14
Идеи
На следующее утро Вертер, Уилл и я вошли в «Чернильницу», готовые ко всему. Мы рассчитывали, что узнаем о произошедших ночью кражах. Но услышали совсем другое. Например, влетевший в «Чернильницу» на ковре-самолете араб пустил слух, что сокровищницы султана чудесным образом наполнились снова. Разве в книжном мире золото и драгоценности – возобновляемый ресурс? Мы еще долго ждали новостей, но ничего не случилось, к нам лишь подошел пастух и передал Вертеру почту – толстый конверт от Вильгельма, друга по переписке.
К полудню мы с Уиллом вернулись на Штормсей. В каменном кольце не оказалось ни Глена, ни Бетси, а от подножия холма наверх долетал гул голосов. Судя по всему, там бушевал лорд – он ругался с леди Мэйред. Раздавались и другие голоса.
С чего это вдруг?
Мы с Уиллом поскорее спустились по тропинке к Тайной библиотеке. Когда мы показались из-за угла, лорд уже раскраснелся так, что казалось, он сейчас взлетит в небо и взорвется фейерверком. Бабушка взволнованно вышагивала туда-сюда у входа в пещеру, Алекса разговаривала с Дезмондом и Клайдом. Бетси спорила с Гленом о каких-то мерах безопасности, а мистер Стивенс пытался успокоить всех. Чуть в стороне на корточках сидел Брок. Подперев голову руками, он пересчитывал стебельки у себя под ногами.
– Что случилось? – хором спросили мы с Уиллом.
Лорд прокричал что-то вроде «невероятно» и «катастрофа», но больше мы не разобрали ни слова – слишком он был разъярен. Леди Мэйред засуетилась еще больше, и мне вспомнилась наша вчерашняя встреча. Неужели они так взволнованы из-за тайных прыжков Бетси?
В конце концов Дезмонд объяснил нам, что стряслось.
– Манускрипт исчез, – сообщил он. – Мы с Клайдом узнали об этом вчера. Кто-то разбил стекло и стащил все сохранившиеся страницы. – Дезмонд вздохнул. – Все, что осталось от нашей родины, исчезло бесследно.
– Манускрипт – символ хрупкого перемирия между нашими семьями, – вздохнула леди Мэйред. – Наверное, нам угрожают: может, тот, кто присвоил манускрипт, хочет развязать новую войну кланов.
Бабушка сверкнула глазами, лорд воспринял это как личную обиду и, окончательно выйдя из себя, начал громко и неразборчиво ругаться, обдавая слюной всё и вся на два метра вокруг. Я отступила назад.
Теперь утеряно и то, что осталось от сожженного манускрипта. Уилл посмотрел на меня, давая взглядом понять, что думает о том же, что и я: девочка и обуглившийся клочок бумаги. А вдруг это лист рукописи?
Тем временем бабушка в свою очередь начала кричать на лорда. Его ответных слов понять не мог никто, но я предположила, что в пропаже он винит мою семью. Алекса поспешно встала между ссорящимися и попыталась все уладить:
– Манускрипт еще найдется!
Но куда ей было против глав кланов!
Видимо, в какой-то миг они решили осмотреть место преступления, и бабушка вдруг направилась в библиотеку. Лорда снесли по лестнице Дезмонд и Клайд. За ними пошли Бетси, Алекса и мистер Стивенс.
Мы с Уиллом переглянулись.
– Нам тоже спуститься? – спросила я.
Уилл пожал плечами:
– Разве это что-то изменит?
Мы оба были практически уверены в том, чьих рук это дело, но сейчас несколько украденных листков казались наименьшей из проблем.
– Наверное, ничего не изменит, – вздохнула я.
Уилл неожиданно улыбнулся:
– Ты любишь блинчики?
– Что? – Я в растерянности часто заморгала.
– Блинчики любишь?
– Э-э… да. А что?
– Могу приготовить для тебя. Похоже, занятий сегодня больше не будет, а блинчики – мое фирменное блюдо.
– Фирменное?
Уилл подошел и взял меня за руку:
– Фирменное, да. Потому что готовить я умею только блинчики и лапшу. – Он прижался ко мне лбом. – Но для тебя я, конечно, научусь готовить и третье блюдо. Может, даже четвертое.
– Блинчики! – обрадовалась я. – Звучит классно.
– Хорошо, – улыбнулся Уилл. Мы оторвались друг от друга. – Но сначала мне нужно спросить его кое о чем.
Его? Я обернулась. Только тут заметила, что Брок не пошел с остальными в библиотеку. Он все еще сидел в траве и считал. Уилл подошел, достал из кармана лист бумаги и сунул ему под нос.
– Что это значит? – спросил Уилл. – Почему ты послал это моей маме?
Брок даже не поднял глаз.
– Почему ты нарисовал этих людей? Что ты знаешь о… том, что произошло? Ты нашел тело Шерлока Холмса раньше нас? – не сдавался Уилл.
Брок считал. Его губы беззвучно шевелились, большие руки скользили между стебельками.
– Брок! – Уилл засунул письмо обратно в карман и схватил Брока за плечи. – Пожалуйста, это важно. Скажи, что ты видел.
Уилл даже встряхнул его, но тот как будто ничего не заметил. Наконец Брок перестал считать, поднялся и побрел прямо к болоту. Он уходил куда-то вдаль, среди вереска ярко выделялся его голубой комбинезон.
Через полчаса мы с Уиллом дошли до его хижины. Пришлось зайти в деревню и купить продуктов у Финли. Теперь оба мы тащили бумажные пакеты с молоком, мукой, сахаром, яйцами, лапшой, шоколадом, овощами, свежей буханкой хлеба и банкой джема. Дома разложили покупки. Я улеглась в уголке дивана и смотрела, как Уилл замешивает тесто для блинчиков.
– Значит, малышка выкрала остаток манускрипта, – рассуждала я вслух, пока Уилл разбивал яйца.
– Наверное, он ей приглянулся, – решил Уилл. – Я бы вот не знал, что делать с такими листами. Сказку не прочитаешь, слишком мало от нее осталось.
– Да.
Уилл размешивал тесто венчиком.
– Хочешь яблоко? – спросил он.
– Да. А еще, чтобы мы узнали, кто эта девчушка и откуда.
Меня не покидало ощущение, что это исключительно важно.
Уилл кивнул.
– Давай на выходных заглянем в старые пещеры на севере острова, – предложила я. – Мне все еще кажется, что она прячется там.
– Договорились.
Уилл улыбнулся мне и подкинул блинчик на сковороде, чтобы перевернуть. Я ответила на улыбку и поймала его взгляд. Тут почти готовый блинчик и шлепнулся на пол. Уилл тяжело вздохнул, а я подавила смешок.
– Раньше всегда получалось, – смутился он. – Ты меня отвлекла.
Через десять минут Уилл подал на стол что-то горячее, сладкое, немного подгорелое и не круглое, а неровное по краям. Но я в жизни не ела такой вкуснотищи.
Уилл уселся рядом, и мы наелись блинчиками до отвала. Он с удовольствием вытянул длинные ноги, я положила голову ему на плечо. Уилл гладил меня по волосам. Я вдыхала его запах и не могла поверить, что все это по-настоящему.
– Я тебе правда нравлюсь? – прошептала я.
– Конечно.
Уилл погладил меня по щеке.
Я была вне себя от счастья.
– Из-за тебя я больше не могу ни готовить, ни рассуждать, – пробормотал он. – Даже если я, ну… – Он запнулся. – Из-за Холмса мне все время снятся кошмары. К счастью, я резко просыпаюсь и не могу вспомнить большую часть сна. Только знаю: снилось плохое и мой лучший друг мертв. – Он откашлялся. – Тогда я представляю себе твое лицо, и мне сразу становится лучше.
Я улыбнулась. Уилл повернулся ко мне, чтобы поцеловать, и я разглядела за его левым ухом одну кучерявую прядь, не заметную под остальными. Единственная кудряшка в совершенно прямых волосах. Я намотала ее вокруг пальца и решила, что эта прядка самая милая. А еще я решила не говорить ему об этом, а просто целоваться, утопая в его глазах.
Этим вечером диван Уилла превратился в островок света и тепла посреди бушующего океана. Мы понимали, что выкрали часы у окружавшего нас хаоса. Но сейчас все неважно. Этим вечером мы были счастливы. Хотя кто-то разрушает книжный мир, хотя Холмса убили, а загадочная девочка призраком бродит по острову, хотя кто-то пытался меня заколоть… Мы не могли иначе, потому что любили друг друга.
Мы целовались и читали друг другу вслух… Ели шоколад и рассказывали о своем детстве… Уилла удивила наша квартира в высотке и то, что Алекса вегетарианка. А я смеялась, когда он изображал в лицах, как лорд, еще не настолько озлобленный на весь мир, играл с ним и с Бетси в песочнице. Мне вообще не верилось, что на Штормсее может быть песочница. Уилл попросил меня достать из сундука фотоальбом, там есть снимки в доказательство его слов. Не вставая, я перегнулась через подлокотник, потому что мне было лень подниматься и не хотелось ни на сантиметр отодвигаться от Уилла. Растопырив пальцы, я тянулась все дальше и дальше, а когда до сундука оставалось совсем чуть-чуть, потеряла равновесие.
Я упала с нашего островка счастья, с грохотом приземлившись на деревянный пол реальности. И потянула за собой Уилла, он полетел следом. Но со смехом поднялся, а я так осталась лежать, изумленно глядя на свои находки.
Они валялись под диваном.
Сверкали, переливались всеми цветами радуги и чуть дрожали, издавая еле слышное гудение. Или они дышали?
На первый взгляд просто стеклянные шарики. Всего семь, каждый размером с грецкий орех, они теснились в дальнем углу под диваном и слегка отсвечивали среди пыли и паутины. В одном из них цвел удивительно красивый цветок, в другом вертелся бушующий ураган. В третьем сидел Белый Кролик в жилете, то и дело нервно посматривая на карманные часы. Я ойкнула. Может ли… неужели это…
– Эми!
Уилл все еще смеялся.
Он ухватил меня за руку и снова втянул на диван:
– Все хорошо? Ты ударилась?
Я покачала головой.
Уилл сунул мне под нос раскрытый фотоальбом:
– Позволь представить: Бетси и я в возрасте двух лет. Честно, Бетси играла со мной в грязи, и мы – честно! – съели эти лепешки из песка.
Он приобнял меня за плечи, а я притворилась, будто рассматриваю его детские фотографии. Но не видела ничего, потому что перед глазами все еще сияли семь стеклянных шариков. В голове мелькали странные мысли…
Тем же вечером, лежа в постели в доме Ленноксов, я листала библиотеку в своей электронной книге. Оправившись от первого потрясения, я поспешно распрощалась с Уиллом. Хотела сразу залезть в книжный мир и опровергнуть свои самые ужасные подозрения. Они меня не покидали после того, что я увидела в старой хижине. Всеми силами я старалась не думать об этом. Что, если я не выдержу?
Но все-таки я не прыгнула в книжный мир. Я не знала, с чего начинать поиски, и, главное, боялась не найти доказательств. Я прокручивала в голове разные сценарии и, вымотавшись окончательно, стала искать книгу, чтобы отвлечься. Я должна почитать! Что-нибудь приятное, спокойное. Прямо сейчас и самым обычным способом, иначе сойду с ума.
Нашла сцену в «Хайди». Светит солнце, Петеркозопас гонит стадо на альпийские луга. Хайди валяется на травке, собирает полевые цветы и гладит козочек. Забравшись с ногами на кровать и подложив подушку под спину – так удобнее, – я прочитала еще много страниц – слово за словом, предложение за предложением.
Я попала вместе с Хайди в город, где она познакомилась со своей будущей подругой Кларой и строгой госпожой Роттенмайер. Мы вместе радовались, когда Хайди наконец разрешили вернуться в горы к любимому дедушке. Как приятно это читать! Как будто встречаешься со старым другом. Я, наверное, читала бы еще долго, но вдруг на одном придаточном предложении споткнулась.
Удивительно: там стоял человек в шелковых чулках и бархатном жилете.
В следующем абзаце я прочитала вдруг слова совсем не из этой книги:
«Госпожа Эми, – прошептал он с края луга. – Это важно! Скорее сюда!»
Я несколько раз пробежала взглядом по строчкам, не связанным с остальным текстом. Строчкам, где стояло мое имя! Только один мой знакомый обращается ко мне «госпожа Эми». Поняв, кто меня зовет, я со вздохом прикрыла нос электронной книгой. Теперь все равно придется прыгать. Смысла нет, но и выбора тоже нет.
Доля секунды – и вот я уже среди стада Петера-козопаса. Любопытные козочки сразу задергали носами, чтобы меня обнюхать. Маленький козленок назойливо пихался рожками, а коза пыталась жевать мои волосы.
Вертер помог мне подняться.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Разве вы не видели, как я вам махал? Из-за спины фрау Роттенмайер?
– Э-э… нет, – пробормотала я. – Что случилось, что такое?..
– Нужно спешить, – перебил меня Вертер, – если хотим успеть на сей раз.
– Куда успеть?
Утащив меня с луга, Вертер так быстро перелистнул нас в долину, что зазвенело в ушах.
– Вор снова прокрался в книжный мир, – объяснил он по пути. – Феи узнали его и предупредили меня. Похоже, он на пути к «Превращению».
– Он хочет во что-то превратиться?
– Нет. Кажется, его следующая цель – «Превращение». Ну, не медлите же.
Я поплелась за Вертером, все еще ничего не понимая.
– Чего, чего? – переспросила я.
– Вор опять хочет напасть, теперь в «Превращении» Кафки. Вы что, не знаете этой книги?
Мысленно я прошлась по школьному списку последних лет. Вертер тянул меня по дороге в городок из прошлого столетия, а я смутно вспоминала историю про человека, проснувшегося утром и обнаружившего, что ночью он превратился в огромного жука. Фу, уж насекомых я просто не выношу. Тем более если они размером с человека.
Но надежда на сей раз опередить вора сразу вытеснила мои сомнения.
Вертер торопливо перелистнул нас в блеклое серое жилище, точнее, в маленькую комнатку с низким потолком. Обставлена старомодной мебелью, на стене изображение женщины в меховом пальто, а в кровати кто-то лежит. Это, наверное, Грегор Замза, главный герой. Теперь уже не догадаешься, что он – коммивояжер, обычно разъезжающий по стране. Он уже выглядит как огромный черный жук. Правда, пока еще спит. И не знает о своем превращении. Мы пришли даже раньше, чем сюжет начал развиваться.
Я с интересом разглядывала огромного жука под одеялом. Его черный панцирь поблескивал. Он лежал лапками кверху, усиками на подушке. При виде этого чудища у меня по спине побежали мурашки. Бедный Грегор Замза!
Вертер же не удостоил человека-жука и взглядом. Он прислонился лбом к стеклу и высматривал, что делается на улице.
– Сейчас придет, – бормотал он. – Сейчас…
Но я-то уже и не знала, хочу ли, чтобы вор попался. Ведь абсолютно ясно, кто этот вор… Глубоко вздохнув, я заставила себя сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.
– Откуда вы знаете, что он украдет что-то именно из этого места в книге? – прошептала я, чтобы не разбудить Грегора Замзу.
– А что бы вы забрали из «Превращения», если бы охотились на идеи? – спросил Вертер и сразу же сам ответил: – Правильно. Само превращение.
– Но ведь он уже превратился в жука. – И я указала на страшилище.
Вертер, расхаживая по комнате, кивнул:
– Потому что с этого начинается вся история. На самом деле никакого «непревращенного» Грегора Замзы не существует. Но смотрите. – Дрожащими пальцами молодой человек тронул какое-то место на темной голове жука, и оно слабо засветилось от прикосновения. – Здесь заложена идея обличья жука. Если мы помешаем вору заполучить ее…
За дверью раздался шорох.
Вертер умолк и приложил палец к губам. Мы прислушались. Все тихо. Тут Грегор Замза открыл фасеточные глаза. Долго рассматривал свой выпуклый живот и тонюсенькие ножки. Потом попробовал перевернуться, но всякий раз падал обратно на спину. Наконец вздрогнул от ужаса, увидев, что будильник у кровати показывает без пятнадцати семь. Или, может, потому что заметил нас с Вертером у противоположной стены. Его усики причудливо изогнулись в нашу сторону.
– Грегор, – сказал женский голос из-за двери. – Без четверти семь. Тебе не пора?
– Да-да, спасибо, мама, я уже встаю, – ответил Грегор-жук шелестящим голосом и попытался выползти из кровати, но не смог.
Из-за других двух дверей, ведущих в комнату, тоже раздались голоса. За одной – голос отца, а за второй – сестры. Они тоже интересовались, почему Грегор давно не ушел на работу, не заболел ли он.
Жук беспомощно, со все возрастающим ужасом шевелил ножками в воздухе, а во все двери продолжали стучать его родственники.
– Поможем ему встать? – спросила я Вертера.
Тот решительно покачал головой:
– Нет, нельзя вмешиваться в сюжет. – И продолжил смотреть в окно.
Видимо, Вертер считал, что вор вот-вот пройдет по улице. А тот ловко, как и мы, перелистнулся по страницам. Почти сразу же за той дверью, где находилась мать Грегора, поднялся крик.
– Как вы смеете! Кто вы? – взвизгнула она.
– Что такое? – спросил отец Грегора.
– Что-то случилось? – крикнула Грета, сестра.
– Снимите-ка этот нелепый капюшон и представьтесь, – уже потребовала мать Грегора. – Ой, больно!
– Что там? – кричал отец Грегора.
– Он просто оттолкнул меня.
– Кто?
– Да он, незнакомец!
Мы с Вертером затаили дыхание, а Грегор Замза, который все мучился, раскачиваясь на спине, чтобы перевалиться через край кровати, наконец с глухим звуком приземлился на ковер.
– Это, наверное, господин управляющий! – крикнула Грета.
– Уж будь передо мной управляющий, я б его узнала, – отозвалась ее мать.
– Думаю, он снял бы капюшон, – предположил отец.
– Что это вы? – Судя по звуку голоса, матери не хватало воздуха. – Здесь комната моего сына. Будьте любезны, перестаньте возиться с замочной скважиной!
Изнутри мы видели, как ключ медленно выпал из замка на бумажную полоску, появившуюся на полу. Вор втянул бумагу с ключом под дверь с другой стороны. Потом мы услышали, как щелкнул замок. Дверная ручка пошла вниз. Дверь приоткрылась, сперва на щелочку, потом все шире. За ней блеснул черный плащ.
Едва вор шагнул в комнату, как на него налетел Вертер.
Наконец-то! Конечно же я должна помочь ему. Я тоже прыгнула вперед. Как долго мы ждали этого. Вор попался к нам в ловушку! Надо только задержать его и сорвать проклятый капюшон с его головы. Но что мы увидим под ним? Хочу ли я действительно узнать правду? Меня захлестнуло сомнение, и я, уже рванувшись вперед, заколебалась, на секунду не уследила за своими движениями. Споткнулась о лежащего на полу Грегора, дергающего лапками, налетела на Вертера и сбила его с ног.
Момент был упущен.
Мы еще не успели встать на ноги, как вор повернулся вокруг своей оси, оттолкнул мать Грегора и перелистнулся прочь. Все произошло так быстро, что мы даже не поняли, в каком направлении он исчез.
– Проклятие! – выдохнула я, поднявшись.
Но Вертер, кружевным платочком стиравший пот со лба, пожал плечами:
– Я бы так не сказал. – И он опустился на колени рядом с Грегором, в нем все еще светилась изначальная идея – образ насекомого.
Вору не удалось ее забрать. Мы помешали ему. Мы с Вертером улыбнулись друг другу. Пусть мерзавца мы и не поймали, но «Превращение» все же спасли. Или нет?
– А вдруг он вернется? – спросила я.
– Не думаю, что вор снова полезет сюда. Здесь все настороже, – пояснил Вертер.
Он повернулся к родным Грегора, тоже ворвавшимся в комнату и в ужасе уставившимся на огромного жука.
– Вы должны заботиться о Грегоре и теперь особенно хорошо присматривать за ним.
Все дружно закивали. Они явно были потрясены.
– А нам надо думать, что делать дальше, – заявила я.
Злость на то, что мы не поймали вора, испарилась, уступив место жажде действия, затмившей даже страх узнать того, кто скрывается под капюшоном. Важно то, что мы наконец смогли остановить вора, спасли хотя бы одно произведение, и это меня чертовски радовало.
Перебравшись к русским авторам по соседству, полчаса спустя мы с Вертером сидели в солидном купе девятнадцатого века в поезде, курсирующем между Москвой и Петербургом. За окном бушевала вьюга, где-то в соседнем вагоне ехала несчастная Анна Каренина, с которой Алекса когда-то так дружила. Мы же наслаждались приятным теплом и мягкими сиденьями купе. Газовый рожок освещал диванную обивку и роскошный ковер мягким светом; Вертер, никогда раньше не ездивший на поезде, радовался стуку колес и далеким огонькам паровоза, видным на поворотах. В первые десять минут поездки Вертер прилип к окну и, не отрываясь, смотрел на проносящийся пейзаж, хотя что там разберешь в темноте? Пусть себе радуется, решила я, а сама задумалась о том, что обнаружила под диваном в хижине Уилла.
– Вот найдем мы изначальные идеи, – после паузы начала я, – тогда можно их… э-э-э… вернуть обратно? Станут ли сюжеты снова развиваться?
– Наверное, – пробормотал Вертер, не отводя глаз от окна.
Звук паровозного свистка приводил его в восторг, как ребенка.
Я долго молчала. Пожалуй, я смогла бы незаметно вернуть идеи в книги. Впрочем, пока вор крадет новые, это бессмысленно.
– Как мы узнаем, на какую книгу он нападет в следующий раз?
Вертер оторвался от окна и покачал головой. Чуть поколебавшись, он достал из внутреннего кармана жилета толстое письмо, полученное утром, и развернул:
– Скажу вам честно, мы с Вильгельмом, моим другом по переписке, уже давно обсуждали это и пришли к выводу, что все кражи должны вести к общей цели.
Я приподнялась на сиденье:
– Какой же?
– Сейчас скажу. – Вертер сложил руки, соединив кончики пальцев. – Госпожа Эми, я бы, конечно, и раньше поговорил с вами об этом… Но с недавних пор к нашему союзу кое-кто присоединился…
Он отвел взгляд. Может ли быть, что в его голосе проскользнула нотка обиды?
– Так вот, я не знал точно, могу ли рисковать, и потому решил для начала промолчать.
Я открыла рот, собираясь отчитать Вертера. Хотела сказать, как это глупо. Ведь мы, разумеется, можем доверять Уиллу. Но я не дала этим важным словам слететь с губ…
Вертер посмотрел мне прямо в глаза и протянул лист бумаги. Витиеватым почерком на бумаге был выведен список:
Украденные идеи:
Алиса в Стране чудес (часы и жилет Белого Кролика)
Спящая красавица (долгий сон)
Портрет Дориана Грея (портрет)
Лесной царь (Лесной царь)
Волшебник страны Оз (ураган)
Маленький принц (цветок)
Сон в летнюю ночь (лето)
?
?
?
– А как же сокровища из «Тысячи и одной ночи» и «Дракулы»? – спросила я. – И коляска Элизабет Беннет?
Но Вертер махнул рукой:
– Оттуда идей не крали.
– А-а-а.
Я перечитала список.
– А что за знаки вопроса в конце?
– Они объясняются нашей теорией.
Вертер наклонился вперед и взял меня за руку. Жест показался мне неуместным, но я слишком волновалась, чтобы придавать этому значение. Его бледное лицо приблизилось ко мне настолько, что я могла различить каждую из длинных ресниц.
– Мы боимся, что тот, кто крадет такие сильные идеи, может задумать лишь одно, – прошептал он. – Мы боимся, что он хочет создать новое произведение.
На этих словах Вертер содрогнулся.
– Новое… произведение? – пролепетала я.
– Мой верный Вильгельм в последние дни углубился в древние летописи нашего мира и узнал, что это возможно. Но только если овладеть десятью самыми сильными литературными идеями.
У меня пробежал мороз по коже.
– Не хватает только трех идей, – прошептала я. – «Превращение» должно было быть номером восьмым в списке…
Вертер кивнул, но я все еще не поняла его до конца.
– Но почему… я хочу сказать, если хочешь создать новое произведение, почему просто не написать его? – Я ничего толком не могла понять. – Зачем использовать чужие идеи?
Вертер придвинулся ближе. Я чувствовала на губах его дыхание, пахнувшее мятой и фиалками.
– Сильные идеи на улице не валяются, – тихо сказал он. – Выдумать их очень трудно. Кроме того, не каждый может создавать что-то новое. Мы, персонажи, например…
Снаружи что-то стукнулось в окно. Голубое, гораздо более голубое, чем снег.
Мы вздрогнули. Я отодвинулась от Вертера, отдернула руку. Встала и открыла окно, за раму которого крепко ухватилась фея, парящая в потоке воздуха. Фею внесло в купе порывом ледяного ночного воздуха и волной снега, она приземлилась на соседнее сиденье. Ее крылышки затвердели от холода, и малышка пищала так возбужденно, что от напряжения ее голос срывался. Ей пришлось трижды повторить свои слова, прежде чем мы поняли, что рано обрадовались: пока мы ехали через русскую зиму, вор совершил очередную кражу. Он проник в «Странную историю доктора Джекила и мистера Хайда», из которой исчез не кто иной, как сам мистер Хайд!
Проклятие! Я закусила губу. Как вору удалось ускользнуть от нас? Как мы защитим литературу, если, несмотря на наши старания, вор легко переключается на другую жертву?
Вертер достал перо, зачеркнул знак вопроса у восьмого пункта и вписал туда название новой книги, а я призадумалась. И пришла к мысли, от которой мне стало плохо. Если Вертер и Вильгельм правы, значит, кто-то разрывает великие творения мировой литературы на части, чтобы создать новую книгу. Кому это может быть нужно? Бетси? Леди Мэйред? Уиллу?
Принцесса была юна и прекрасна.
Волосы ее доходили до пят, каждый день она наряжалась в прекрасные платья.
Когда Принцесса смеялась, все подданные приходили в восторг.
Она была прелестнейшим ребенком в своем королевстве.
Назад: 13 Утес Шекспира
Дальше: 15 Забытое
