стороны брызнули багровые ручейки, словно выжигая и мелкие рудилиевые каналы, и обычные, родные.
Все это заняло одну секунду.
Вот враг замирает рядом со мной, я хватаю (образно говоря) его за душу и он валиться на камни.
На ладони после этого у меня появились два больших пузыря ожогов, и кончики пальцев покрылись мелкими, с просяное зернышко, пузырьками. Кроме всего прочего, энергетическая сетка на руке от ладони до локтя покрылась мелкими капельками зеленого цвета с багровой искрой внутри, за несколько секунд, пока я их рассматривал и думал, как же поступить, они впитались в каналы, сделав те ярче.
– Пс-с-с, – зашипел я и стал трясти пострадавшей рукой.
Уничтожение механоида не прошло мимо его товарищей. Тот только рухнул с ног, а в мою сторону повернулись трое. Миг спустя ударил пулемет и огнемет, залив огнем и свинцом щель, где я только что был. Просто чудом я успел перемахнуть через кусок стены, оказавшись с другой ее стороны.
Деревянный шкаф вспыхнул в одно мгновение, превратившись в гигантский костер, от жара которого у меня затрещали волосы на голове, и сильно запахло паленой шерстью.
«Палят только поросят, да индюшек и цыплят, я же вам не поросенок… на фиг вас, – мысленно перефразировал я старую стихотворную сказку. – Идите в *опу!».
Задав стрекоча, как заяц, я вылетел из ловушки, в которую превратилась узенькая улочка и чуть не врезался сразу в двух механоидов еще большего размера, чем тот, которого я только что прибил.
Вместо того, чтобы пристрелить, ближайший схватил меня мощной клешней, заставив затрещать ребра и замереть легким, которые просто не могли расшириться.
И опять я использовал свой дар эхора, сразу двумя руками разорвав родную энергетическую сеть и рудиливую «реку». Схватка чуть-чуть ослабла, но и только. Прямо со мной в клешне механоид рухнул на ближайшую припаркованную машину, раздавив тут почти в лепешку. Мне же просто повезло оказаться немного в стороне и не попасть между телом и поверхностью. Хотя, вот сейчас меня прикончит или напарник «краба», или выскочат из-за угла товарищи того самого убитого механоида и подпалят огоньком.
Разжать клешню я не мог, никаких сил не хватало, хотя я врубил работу надпочечников (если правильно разобрался в своей энергетике) на максимум, запуская в кровь адреналин. Хотя бы от мучительной смерти от удушья я был спасен.
В поле зрения показался второй механоид-краб. Одна верхняя конечность была такой же клешней, вторая представляла из себя энергетическую пушку, начинавшуюся сразу от локтя. Еще две лазерных турели крепились на плечах.
Когда я уже прощался с жизнью, ему в голову – идеально ровную полусферу из матового серого металла влетел кусок кирпичной кладки. Одна турель смята, на сфере образовалась глубокая вмятина и, вроде как, трещина. Голубоватая молния, слетевшая с пушки-руки, которая должна была прикончить меня, ушла далеко в сторону от сотрясения.
Механоид не успел придти в себя от первого подарка, как еще один влетел ему сзади под колени – металлический столб от электросети. Взмахнув обеими руками, чтобы поймать равновесие, механоид рухнул на колени и тут от него отлетел кусок брони, следом отвалилась уцелевшая турель, со скрипом вывернулась клешня и переломилась в плечевом суставе. Разумная машина дважды наугад выстрелила куда-то в окна домов, а потом в ствол пушки влетел булыжник, отчего та взорвалась.
Невидимый мне телекинетик сразу после этого забросал механоида крупными обломками, а когда он затих, оторвал все конечности и смял в блин сферу, заменявшую голову.
Через несколько секунд заскрипела клешня, которая меня удерживала.
– Там еще четверо должны быть! – крикнул я невидимке и махнул назад, откуда прибежал. – Попроще и поменьше этих!
И тут же показались они, словно, специально дожидались моих слов.
Вокруг зацокали пули, завизжали рикошеты и рассыпались искры, когда стальные сердечники влетали в массивные металлические предметы. Меня дважды зацепило – левую руку и ногу в голень.
Стрельба длилась секунды три, а потом врагов смело стеной обломков. Вновь в воздух поднялось облако пыли и дыма, почти полностью лишив видимости.
– Живой?
От неожиданности, услышав рядом с собой чужой голос, я дернулся в сторону и на звук мазанул рукой, точнее всей пятерней, согнув по-кошачьи пальцы. И вроде бы даже задел кого-то.
– М-мм… сдурел?!
И следом за этим меня вздернула вверх невидимая сила, ухватив за воротник куртки. Через несколько секунд я уже плавал в воздухе над крышей уцелевшего дома, а снизу на меня смотрела высокая девушка с растрепанными волосами в простой пижаме, состоящей из курточки и штанов. И одежда, и сама незнакомка были грязны до умопомрачения, даже было не разобрать какого цвета волосы и ткань пижамы.
– Начнем сначала? – с красивым, я бы даже сказал забавным акцентом, произнесла она и несильно тряхнула меня в воздухе. Что-то знакомое, в прошлой жизни я слышал уже такой акцент, вот сейчас вспомню и…
И меня опять затрясли, как дерево какое-то, право слово.
«Ох, ты сейчас огребешь у меня».
Способности эхора в минуту опасности работали как хорошо отлаженные часы. Я видел и родную, и рудиливую энергетику незнакомки. И видел зеленоватый жгут силы, который выходил из груди пленительницы и касался моей одежды. Взмахнув согнутым указательным пальцем, как маленьким серпом, я перерубил силовую технику и получил свободу. Рухнув на крышу в метре от шокированной девушки, я охнул и свалился на одно колено, когда прострелило болью раненую лодыжку.
– Ранен? – поинтересовалась незнакомка, которая быстро пришла в себя и больше не пыталась использовать на мне свои способности. – Сражаться можешь?
– Наверное, – буркнул я. – Ты кто такая? Зачем напала?
– Я?! – искренне удивилась она. – Ты сам первым меня атаковал там, внизу, – и она кивнула в сторону пылевого облака, которое уже немного уменьшило свои размеры.
– Извини, я не специально, – я сел на какую-то смятую металлическую коробку, закинул ногу на ногу, чтобы свободно касаться пострадавшей лодыжки и стал восстанавливать поврежденную сетку, потом тоже самое повторил с рукой, которая была скорее сильно оцарапана, чем прострелена. – Ты так неожиданно оказалась рядом, что я все сделал на рефлексах.
– Как ты это сделал?
– Что?
– Залечил свои раны.
– А-а… это моя способность. Неплохая регенерация организма, а если растирать и массировать, чтобы кровь быстрее и больше прилила к поврежденному месту, то регенерация ускоряется в разы, – нашелся я.
– А-а, вот оно что. А еще что можешь? Я видела, как ты завалил большого механоида. Как? Он тебя схватил, ты задергался в клешне и – он уже уничтожен. Я ничего не смогла понять. И потом меня странно ранил, словно, вырвал из меня кусок плоти, у меня бедро, куда пришелся твой удар, онемело и ослабло. А потом разрушил мою дистанционную технику.
– Мне нужно прикоснуться к цели и все. Что-то происходит при этом, разрушается нервная система, у механоидов – сигналы процессора. Твоя техника… не знаю, как так вышло, наверное, от страха.
– Ты клановый? Русский?
– Да, я из России, – ответил на один из вопросов. – Слушай, может, позже об этом поговорим? Сейчас нам бы подальше уйти из города, пока не нарвались на кого-то большего, чем эти пехотинцы.
– Из города? – девушка нахмурилась. – А кто защитит простых людей?
– Альтруистка? – с раздражением произнес я. – Ты в одиночку не сможешь справиться с механоидами, а на побережье торчит целая матка. Тут нужна армия и сотня эхоров бойцов, а не одиночка.
– Я не альтруистка, ошибаешься. Но не могу оставить в беде этих людей. Меня попросили оказать помощь городу, пока не прибудет подмога. И почему в одиночку? А ты на что?
– Я?!
– Боишься.
– Я?!.. Боюсь, – признался я. – Я не боец, никогда не воевал. Мои способности лежат чуть в другой стороне, чем война.
– В какой?
– Не важно. Если бы не мой день рождения, то я до сих пор сидел бы в своем доме в Москве и смотрел за происшествием по телевизору. А сейчас просто хочу оказаться подальше отсюда.
– Если ты поможешь мне, то я буду должна. Поверь, это очень много значит, – негромко сказала девушка. – Я даже… Поможешь добраться до матки и можешь считаться моим женихом.
Честное слово, я опешил от этих слов. В этом мире, в таком контексте, мне еще никто не предлагал женитьбу. Как-то привык, что девушки сами набиваются, а не подводят к тому, что делают мне одолжение.
– А мне это нужно? – буркнул я.
– Что? Ты не знаешь, кто я?
– Впервые вижу, – честно сказал я. – И так скоро жениться, я не собираюсь, даже если ты мисс Вселенной среди эхоров и наследница императорского клана.
– Я не состою в клане, – сухо ответила девушка. – Может, когда ты услышишь имя, то передумаешь. Руста Ялидоша из Ластавы эхор шестого ранга.
– Точно! Ластава!
– Вспомнил, наконец-то, – позволила она легкую усмешку.
– А? Нет, я о другом. Просто мне покоя не давал твой акцент. Я слышал похожий, а не могу вспомнить где, и у кого.
Ластава – это Литва на Земле-1 и акцент у девушки был прибалтийский, очень приятный, экзотический, я бы сказал, с капелькой шарма и предвкушения чего-то сказочного. Я всего раз пять такой слышал в прошлой жизни. Причем один раз, он был у киногероини, которая играла польку в военном фильме, но сама была родом из Литвы.
Девушка посмотрела на меня с сомнением, словно, размышляя: а нужен ли ей такой ударенный головой тип в напарниках.
– Уже успел обзавестись полным гаремом?
– Нет, зачем мне такое счастье в мои-то годы! – возмутился я в ответ на такое предположение. – У меня даже невесты нет, если честно.
– Не нужна жена, тогда получишь деньги или что-то из редких технологий. Я гарантирую.
«Будет лучше, если ты вообще про меня забудешь», – подумал я.
– Руста, я не воин, понимаешь? Я не смогу так лихо разбираться с врагами, как ты.
– Ты уничтожил того механоида быстрее, чем я моргнула, – наседала девушка с грацией тяжелого танка механоидов.
– Потому что смог коснуться. И посмотри, что у меня с рукой, – я протянул ей свою ладонь и тут заметил, что ожоговые пузыри куда-то делись, остались только розовые пятнышки молодой тонкой кожи.
– И? – она изогнула бровь.
– Я могу без рук остаться после третьего механоида, – ответил я. – Да даже пусть их, может, и повезет – регенерация поможет. Но пока я добегу до любого из них, они же меня разнесут на молекулы!
– Но в принципе, ты не против помочь? – продолжала настаивать та.
– Не против, – с осторожностью подтвердил я, – но в атаку не пойду.
– И не нужно. Я буду подносить их прямо тебе в руки.
– Э-э… блин, зараза! – с чувством выругался я.
– Пошли! И не отставай! – крикнула девушка, прыгая прямо с крыши вниз. А тут три этажа, плюс, чердачный, так что, метров десять будет точно.
– Руста!
И в следующий миг меня вновь ухватили за шкирку, как котенка.
– Извини, я не хотела обидеть, но так было быстрее всего, – скороговоркой произнесла моя новая знакомая.
Первая возможность испытать нашу пару в связке выпала уже через минуту, когда мы натолкнулись на троицу механоидов. Один был копией «краба», два других совсем мелкие, чуть-чуть крупнее человека и походили на рослого спецназовца в самой современной броне и с лучевой винтовкой.
– Держи!
Девушка подхватила «краба» и метнула того ко мне под ноги, одновременно с этим метнула в сторону мелких врагов мусорный контейнер, сшибая их на землю. Реакцией моя спутница превосходила механоидов намного.
Рухнувший рядом со мной «краб» даже не стал пытаться встать и сразу из положения лежа начал ловить Русту в прицел своей пушки. Но тут вмешался я, хлопнув по его правому боку ладонью. Раз – и он обмяк, а у меня на ладони вскочил новый волдырь.
– Молодец, – похвалила меня девушка. – Я бы с ним дольше возилась и потратила бы сил много.
Кусок бетона с торчавшими из него кусками арматуры, как зубья расчески, пригвоздили к металлической стене поваленного на бок ларька одного из мелких врагов, а вырванный с корнем металлический столбик ограждения перед магазином, вошел в грудь второму, после чего тот слабо взорвался.
– Совсем забыла спросить, – вдруг остановилась она. – Ты давно отдыхал? Сколько шлака скопилось?
После разговора с Александрой я как смог осмотрел свою «речку» и протоки и не нашел и следа той грязи, которую выдавливал и вымывал у нее. То ли, я слишком слабо пользуюсь своими способностями. то ли это особенность моего организма.
– Отдыхал, не волнуйся. Пока могу сражаться и умирать не собираюсь, – успокоил я напарницу.
Через пять минут мы натолкнулись на настоящий танк в сопровождении дюжины крабов и огнеметчиков. Этот отряд планомерно зачищал улицу, не пропуская ни одной щели.
На танк девушка обрушила часть стены дома, заодно похоронив и половину пехотного сопровождения, остальных одного за другим перекинула ко мне, где я разорвал им из рудиливую энергонить.
Правая рука после такого, целую минуту светилась в особом зрении сотнями зелено-багровых капель, которые очень медленно впитывались в сетку. Но зато после этого зажили и пузыри, точнее, наросла молодая кожа под ними и пропала боль.
– С танком справишься? – поинтересовалась Руста.
– Не знаю. Пробовать надо.
В танке главных жил было аж две! Одна, по всей видимости, была основным процессором, мозгом механоида, заключенного в тело боевой машины, которая превосходила легендарный «Маус» в полтора раза, но легче его, кстати, это за счет особых сплавов и рудилия. Видел я этот танк в Кубинке, тот еще мастодонт, практически небольшой дом на гусеницах.
Порвать жгуты удалось без труда, но сразу после этого у меня появилась тошнота и головокружение, точно так же, как после укола инъекцией минерала.
– Ты как? – девушка взяла меня за плечи и заглянула в глаза. – Странно, они у тебя не светятся.
– Что? – выдавил я кое-как из себя слово.
– Глаза. Они должны светиться, если пользуешься техниками. Сильнее, если техника мощная. А у тебя обычные… Или это малая часть твоих способностей? – девушка пытливо заглянула мне в глаза, словно собираясь в них прочесть правду.
– Это моя особенность, Руста. Все об этом знают… кому нужно.
И да – у эхоры глаза светились зеленью, а на месте зрачка мерцали багровые искры. Я это только сейчас заметил, в момент, когда разговаривали на крыше, мне показалось, что они у нее голубые или серо-голубые, вроде бы так.
– Дальше можешь сражаться?
– Минуту дай прийти в себя, – попросил я.
Самочувствие восстановилось одновременно с тем, как впиталась в меня вся трофейная зелень. Отдыхая, я заодно проверил себя на тему шлака и не нашел ни капли. Приятно и одновременно пугает.
– Пошли, – кивнул я спутнице, поднимаясь на ноги, как только закончил осмотр.
Пока добрались до берега, уничтожили три танка и полсотни мелочи. Да уж, скажи мне кто-то раньше, когда я смотрел в интернете на механоидов, что буду считать «краба» мелочью (он легко справляется с «абрамсом» в одиночку), то не поверил бы ни за что. А в то, что легким движением руки превращаю танки механоидов в гору металла и электроники, до сих пор с трудом верю. Справиться с ними могут только эхоры или хорошо подготовленное и оснащенное подразделение, начиная от мотострелкового батальона.
Возле берега летала дюжина «стрекоз» – воздушных механоидов по классу сравнимых с «крабами». Похожи были на стрекоз, даже крылья имелись, дополнительно к ним два реактивных сопла рядом с грудью и хвостом.
– Сейчас я свалю двух из них, и мы побежим туда, – девушка указала правее от нашей позиции. – Старайся не попасть остальным на глаза, так как в этом случае, они все сюда прилетят.
– Угу.
Руста поморщилась, потерла виски, после чего резко вытянула руки в сторону ближайших стрекоз. Несколько больших обломков взлетели с земли и ударили в сопла. Те, на такое отношение, ответили тихим взрывом. Следом, с земли прилетел кусок ограждения из сетки и несколько пляжных зонтов, которые посыпались на крылья летунов.
– Побежали! – крикнула напарница, даже не став смотреть на последствия своей диверсии.
Натыканные «плечо к плечу» пляжные зонты на брусчатке перед спуском к пляжу помогли нам остаться невидимыми от наблюдателей сверху, наземные были закрыты стеной зелени, сейчас, к сожалению, сильно прореженной техникой механоидов и толпами обезумевших людей. Но все равно кустов и разных раскидистых деревьев хватало.
Мы проскочили метров четыреста, пока девушка не решила, что можно идти к воде. Здесь она уже осторожничала и пропускала охранников мимо, чтобы не поднять тревогу.
И вот мы вышли на финишную прямую – к матке механоидов.
Она выглядела, как здание цирка – купол, шатер, размером в тысячи квадратных метров. Частично она находилась в воде, частью торчала на берегу. В стенках чернели несколько люков, и самый большой был у поверхности, выпуская наружу пехотинцев.
До этого детища механического разума было метров триста. Вокруг бродили десятки «крабов» и «спецназовцев», в сотне метров от нее на золотистом пляжном песке торчали два танка.
– Они нас не видят? – шепотом уточнил я.
– Сенсоры нет, если только не покажемся на открытом месте. Визуально мы будем отображаться, – так же тихо ответила она мне.
– И что дальше?
– Сейчас узнаем.
Девушка достала из кармана небольшой телефон с маленьким экраном и пятью крупными кнопками, нажала на одну из них, дождалась, когда засветиться синим экран и приложила аппарат к уху. Когда ее абонент ответил, она произнесла:
– Я на месте, какое-то время могу не выпускать подкрепление… почему?.. Я не смогу так долго держаться, сами же знаете… я ее тоже вижу, между нами и двухсот метров не будет… неужели? Вот как… хорошо, я сделаю это… разумеется, какой еще долг после такого!
Девушка опустила руку с телефоном, несколько секунд смотрела вдаль пустым взглядом.
– Что сказали? – я легонько коснулся ее руки. – И почему телефон работает, разве не глушат все сигналы механоиды?
– Телефон? Это военная разработка для эхоров, этот сигнал очень тяжело заглушить, нужно вообще всю связь отрубить, но тогда и сами железяки не смогут между собой общаться. А сказали… тебе лучше не знать. Ты же молодой, так? Едва двадцать исполнилось, потому еще не был в боях. И ты – мужчина…
– Это здесь причем? – невежливо перебил я ее.
– Притом… притом, что однажды ты поймешь, что есть обещания, которые необходимо выполнять. Или приказы.
– Ты же не клановая? – удивился я. – Кто может тебе приказывать?
– Вот, возьми, – она сняла с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висела пластинка вроде как из серебра с несколькими черными точками и черточками, из кармана пижамы, где до этого лежал телефон, она достала еще один прибор, похожий на старинный пейджер. – Эта вещь прикрывает от сенсоров механоидов, сможешь уйти отсюда. А жетон передашь кому-нибудь из клана Длигсе, они теперь мне сами должны, или правительству Ластавы и попросишь выполнить любую услугу. Я же тебе ее обещала, помнишь?
– А если мне не нужна услуга?
– Извини, скорее всего, свадьбы у нас не будет, – пожала она плечами.
Из вредности и противоречия я наполнил ей о ее недавних словах:
– Уже отказываешься от своего предложения? Обещала же считать меня женихом, если помогу?
– Если выживу, и ты не воспользуешься жетоном, то так и быть – стану твоей первой женой, – криво усмехнулась она.
– Если… почему? Что тебе приказали?
– Помощи не будет. Это не единственный прорыв, хотя и единственная матка. Армия и эхоры уничтожают по всему Средиземному морю десант механоидов. Неведомым образом они прошли через Гибралтар и растеклись по побережью. К тому времени, когда сюда перебросят подкрепления, от побережья с курортами не останется и следа, скорее всего, дойдут и до Барселоны. Кроме того, матке достаточно часов десять, чтобы превратить здесь все в несокрушимую крепость. Практически также мы потеряли южное побережье Индианда и чуть не потеряли побережье Африки, когда там высадились три матки. Сейчас те места, ты же знаешь, наверное, считаются мертвой территорией, а ближайшие окрестности – Дикими Землями, где живут только изгнанники, преступные кланы и прочие отверженные. Воюют с государствами, и с механоидами… разве это жизнь?
– Ты сказала много слов, но не сказала главной сути.
Девушка несколько секунд молчала, потом провела ладонью по лицу, размазывая пот и пыль в грязь.
– Устала я. Ты хорошо помог, но я давно не отдыхала, просто не успела, а тут это вторжение, – тихо сказала она. – Мне приказали любым способом задержать расширение плацдарма механоидов. У меня есть обязательства, которыми нельзя поступиться или только бросать все и уходить в дикие. Выполню приказ, и мой род будет свободен от любых ограничений и долгов, скорее, это мне будут должны.
– Так что ты хочешь сделать? – я все еще не понимал ничего, хотя догадывался, что девушка собралась совершить подвиг, за который дают ордена с пометкой «посмертно».
– Я уничтожу матку и, сколько смогу, мелочь. Та, которая расползется по окрестностям, мало что сможет сделать. Когда придет армия и прочие эхоры, то их быстро вычистят.
– Ты не отдыхала и хочешь использовать свою самую сильную технику? Это же самоубийство! – воскликнул я. – Тебе приказали умереть? Разве так можно?
– Меня попросили сделать все возможное, – сухо ответила девушка, потом добавила совсем тихо. – Ради рода.
– Что, род после этого завалят плюшками? – зло сказал я. Мне было стыдно, оттого и злился. Стыдно, человек напротив меня готов пожертвовать собой ради кого-то, а я думаю только о себе, то, что мне страшно за себя, а ей за других. Правда, в этом мире у меня и нет никого, я один на свете.
– Я последняя в роду, но это не важно. Главнее чистота фамилии и честь рода, – девушка сунула мне в карман куртки аппарат маскировки и цепочку с жетоном, после чего мотнула подбородком себе за спину. – Уходи, через минуту я начинаю.
И я ушел.
Прячась за кустами, поваленными ларьками, за горой пластиковых столиков и стульев, сплавившихся вместе от сильного жара, я уходил все дальше. Когда выскочил из-за угла и натолкнулся на двух патрульных огнеметчиков, то ничуть не растерялся, лишь зло обрадовался, что будет на ком сорвать свою обиду (на что? Я сам не мог понять это чувство) и раздражение.
Два хлопка ладонями по грудным пластинам штурмовиков и все, можно идти дальше.
Возле небольшого здания, наполовину разрушенного, я остановился, посмотрел на завал, который тянулся до самой крыши, точнее ее остатка, мысленно обозвал себя придурком и стал карабкаться вверх по опасно шатающимся плитам и разъезжающимся из-под рук и ног обломкам кирпичей.
Растянувшись на пыльной и горячей поверхности, я посмотрел в сторону пляжа, на матку, рядом с которой шел бой.
Руста стояла в сотне метров от прохода… просто стояла без движений, но ближайшие механоиды отлетали от нее в разные стороны, выстрелы плазмой, простые кинетические снаряды, струи огня обтекали ее со всех сторон, не имея сил протии сквозь невидимый барьер, радиусом метров в десять.
Иногда из чрева матки выползал танк или несколько пехотинцев, но они тут же сминались, как пластилиновые или после невидимого толчка улетали обратно.
Но это были даже не цветочки – весенние ростки. Ягодкой оказалось другое: матка едва заметно сжималась, словно ее со всех сторон неумолимо сдавливали невидимые гигантские ладони.
Подо мной с грохотом пробежали несколько «крабов», видимо, торопящихся на помощь на берег. Чуть позже, снеся угол магазинчика, торгующего вином и прохладительными напитками, выкатился танк, облепленный «спецназовцами», как бутерброд муравьями.
Когда он проехал рядом с моим наблюдательным пунктом, я прыгнул сверху на него.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Я, словно, играл на там-тамах, отбивая ритм голыми ладонями, разрывая энергетические сети и рудиливые души разумных машин. На руках уже живого места не было после такого. Волдыри заживали и тут же образовывались новые.
Прибив танк последним, я рухнул ничком, содрогаясь в судорогах. Руки уже были не просто покрыты капельками энергии, а полностью окутаны зелено-багровым коконом, который добрался до середины бицепса и очень медленно втягивался внутрь.
– Вот зачем мне это, а? – простонал я вслух, медленно сползая с высоченного танка, лишь немного ниже дома, с крыши которого я смотрел за борьбой Русты и механоидов, на асфальт. – Героем почувствовал, мужик пробудился при виде красивой женщины? Или русским всегда нужно всюду влезть и помочь, даже если их не просят и самим будет хреново?
Понятное дело мне никто не ответил.
Когда вернулся обратно на пляж, то все было кончено: вместо циркового здания, из воды торчал неровным ком, похожий на кусок грязного теста, над которым похулиганили детишки. Вокруг десятками валялись механоиды, и кое-кто из них даже шевелился.
Девушка сидела все на том же клочке чистого песка, который был окружен кольцом шлака. Прижав колени к груди и обняв их, положив подбородок на них сверху, она смотрела куда-то вдаль, на чуть колыхающиеся волны моря, которому было наплевать на случившуюся здесь трагедию, на тысячи тел, чья кровь впиталась в песок или оказалась в воде, на технику и доспехи механоидов.
– Руста? – позвал я девушку. – Руста?
Главное, чтобы она не ударила от неожиданности или на автомате.
– Ты? – произнесла она, даже не обернувшись. – Зачем пришел?
– Поздравить с победой, – я перепрыгнул через дымящийся оплавленный песок и опустился на колени рядом с эхорой. – Ты победила. И уничтожила почти всех механоидов. Немногие возвращаются сюда из города, поэтому нужно уходить.
– Я устала, извини.
Руста даже не поменяла позы, ведя разговор, лишь губы двигались да ветерок шевелил серые испачканные волосы.
– Я могу помочь. Я умею очищать шлак, – сказал я и положил ей ладонь на плечо. – Только пойдем отсюда, подальше от врагов.
– Умеешь? – и опять ни грамма интереса и эмоций. – Думаешь, мне можно помочь? После такой техники моя мама умерла через двадцать минут. Ее успели привезти в центр реабилитации, но помочь не смогли ничем.
– Я могу, хотя и не центр.
– Извини, но я и правда сильно устала. Хочется провести последние минуты здесь, на чистом песке у моря, чем в грязном городе.
– Эй… – я схватил ее за плечи, разок встряхнул, и тут же получил невидимую оплеуху, от которой улетел в песок.
– Оставь, я так хочу, – произнесла девушка. – Лучше уходи сам, чтобы не попасть под выстрел возвращающихся железяк. Впрочем, это будет быстро и не больно.
Вот значит что. Руста просто боится умирать в мучениях, так получается? Или нет?
– Ага, прям уже разбежался, – буркнул я и вернулся к ней. – Не хочешь, по-хорошему, будем делать по плохому.
На этот раз я успел раньше коснуться нужного узелка на ее энергосети, чем она наградила меня очередным невидимым тумаком. К слову, сеть выглядела очень тусклой, и все цвета нитей приобрели нездоровый оттенок. Рудиливый жгут, так и вовсе почти полностью лишился зелени, а багровый цвет казался раковой опухолью, скоплением гноя и заразы.
Подхватив уснувшую девушку на руки, кое-как перескочил в два прыжка раскаленный шлак, оставив там половину подошвы левого туфля, я торопливо направился в сторону города, где было побольше развалин. Надеюсь, что такие места, уцелевшие механоиды не станут обследовать, и всю свою ярость спустят на целой части города.
Провозился с Рустой, очень долго. Час на Александру – это много, так я считал? А четыре не хотите? Правда, тогда я впервые увидел настоящего эхора и его суть. А здесь был запущенный случай, очень запущенный.
Пока донес девушку до укромного уголка, воспаление рудилиевой энергетики перекинулось на обычную. Сначала я предпринял попытку очистить человеческую часть, но стоило заняться выдавливанием шлака, как только что очищенная сеточка начала с угрожающей скоростью меняться в нездоровую сторону. И так еще дважды, пока я не плюнул и не сосредоточился на самой сути эхора, подчищая человеческую только в самых главных узлах и клетках.
Через четыре часа рудиливая энергетика была восстановлена и очищена примерно на семьдесят процентов – главный ствол и самые длинные широкие ветви. После чего, уже в четвертый раз восстановил человеческую сеть.
Откинувшись спиной на стену подвала, где до нападения механоидов было крошечное кафе с мороженым, молочными коктейлями и прохладительными напитками, я прикрыл глаза и немного расслабился.
Совсем заснуть мне не давала боль в кистях. После работы над чужой искалеченной эхоровой сущностью, кисти кололо и ломило так, будто я их отсидел и вот только сейчас вновь начала поступать кровь в сосуды.
Будить девушку не стал, наоборот я еще немного продлил ей сон. Надеюсь, к моменту, когда она придет в себя, здесь кругом будут находиться люди, а не разумные машины.
Останется только мечтать, чтобы про меня никому не стало известно. Если девушка откроет рот и расскажет, что есть такой эхор, который может вернуть с того света любого суперчеловека, воспользовавшегося смертоубийственной техникой, то мне на свободе жить останется пара дней. Или вообще не жить.
Я посмотрел на девушку, которая лежала на правом боку на нескольких скатертях, которые я постелил вместо покрывала на холодном полу из ламината, потом поднялся, поморщился, стал разминать пальцы, и взял в руки маркер со стенда, где виднелись какие-то почеркушки – слова и цифры (возможно, какие-то заказы). Маркером на пластиковой тарелке написал:
Не говори никому ничего.
На тарелку положил прибор маскировки с цепочкой и жетоном, и поставил ту рядом с девушкой.
Напился вволю минералки, прихватил в сумке две полуторалитровых бутылки и несколько шоколадных батончиков. Неизвестно сколько мне придется прятаться, пока не появятся спасатели и защитники, мать их иху.
Перед тем, как покинуть район, где оставил Русту, я обошел его в поисках механоидов. К счастью, этих тварей здесь не было и за безопасность своей недавней напарницы и пациентки можно было не волноваться.
Видел и слышал их несколько раз, пока уходил все дальше и дальше от побережья, но больше не вступал в стычку – хватит с меня. Мне, главное, нужно уйти подальше от пляжа, от подвала, где спит Руста, чтобы меня не смогли с ней никак связать. Очень надеюсь, что грязь на мне хоть немного скрыла внешность. Если уж эхора не последует записке и решит рассказать или в благородных побуждениях станет искать, то пусть поиски происходят, как это звучит в стишке: ищут давно и не могут найти парня какого-то лет двадцати.
Когда крался через парк или нечто вроде того, меня окликнули на испанском. О чем спрашивали – не понял, как и не увидел сразу говорившую.
– Парень, сюда иди, только тихо! – а это уже сказал кто-то на чистом английском и мужским голосом.
За особо пышными кустами стоял холмик с… норой. И дверью в эту нору. Сразу повеяло воспоминаниями про кольца, бородатых магов с трубкой и посохом, мохноногих коротышек.
Сейчас из двери выглядывали несколько человек и махали мне руками, при этом испугано оглядывались по сторонам.
– Ты откуда? – спросил англичанин, когда я оказался внутри хобитского домика (тут Диснейленд какой-то, что ли?). – Как дела в городе? Видел механоидов?
Мужику было лет тридцать с хвостиком, хотя рыжеватые волосы уже были посеребрены сединой, кожа загорелая до черноты, глаза карие. Худощавый и высокий, выше меня на полголовы, точно.
– А армию?
– Эхоров?
Меня завалили вопросами, даже не давая рта открыть. Потом из толпы в несколько десятков человек вылезла знакомая девушка в голубой ливрее, правда, сейчас одежда выглядела не очень, кое-где порвалась, испачкалась, даже следы крови имеются.
– Привет, – улыбнулась она. – Я рада, что ты тоже спасся. Из нашей гостиницы я больше никого не видела.
– Знаешь его? – тут же повернулся к ней англ.
Вместо нее ответил я:
– Мы почти вместе из гостиницы уходили, когда механоиды напали. Никого из военных я не видел, да и вообще не видел людей, вы первые. Половина города разрушена, по улицам бродят эти уроды железные, но мало почему-то. Я прятался в развалинах, но там кругом дым и жара, чуть не умер. Вот решил уйти подальше.
После моих слов все сразу приуныли.
– У меня немного воды есть и десять шоколадок, – сказал я. – Будет кто?
– Спасибо. Аппетита ни у кого нет, но жажда мучает, – искренне поблагодарил англичанин и протянул мне руку. – Джон.
– Сан, – но жать руку не стал, повернув ладони верх. – Извини, ободрал и обжег руки. Где можно отдохнуть, а то у меня от дыма и жары голова кружится, еле на ногах стою?
– Иди сюда, – моя знакомая поманила за собой и привела в уголок рядом с декоративным камином, – ложись здесь, я сейчас плед принесу.
– Спасибо.
Армия, судя по резко загрохотавшей канонаде и реву вертолетных и самолетных двигателей, пришла через пять часов, после того, как я оказался в домике хобитов. И еще пять часов спасателям понадобилось, чтобы отыскать нас.
Вот так я съездил на курорт.
