Книга: Лишний козырь в рукаве
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

1

Приблизительно в четыре часа пополудни я въехал на магистраль, ведущую в Тампа-Сити. Четырехразрядный, прямой, как стрела, хайвей вытянулся вдоль золотого песчаного берега, залитого солнцем океана.
В этот час дорога была довольно свободной, и я спокойно катил со скоростью шестьдесят миль в час, пока не заметил впереди сорокафутовый щит с надписью, выполненной кроваво-красными буквами по белоснежному блестящему фону. Содержание надписи заставило меня сбросить ногу с педали газа.
ВЫ ПОДЪЕЗЖАЕТЕ К ТАМПА-СИТИ. ПРИТОРМОЗИТЕ, ЕСЛИ НЕ ХОТИТЕ КОРОТАТЬ НОЧЬ В НАШЕЙ ТЮРЬМЕ.
Милю спустя я обратил внимание на двух регулировщиков движения, сидевших на мотоциклах, расставив ноги подкорками. Руками в крагах они сжимали рули, как будто нетерпеливо ожидали момента сорваться с места: два крепких краснощеких парня с глазами, похожими на гальку, блестящую на солнце.
Оба они свирепо уставились на меня, когда я невозмутимо и степенно проехал мимо со скоростью тридцать пять миль в час.
Еще милей далее, когда дорога круто пошла под уклон, сбегая к подножию холма, я бросил первый взгляд на Тампа-Сити.
Он раскинулся на берегу залива: белый, сверкающий город небоскребов, роскошных вилл, помпезных отелей, ярких солнечных зонтиков и тропических деревьев. Он выглядел ухоженным и довольным, как эстрадная певичка, только что получившая в подарок бриллиантовый браслет.
Более близкий осмотр, который я начал, добравшись до длинной оживленной главной улицы, показал мне, что это город богатых людей. «Роллс-Ройсы» «Бентли», «Кадиллаки» и «Мерседесы» загромождали автостоянки. В машинах сидели откормленные, хорошо одетые мужчины и, нетерпеливо барабаня пальцами по рулям, ожидали занятых покупками жен, другие расположились в кафе и дерзко пялили глаза на красоток, демонстрировавших свои прелести с не меньшей дерзостью.
Про себя я заметил, что Берни этот город понравился бы. У меня по первому впечатлению он также не вызвал неприязни.
Заметив на одной из стоянок свободное место, я поставил там «Бьюик», заглушил двигатель и вышел. Жмурясь от солнца, я пересек дорогу, чтобы спросить в магазине, как добраться на Линкольн-драйв, где жил Дон Брэдли.
Продавец ответил таким тоном, будто облагодетельствовал меня. Казалось, его проницательный взгляд без труда заглянул ко мне в бумажник и пересчитал его содержимое. По выражению его лица я заключил, что он остался о нем невысокого мнения, и, очевидно, мое посещение магазина не доставило ему удовольствия.
Когда я выходил, навстречу мне проплыла высокая девица в купальнике с открытой спиной, в соломенной шляпе диаметром с колесо грузовика и солнечных очках сверхъестественных размеров. На запястье у нее красовался браслет с бриллиантами, который явно обошелся какому-то простофиле в целое состояние.
Продавец встретил ее с такой почтительностью, на которую могут рассчитывать, пожалуй, только члены королевских фамилий. В Тампа-Сити деньги говорили сами за себя.
Я вернулся к своей машине. На нее облокотился полицейский, которого сзади можно было принять за Примо Карнера. Когда я приблизился, он флегматично уставился на меня холодным, недружелюбным взглядом.
— Это твоя? — он кивнул на машину так, будто замечать ее было ниже его достоинства.
— Моя, — коротко ответил я.
Чтобы понять, что он раздражен, не нужно было быть психологом, но я не знал, чем вызвано его раздражение.
— Ты находишься в Тампа-Сити, — произнес он, чеканя каждое слово. — У нас принято ставить автомобили аккуратно. У тебя задние колеса за белой чертой.
Я оглянулся на сверкающий «Роллс-Ройс», стоявший сзади моей машины. Левые его колеса залезали за белую черту на добрых три фута. Но все-таки это был «Роллс-Ройс» последней модели, а не старенький «Бьюик».
— Виноват. Я новичок в городе.
Полицейский протянул руку, которую в сумерках можно было бы спутать с гроздью бананов.
— Права!
Я дал ему права. Он рассматривал их с таким видом, будто не был уверен в правильности орфографии отдельных слов, затем расстегнул кожаный планшет, набитый бланками квитанций, и начал старательно писать.
— Надолго прибыл? — прорычал он, не глядя на меня.
— Не думаю. Сомневаюсь, что я смогу себе это позволить.
Он пропустил мой намек мимо ушей, вырвал листок, который заполнял, и сунул его мне.
— Пять долларов.
Не моргнув глазом, я протянул ему пятерку и забрал квитанцию за штраф. Крид меня предупредил, а Файетт оплачивал расходы — стоило ли после этого вступать в пререкания?
Полицейский, по-видимому, остался удивлен моим беспрекословным подчинением.
— В следующий раз будь внимательнее.
— Я собираюсь приобрести уровень с отвесом и по нему выверять машину, когда буду ее оставлять в следующий раз.
Послюнявив огрызок карандаша, полицейский записал номер «Бьюика». Тепла в его глазах было не больше, чем в айсберге. Я понял, что в будущем он будет за мной присматривать.
Я влез в машину.
— Мне можно ехать?
Окинув меня на прощание долгим суровым взглядом, он отошел. Со спины этот полицейский напоминал невысокую гору, у которой неожиданно выросли ноги. Для того, чтобы переломать мне ребра, ему достаточно было слегка шевельнуть локтем.
Я выехал со стоянки, чувствуя, что несколько вспотел, хотя было не жарко. «Если подобные происшествия обещают повторяться часто, — подумал я, — надолго нервов у меня не хватит».
Линкольн-драйв находилась в бедной части Тампа-Сити. Это означало, что дома там были меньше и не стояли на паре акров огороженной частной земли, как девяносто девять процентов домов в городе. Как бы стыдясь самих себя, здания прятались за посаженными по обеим сторонам деревьями, но лично я предпочел бы жить именно на такой улице.
Высокий, полный, солидно выглядевший человек возился в саду возле дома номер двадцать четыре, окапывая на клумбе великолепный душистый горошек. Даже специалист мог бы гордиться, вырастив такие цветы. Я догадался, что это и есть Брэдли. Когда я свернул на обочину, он бросил быстрый взгляд в мою сторону.
Каждая черточка выдавала в нем полицейского, но отнюдь не плохого полицейского. Слегка насмешливое выражение, не сходившее с его полного обветренного лица, хорошо гармонировало с живыми и внимательными голубыми глазами. Растрепанные усы, загорелая лысина и агрессивный подбородок усиливали ощущение прочности, исходившее от его фигуры.
Я вылез из машины, и он направился навстречу мне по садовой тропинке.
— Капитан Брэдли? — спросил я, опершись о калитку.
— Он самый, заходите.
— Ничего, что я поставил тут машину? Меня уже успели наколоть за остановку за чертой.
Он рассмеялся.
— Не беспокойтесь. У моего дома вас никто не наколет. Заходите же.
Я ступил за ограду.
— Не думаю, что мне когда-либо приходилось видеть такой душистый горошек, как у вас, — заметил я не с целью польстить старому чудаку, а потому что так это и было на самом деле.
— Он действительно замечательный. Вы садовод?
— Нет пока.
— Ага, — кивнул он, — копаться в саду — занятие для пожилых. Если бы не сад, я теперь, вероятно, чувствовал бы себя потерянным.
Он провел меня в аккуратную, комфортабельно обставленную гостиную. Окна комнаты выходили на зеленую лужайку.
— Простите, не знаю вашего имени?
— Чет Слейден.
Его мохнатые брови поползли вверх.
— Вы тот самый малый, что пишет в «Крайм фэктс»?
— Тот самый.
— Рад познакомиться. Я читал все ваши писания. Садитесь. Как насчет выпить? — Его лицо осветилось приветливой улыбкой.
— Благодарю, с удовольствием.
Разливая виски, он поинтересовался:
— Вы впервые в Тампа-Сити?
— Да, с виду очень приятный город. Похоже, что он набит деньгами.
— Верно. Некоторые утверждают, что шальных денег здесь больше, чем в Голливуде. На сегодняшний день в городе проживает тринадцать миллионеров. Любой, не имеющий пятизначного дохода, в Тампа-Сити считается мусором. — Он принес наполненные стаканы и расположился в кресле напротив меня. — Угощайтесь.
Мы выпили, и я протянул ему письмо Крида.
— Это в качестве вступления, капитан. От капитана Крида.
Брэдли тепло улыбнулся.
— Ну, ну, давненько не слышал о Томе. Как он поживает?
— У него все хорошо. Сейчас мы вместе проводим расследование одного дела. Следы ведут сюда. Крид решил, если я займусь им здесь, то мы, возможно, кое-что выудим.
Проницательно посмотрев на меня, Брэдли развернул письмо, прочитал его, сложил и затем произнес:
— Хм. Итак, вы надеетесь провести расследование здесь?
— Именно в этом и состоит мысль. Я понимаю, что Дунан не будет поощрять подобные действия.
— Это мягко сказано. Если вы хотите послушать мнение старого человека, мистер Слейден, садитесь в свою машину и возвращайтесь в Уэлден. Климат там, насколько я помню, гораздо здоровее, чем здесь.
— Это я знаю, но мне все же надо закончить работу. Я рассчитываю на известную помощь с вашей стороны.
— Теперь я не у дел и не заходил в полицейское управление больше года. Вас не затруднит рассказать подобнее, из-за чего разгорелся весь сыр-бор?
Я принял позу поудобнее и рассказал ему всю историю от начала до конца. Он сидел неподвижно, полузакрыв глаза, и внимательно слушал. У меня сложилось впечатление, что он не пропустил ни слова.
— Да, дело это интересное, и я думаю, что здесь вы оказались не напрасно. Возможно, это случайное совпадение, но вам будет небезынтересно услышать, что в Тампа-Сити есть фешенебельный ночной клуб под названием «Золотое яблоко».
Я так и подскочил.
— «Золотое яблоко»? Что вы о нем знаете? Что это за клуб?
— Это закрытый клуб для привилегированного круга лиц, мистер Слейден. Его содержит Гамильтон Ройс, весьма и весьма продувной делец. Мне приходилось заниматься им — в то время, когда я еще был в седле. Ройс начал карточным шулером, трудился на трансатлантических лайнерах. Затем он перешел к аферам с акциями. Из Майами он удрал как раз, когда к нему начала присматриваться полиция. Деньги свои он перевел сюда и поселился здесь. В «Золотом яблоке» есть два больших зала для азартных игр, и я знаю наверняка, в них по меньшей мере две рулетки установлены незаконным путем. Без членского билета к клубу даже и близко не подпускают. Между прочим, комиссар Дунан является одним из первых пожизненных его членов, и я слышал, что вступительный и членские взносы за него платил клуб. К клубу принадлежит пятьсот человек, и все занимают видное положение. Доход у каждого не меньше, чем шестизначный. Весьма достойное место.
— Вероятно. А вы не думаете, что я смог бы войти в число членов?
— Вам легче стать президентом, мистер Слейден, — рассмеялся Брэдли. — Уверяю вас, много легче.
— Тогда мне остается скрыть свои переживания по этому поводу за мужественной улыбкой. Вы не знаете Леннокса Хартли? Говорит вам что-нибудь эта фамилия?
— Да вроде нет. Это тот самый малый, который утверждает, что опознал фотографию Бенсон?
— Он самый. К нему-то я и собираюсь зайти для начала.
— Послушайтесь моего совета и поторапливайтесь не спеша, — сказал серьезным тоном Брэдли. — Особенно беспокоиться о местных полицейских не следует: я имею в виду патрульных. Конечно, они при случае всегда готовы урвать лишний доллар. Они стригут штрафы с ходу и делают это весьма энергично. Платите, не вступайте в пререкания, и все будет хорошо. Но берегитесь любых столкновений с парнями в штатском. Это ребята суровые, и поверьте мне, когда я говорю «суровые», я именно это и имею в виду. Когда я еще служил, капитан Маттис был у меня лейтенантом. Мне пришлось хлебнуть с ним горя в управлении полиции, и мне жаль, что я не сумел тогда от него отделаться. Он не просто плохой полицейский, это зверь. Его лейтенант Джо Карсон тоже не хлеб с вареньем, но чудовищнее всех сержант Карл Ласситер. Если вы с ним столкнетесь, лучший для вас выход — удирать из города как можно скорее. Я нисколько не преувеличиваю, мистер Слейден. У нас работал частный детектив из Уэлдена…
— Я слышал о нем от Крида.
— Это дело рук Ласситера. Так что остерегайтесь.
Во мне опять стало нарастать ноющее чувство тревоги, и я пожалел, что рядом нет Берни. Выслушав Брэдли, он настолько перепугался бы, что на его фоне я почувствовал бы себя храбрецом.
— Я не буду чрезмерно усердствовать. Спасибо за совет. Мне нужно подыскать удобную и не слишком дорогую гостиницу. Вы не могли бы порекомендовать?
— Попробуйте достать номер в отеле «Приморский» на Пальм-авеню. Там о вас позаботятся и не ограбят. И послушайтесь моего совета: никто не должен знать о нашей встрече. В Тампа-Сити я не пользуюсь популярностью, как, впрочем, и любой посещающий меня приезжий.
— Благодарю. Смогу ли я обратиться к вам, если мне потребуется совет? — Я встал.
— Конечно, но сначала позвоните. Будет лучше, если автомобиль вы будете оставлять в стороне от дома, приходить сюда безопаснее, когда стемнеет.
— Вы говорите серьезно? — удивился я.
— Совершенно серьезно.
— Вы считаете, что кому-то в самом деле не нравится, когда у вас бывают посетители?
— Именно. С тех пор, как около года назад я вышел в отставку, не могу припомнить, чтобы до сегодняшнего дня кто-нибудь заходил ко мне в гости. Люди чураются полицейских, оказавшихся не у дел раньше срока. Но это не беда. У меня чудесная жена, сад, а это все, что нужно человеку моих лет.
— Вас вынудили уйти в отставку? Я думал…
— Меня просто вышвырнули. Возможно, я расскажу вам об этом однажды, когда у нас обоих будет больше свободного времени. А сейчас у меня масса дел; думаю, что и у вас тоже.
— Хорошо, — протянул я озадаченно. Услышанное меня поразило. — Спасибо, что приняли меня, капитан. А пока — до свиданья.
Оставив его, я направился по садовой тропинке к машине.
По противоположной стороне улицы прогуливался крепко сложенный румяный полицейский-регулировщик. Увидев меня, он остановился и вытаращил от удивления глаза.
Я сделал вид, что не обращаю на него внимания, хотя сердце мое тревожно забилось, сел в машину и тронулся с места.
Последний взгляд полицейского, брошенный в зеркало заднего вида, не успокоил моей тревоги: он держал в руках блокнот. Нетрудно было догадаться, что он записывает номер «Бьюика».

2

Я остановился в отеле «Приморский», который оказался именно таким, каким его описывал Брэдли: комфортабельным и не слишком дорогим. Администрация, как показалось, приняла меня с удовольствием.
Мой номер с ванной, расположенный на четвертом этаже, выходил окнами на пляж и океан. Коридорный, доставивший в номер вещи, сообщил, что, если мне захочется виски, следует обращаться к нему. Я нашел эту идею недурной. Он отправился за бутылкой и принес ее быстро, избавив меня от обычного раздражающего ожидания.
— Что-нибудь еще, мистер? — осведомился он. — Какие-нибудь мелочи?
— Скажи, где находится Кэннон-авеню?
— Это просто. От выхода из отеля сверните направо и езжайте до главной улицы; на первом перекрестке сделайте правый поворот. Доберетесь до четвертого светофора — свернете налево и попадете на шоссе, идущее вдоль подножия холма. Кэннон-авеню — четвертая по левую сторону. На машине дорога займет у вас четверть часа.
Я даровал ему доллар и свои благословения, а когда он вышел, разделся и принял душ. Сделав затем еще глоток виски, я облачился в свой лучший летний костюм строгого покроя, повязал яркий галстук, заглянул в большое зеркало убедиться, что не опозорю славный Тампа-Сити своим появлением на улице, и вполне удовлетворенный спустился к машине.
Путь до Кэннон-авеню, судя по часам на приборном щитке, занял у меня четырнадцать минут. Это была одна из тех фешенебельных калифорнийских улиц, которые живо снабжают всякого с доходом, меньшим пятизначного, комплексом неполноценности.
Небольшие роскошные виллы стояли на огороженных, обсаженных деревьями участках с безупречно ухоженными садиками, словно соперничая друг с другом внешним видом.
Каждый дом отличался своеобразием. Было заметно, что каждый из архитекторов стремился утереть нос соседу, возводя более красивое, современное, напичканное техникой здание.
Дом номер двести сорок шесть находился в самом конце улицы и, вероятно, был самой недавней постройки. Этакий двухэтажный особняк в стиле швейцарского шале с нависающей крышей. Деревянная лестница с резными перилами вела к парадной двери из мореного дуба, на которой помещался дверной молоток в виде медвежьей головы. Над дверью висел замысловатый фонарь из кованого железа, он скорее всего был изготовлен в момент вдохновения местным кузнецом.
Сад был слишком уж опрятный, чтобы быть уютным. Если бы у меня был такой сад, я просто боялся бы гулять в нем.
Поставив «Бьюик», я толкнул калитку, прошагал по дорожке, обсаженной с обеих сторон стандартными кустами роз, взбежал по лестнице к парадной двери, приподнял медвежью голову и постучал.
Время шло, а я ждал, облокотившись о резные перила, чувствуя, как солнце припекает мне спину. Когда я был уже готов постучать снова, послышались шаги, и дверь отворилась.
На пороге стоял высокий худой мужчина. Он упирался в дверной косяк, расставив мускулистые волосатые руки, и выглядел так, как будто только что сошел с глянцевых страниц голливудского журнала. Человеку, в отличие от меня, предпочитающему актерский тип внешности, его вытянутое загорелое лицо показалось бы красивым. Темные, редеющие на лбу волосы были зализаны назад и блестели на солнце, как лакированная кожа. Он был одет в темно-синюю, раскрытую у ворота рубашку и расклешенные белые брюки, на ногах у него красовались белые туфли из оленьей замши. Его вид мог заставить трепетать сердце любой девочки моложе восемнадцати лет, но я уже вышел из этого благословенного возраста, и у меня были несколько другие вкусы.
— Привет, — сказал он. — Что вам угодно?
В лицо мне пахнула могучая волна перегара. Этот человек не то что пил, он, очевидно, купался в виски.
— Мистер Хартли?
— Да, — он тверже оперся на косяк двери, и тогда я понял, что он пьян.
— Я Чет Слейден из «Крайм фэктс». Мне надо с вами поговорить.
Он наморщил лоб и прикрыл глаза.
— «Крайм фэктс»? Вы имеете в виду журнал?
— Именно. Вы можете мне уделить минутку?
— Что за вопрос, дружище! Заходите, пропустим по маленькой, — он отступил в сторону. — Рад вас видеть. Собственно говоря, я тоскую, как вошь на лысине. Вы когда-нибудь испытывали тоску?
Я вошел в холл, все стены которого были завешаны причудливыми деревянными безделушками, узорчатыми коврами и лыжными палками. Со всем этим соседствовали старинные швейцарские часы.
Я ответил, что не могу припомнить, приходилось ли мне испытывать тоску.
— Счастливчик! — Это прозвучало у него вполне серьезно. Он пересек холл и спустился на три ступеньки в расположенную чуть ниже гостиную. При ходьбе он сохранял равновесие тем, что очень вовремя переставлял ноги. Если бы он не оперся о спинку стула, добравшись до места своего назначения, то наверняка уселся бы на пол.
Гостиная была комфортабельная, но вычурная. Видно, архитектору, украшавшему эту комнату, крепко запали в голову швейцарские мотивы. Подобный стиль мог еще сочетаться со снежными сугробами под окнами и грохотом срывающихся с гор лавин, но в жарком, солнечном калифорнийском городе он был по меньшей мере нелеп.
Я успел только окинуть комнату быстрым взглядом, как заметил сидевшую на диване девицу, которая смотрела на меня так, будто перед нею находился человек, изувеченный и обезображенный в автомобильной катастрофе.
Девица была высокая, стройная, смуглая, надменная и очень, очень красивая. Ее летний зеленый костюм был не в силах скрыть ее несомненные достоинства, а длинные, безупречной формы ноги были самыми красивыми из всех, попадавшихся мне до этого в Тампа-Сити.
Она медленно встала. Губы ее растянулись в холодной улыбке, но глаза сверкали хорошо контролируемой яростью.
— Но Харт, дорогой, — начала она, — мы беседовали…
— Это мистер… Как вы сказали вас зовут? — прищуривая глаза и уставившись на меня, спросил Хартли.
— Слейден. Но если я…
— Конечно, нет! — Он положил мне на плечо горячую тяжелую ладонь. — Сюзи, дорогая, это мистер Слейден. Мы должны обсудить с ним одно важное дело. Мы встретимся завтра? Что, если я заеду за тобой?
Девица вытаращила на него глаза, затем продефилировала мимо и поднялась в холл.
Хартли провожал ее взглядом. Выйдя на крыльцо, она захлопнула дверь с такой силой, что со стены холла свалилась одна из лыжных палок.
— Извините, я и не предполагал… — стал оправдываться я.
Хартли рассмеялся.
— Забудьте и думать об этом. Вы даже не представляете, как я рад вашему приходу. Эта дама мне до чертиков надоела.
Он подошел к переполненному бутылками бару и налил в стакан две чудовищные порции виски. Добавив лед, он с некоторым трудом вернулся к месту, где стоял я, протянул мне стакан, затем вяло плюхнулся в кресло и приподнял свой стакан:
— Ваше здоровье, — он сделал могучий глоток и, грустно вздохнув, кивнул мне на кресло:
— Садитесь, мистер Слейден. Расслабьтесь. Вам нравятся женщины?
— Я их терплю, пока не бросаю, — ответил я, присаживаясь.
— Мне бы так, — уныло сказал он. — Если я их терплю — они вцепляются мне в волосы, если я их бросаю — мне одиноко. Не жизнь, а сущий ад.
Я заметил, что бывает и хуже.
— Возможно…
Он увидел, что я снова оглядел комнату, и поспешно, словно опасаясь, как бы я не подумал о его причастности к ее убранству, пояснил:
— Похоже, что бывший владелец был не в своем уме. Не думайте, что это мое творчество: я только снимаю эту кучу хлама. На днях я планирую поехать в Швейцарию и построить там калифорнийское летнее бунгало. Пусть оно их шокирует в той же степени, в какой эта берлога потрясла меня. — Почесав пальцем лоб, он нахмурился и продолжил: — Так что же, любезный, привело вас ко мне?
— Насколько мне известно, вы обращались к уэлденской полиции с письмом о появившемся в печати фото Фэн Бенсон.
Он с удивлением уставился на меня, а затем, моргнув, кивнул.
— Верно, а как вам удалось это узнать?
— Я работаю в контакте с полицией. Нам требуется выяснить подробности о прошлом девушки.
— Силы небесные! Зачем полиции понадобилось посылать вас, а не заняться этим делом самим?
— Тампа-Сити не в их ведомстве. Я напросился поговорить с вами, чтобы избежать осложнений. — Достав из бумажника фото Бенсон, я протянул его собеседнику. — Вот эта девушка. Вы ее по-прежнему узнаете?
Он взял фотографию, прищурился и стал внимательно ее изучать, затем пододвинул к себе настольную лампу, чтобы получше рассмотреть снимок.
— Это та самая девушка, — заключил он. — Я бы ее где угодно узнал. Имейте только в виду, когда я общался с ней, она была темноволосой, но лицо, несомненно, ее. Я специалист по женским лицам: обязан им быть. Я ведь оформляю журнальные обложки. — Он вернул мне снимок и продолжил: — Эта девушка мне позировала. Кстати, та надменная штучка, которая только что выпорхнула, тоже мне позирует. Не думайте, что я живу с ними в мире и согласии, — он снова взял фото Бенсон. — Эта стоила мне и времени, и денег. На нее глядя, трудно в это поверить, не так ли? Когда я ее встретил, мне показалось, что с ней будет легко столковаться. Не тут-то было. Она оказалась такой же, как остальные.
— Ее звали Фэй Бенсон?
Он покачала головой.
— Нет, ее имя было Фрэнсис Беннетт. Она выступала в «Золотом яблоке». Это шикарный ночной клуб на бульваре Рузвельта, если вы о нем не слышали.
— Вы говорите, что она вам позировала?
— Именно. Мы с ней хорошо поработали. Я засек ее, возвращаясь из клуба, еще в июне прошлого года. Мне показалось, что у нее как раз такое лицо и фигура, которые нужны для хорошей обложки. Я пригласил ее позировать. Она регулярно стала приходить сюда. Затем неожиданно, безо всяких объяснений, она не появилась в день, когда ей было назначено. С тех пор я ее не видел.
— Когда это произошло?
— Что-нибудь в августе прошлого года.
— Вы можете назвать точную дату? Это важно.
— Постараюсь. — Он тяжело вздохнул, поднимаясь из кресла, и нетвердым шагом направился к большому шкафу. Достав оттуда папку, он вернулся в кресло. — Где-то здесь хранится сделанный мной последний ее набросок. Он не закончен, но я поставил число на обороте. — Он перебрал кипу незавершенных эскизов, пока не нашел тот, что хотел, и вручил его мне.
— Вот он. Дата на обороте.
Я взглянул на эскиз. Хартли действительно умел рисовать. Хотя набросок был только наполовину завершен, я без труда узнал девушку. Не было никаких сомнений, что на рисунке изображена Фэй Бенсон. Я посмотрел на лист с обратной стороны. Там значилось: 2 августа. Через пятнадцать дней после того, как позировала в этой комнате, она исчезла из Уэлдена. Туда она приехала 9 августа. Хотелось бы знать, чем она могла заниматься между 2 и 9 августа?
— Да, это ее лицо, — подтвердил я, возвращая эскиз. — Не можете ли вы припомнить какой-нибудь намек с ее стороны в отношении того, что, возможно, она не вернется продолжать работу?
Он покачал головой:
— Нет, для меня это оказалось полной неожиданностью. Набросок ей понравился. Это, правда, вполне естественно. Она сказала, что предвкушает возможность увидеть его завершенным. Я пояснил, что на это мне потребуется только один сеанс, и она предложила прийти на следующий день. Сама назначила и час. Но так и не появилась.
— В какое время, если вы помните, ушла она от вас второго августа?
— Приблизительно в четыре пополудни. Я не люблю работать допоздна. Она пришла сюда в половине первого. До двух мы работали, затем позавтракали бутербродами, и в четыре она удалилась.
— Она выступала в «Золотом яблоке» в тот вечер?
— Да. Я случайно оказался там и видел ее в одном из номеров программы.
— Вам известно, где она жила?
— Это можно легко узнать. Я пунктуальный тип, мистер Слейден. Глядя на меня, в это трудно поверить, но я во всем уважаю систему.
С этими словами он вытащил из шкафа ящик с картотекой, порылся в нем и, достав нужную карточку, небрежно протянул ее мне.
Я внимательно прочитал все, что было на ней написано: БЕННЕТ, Фрэнсис Люси, 4475 Тампа-Сити, Глинн-авеню, 256. Артистка варьете. Клуб «Золотое яблоко». 26 лет. Брюнетка. Голубые глаза. Рост 5 футов 6 дюймов. Бюст 36 дюймов. Бедра 36 дюймов. Вес 120 фунтов. Фотогенична. Пригодна для круизов, отпусков, пикников, сюжетов с коробками сладостей. Хорошая, спокойная модель.
— Я держу их всех на учете, — похвалился Хартли. — Как только кто-нибудь мне требуется, я роюсь в картотеке и нахожу все, что надо.
Я записал адрес Беннет.
— Не знаете, был ли у нее здесь любовник? — спросил я.
— Понятия не имею. В отношениях с моими моделями я избегаю личных моментов. Если не соблюдать это правило, обязательно попадешь в историю. Сюзи — наглядный пример. Она превосходная натурщица, но воображает, что может рассчитывать на большее: хлопает дверями, ведет себя надменно, не выполняет моих распоряжений. Моя вина. Я установил с ней личные отношения.
— Я бы и сам недолго думая установил с ней такие отношения, — заметил я. — Не приходилось вам слышать о человеке по имени Генри Рутланд? Он высокого роста, красив и ездит на кремово-зеленом «Кадиллаке».
— Не приходилось, — Хартли прикрыл глаза. Было видно, что он быстро теряет ко мне интерес. — Что ж, любезный, если я не могу быть больше вам полезен, я, пожалуй, немного сосну. Я чувствую себя не столь ясно, как утром.
Я поблагодарил его и поднялся.
— Возможно, я еще позвоню вам. Не беспокойтесь, я выйду сам.
Последние мои слова были произнесены в пустоту. Пока я пересекал гостиную, за моей спиной раздался храп.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Антон
Перезвоните мне пожалуйста по номеру 8(812)454-88-83 Нажмите 1 спросить Вячеслава.