Глава 22

Дождь закончился только через четыре часа, хотя тучи ходили по небу до середины ночи. Вода поднялась к этому моменту больше чем на метр, пожалуй, мне будет по грудь, а самой мелкой девчонке из нашей группы, достанет до подбородка.

Воспользовавшись моментом тишины, я подлечил ногу у пострадавшей и как смог взбодрил остальных, хотя и пришлось для этого лезть в холодную воду и брести от термитника к термитнику. Потом еще долго сидел на «грибке» и дрожал, не попадая зубом на зуб. Мокрая одежда, тепла совсем не давала.

Сильно донимал холод, в который верилось с трудом, вспоминая ту одуряющую мучительную жару, по которой мы шли в течение нескольких последних дней. Грелись древним способом – сбивались в кучу и прижимались друг к другу.

К утру, вода заметно спала, а после полудня остались лишь небольшие мелкие озерца в промоинах и овражках. Просто удивительно было смотреть, как буквально на глазах уходило в землю чуть ли не настоящее море – водная гладь простиралась от края до края горизонта, из нее торчали редкие деревья, камни и небольшие возвышенности.

На вяленое и жареное мясо, которое имелось у нас, смотреть без содрогания и тошноты было невозможно, уж очень плохо оно перенесло многочасовое купание под дождем. Несмотря на голод, никто к нему так и не притронулся. Зато воды было с избытком: налили все емкости, что имели при себе, во время дождя, который разошелся так, что струи почти ничем не отличались от тех, что бьют из крана.

Попив и дождавшись, когда уровень воды почти полностью снизится, мы слезли с термитников и похлюпали по грязи в сторону реки.

По пути разобрались, что вчера, идя почти вслепую из-за стены дождя, мы оказались в огромном пологом овраге или даже, скорее всего, в чем-то вроде долины, которую затопило водой, что стекала в нее со всех сторон. Пройди мы влево или вправо, и оказались бы на одном из склонов, не столь и высоких, но зато провели бы ночь не на холодных цементоподобных термитниках. Хотя, чего уж тут грешить – повезло с ними нам. Эльза сообщила, что большая часть построек термитов, похожа на столбы или конусы, на которых пришлось бы висеть, обхватив руками и ногами, или балансировать на узкой вершине, не имея возможности нормально присесть.

Оказавшись на берегах реки, чуть ли не дружно горестно вздохнули – перебраться на другую сторону было не в наших силах.

– И что дальше? – спросил я Эльзу. – Будем ждать, пока поток ослабнет или пойдем дальше искать брод?

– Смысла искать новое место не вижу. – пожала та плечами. – Сейчас везде так на реке.

– А там что? – я махнул рукой на соседний берег и немного правее. – Горы?

– Каменистые холмы, скорее всего. – неуверенно ответила та. – Извини, я тут мало что знаю, территория огромная. Оранжевая протекает на сотни и сотни километров, поэтому не могу сказать, где мы точно находимся.

– Но это. точно Оранжевая?

– Скорее всего. – потом, под моим ошарашенным взглядом пояснила. – Сан, других таких больших рек я тут не знаю и по джипиэсу, незадолго до падения самолета, смогла установить наши координаты: юг реки Оранжевая. Вряд нас могло унести куда-то еще настолько далеко. Хотя…

– Хотя?

– Вааль – очень крупный приток Оранжевой, местами легко можно эти две реки спутать. Но вряд ли мы рядом с ней.

Мы еще немного поглазели на бурлящий широкий поток, грязный, полный мусора – от травы до стволов деревьев, выкрашенный в коричнево-желтый от смытой глины цвет, и развернулись к ней спиной.

Двинулись мы к далекой возвышенности, украшенной редкой рощей акаций.

Жаль, что спрятаться под тенью там не получится, так как африканские акации совершено не защищали своими листьями от солнца. Кроме припекавшего небесного светила нас еще доставала одуряющая духота. Весь окружающий мир был скрыт дымкой, а солнце светило сверху, словно сквозь плотную тюль на окне или мутное стекло. Воздух был настолько насыщен влагой, что каждый вдох, казалось, приносил две трети воды, которая покрывала легкие. На холме нашлись жители – семейство львов. Огромный гривастый самец попытался отстоять местообитание прайда, но был сражен несколькими очередями из автомата Эльзы. После того, как глава погиб, семь прочих животных рванули прочь из рощи акаций.

Надежда перекусить свежим мясом не оправдались – запах и вкус у добычи, был гаже некуда, а мы не настолько оголодали, чтобы бросаться на все, что хоть немного напоминает пишу.

Рощу мы выбили почти наполовину, срубив и поломав десятки тонких стволиков, из которых соорудили навесы от солнца и лежаки. Утолив немного жажду, и выставив караульных, мы растянулись на ветках акаций и забылись сном.

Разбудила меня одна из часовых по команде Эльзы. Наемница стояла в стороне от нашего лагеря и рассматривала что-то вдалеке через крошечный монокуляр.

– Что случилось? – негромко произнес я, встав рядом с ней.

– Впереди машина, грузовик.

– Люди? – оживился я. – Сколько?

– Никого рядом нет, машина стоит неподвижно. Ее заметила одна из часовых, когда солнце сдвинулось и попало на боковое зеркало, с которого блик стал виден с нашего холма.

– Дай взгляну – попросил я.

Эльза вручила мне монокуляр, не став тянуть резину. К сожалению, толком ничего рассмотреть не удалось. Только то. что вдалеке стоит трехосный тупомордый грузовик, выкрашенный в желто-зеленый камуфляж, с огромным тактическим (или как там подобная конструкция называется) багажником, и с крупнокалиберным пулеметом ближе к кабине на крыше. Рядом не было видно ни единой живой души. Словно машина была брошена всеми. Впрочем, монокуляр не мог похвастаться особым приближением, так что подробности с такого расстояния, было не рассмотреть.

– Что об этом думаешь? – поинтересовалась наемница, когда я вернул ей прибор.

– Без понятия, Эльза. Я совершенно мирный человек, в армии служил музыкантом, в военных играх, в гражданской жизни, не участвовал, оружие держал лишь два раза в жизни. А уж про тактику, стратегию и прочие военные понятия, читал только в книгах и слышал по телевизору в боевиках, – развел я руками. – Могу предположить, что машина сломалась из-за дождя и ее бросили.

Или экипаж сидит внутри под кондиционером и ждет темноты, чтобы поехать дальше.

– Здесь передвигаются днем, чтобы жара спасала от тепловых сенсоров механоидов, – пояснила мне та. – Ночью, даже с инфракрасными фарами опасно, а уж с обычными – верная смерть, если поблизости окажется патруль железок или специальный охотник-механоид.

– Что смог придумать, то и сказал. Тут только разведка поможет узнать, что же там произошло.

– Разведка, – задумчиво повторила та. – Да, идти придется. Ты…

– Я с тобой, Эльза, – перебил я собеседницу, догадавшись, что она сейчас предложит остаться в лагере. Чертово перевернутое с ног на голову джентльменство, ну или благородство, что несколько ближе по понятию. Даже прожженные наемницы, порой идут на поводу у внезапно пробудившихся правил, которые им вдалбливались на протяжении многих лет.

– Уверен?

– Угу.

Пошли втроем – я, наемница и Мия – девчонка, которая могла на короткое время прикрыть невидимостью от чужих взглядов себя и пару человек, причем, от всех взглядов, во всех диапазонах.

За сотню метров Мия сказала, чтобы подошли к ней как можно ближе и прикоснулись, после чего активировала свои способности, предупредив, что хватит ее сил меньше, чем на десять минут.

Стараясь не хрустеть травой и ветками, которые набросала недавняя буря, мы подкрались к грузовику.

«Фью-ють, – мысленно присвистнул я при виде машины, – досталось им по полной».

Борта были испещрены крошечными пулевыми отметинами и энергетическими лучами. Бронированное лобовое стекло, разделенное стойкой пополам, получило семь попаданий, из которых два были пробоинами. Два колеса с правого борта оказались полностью спущенными, под кабиной натекло масло, которое впиталось в землю давно, но черный след и ядреный запах остался. Причем пахло оно, горелой химией, видать, последние километры двигатель буквально убивал сам себя, а водитель не жалел машину, заставляя работать мотор за чертой критических возможностей. Следов боя рядом не нашлось, как и каких-либо следов человеческого или механоидного присутствия. Двери в грузовик были заблокированы, но Эльза шепотом сообщила, что эту армейскую модель она сможет открыть легко, главное дать ей пару минут спокойно повозиться в замке.

– У военных машин есть возможность открывать замки снаружи на тот случай. если весь экипаж погиб или выведен из строя и сам не может покинуть заблокированный транспорт, – сказала она.

Откуда-то она вытащила хитроизогнутую толстую проволоку, которую вставила в лючок рядом с задней дверью. Что-то внутри щелкнуло, дверь дрогнула и отошла на пару сантиметров.

– Вперед меня не лезть, – прошипела она со злостью, остановив меня, когда я взялся за дверь, собравшись полностью открыть. – С ума сошел, Санлис?!

Осмотром салона занялись ее двойники – две, полностью обнаженные, точные копии Эльзы, которые взяли пистолеты у меня и Мии.

Прошло секунд десять с момента проникновения клонов внутрь грузовика, как наемница произнесла:

– Внутри только мертвая негритянка, живых нет.

После этого действовали уже спокойнее и быстрее: распахнули все двери, вытащили наружу окровавленное тело в рваном «африканском» камуфляже, освободили то от оружия и стали тщательно обыскивать грузовик. Нашлись несколько старых комплектов униформы, которые использовались бывшими владельцами машины в качестве рабочих роб. если судить по масляным пятнам. Эту непрезентабельную одежду надели клоны Эльзы, которым (и самой наемнице) было сильно некомфортно щеголять обнаженными. Стыд тут играл последнюю роль, к нему Эльза уже давно привыкла, когда обвыклась со своими талантами, а вот жаркое солнце сильно мешало, как и острые углы в тесном салоне грузовика.

– Ой. она. кажется, живая, – внезапно вскрикнула Мия.

Одна из клонов тут же направила на мертвое(?) тело автоматическую винтовку с подствольным гранатометом. А из грузовика змеей выскользнула Эльза.

– Точно, живая и она эхора, – подтвердил я, с пары метров проведя диагностику организма негритянки. – Досталось ей сильно, до вечера точно не доживет.

Ранения, которые носило темнокожее тело, обычного человека, убили бы еще на стадии их получения. У женщины была оторвана левая кисть и кое-как перемотана рукавом камуфляжной куртки, перебинтована толстым слоем бинтов и ваты шея и на этом обработанные раны закончились. Грудь была прострелена в трех местах, еще две дырки имелись в животе, причем сквозь одну вылез кончик грязно-сизой кишки. Лицо больше было похоже на кровавую маску из пластилина, которую изрезали канцелярским ножом и потом постреляли из степлера – из распухшего мяса торчали кусочки блестящего металла, нижняя челюсть была расколота пополам и страшно распалась на две части. Часть скальпа на затылке сползла с черепа на спину. Левая нога в паху выгнулась под немыслимым углом, словно там не было и в помине соединения суставов. К слову, в нижней части живота, слева, зияла огромная рана, из которой буквально вывернуло наружу мясо с кусочками кости. Скорее всего, пуля угодила в бедренный сустав под углом и все там разворотила, заодно и таз раздробила. Везде уже сочился гной из ран, и ползали насекомые с червями. На грешной земле негритянку держала только сила эхоры, благодаря рудилиевой энергетике, не затухла энергетика и человеческого тела. К слову сказать, простому телу досталось больше, чем сверхсущности. Могу примерно предположить, что женщина имеет не ниже четвертого ранга. М-да уж, везет мне на тяжелобольных сильнейших эхор. Судьба, что ли, такая?

– Сможешь привести ее в себя? – спросила Эльза.

– Зачем? Она на последнем издыхании, – мрачно ответил я. – Ее нужно нормально лечить, с лекарствами желательно.

– Поговорить хочу, узнать про местность и где ей так досталось.

– Вряд ли выйдет, Эльза, – с сомнением ответил я. – Она просто не поймет что нужно от нее от дикой боли.

– Подлечи, – потребовала она. – Нам нужна информация. Лекарства можно найти в аптечке, она должна быть, по любому, в машине.

Аптечка нашлась, и я сделал несколько уколов обезболивающего в чуть живое тело, после чего потребовал, чтобы раненую погрузили на носилки и отнесли к нашему лагерю.

Как только это было выполнено, я занялся негритянкой. А в это время половина девушек под командованием Эльзы вновь ушла к грузовику, чтобы забрать с него все мало-мальски полезное для нас.

– Ты ее спасешь, как меня? – тихо спросила Инесса.

– Если раньше не умрет, то – да, – кивнул я, потом не очень вежливо попросил, – Сейчас не мешай мне, хорошо?

Ничего не ответив, молодая девушка быстро отошла, скрывшись под соседним навесом.

Восстанавливать тело полностью я не стал. Долго это и… ладно, чего уж тут скрывать, я сам не хотел убиваться над незнакомым человеком, который запросто может оказаться врагом. Здесь, как и в моем мире, европейцев не сильно привечали, да и нравы были еще более бандитские, чем на моей Земле, за что спасибо клановому обществу в мире. Ко всему прочему, я заметил, что после лечения Инессы моя рудилиевая структура совсем немного изменилась в худшую сторону. Утончились малые каналы, насыщенность главного ослабла.

Нечто подобное было у меня после массажа Миры, когда я увеличил ее силу эхоры, вливая по капле свою «зеленую» энергию. Сейчас мне не помешало бы прикончить десяток-другой механоидов. Ведь очень хорошо помню, как резко возросла моя сила после того, как я вырвал энергию из множества железных тел в том испанском городке на побережье. До ночи я срастил челюсть и немного восстановил лицо, убрал воспаление, подлечил пострадавшие внутренние органы, очистил кровь от гадости, которая в великом множестве скопилась с момента ранения.

– Что с ней? Когда поговорить сможем? – набросилась на меня с вопросами Эльза, когда я вымотанный после целительского сеанса вышел из-под навеса, куда определили раненую.

– Завтра после полудня, не раньше, она сейчас фактически труп, который поддерживается силой эхора. – устало ответил я. потом отодвинул ее рукой с моего пути и шагнул к своему шалашу. – Скажи девчонкам, чтобы поесть принесли и попить, только быстрее, а то вырублюсь вот-вот.

Надо ли говорить, что поздний ужин мне доставила Инесса? Кстати, уже засыпая, я почувствовал, как она устраивается рядом со мной. Но утром девушки уже рядом не было, зато… рядом лежал небольшой букет цветов. Глядя на них, мне хотелось грязно ругаться, истерично смеяться и провалиться со стыда под землю, куда-нибудь на другую сторону планеты, подальше от озабоченных соплюшек с романтичной натурой. Хотя, должен отметить, что вкус у Инессы отличный, вон как все цветочки и травинки отлично подобраны в букете. В тех книгах, которые редактировала и просматривала моя жена, первая, на старой Земле, о таком писалось, как «эльфийский вкус».

Раненая, как я и обещал, очнулась в середине дня.

– Где… я? – прошептала она едва слышно на хорошем английском.

Я тут же подозвал одну из девчонок в нашем отряде и приказал известить Эльзу, что наша гостья пришла в себя.

– Не молч… ите… что… со мною?

– Тяжело ранена, почти погибла. Будь простым человеком – умерла бы сразу, – сообщил я ей.

– Ничего не чувствую… и не вижу…

– На глазах повязка, тело под анестезией. Пришлось привести в сознание, чтобы с тобой могла переговорить командир нашей… нашего отряда, – соврал я. Вряд ли стоило раненой знать, что она инвалид, который едва ли сможет самостоятельно передвигаться даже после того, как стянутся раны. Без моей помощи, ей светит прозябание в одном из пансионатов для эхоров, если в африканских странах есть такие, и если здесь не производят эвтаназию.

– Наск… насколько все… плохо? – прошептала она.

– Позже об этом поговорим, сейчас прибереги силы для беседы с командиром. – сказал я, и тут увидел Эльзу у навеса. – А вот и она. Я вас оставлю. Эльза. Крикнешь, если что.

Беседа двух женщин затянулась совсем ненадолго. Не прошло и пятнадцати минут, как Эльза вышла из-под навеса и подошла ко мне, оставив негритянку наслаждаться покоем.

– Потеряла сознание, – сказала она. – Ты ей помочь можешь? Насколько я знаю, ампутированные конечности и уродство убрать тебе по силам.

– Если задержимся на пару недель, то смогу. А что?

– Две недели, – наемница поморщилась. – Долго, очень долго. Она сказала, что знает, где лежит двести килограмм золотого песка и самородков, и немного алмазов. Это очень много денег, Санлис.

– За эту сумму она хочет, чтобы я вернул ей здоровье? – догадался я.

– Все так, – кивнула она в ответ. – Но не совсем за всю сумму – за часть.

– Хе, и сколько это будет в граммах? Огласите весь список, пожалуйста, – пошутил я.

Девушка как-то странно посмотрела на меня, но ничего лишнего не сказала, только дала нужный ответ.

– Все золото наше, ей отходят камни.

– Хм, – я призадумался, сколько же там алмазов в ухоронке и один ли схрон имеется, раз такой клад легко переходит, пусть пока и на словах, в наши руки.

– Так сможешь? Двух недель у тебя не будет, нам нужно срочно уходить из этих мест.

– Тогда чуть подлечу и закончу уже в другом месте, – ответил ей. – Только нести ее придется, Эльза, ноги ей не смогу восстановить.

– Донесем.