Глава 5
Контрнаступление
1
Роскошный номер отеля «Мартелло» в Ки-Уэст окнами выходил на Атлантический океан. С нашего балкона, защищенного от солнечных лучей бело-зеленым тентом, мы могли обозревать бульвар Рузвельта, почти пустынный из-за послеполуденной жары. Жалюзи на окнах были опущены, собаки дремали на тротуарах, совсем разомлев от жары. Справа от нас в зыбком мареве можно было различить изумрудные острова в обрамлении белой пены прибоя, над которыми висели облака. Корабли всех классов и водоизмещений шли по классическому пути течения Гольфстрим, который верно служил капитанам на протяжении вот уже нескольких веков.
В плавках и сандалиях, с огромными солнцезащитными очками, водруженными на нос, я возлежал в удобном кресле. Возле правой руки стоял бокал с охлажденным коктейлем, в левой я держал сигару, лениво поглядывая на океан.
Мисс Уондерли сидела рядом со мной. На ней был купальный костюм, обтягивающий ее тело, как перчатка. Соломенная, отделанная красной лентой шляпка защищала лицо от солнечных лучей. На коленях ее лежал журнал.
Я наклонился и протянул руку, чтобы вынуть из пачки сигарету для нее. Она погладила меня по руке, когда я взял зажигалку.
— Здесь неплохо, не так ли? — я улыбнулся ей.
Она кивнула, сняла шляпу, и шелковистые волосы рассыпались по плечам. Мы жили в отеле уже пять дней. Наше бегство из тюрьмы казалось далеким кошмаром. Мы не говорили об этом. Первые два-три дня мисс Уондерли, совершенно разбитая, плохо спала, ее преследовали кошмары. Она боялась даже выходить из номера. Ей было страшно, если кто-то входил к нам. Хэтти и я не оставляли ее ни на минуту. Хэтти — замечательная женщина. Она и сейчас была с нами.
После бегства из тюрьмы мы сели в катер Тима. Тим лично вел судно. По дороге, украдкой приблизившись к острову, я нашел там спрятанную коробку с деньгами. Не знаю, каким чудом, но мы проскользнули мимо всех кордонов полиции, которые были выставлены Киллиано. Мы прибыли в Ки-Уэст, а Тим на следующее утро вернулся в Парадиз-Палм.
Ки-Уэст — небольшой городок, жители которого занимались ловлей рыбы, черепах, добывали губку. Это спокойное, приветливое место было идеальным для отдыха. Мисс Уондерли пришла в себя раньше, чем я ожидал. Сейчас она была практически в норме.
— Все в порядке, дорогая? — спросил я, улыбаясь.
— Да, — она расслабленно шевельнулась. — А как ты?
— О, прекрасно! Это как раз такой отдых, который я хотел найти в Парадиз-Палм.
— Сколько времени мы проведем здесь? — вдруг резко спросила она.
Я глянул на нее.
— Мы не торопимся. Я хочу, чтобы ты хорошо отдохнула. Мы останемся здесь столько времени, сколько тебе захочется.
Она повернулась, чтобы лучше видеть меня.
— И что потом? — спросила она, протягивая ко мне руку.
Я нахмурился.
— Потом? Как тебя понимать?
— Дорогой, может быть, я и не имею права тебя спрашивать, но как сложатся наши отношения в будущем? — она покраснела.
— А чего бы ты хотела? — улыбнулся я. — Я же ведь не больше чем случайный знакомый.
— Если это тебя устраивает, то и меня тоже, — проговорила она внешне спокойно.
— Я без ума от тебя, — засмеявшись, признался я, — но не знаю, сможешь ли ты приспособиться к той беспорядочной жизни, которую я веду. Понимаешь, я не гарантирую тебе спокойной жизни. Я просто не представляю, что это такое. Жить со мной нелегко.
Она посмотрела на свои сложенные руки.
— Ты вернешься туда, не так ли?
— Куда «туда»? — резко спросил я.
— Пожалуйста, дорогой, — она сжала мою руку, — не обижай меня. Ведь ты же вернешься в этот город?
— Пока можешь не беспокоиться. Я еще не решил окончательно.
— Но ты определишься после возвращения Тима, не так ли? Ты ведь ждешь его?
— Ты права, — согласился я, глядя на океан. — Я действительно жду Тима.
— Когда он приедет, ты уедешь с ним?
— Возможно.
— Ты уедешь, я знаю.
— Поживем — увидим, — повторил я. — Я пока еще ничего не знаю. Все зависит от того, как будут развиваться события в городе.
Она еще сильнее сжала мою руку.
— Дорогой, я прошу тебя, не появляйся там. Ведь это же чудо, что нам удалось бежать. В этой ужасной тюрьме я уже думала, что никогда больше не увижу тебя. Но нам удалось бежать, и ты находишься рядом со мной. Сейчас я даже не представляю, что буду делать без тебя.
— Ни о чем не беспокойся. Но я должен закончить это дело. Я привык ставить точки над i. Это мой принцип.
— Дорогой, не делай этого! — ее рука дрожала. — Зачем тебе это… Откажись! Только на этот раз.
Я покачал головой. Она освободила мою руку.
— Ты очень упрям, — рассердилась она. — Ты не думаешь о нашей любви. Не думаешь о нас. — Она глубоко вздохнула и продолжала: — Ты насмотрелся слишком много фильмов о гангстерах. Это очень плохо!
— Ну как ты не понимаешь… — я погладил ее по руке.
— Я все понимаю, — казалось, она овладела собой. — Ты жаждешь отомстить. Решил, что Киллиано слишком много позволяет себе, и хочешь поставить его на место. Ты любишь риск. Ты находишь, что это подвиг — атаковать всю эту банду, и не остановишься ни перед чем.
Я покачал головой.
— Ведь это не тебя били, прижигали сигареты на твоем теле, раздев донага, пропустили через целую орду охранников, — продолжала она тихим голосом. — Тебя не поднимали по ночам, ты не слышал постоянного бормотания и воплей сумасшедшей…
— Моя дорогая…
— Все это, к счастью, в прошлом. Ведь это я страдала, а не ты! И я не хочу реванша. Но ты рвешься в бой. Только ты! Я довольна, что вне игры. Бог мой! Я так рада, что этот кошмар позади. Но ты хочешь за меня отомстить! А я не хочу, чтобы за меня мстили, — ее голос сорвался. — Дорогой… Ну подумай немного обо мне! Прими эту жертву. Ради меня! Ради нас!
Я погладил ее руку и встал. Наступило долгое молчание. Она тоже поднялась, глядя на меня.
— Ты это имел в виду, когда говорил, что мне будет трудно с тобой, не так ли? — спросила она.
Я обнял и притянул ее к себе.
— Да, — сказал я. — Я не люблю, когда мне наступают на ногу. Извини, но я обязательно вернусь туда. Я сказал, что рассчитаюсь с Киллиано, и сдержу слово. Я знаю, что поступаю по-свински по отношению к тебе. Но, если этот прохвост останется безнаказанным, я никогда не прощу себе этого.
— Как скажешь, дорогой, — тихо проговорила она через некоторое время. — Я понимаю тебя и прошу простить, что сразу не поняла этого.
Я поцеловал ее.
— Дорогой, ты хочешь, чтобы я ждала тебя?
— Разумеется, ты будешь ждать меня!
Она покачала головой.
— Нет, не разумеется. Я буду ждать тебя при одном условии. В противном случае ты не найдешь меня здесь, когда вернешься. Я говорю серьезно.
— Какое условие?
— Я не хочу, чтобы ты убивал Киллиано. До настоящего времени ты защищался. Но, если ты убьешь его, это будет убийством. Этого не должно быть. Ты обещаешь мне?
— Но я не могу обещать этого. Я могу оказаться в таком положении…
— Это другое дело. Я не хочу, чтобы ты пытался убить его по собственной инициативе. Если он на тебя нападет, тогда другое дело. Но не надо его преследовать и пытаться убить, как ты это намеревался сделать.
— О'кей, обещаю тебе это.
Я сжал ее в объятиях, но вдруг почувствовал, как напряглось ее тело. Я оглянулся. Катер Тима был не более чем в миле от берега. Он быстро приближался.
2
Втроем мы сидели у Тима: Дэвис, я и Тим. Бутылка виски стояла на столе, полные бокалы в руках. Дэвис пришел недавно.
— Я не терял времени даром, — доложил он, но прежде я бы хотел знать, как чувствует себя малышка.
— С ней все в порядке, — успокоил я его. — Ей Бог знает что пришлось пережить в тюрьме, но она выдержала. Теперь она окончательно оправилась от пережитого кошмара.
Дэвис перевел взгляд с меня на Тима. Тот лишь пожал плечами.
— Да, разумеется, она не хотела, чтобы я возвращался сюда, — признался я, потерев подбородок. — Но потом все же согласилась с моими доводами.
— В сущности, раз она чувствует себя хорошо, это уже прекрасно, — заметил Дэвис, приглаживая волосы.
— Горе с этим парнем, — заметил Тим. — Он вечно напрашивается на неприятности.
— Не будем об этом, — сухо прервал я его. — Не лучше ли перейти к делу. Что нового?
— Новостей очень много. Для начала сообщу, что Флаггерти мертв. Один из заключенных разбил ему башку ударом багра.
— Что ж, одним мерзавцем меньше.
— Это точно. Теперь главное. Киллиано взял на себя исполнение функций Флаггерти. Он не сообщил прессе подробности инцидента в тюрьме. На носу выборы, и он не хочет будоражить избирателей подобными ужасами.
— А что с Митчелом?
— Он уехал из города. Я встретился с ним перед отъездом, и он ввел меня в курс происшедшего в тюрьме. Старик, я снимаю шляпу перед твоим мужеством. Это была мастерская операция! Я написал прекрасную статью по этому поводу, но после консультаций с Киллиано мой редактор не дал ей хода.
— А Максисон?
— Ему удалось выкрутиться, но не без трудностей. Лаура рассказала свою историю, и Киллиано с неохотой, но все же был вынужден выпустить его. Он продолжает работать по-прежнему, но у него вид человека, побывавшего в аду и вырвавшегося оттуда. Кстати, есть интересная информация: обнаружено тело Броди.
— Он мертв? — воскликнул я.
— Мертвее не бывает. Тело обнаружено в Дайден-Бич. Твой «люгер» лежал рядом. Как думаешь, кто объявлен убийцей?
— Нетрудно догадаться, — ответил я, сжимая кулаки. — Итак, теперь на мне уже три убийства.
— Вот это да! — с наигранно испуганным видом проговорил Дэвис.
— Тем хуже! — я налил еще виски и внимательно посмотрел на него.
— Это все?
— А вот самое замечательное из всего, — довольно проговорил Дэвис, вытаскивая из кармана банкнот в пять долларов и протягивая его мне. — Я побывал в казино позавчера.
Я посмотрел банкнот на свет. Как мне казалось, с ним было все нормально.
— И что?
— Этот банкнот фальшивый.
Я вновь изучил банкнот. Он выглядел нормальным.
— Ты уверен?
— Абсолютно. Я проверил банкнот в моем банке. Мне сказали, что он сделан очень квалифицированно, но тем не менее это фальшивка.
— Это в самом деле прекрасная работа, — восхитился я. — Ты получил эти деньги в казино?
— Мне дали его вместе с другими билетами по пять долларов. Мой выигрыш. Те два билета были настоящими, а этот фальшивый.
— Интересно, — я сунул банкнот в карман.
— Эй, дай мне взамен другие деньги, — забеспокоился Дэвис. — К тому же ты должен мне сто долларов.
— Я?
— Именно! Я потратил свои деньги. Догадываешься на что? Я нанял частного детектива, чтобы он покопался в делах твоих врагов. Что ты на это скажешь?
— Молодец! И он нашел что-нибудь?
— Нашел ли он? Бог мой! — Дэвис довольно потер руки. — Это была умная мысль. Прежде всего он обнаружил, что бордель, который тебя интересует, потребляет в пять раз больше электроэнергии, чем им требуется, и это продолжается уже два года. Понимаешь, что это значит?
— Еще как! Там находится какое-то мощное электрическое устройство.
— Да, этот бордель — прекрасная маскировка для фабрики фальшивых денег.
— Похоже на то. Что еще?
— Не торопись, — со смехом сказал Дэвис. — Этот детектив проделал огромную работу за последние два дня. И если тебе интересен Гомес, то он обнаружил кое-что и о нем.
— Гомес? Не вижу, как Гомес может быть замешан в нашем деле?
— Он переправляет людей на Кубу.
— Интересно, — я посмотрел на свои пальцы. — Продолжай.
— Он действует с размахом. Имеет три быстроходных катера с преданным экипажем. Ему платят по тысяче долларов за голову.
— Кого он переправляет?
— Революционеров. Имеется тайное соглашение между Кубой и некой террористической организацией. Гомес также причастен и к торговле оружием. Судя по тем данным, которыми я сейчас располагаю, на Кубе в скором времени будут волнения.
— Я думаю, он рассвирепеет, когда узнает, что один из его катеров будет потоплен Киллиано, — размышлял я.
— Но на это мало шансов, — возразил Дэвис. — Он с Гомесом в приятельских отношениях.
— Но предположим, Киллиано, охваченный, скажем, завистью, потопит судно Гомеса. Как отреагирует на это Гомес?
— Я знаю его темперамент. Ха! Киллиано не поздоровится. Ведь этот парень из тех, кто вначале наносит удар, а уж потом думает. Если вообще может думать, — Дэвис удивленно смотрел на меня. — Но почему ты решил, что Киллиано так поступит?
— Он только что занял место начальника полиции Парадиз-Палм, и не забывай, приближаются выборы… Это превосходная реклама для него. Особенно, если пресса будет трубить об этом.
Толстое лицо Дэвиса расплылось в улыбке.
— Что, дьявол тебя возьми, ты замышляешь?
— Где Гомес держит свои катера?
— Откуда мне знать? — пожал плечами Дэвис, поглядывая то на меня, то на Тима. — Этот детектив, Клерболд его имя. Не слабое имя, не так ли? Так вот, он наткнулся на этот ящик Пандоры случайно. Он решил пошарить в квартире Лоис в надежде найти письма Киллиано и наложить на них лапу. Он как раз искал их в спальне Лоис, когда в гостиную вошли Гомес и еще один тип. Клерболд спрятался за шторой и слышал, как Гомес планировал переправить одну группу партизан на Кубу сегодня ночью и другую на следующую ночь.
— Прекрасная работа, — сказал я, одобрительно кивнув. — А письма?
— Нет. Едва только Гомес ушел, он смылся. Было опасно оставаться там.
— Конверты могут подождать, — махнул я рукой. — Он займется этим позже. Ты можешь связаться с детективом?
— Без проблем.
— Позвони ему. Скажи, чтобы он следил за Гомесом. Я хочу знать, где его катера и где именно Гомес будет принимать этих кубинцев на борт. Едва он это узнает, пусть немедленно едет сюда.
Дэвис поднял трубку телефона.
Тим с недоумением смотрел на меня.
— Не вижу, что это может нам дать, — неуверенно начал он.
Я оборвал его.
— Становишься бестолковым к старости, — сказал я. — Ты знаешь, что я был вынужден пообещать малышке?
— Откуда мне знать?
— Не убивать Киллиано! Как тебе это нравится? Она вообразила, что я направлюсь прямо к нему и убью безо всяких проволочек. Как тебе это?
— Но разве не это ли ты и собирался сделать?
— Приблизительно, — я нахмурил брови. — Но откуда я мог знать, что она догадается?
— Итак, ты решил оставить Киллиано в покое? — удивился Тим. — Так за каким дьяволом ты явился сюда?
— Я пообещал не убивать его, но это не значит, что я оставлю его в покое, — возразил я. — Я только изменю тактику. Это займет много времени, но результат будет тот же. Нужно, чтобы моим делом занялся кто-то другой. Гомес, например.
Дэвис положил трубку.
— Клерболд сообщил, что в настоящее время Гомес играет. Он думает, что Гомес приступит к операции сразу после матча.
— О'кей.
— Клерболд придет сюда, как только выполнит задание, — добавил Дэвис. — Он тебе понравится. Замечательный парень!
Я положил ноги на стол.
— Отдыхайте, — сказал я. — Мне нужно подумать.
— Без меня, — торопливо сказал Дэвис. — Как я догадываюсь, сейчас ты планируешь упреждающий удар. Я чувствую это. Я возвращаюсь домой.
— Как скажешь, — ответил я со смехом, протягивая стодолларовый банкнот и билет в пять долларов. — Думаю, вскоре ты получишь информацию для очень интересной статьи.
— Ничего не говори мне, — возразил Дэвис, делая вид, что дрожит. — Дай мне возможность самому догадаться.
3
Клерболд был молодым светловолосым человеком, одетым в темный костюм. На голове его красовалась мягкая фетровая шляпа цвета какао, украшенная коричнево-голубой лентой. Он вошел в гостиную следом за Тимом и посмотрел на меня глазами ротозея, жадного до сенсаций и старающегося ничего не упустить в каждом происшествии.
Он был очень молод. Приятное кукольное личико, которое несколько портила явно неухоженная бородка. Глаза чуть испуганные, любопытные. Зубы несколько выдавались вперед, что придавало ему вид кролика. Во всяком случае, он не был похож на детектива, а это уже было хорошим признаком.
— Устраивайтесь, — я указал на кресло. — Как насчет выпить?
Он уселся в кресло с такими предосторожностями, будто это был по крайней мере капкан. Сняв шляпу, он положил ее на колени. Его светлые волосы были тщательно причесаны с пробором посередине.
— Вам нравится работать для меня? — спросил я, ставя поближе к нему бутылку скотча и бокал.
— Я нахожу это прекрасным, — сказал он серьезно, отодвигая бутылку. — Нет, спасибо. Я не пью.
— Вы не пьете?
— Это очень вредно для моей профессии, — серьезно сказал он. — Алкоголь снижает мыслительные способности.
— Верно, — согласился я, важно качнув головой. — Сколько времени вы занимаетесь этим делом?
— Вы хотите знать, сколько времени я работаю частным детективом? — спросил он, покраснев. — По правде говоря, недавно. — Он печально посмотрел на меня. — Если уж быть до конца честным, мистер Кейн, то… это мое первое дело.
— Вы прекрасно справляетесь, — успокоил я его. — Вас не смущает моя репутация? — Я улыбнулся, чтобы смягчить удар, который собирался ему нанести. — Меня разыскивают по обвинению в трех убийствах.
Он внимательно посмотрел на свою шляпу, повертел ее в руках, потом положил на стол.
— Мистер Кейн, у меня создалось впечатление, что вас обвинил человек, у которого совершенно нет совести. Это мое мнение.
Я сощурил глаза.
— Вы действительно так думаете? — спросил я, глядя на Тима, стоявшего с разинутым ртом.
— Да, — ответил Клерболд. — Я достаточно внимательно ознакомился с фактами. Понимаете, мне ведь нужно заботиться о моей репутации. Я располагаю сведениями, что вы не причастны ко всем этим убийствам.
— Итак, у вас есть новые факты?
— Да. Я составил подробный рапорт, — ответил он, доставая пачку бумаг.
Я поспешно оттолкнул их.
— Изложите суть дела, этого будет достаточно. Чтение — не мое занятие.
Он выпятил грудь и, глядя на стену позади меня, начал:
— Этим вечером, примерно в 21.30, я получил инструкции от мистера Дэвиса проследить за Хуаном Гомесом, подозреваемым в секретной доставке повстанцев на остров Куба.
Я провел рукой по волосам и посмотрел на Тима. Тот молчал. Клерболд продолжал монотонным голосом:
— Я занял наблюдательный пост, откуда мог следить за Гомесом без риска быть обнаруженным. Я начал наблюдать за ним в тот момент, когда он играл в пелоту. Когда партия заканчивалась, я пересел в машину и ждал его на выходе со стадиона. Вскоре появился Гомес в компании рыжеволосой женщины, в которой я опознал Лоис Спенс. Они уехали в «Кадиллаке»… — он замолчал и посмотрел в рапорт.
— Номер машины мне знать не обязательно, — поспешно сказал я. — Куда они уехали?
Он с сожалением отложил бумаги.
— Они поехали боковой улицей, и следить за ними было не так сложно. Движение было достаточно оживленным, и я выдерживал дистанцию в две машины. В трех милях от Дайден-Бич они свернули на ведущую к морю дорогу, но я не рискнул следовать за ними, так как свет фар моей машины могли заметить. Я вышел из машины и пошел пешком. Вскоре я обнаружил покинутый «Кадиллак» и заметил, что мисс Спенс и Гомес пошли в восточном направлении. Не было никакой возможности последовать за ними, так как место совершенно открытое. К счастью, они отошли недалеко, так что я мог наблюдать за ними, спрятавшись за машину. Через несколько минут с моря им начали сигналить. Гомес ответил при помощи карманного электрического фонарика. Катер начал приближаться. Это было достаточно вместительное судно футов в тридцать длиной, без мачт и балансира. Один из иллюминаторов был разбит, — Клерболд откашлялся, прикрывая рот рукой. — В этот момент я обнаружил небольшой бетонный мол, очень хорошо замаскированный. Катер причалил, и мисс Спенс и Гомес поднялись на борт. — Он остановился, покраснев. — Надо было узнать, куда направится судно. Но с того места, где я находился, ничего не было слышно. Я решил подползти ближе, рискуя быть обнаруженным. И мне это удалось.
Я смотрел на него, удивляясь его мужеству и представляя, как он ползет при свете луны, чтобы подобраться поближе к банде негодяев, которые прихлопнули бы его не задумываясь, едва только обнаружили. Я не мог не отдать должное его храбрости.
— Нужно быть храбрым человеком, чтобы так рисковать, — заметил я.
Его лицо из красного стало пурпурным.
— Ну, не знаю… — он потер щеку. — Ведь я получил определенное задание, — он поколебался, затем продолжил: — Хотя школа детективов в Охио дает на этот случай только общие рекомендации, но в любом случае ничего нельзя предоставлять на волю случая. Детективу очень важно проникать к объекту незамеченным. Я много практиковался в этом деле.
Тим едва не задохнулся от кашля, отведя взгляд в сторону. Я хмуро взглянул на него.
— Продолжайте, — поторопил я Клерболда.
— Мне удалось достичь причала, и я спрятался за мол, — продолжал он, словно дело шло о тренировочном задании в школе детективов. — Через некоторое время Гомес и мисс Спенс вышли на мостик. Я мог слышать их разговор. Он сказал ей, что планирует быть в Гаване завтра, примерно в девять часов, высадит своих пассажиров в Пиджен-Ки и вернется сюда. Они договорились о свидании на завтра и покинули борт катера. Он проводил ее до «Кадиллака», и Лоис уехала. Гомес же вернулся на борт судна. Вскоре подъехала еще одна машина, и четверо мужчин, по виду кубинцы, поднялись на борт.
— А что вы делали все это время? — спросил я.
— Я вырыл себе яму в песке и засыпал себя, прикрыв голову газетой. Так что я мог дышать, смотреть и слушать. Мне пришла в голову эта мысль, когда я вспомнил занятия по маскировке, — некоторое время он молчал. — Это очень полезный курс, и я… я рекомендую его вам.
Я вздохнул.
— Не премину воспользоваться вашим советом. И дальше?
— Катер отчалил и взял курс на Гавану. Я подождал, пока он скроется из виду, и явился к вам, чтобы доложить о проделанной работе.
— Да-а-а! — протянул я.
Он поднял голову.
— Надеюсь, вы довольны мной, мистер Кейн? — спросил он смущенно.
— Разумеется!.. Но все же, молодой человек, вы должны быть более осторожным. Вы имеете дело с очень крутыми ребятами, так что не рискуйте. Вы замечательно поработали, и мне не хотелось бы потерять вас.
Он улыбнулся.
— О! Я могу защищаться, мистер Кейн, — уверенно сказал он. — Я достаточно хорошо стреляю и знаком с приемами бокса.
Я смотрел на этого субтильного, уверенного в себе юнца, гадая, где же его бицепсы. Вероятно, он забыл их дома, так как здесь их не было и в помине.
— Вы изучали теорию стрельбы и бокса во время учебы?
Он вновь покраснел.
— Да. У меня еще не было возможности испытать свое искусство на практике, но теорию я знаю в совершенстве.
На этот раз я не смотрел на Тима. Вынув из бумажника две сотенные бумажки, я протянул их детективу.
— Вы проявили чудеса ловкости. Возьмите эти деньги и продолжайте в том же духе — и заработаете еще.
Его глаза загорелись, он радостно схватил билеты.
— Я очень рад, мистер Кейн, что вы мной довольны. Я придаю этому факту большое значение, — он смущенно потупил взор, затем решился: — Вы не возражаете, если я проведу расследование в э… доме с дурной репутацией. Естественно, мне не очень импонирует быть в подобных местах, но ведь это входит в мою работу, не так ли?
Он серьезно смотрел на меня.
— Никаких возражений, — так же серьезно ответил я.
— Итак, вы полагаете, что я могу провести расследование?
— Я нахожу вашу мысль превосходной. Но только будьте осторожны, смотрите, чтобы вас не заарканила одна из местных девиц.
Он покраснел.
— Женщины не оказывают на меня никакого влияния, — степенно проговорил он. — Это одно из важнейших качеств для моей работы — противостоять искушению.
Я погладил нос.
— Это тоже было в вашей программе? — спросил я у смутившегося парня.
— Разумеется! У нас был специальный предмет, посвященный этому вопросу: «Секс и самоконтроль».
— Вот как? — я присвистнул. — Хотелось бы почитать об этом. Может, подкинешь как-нибудь на днях пособие на эту тему?
Он уверил, что будет рад помочь мне в этом, и собрался уходить.
— Минутку! — остановил я его, указывая на шляпу. — Не хочу обидеть, но зачем вы носите такую заметную шляпу? Как шляпа она очень хороша, но очень уж бросается в глаза.
Он довольно улыбнулся.
— Это сделано нарочно, мистер Кейн. Так сказать, необходимый аксессуар, рекомендованный школой. В сущности, это фальшивка, — Клерболд снял шляпу и одним движением вывернул, как носок. Теперь шляпа стала бежевой с красно-желтой лентой. — Неплохо придумано, не так ли? — довольно сказал он. — Вы понимаете, как это вводит в заблуждение людей. Очень удобная шляпа. — Он исчез.
Мы ошарашенно смотрели ему вслед.
— Ну и ну! — вырвалось у Тима. Он схватил бутылку с виски и налил себе приличную порцию, после чего передал бутылку мне. — Подкрепись!
Я отодвинул бутылку подальше.
— Ни к чему. Я должен следить за своими мыслительными способностями.
4
Утром следующего дня я и Тим отправились в Майами, который находился в семидесяти милях от Парадиз-Палм. Мы отправились в путь на автомобиле Тима, и поездка заняла у нас около полутора часов. Я остановил машину возле офиса Федеральной полиции штата и вышел, оставив Тима дожидаться меня. Федеральный инспектор, Джек Хоскисс, был высокий, широкоплечий мужчина с черными волосами, большим носом и хитрыми проницательными глазами. Он встал и протянул через стол потную лапу.
— Я Честер Кейн, — начал я без лишних проволочек.
Он кивнул, никак не отреагировав на мое имя, и осведомился, чем может мне помочь. Я ошеломленно уставился на него.
— Предполагается, что я повинен в убийстве, по крайней мере трех человек, — сказал я. — Вы на это никак не реагируете?
Он пожал плечами.
— Когда полицейский департамент Парадиз-Палм обратится к нам за помощью, мы будем рады оказать им ее, — сказал он, предлагая мне сигару. — В настоящий момент это нас не касается.
Я уставился на него.
— И тем не менее вы должны меня арестовать, как мне кажется.
— Не усложняйте, — засмеялся он. — И не учите меня жить и работать. Как я догадываюсь, у вас что-то на уме, — он заговорщицки подмигнул мне. — Может быть, мы ищем одно и то же?
— Видимо, Киллиано не очень-то популярен даже здесь, — предположил я.
— Я никак не могу понять, как это до сих пор он нигде не допустил промаха, — сказал Хоскисс. — Мы держим его в поле зрения уже давно, но пока он хитрее нас. Я дорого бы дал, чтобы накрыть этого прохвоста с поличным.
— Я тоже, — и положил на стол пятидолларовый банкнот, который мне дал Дэвис. — Может быть, это вас заинтересует?
Хоскисс посмотрел на билет, не дотрагиваясь до него, потом поднял глаза на меня, нахмурив брови.
— И что же?
— Посмотрите внимательнее, он не кусается.
Он взял банкнот, исследовал его, потом сел в кресло, застонавшее под его тяжестью, и с подозрением глянул на меня.
— Откуда это у вас?
— Нашел. Их немало ходит в Парадиз-Палм.
— Это верно! — со злостью согласился он. Выдвинув ящик стола, он извлек оттуда коробку. В ней лежала пухлая пачка долларов. Он уложил туда мой банкнот и вновь задвинул ящик. — Выполнены на высоком профессиональном уровне, — с неудовольствием признал он. — Уже несколько месяцев мы пытаемся вычислить эту банду, но до сих пор нет ни единой зацепки. У вас есть соображения на этот счет?
— Может быть… Скажем, я нащупал ниточку…
Навострив уши, Хоскисс ждал. Но я не торопился.
— Так откуда они берутся? — спросил он, поняв, что из меня придется вырывать это признание.
Я затянулся и пустил дым в потолок.
— Скажем, у меня есть к вам конкретное предложение.
Тень улыбки появилась на хитрой роже инспектора.
— Ну же, я так и думал. Что ж, валяйте, я слушаю.
Я последовательно рассказал ему о своих приключениях с момента появления в Парадиз-Палм. Я не упомянул только о Митчеле и не сообщил местонахождение в настоящий момент мисс Уондерли. Но в остальном я придерживался истины. Он слушал меня, откинувшись на спинку кресла и полузакрыв глаза. Когда я окончил рассказ, он слегка кивнул.
— Почему этот идиот Херрик не обратился к нам? — с горечью сказал он. — Мы бы помогли ему. Я всегда прихожу в ужас от действий доморощенных дилетантов, которые горят желанием преподнести нам раскрытое дело на блюдечке.
— Я ведь обратился к вам, — деликатно напомнил я.
— Ну и что? Чего вы хотите? — спросил он, рассматривая меня.
— Мне осточертело платить за разбитые кем-то горшки, — ответил я, сбрасывая пепел на пол. — Я хочу, чтобы Парадиз-Палм взлетел на воздух, — я ткнул пальцем ему в грудь. — Для этого я и приехал сюда.
— Продолжайте, — заинтересованно сказал он.
— Как минимум, там два дела, которые находятся в компетенции ФБР: изготовление фальшивых денег и перевозка вооруженных террористов на Кубу.
— Как это касается Киллиано?
— Точно пока не знаю, — сказал я, улыбнувшись. — Пока я знаю лишь часть фактов.
— Именно?
— Сегодня ночью катер перевезет кубинцев в Пиджен-Ки. Они будут в Гаване примерно в девять утра. Судно тридцать футов длиной, без мачт, один иллюминатор разбит. Вы окажете мне услугу, если займетесь этим кораблем.
— Вы в этом уверены?
— Ха! Это верное дело!
— О'кей! Я займусь.
— И еще. Я хочу, чтобы захват судна был объявлен как дело Киллиано. Дэвис займется нужным освещением в прессе. Вы согласны на это?
— Не вижу смысла… — Хоскисс нахмурился.
— Это часть моей комбинации. Если я вам сдам фабрику по изготовлению фальшивых денег и парней, которые этим занимаются, вы согласны выполнить мою просьбу?
— Может быть, — сказал он недоверчиво. — Кейн, у меня складывается впечатление, что вы много знаете об этом деле. Если бы вы играли открытыми картами? Не думайте, что вам удастся использовать мою организацию в личных целях.
— А, вот вы и заговорили как настоящий коп. Послушайте, я сдаю вам судно, полное вооруженных террористов, и готов указать местонахождение фабрики фальшивых денег. Вы должны быть очень благодарны за это.
— О'кей! — засмеялся он. — Но вы не выкинете какой-нибудь финт, который может все испортить?
— Спите спокойно, — сказал я. — Приезжайте вечерком в четверг в Парадиз-Палм. Встречаемся на пристани у стоянки номер 46 в 23.00. Дождитесь драки. Если прихватите с собой кое-кого из ваших парней, тем лучше, но не вмешивайтесь раньше времени.
Инспектор широко раскрыл глаза.
— Что это вы затеваете? Ведь это же адрес борделя! Почему именно там?
Я подмигнул.
— Надо же иногда повеселиться, брат, — сказал я, направляясь к двери.
5
На следующее утро, часов в шесть, Дэвис вихрем влетел в мою комнату. Разбуженный шумом, я выхватил револьвер, но, увидев, кто это, снова растянулся на постели.
— Вот так и происходят несчастные случаи, — сердито заметил я, протирая глаза. — Который час?
— Ты мне нравишься! — проворчал он. — Я, понимаешь, кручусь как белка всю ночь, бегу к тебе, чтобы поделиться свежей информацией, а ты мне говоришь о несчастных случаях.
Зевая, я сел и закурил.
— Ладно, ладно, не сердись. Так что там случилось?
Он протянул мне свежий номер «Морнинг стар».
— Здесь все, — проговорил он с гордостью. — Обрати внимание, краска еще не высохла. Что ты на это скажешь? — Он сел на край кровати, пыхтя, словно тюлень. Его глаза возбужденно блестели. — Бог знает какой разгон устроит Киллиано главному редактору, а тот в свою очередь мне, когда выяснится, что Киллиано ни слова не сказал из всего того, что есть в этом интервью. Но это как раз то, что ты хотел. Надеюсь, ты доволен?
— Браво, парень! — сказал я, принимаясь за чтение.
«РЕШИТЕЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ МЭРА ГОРОДА!
НОВЫЙ ШЕФ ПОЛИЦИИ ПРОВЕЛ РЕШИТЕЛЬНУЮ АТАКУ НА СУДНО КОНТРАБАНДИСТОВ!
НЕИЗВЕСТНОЕ СУДНО ПОТОПЛЕНО!
Поздней ночью мэр Парадиз-Палм, действуя в ранге начальника полиции города, нанес решительный удар по контрабандной перевозке террористов. Мы, граждане Парадиз-Палм, горды тем, что имеем такого шефа полиции, и рады поздравить его с первым успехом. Нужно вспомнить, что его предшественник не делал никаких шагов по пресечению этого преступного бизнеса. Эд Киллиано заслуживает всяческой похвалы, так как находится на этом посту всего несколько дней и сразу же проявил завидную оперативность.
В эксклюзивном интервью, данном „Морнинг стар“, Эд Киллиано заявил, что раз и навсегда покончит с преступностью в Парадиз-Палм. „Теперь, когда я обладаю полномочиями шефа полиции, я не дам пощады преступным элементам, окопавшимся в нашем городе. Я хочу очистить город от бандитов. Пусть они это знают. Я обращаюсь к своим избирателям за поддержкой в этом начинании. Я сделал лишь первый шаг. Это только начало крупномасштабного наступления на преступность в нашем городе“.
Как стало известно от осведомленных лиц, новый шеф полиции отдал распоряжение обыскать таинственное судно, курсировавшее в водах Пиджен-Ки. В короткой схватке судно было потоплено, и почти двенадцать кубинских националистов погибли».
Было еще немало информации об этом деле; фотографии наполовину затонувшего катера, фото самого шефа полиции Киллиано, полицейских из береговой охраны.
Это была отличная работа, с чем я и поздравил Дэвиса.
— Подождем реакции Киллиано на эту фальшивку, — сказал он, причесывая волосы. — Когда он увидит, до какой степени его расхвалили, то вряд ли обрадуется.
— Не сомневаюсь, — я спрыгнул с кровати. — Но поезд уже ушел. Он же не сможет изъять все газеты. Мнение избирателей многого стоит. Он никогда не заявит публично, что здесь ни при чем. Даже Гомесу. Да Гомес и не поверит ему.
Я начал поспешно одеваться.
— Куда это ты торопишься в столь ранний час? — требовательно спросил Дэвис. — Никогда не видел столь энергичного парня. Что до меня, так я засыпаю стоя.
— Можешь занять мою кровать, — предложил я. — После такой статьи будет полезно увидеться с Гомесом.
— Вот как? — Дэвис снял туфли. — И где это ты намереваешься отыскать его в столь ранний час?
— У Лоис Спенс, где же еще, — ответил я, направляясь к двери. — Если его нет, то хотя бы переговорю с дамой. Она меня тоже интересует.
Дэвис снял пиджак и растянулся на постели.
— Меня она тоже интересует, — сказал он. — Но не настолько, пока вокруг нее вертится этот подонок Гомес. Это охлаждает мой пыл.
Я взял «Меркурий» Тима и направился к Лансинг-авеню. Ночная смена еще не сдала дежурство. Я направился к будке швейцара.
— Хэлло, дедушка! — сказал я, улыбаясь. — Помните меня?
Он отлично помнил меня. Ничто так не укрепляет память, как некоторая сумма денег. Его лицо прояснилось.
— Как же, я отлично вас помню.
— Я так и думал, — сказал я, оглядываясь, чтобы убедиться, что за нами не следят. Затем вынул из кармана билет в пять долларов, медленно сложил его пополам, дав старику хорошенько рассмотреть его, и спрятал в кулаке.
Его взгляд сконцентрировался на моей руке.
— Так что, Гомес до сих пор у мисс Спенс? — небрежно спросил я.
Он кивнул.
— Они находятся вместе, но между ними ничего не было, только общие сны?
— Вот этого я не могу знать определенно, мистер, — он покачал головой. — Во всяком случае, они оба наверху.
— Отлично, пойду нанесу им визит. Это будет для них сюрпризом, — сказал я, внимательно глядя на него. — Случайно у вас нет запасного комплекта ключей от апартаментов мисс Спенс?
Старик напрягся.
— Я не могу вам их дать, — сказал он торопливо. — За это я могу потерять работу.
Я посмотрел на ряд ключей, висевших позади него на доске.
— Любопытно, который из них от ее апартаментов? Я не пожалел бы пятидесяти долларов, чтобы узнать это, при условии, разумеется, что вы пойдете потом немного прогуляться.
Он пытался бороться с искушением, но вид пятидесятидолларового банкнота начисто уничтожил остатки совести. Он повернулся, снял ключ с крючка и положил на столик.
— Сожалею, сэр, но большего сделать не могу. Я должен думать о своей работе.
Я сунул ему пятьдесят долларов.
— О'кей, но будет лучше, если вы исчезнете отсюда, — посоветовал я. — Если мы и дальше будем продолжать сотрудничать такими темпами, в недалеком будущем вы сможете купить себе новую квартиру.
Он зажал банкнот в кулаке, ослабил узел галстука и вышел из-за конторки.
— Прошу прощения, мне нужно заняться почтой, — не оборачиваясь, он прошел через холл.
В мгновение ока я завладел ключом и поспешил к лифту, чтобы подняться на четвертый этаж. В коридоре царили темнота и тишина. Револьвер я держал наготове. Тихо открыв дверь, я прошел через гостиную в спальню. Гомес и Лоис лежали на постели: Гомес — на боку, Лоис — на спине. Никто из них не храпел, но из-за этого они не стали более привлекательными.
Я присел на край постели и ущипнул палец на ноге Лоис. Не просыпаясь, она что-то пробормотала, повернулась на бок, уронив при этом руку на нос Гомеса. Тот выругался, оттолкнул ее и сел на кровати, открыв глаза. При виде меня глаза его широко раскрылись, но он не двинулся с места, так как мой специальный полицейский револьвер 38-го калибра выглядел довольно внушительно.
— Привет, спортсмен, — с улыбкой проговорил я. — Как тебе понравилось вчерашнее купание?
Он глубоко задышал и, не находя слов, откинулся на подушку. Глаза его горели злобным огнем. Но в целом он сохранял внешнее спокойствие.
— В один из дней с тобой случится несчастье, Кейн, — прошипел он, едва шевеля губами. — Как понимать твое вторжение?
— Просто визит вежливости. Пришел справиться о твоем здоровье. Ведь тебе пришлось искупаться этой ночью. Понравилось?
Он внимательно смотрел на меня.
— Нет, не понравилось, — наконец выдавил он.
— Что-то мне подсказывает, так оно и есть, — со смехом сказал я. — Приятно сознавать себя таким догадливым человеком. Итак, дружок, что ты намерен предпринять в ответ? — Не отводя револьвер, я протянул ему номер газеты. — Полюбуйся. Наш дорогой Киллиано делает хорошую рекламу за твой счет. Ты не находишь?
Одного взгляда на заголовок было достаточно для того, чтобы Гомес, забыв обо мне, погрузился в чтение. Он был одет в пижаму, которая резко контрастировала с его смуглым лицом.
Нетерпеливо дернув рукой, он стащил одеяло с Лоис. Заворчав, она попыталась натянуть одеяло обратно. Искушение было слишком велико, и я вновь ущипнул ее.
— Прекрати! — сердито крикнула она, открывая глаза. Увидев меня, она подскочила и села, вцепившись в Гомеса. Тот нетерпеливо отмахнулся от нее, не прекращая чтения.
— Спокойно, — сказал я, улыбаясь. — Испортишь косметику. У нас с Хуаном небольшое совещание.
Внезапно до нее дошло, что в спальне посторонний мужчина, и она резко натянула на себя одеяло.
— Что здесь происходит? — требовательно спросила она голосом, в котором смешивались страх и злоба.
— Заглохни! — проворчал Гомес.
— Вот они, джентльмены двадцатого столетия, — с притворной грустью сказал я. — А впрочем, почему бы тебе не послушаться совета и не дать этому большому мальчику закончить чтение.
Лоис легла, глядя на Гомеса блестящими от злости глазами.
Гомес наконец-то осилил статью и отбросил газету.
— Вот мерзавец! — прошипел он, сжав кулаки. Внезапно он вспомнил о моем присутствии. — Чего ты хочешь?
— Эд и я не очень ладим друг с другом, — сказал я. — Но я подумал, что тебе будет интересно узнать о его делишках.
Некоторое время он изучал меня, откинувшись на подушку.
— К чему ты клонишь?
— У тебя что, крыша поехала! — злобно взвизгнула Лоис. — Почему ты позволяешь этому прохвосту сидеть на нашей кровати? Разбей ему морду! Сделай же что-нибудь.
Гомес влепил ей пощечину и сполз с кровати.
— Пойдем в гостиную и побеседуем спокойно, — сказал он. — Эта женщина доводит меня до бешенства.
Я посмотрел на телефон, стоящий возле кровати, и покачал головой.
— А если у этой голубоглазой куклы возникнет желание позвонить кое-куда? Не хотелось бы выпускать ее из поля зрения.
Гомес вырвал шнур из розетки, взял телефон и прошел через комнату.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — А она рвется в бой. Если она будет постоянно вмешиваться в наш разговор, мы никогда не придем к согласию.
— Ты еще пожалеешь об этом! — взорвалась Лоис. — Ты, грязный жиголо!
— Заткнись, кому говорят! — рявкнул испанец.
— Хорошо, — согласился я. — Пошли поговорим.
Секунду он со злобой смотрел на Лоис, затем вместе со мной направился к двери. Вслед нам неслись грязные ругательства, но, не обращая внимания на поток брани, мы закрыли дверь.
Гомес уселся в кресло и провел рукой по длинным волосам, глядя на меня взглядом удава, готовящегося к завтраку.
— А тебе-то что до всего этого дела? — спросил он.
— Киллиано доставил мне много неприятностей, мой мальчик, — начал я, закурив. — Он знает, что единственная возможность для него вновь получить пост мэра — это доказать своим избирателям, что он умеет расправляться с типами, подобными мне. Это счастливый шанс для него, что Флаггерти позволил себя убить. Таким образом, Киллиано ничто не мешает реализовать свои амбиции. И он для начала сдал тебя. Он выдаст таким образом и всех остальных друзей. Но если ты захочешь, то сможешь помещать ему.
— Да уж, не беспокойся, я здорово ему помешаю, — прошипел Гомес, сжимая кулаки. — И я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в твоих советах!
— Все вы одинаковы, — с напускным равнодушием проговорил я. — Ты рассчитываешь, что это так легко: пойти к Киллиано и убить его. Но тебе не удастся подобраться к нему близко. Он знает, что ты будешь искать с ним встречи, и примет все меры предосторожности. Я готов держать пари, что ты даже издали не увидишь его до выборов. А после этого уже будет поздно что-либо сделать.
Он нахмурился, кусая губы.
— Что ты предлагаешь?
— Есть отличная возможность подставить Киллиано. Приходи между 23.30 и 24.00 сегодня ночью к причалу номер 46. Может быть, ты не знаешь, но Киллиано частенько посещает это заведение. В подвале имеется специальное помещение, зарезервированное им для себя и своей банды. Надеюсь, ты не испугаешься?
После небольшого размышления он поднялся.
— Если это все, что ты можешь мне предложить, то убирайся отсюда. И в следующий раз, когда ты появишься здесь без приглашения, я тебе все ноги переломаю.
— Ой, как я напугался! — иронически проговорил я, направляясь к двери. Взявшись за ручку, я повернулся. — Но если ты обнаружишь Киллиано в борделе, это можно будет очень мило подать в прессе. Джед Дэвис моментально состряпает разгромную статью, были бы только факты. Даю голову на отсечение, что, если подобная статья появится в газетах накануне выборов, Эд Киллиано никогда не будет избран.
— Убирайся! — повторил он.
Я вышел.
6
Окраина Парадиз-Палм была застроена одноэтажными бунгало. Почти все они в это позднее время были погружены в темноту. У пристани возвышалось угрюмое здание, единственное в этом районе, имеющее больше трех этажей. Над дверью горел фонарь, освещая номер 46.
Я поставил «Меркурий» на пустыре и осторожно направился к борделю, стараясь держаться в тени. Сквозь полуоткрытую дверь доносились звуки танцевальной музыки. Лучики света выбивались из-за штор.
Из тьмы появилась фигура человека. Я предусмотрительно взялся за револьвер. Это был Хоскисс.
— Привет, солдат, — сказал я. — Вы уже ознакомились со статьей в утренней «Морнинг стар»?
— А, это вы, — Хоскисс подошел вплотную. — Еще бы! Надеюсь, это заставит Киллиано немного призадуматься.
— Надеюсь, и вас тоже, — со смехом ответил я. — Итак, все готово для небольшого представления.
— Я готов участвовать в нем, — сказал Хоскисс. — Но пока не представляю, в какой роли.
— Скоро узнаете, — сказал я. — Не надо слишком торопиться. Сколько людей с вами?
— Шестеро. Этого достаточно?
— Надеюсь. Предупредите, чтобы они не высовывались раньше времени. Может быть, они и не понадобятся, но, если в них возникнет необходимость, нужно, чтобы они вступили в драку как можно скорее. Для начала я хотел бы, чтобы они перерезали телефонный кабель. Это возможно?
— Полагаю, что да. Но для чего?
— Мне бы не хотелось, чтобы сюда нагрянула толпа продажных полицейских. У нас и так будет достаточно дел, чтобы заниматься еще и ими.
— Надеюсь, вы знаете, что творите, — проворчал Хоскисс все таким же неуверенным голосом.
— После того, как я сдал вам этих кубинских террористов, думается, вы уже можете мне доверять.
— Что ж, вы хорошо продаете свой товар, — пожал плечами Хоскисс. — Я отдам необходимые распоряжения.
Я терпеливо ждал. Вскоре он вернулся.
— Они сделают это, — сказал Хоскисс. — Итак, нам можно войти?
— Да. У вас есть оружие?
— Конечно. Надеюсь, и вы вооружены.
Я улыбнулся, подошел к двери и, открыв ее пошире, вошел внутрь.
При слабом освещении были видны площадка для танцев и стойка бара. В углу, на возвышении, покрытом желто-красным ковром, располагался небольшой оркестр из четырех человек: пианиста с курчавыми волосами, смуглого скрипача, негра-ударника и светловолосого саксофониста. За стойкой бара стоял кубинец-бармен.
Несколько пар топтались на маленькой площадке. У мужчин был вид обычных клиентов для такого рода заведений. Девушки танцевали полуодетыми. На них были лифчики, трусики и туфли на высоких каблуках. У каждой девушки розовела полоска кожи между трусиками и чулками. Некоторые девушки выглядели очень мило.
Воздух был спертым от комбинации женского пота, духов, алкоголя. Бумажные ленты свисали с потолка, как испанский мох.
Мы протянули шляпы швейцару-китайцу и поискали свободные места в зале. Я посмотрел на часы: было десять минут двенадцатого.
— Вы можете развлекаться еще минут двадцать, — сказал я Хоскиссу. — В половине двенадцатого начнется работа.
— Посмотри только на этих девушек! — проговорил Хоскисс, разинув рот. — Подумать только, ребята из полиции нравов вечно кричат, что по горло завалены работой. Да это же не работа, а удовольствие! — Он перевел взгляд на высокую блондинку в черном белье, с недовольным видом облокотившуюся о стойку бара. — Ха, за двадцать минут я ничего не успею сделать. Слишком мало времени. Не лучше ли нам выпить.
— Большая неосторожность приводить сюда человека, подобного вам, — сказал я, улыбаясь. — Вы выглядите как кот, увидевший мышь. Только что не облизываетесь.
— Зрелище стоит того, — согласился он, направляясь к бару.
Блондинка следила за нами, улыбаясь так, что были видны все зубы, очень красивые, но когда я подошел поближе, то увидел, что тело ее покрыто прыщами.
— Хэлло, красавец! — сказала она Хоскиссу, когда тот облокотился о стойку.
— Хэлло, красотка! — Хоскисс сделал знак бармену. — Как насчет того, чтобы провести ночь вместе? — он подмигнул мне. — Блондинки — моя слабость.
— Держи ухо востро с этим парнем, — посоветовал я блондинке. — Он ест орехи каждый день за завтраком. Понимаешь, какой эффект это производит на организм?
Девица растерялась. Вероятно, она приняла нас за пьяных.
Бармен, машинально протерев стойку, осведомился, чего мы хотим.
— Для начала три порции виски, и не вздумай сунуть пальчик в мой бокал.
Блондинка по-прежнему смотрела на нас, еще не решив, которому отдать предпочтение.
— Послушай, малышка, — прошептал Хоскисс, — ты слишком красива, чтобы тебя можно было разделить с кем-либо. У тебя нет подружки, которая могла бы заняться моим приятелем и оставить нас наедине?
— Он разве недостаточно взрослый, чтобы самому сделать выбор? — удивилась та. — Здесь хватает свободных девушек.
— Слышал? — обратился ко мне Хоскисс. — Нечего зариться на мою добычу. Оглянись. Эта малютка утверждает, что девушки здесь знают свое дело.
Я посмотрел на него: Хоскисс выглядел страшно самодовольным.
Кубинец поставил перед нами бокалы.
Хоскисс повернулся ко мне.
— Это ваш вечер, — он подмигнул кубинцу. — Мой друг платит за все. И только по этой причине я его до сих пор терплю.
Я сунул кубинцу пять долларов. Девица прижалась ко мне. Эти пять баксов склонили чашу весов в мою сторону. Хоскисс с притворной грустью посмотрел на нее.
— Ты ошиблась относительно этого большого парня, неужели не понимаешь?
— Не учи меня жить! — огрызнулась блондинка.
— А я думал, меня любят бескорыстно, — Хоскисс покачал головой с оскорбленным видом.
Девица посмотрела на меня.
— Отправь его погулять, — сказала она. — Ведь это же твой вечер, не так ли?
— Леди просит, чтобы ты прогулялся, — сказал я Хоскиссу. — Это не трудно сделать?
Он допил виски и вздохнул.
— Не сразу же. Но я не хочу портить вам удовольствие. Да и на ней свет клином не сошелся. Вон как раз рыженькая направляется в нашу сторону.
Действительно, к нам приближалась довольно упитанная рыжая девица с сильно накрашенным и напудренным лицом. Она была облачена в белье желтого цвета.
— Тебе не требуется помощь? — спросила рыжая у блондинки.
— Избавь нас от этого зануды, — она махнула рукой в сторону Хоскисса. — Он по утрам, как белка, грызет орехи и, видимо, на них просадил все деньги.
Рыжая толстуха фыркнула.
— У тебя действительно нет ни гроша, дорогой? — обратилась она к Хоскиссу.
— И ты поверила? Я держу деньги специально для рыженьких. Ты подошла как раз вовремя. Не выпить ли нам?
Блондинка вцепилась в меня, как клещ.
— Пойдем танцевать? — предложила она.
— Вот-вот, — обрадовался Хоскисс. — Идите танцуйте! А мы пока с моей подружкой будем развлекаться.
Я допил свое виски и увлек блондинку на площадку для танцев. Моя правая рука опустилась на теплую полоску кожи на ее бедре. Когда блондинка убедилась, что я действительно собираюсь танцевать, а не ощупывать ее, она показала себя хорошей партнершей. После двух кругов я неожиданно спросил:
— Кому принадлежит эта коробка?
Ее глаза удивленно округлились.
— Зачем это тебе надо?
— Послушай, малышка, — терпеливо сказал я, — я не собираюсь терять напрасно время. Я задал конкретный вопрос. К чему делать из этого тайну?
— Действительно! — ее глаза ничего не выражали. Я видел, что перестал нравиться ей. — Мадам заправляет здесь.
— Мадам?
— Дюрелли, — вздохнула она. — Ты доволен?
— Мне ни к чему твое плохое настроение, — как можно любезнее проговорил я. — Если ты намереваешься и дальше вести себя подобным образом, я тебя брошу.
Ее глаза вспыхнули. Но она сдержалась.
— Не сердись, дорогой. Я так хочу провести приятный вечер.
— Значит, нас уже двое, — сказал я, делая круг, чтобы оказаться поближе к Хоскиссу.
Он глянул на нас и громко сказал, обращаясь к рыжей девице:
— Интересные личности появляются здесь. Этот парень неплохо смотрелся бы в клетке. — Казалось, происходящее его очень забавляло. Ее тоже.
— А что, если нам подняться наверх? — вдруг нетерпеливо проговорила моя девица. — Что-то мне надоело танцевать. Слишком жарко.
— Решено, — танцующей походкой я направился к двери, бросив в сторону Хоскисса насмешливый взгляд. Он с упреком посмотрел мне вслед.
Я поспешил за блондинкой. Она поднялась по узкой лестнице и пошла по длинному коридору второго этажа. Я вошел за ней в небольшую, меблированную лишь диваном комнату. На полу лежал вытертый до дыр коврик. Девица остановилась возле дивана, выжидательно глядя на меня.
— Надеюсь, ты не скупой, дорогуша? — спросила она.
Я вытащил из кармана три пятидолларовых банкнота и продемонстрировал ей. Ее глаза заблестели, выражение недоверия на лице исчезло.
— Беги и скажи мадам Дюрелли, что я хочу ее видеть.
Она вытаращила на меня глаза.
— Что-что? — проговорила она мгновенно ставшим жестким голосом. — Я тебе не нравлюсь?
— Итак, ты не способна заработать деньги, раз споришь по каждому пустяку. Вот, возьми деньги и поищи мадам! Быстро!
Она взяла деньги и сунула их за резинку подвязок, направляясь к двери.
— Я сразу поняла, что у тебя не все дома, — сказала она. — Не шуми. Я сейчас найду ее.
Я сел на диван и в ожидании мадам закурил. Минуты медленно тянулись за минутами, и наконец я услышал шаги в коридоре. Дверь отворилась, и женщина средних лет внушительной комплекции появилась на пороге, неприветливо глядя на меня. У нее было худое лицо, а светлые волосы, без сомнения, крашеные.
Закрыв за собой дверь и опершись спиной на косяк, она уставилась на меня.
— Слушаю вас, — сказала она сухим, неприятным голосом.
Я бросил взгляд на часы: 23.25.
— Прошлой ночью, — начал я, — новый шеф полиции потопил судно, принадлежащее некоему Хуану Гомесу. Может быть, вы читали об этом в «Морнинг стар»?
Взгляд ее вдруг стал подозрительным.
— Кто вы? — требовательно спросила она.
— Не суть важно. Я пришел предупредить. А это доказывает, что я ваш друг. Нравлюсь я вам в качестве друга?
Она не отводила от меня взгляда.
— Продолжайте.
— Вы выглядите достаточно сообразительной женщиной, — я сбросил пепел на ветхий ковер. — Незачем объяснять подробности. Гомес в ярости. Он скоро будет здесь и устроит большую заваруху.
— Откуда вы это знаете?
— У меня свои люди, и они доставляют мне информацию, — небрежно заметил я.
— Думаю, мне нужно найти кого-нибудь, кто бы поговорил с вами, — сухо ответила она, поворачиваясь к двери.
Я схватил ее за запястье, заставив повернуться на каблуках. Ее кожа была потной и дряблой, так что я невольно ослабил хватку.
— Ни к чему! Неужели до тебя не дошло? Если ты не последуешь моему совету, то здорово пожалеешь. Время не терпит. Гомес со своей бандой ворвется сюда с минуты на минуту. Ты должна заставить клиентов и девушек покинуть это заведение!
Она растерянно уставилась на меня.
— Подождите! — наконец сказала она и вышла.
Я последовал за ней и увидел, что она зашла в номер в конце коридора. Я пошел туда же и оказался в комфортабельном кабинете. Она безуспешно пыталась дозвониться до кого-то по телефону, но аппарат, естественно, не работал. Здесь уже она испугалась по-настоящему.
— Не тратьте время! — сказал я. — Действуйте!
Она оттолкнула меня и выбежала из кабинета. Я слышал топот ее ног на лестнице и молниеносно последовал за ней. Она оглянулась.
— Убирайтесь! — прошипела она. — Поднимитесь наверх, забавляйтесь с девушками, если хотите, но прекратите преследовать меня!
Я кивнул.
— Прекрасно! — Я направился в центральный холл и вышел наружу.
Лавируя между бунгало, к зданию приближались две большие машины. Они остановились, из них выскочили люди. Я решил, что самое время подать сигнал. Вытащив револьвер, я выстрелил три раза, целясь поверх голов нападающих. Потом быстро закрыл дверь и задвинул засов. Спрятав револьвер, я вернулся в танцевальный зал.
7
Хоскисс и я укрылись за стойкой бара. Рыжая девица осталась с нами, а кубинца-бармена мы решительно выпроводили, ибо его общество нам не очень нравилось.
Хоскисс рассказывал рыжеволосой о своих армейских приключениях. Это было достаточно занимательно, но девица его не слушала. Она съежилась под стойкой, обняв колени руками, и лицо ее было перекошено от страха.
Пули свистели в воздухе, слышался сухой треск выстрелов.
— Это напоминает мне случай, когда я оказался отрезанным от своих людей при форсировании Рейна, — сказал Хоскисс. — Я забился в какую-то лисью нору, а немцы начали обстреливать мою позицию из пушек. Я даже не имел виски, чтобы поддерживать в себе боевой дух, и мне было очень страшно.
— Не может быть! Такой большой мальчик и испугался?
Взяв бутылку с виски, он отхлебнул приличную порцию.
— Не рассказывай мне сказки! — сказал он. — Я уверен, ты тоже боишься!
Я вырвал у него бутылку и сделал большой глоток. Совсем рядом с нами начал стрелять автомат Томпсона. Шум был будь здоров. Рыжая девица закричала и вцепилась в Хоскисса.
— Я весьма доволен, что ты пригласил меня сюда, — заявил он. — А вот этой бедняжке почему-то не нравится этот спектакль. — Он шутливо обнял ее, подмигивая поверх ее головы.
— Надеюсь, эта стойка достаточно прочная, — сказал я, постучав по поверхности пальцем.
— Я чувствую себя в безопасности, — заявил Хоскисс. — Только не делай намеков в отношении моей нравственности.
— Я хочу домой, — простонала девица. Это были ее первые слова с тех пор, как поднялась стрельба.
— На твоем месте я бы немного повременил, беби, — любезно посоветовал Хоскисс. — Снаружи вредный воздух. Я буду огорчен, если в твоих штанишках появится дырочка. Да и что я буду делать без тебя?
Я дополз до края стойки и осторожно выглянул. Площадка для танцев была пуста, музыканты спрятались за пианино. Лицо негра посерело, он закрыл глаза, сжимая барабанные палочки и пытаясь забиться поглубже под пианино.
Две девушки опрокинули столик и спрятались за ним. Я мог видеть только их ножки, обтянутые нейлоном. В другом конце зала, у стены, сидели мужчина и девушка. Девушка была почти без сознания от страха. Мужчина курил. Его лицо в багровых пятнах было совершенно бесстрастным. Он безостановочно повторял:
— Ах, черт тебя побери! Ах, черт тебя побери!..
Других клиентов и девушек не было видно. Вероятно, они прятались в соседних комнатах. Стрельба не прекращалась. Со стороны защищающихся стрелял только автомат.
— Эти парни никудышные стрелки, — заметил я.
— Тем лучше! У нас достаточно времени! — Хоскисс еще раз приложился к бутылке. — Хочешь, чтобы я позвал на помощь своих парней?
— Рано. Но лучше, если ты не будешь так налегать на виски. Скоро тебе понадобятся твои мужество и хладнокровие.
— Я всегда хладнокровен, — со смехом ответил Хоскисс, — что до мужества… этим я как раз и занимаюсь.
Я попытался по звуку выстрелов определить, откуда стреляет автомат. Это было почти рядом, но я никак не мог засечь стрелка. На животе я пополз вперед. Мои голова и плечи уже были видны из-за укрытия.
— Этот орел надеется, что его наградят орденом «Пурпурное сердце», — заметил Хоскисс. — Что ж, для него реальнее очутиться в могиле.
Я вертел головой во все стороны и наконец увидел стрелка. Он стоял на коленях перед окном и время от времени стрелял сквозь ставни. Он был среднего роста, с довольно приличной плешью на голове и большими очками на носу.
— Ну как, плешивый? — крикнул я. — Ты воображаешь себя снайпером?
Он подпрыгнул от неожиданности и направил автомат на меня. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я быстро юркнул за стойку. Девица вскрикнула.
— Чего ты испугалась? — спросил Хоскисс.
— Там немолодой тип упражняется в стрельбе. Он даже не прицеливается. Может быть, я тоже внесу свою лепту в защиту? Воевать так воевать.
— К чему торопиться? — сказал Хоскисс. — Я и моя маленькая подружка находим представление замечательным. Не правда ли, беби?
И уж тут рыжая показала себя. Ее ответ был краток и немногословен, но точно выражал ее реакцию на шутку Хоскисса.
— Хотелось бы знать, откуда ты выкопала эти мерзкие слова? — возмущенно сказал Хоскисс. — Когда я был в твоем возрасте…
Девица посоветовала ему убираться к дьяволу, найдя для этого и соответствующие эпитеты, если он не так понял. Было забавно видеть, как покраснел такой крепкий орешек, каким казался Хоскисс. Вновь застрочил автомат. Раздалась ответная очередь, и над нашими головами вдребезги разлетелась шеренга бутылок, проливая дождь из алкогольных напитков и битого стекла. Девица выкупалась в джине, брюки Хоскисса стали мокрыми от виски, что же касается меня, то щеку порезал осколок стекла, но я остался сухим.
— Теперь ее будет приятно поцеловать, — заметил я, обращаясь к Хоскиссу.
— Ненавижу джин, — со злостью ответил он, глядя на девицу. — Неужели она не могла облиться виски?
— Ну, в конце концов, всегда можно пососать свои штаны, — утешил я его. — Может быть, это даже станет новой модой.
Девица опять завопила. Хоскисс оттолкнул ее.
— Ты мне больше не нравишься. Воняешь джином!
Снова ожил автомат. Я рискнул выглянуть из укрытия. Негр завращал белками глаз, увидев меня. Позади опрокинутого стола пара ног в нейлоновых чулках замерла, как у восковых манекенов. Краснолицый мужчина с яростью смотрел на вдребезги разбитые ставни. Судя по всему, он был мертвецки пьян. Внезапно он встал и, шатаясь, подошел к окну. Очередь нападающих положила конец его безрассудству. Веер пуль, как тряпичную куклу, откинул его на пол. Кровь запятнала чисто вымытый пол.
— А ведь это настоящие пули, — заметил я. — Вот и еще одному пьянице пришел конец.
— Сколько хорошей выпивки пропало зря, — заметил Хоскисс, кивнув на разбитые бутылки. Он выглянул из-за стойки и посмотрел на труп. — У меня тоже появилось желание пострелять. Как ты думаешь, не будет ли это глупо с моей стороны?
Дверь около лестницы распахнулась, и оттуда ползком появились трое головорезов с автоматами.
— А вот и защитнички пожаловали! — заметил я, предусмотрительно прячась за стойку.
В дверном проеме показался Спераца. Он приказал своим людям занять позицию у окон. Появление этого парня доставило мне большое удовольствие. Его люди ползком добрались до окон. Да, свое дело они знали, окатив пространство перед борделем потоком свинца. Вопли, раздавшиеся снаружи, доказывали, что пули нашли цель.
— Я полагаю, что пришло время сделать вылазку и нам, — заметил я. — Надоело торчать в убежище.
— Я готов, — Хоскисс вытащил «маузер» и выстрелил вверх.
— Не оставляйте меня! — завопила девица.
Хоскисс нетерпеливо отмахнулся от нее.
— Хватит! Пришло время работать!
Спераца исчез. Позади дома раздавались выстрелы, кто-то истошно орал. Вероятно, осаждавшие пошли на решительный штурм.
— Как ты думаешь, не пора ли вашим парням вступить в игру? — поинтересовался я.
— Они уже в игре, — сказал Хоскисс, прислушиваясь. — Выстрел из «маузера» ни с чем нельзя спутать.
— Прекрасно. Полагаю, что ты как представитель власти не станешь колебаться и будешь стрелять в каждого типа, который покажется опасным?
— Лучше я, чем меня!
— В таком случае, брат, начинай! Я прикрою сзади.
— Но, если тебе захочется проявить инициативу, не стесняйся, — быстро проговорил он. — Я заранее отпускаю грехи за все смерти, которые могут произойти.
Я только этого и дожидался. Метнувшись к двери, я влетел в холл. Неясный силуэт у входной двери быстро повернулся и выстрелил. Я почувствовал волну воздуха от пролетевшей около щеки пули и в упор выстрелил в незадачливого стрелка.
— Ты же сам видишь, — обратился я к Хоскиссу извиняющимся тоном, — люди почему-то всегда стреляют в меня первыми.
— Не позволяй им этого делать, — Хоскисс осмотрел холл. — Вперед! Ты гораздо лучше, чем я, обращаешься с оружием. А мне хочется вернуться домой живым.
В холле больше никого не было. Я приблизился к лестнице, ведущей в полуподвальный этаж.
— Сюда, старина, — сказал я. — И будь готов к сюрпризам!
Я тихонько отворил дверь, и мы ступили на лестницу, производя шума меньше, чем две мыши. Спустившись, мы пошли по слабо освещенному коридору. Я недвусмысленно указал на толстый медный кабель, проложенный по стене. Хоскисс понимающе улыбнулся. В конце коридора находилась обитая железом дверь. Я остановился и прислушался: было тихо.
— Входим? — спросил я шепотом.
— А то! — отозвался он. — ФБР проходит в любую дверь!
Я повернул дверную ручку и толкнул.
В большом, освещенном лампами под зелеными абажурами помещении располагалась целая фабрика. В ряд стояли прессы и станки специального назначения. На полу, на куче разорванных пачек с банкнотами, лежал человек. Пуля попала ему прямо в лоб.
Эд Киллиано стоял на коленях у дальней стены. Его толстое лицо, искаженное страхом, приняло желтый оттенок. Руки его были подняты до уровня плеч, а глаза едва не выскакивали из орбит. Клерболд, мальчишка-детектив, по-прежнему в своей фальшивой шляпе, держал его под прицелом «кольта» 45-го калибра.
— Скажите, чтобы он убирался, — завопил Киллиано, увидя нас. — Пусть уберет оружие!
— Хэлло, толстяк, — я подошел поближе. — Так тебе не нравится мой молодой друг? — Я положил руку на плечо Клерболда. — Что ты здесь делаешь, малыш?
— Уберите его отсюда! — надрывался Киллиано. — Пусть уберет револьвер!
Клерболд опустил оружие и смущенно откашлялся.
— Я очень рад, что вы пришли, мистер Кейн. Я уже задавал себе вопрос, что мне делать с этим э…э… человеком.
Хоскисс провел рукой по волосам.
— Кто этот парень? — спросил он, не скрывая удивления.
— Это самый крупный частный детектив со времен Фила Ванса.
Киллиано внезапно бросился к столу и попытался схватить лежащую там бумагу. Хоскисс проворно оттолкнул его.
— Не так быстро! И замри до тех пор, пока я не разрешу тебе пошевелиться!
Клерболд подобрал бумагу и начал топтаться со сконфуженным видом.
— Это показания, — проговорил он, протягивая мне бумагу. — Они полностью оправдывают вас, мистер Кейн. Этот человек признался, что Бат Томпсон убил Херрика, Гилеса и Броди по его приказу. Им удалось обнаружить эту фабрику фальшивых денег. Надеюсь, показания составлены по всей форме?
Совершенно ошеломленный, я пробежал глазами документ. Признание было составлено по всей форме и подписано Киллиано. Я молча передал его Хоскиссу, который в свою очередь прочел документ.
— Бог мой! — только и сказал он.
— Я отрицаю все до последнего слова, — завопил Киллиано. — Этот человек угрожал застрелить меня!
— Как тебе удалось разговорить этого типа? — спросил я Клерболда.
Он нервно теребил свой галстук.
— Я и сам не очень все понимаю, мистер Кейн, — удивленно сказал он. — Возможно, он испугался, что мой револьвер может выстрелить сам собой, — он покачал головой. — Возможно, он и был прав, потому что так случилось, когда появился этот тип, — Клерболд кивнул в сторону трупа, лежащего у пресса. — Киллиано подумал, что я ненароком могу пристрелить и его. Разумеется, он ошибался. Но, когда я предложил сделать подробное признание, он сразу же согласился.
Я посмотрел на Хоскисса, который не мог удержаться от смеха.
— А ты большой актер, мой мальчик, — сказал я Клерболду, — и совсем не так наивен, как выглядишь. Далеко пойдешь, если полиция не остановит!
Он покраснел.
— Вы переоцениваете мои способности, мистер Кейн. Меня научили разыгрывать из себя простофилю. В школе детективов в Охио преподаватели внушали, что преступник не принимает всерьез человека, у которого глупый вид.
Я толкнул локтем Хоскисса.
— Тебе было бы полезно пройти тамошний курс. Посмотри, чего достиг этот парнишка! — Я повернулся к Клерболду: — Это твой пленник, — я указал на Киллиано. — Бери его и доставь в надлежащее место.
— Забудь про это! — проскрипел голос Сперацы. — Руки вверх, или я уложу всех на месте!
Мы повернулись.
Спераца стоял на пороге с автоматом Томпсона в руках. Он был бледен, глаза его горели ненавистью.
Я положил свой револьвер 38-го калибра на стол, взял в руки признание Киллиано, машинально прикидывая расстояние до негодяя. Он был слишком далеко.
Киллиано бросился вперед, чтобы выхватить у меня документ, но Хоскисс оттолкнул его. Выстрел из револьвера грохнул сбоку от меня. Спераца выронил автомат и зашатался. В центре его лба появилась дырочка. Он рухнул на пол.
— А я не верил, что револьвер может выстрелить сам! — пробормотал Клерболд, глядя на дымящийся ствол «кольта», но огонек удовлетворения светился в его глазах.
— Во имя Бога и Святого Духа! — воскликнул я в восхищении. — Вот это стрелок-заочник!
8
На первый взгляд дело было закончено. Я предоставил возможность Хоскиссу подбивать итоги этого дела. И теперь я сожалел, что не сделал этого сам, так как Бат Томпсон сумел улизнуть от агентов ФБР. Они хорошо затянули петлю вокруг города, и в ней оказались все жители, кроме Бата.
Вначале это беспокоило меня, но потом, хорошенько обдумав ситуацию, я решил, что предоставленный самому себе Бат не представляет опасности, так как слишком глуп для того, чтобы самостоятельно нанести удар. И тем не менее, я предпочел бы видеть его в клетке. Ребята из ФБР были почти уверены, что ему удалось удрать из города. Ведь именно он убил Херрика, Гилеса и Броди. Киллиано должен был провести двадцать пять лет в тюрьме. Спераца и Флаггерти были мертвы, и даже Хуан Гомес нарвался на пулю федерального агента на пристани возле дома номер 46.
Будучи уверенным, что Бата в настоящий момент нет в городе, я попросил Тима привезти мисс Уондерли из Ки-Уэст. В настоящий момент мы сидели в номере отеля «Палм-Бич» и строили планы на будущее.
С балкона я лениво любовался панорамой, не чувствуя никакой опасности. Мисс Уондерли сидела на балюстраде.
— Хорошо, — сказал я после того, как услышал ее последний аргумент, — я стану добропорядочным гражданином, если ты того хочешь.
В ее глазах читалось недоверие.
— Но я хочу, чтобы ты тоже был счастлив, — сказала она. — И если ты никогда не сможешь привыкнуть…
— Но ведь в конце концов всегда можно попытаться, не так ли? И для начала нам необходимо пожениться. А уж после этого посмотрим, что делать.
Вопрос, таким образом, на первое время был решен.
Через четыре дня мы поженились. Тим, Хэтти, Джед Дэвис, Клерболд (чудесный мальчик!) и Хоскисс присутствовали на свадьбе. Свадьба получилась очень милой.
Мы решили провести медовый месяц в Парадиз-Палм, так как нас не хотели отпускать из города. Все было замечательно, но в конце недели я решил, что раз уж я намерен заняться делом, то почему бы мне не устроиться на работу. Мы упаковали багаж и заказали билеты на самолет до Нью-Йорка.
В наш последний вечер в Парадиз-Палм мы устроили такой прием, который до сих пор помнит весь персонал отеля. Хоскисс привел с собой шестерых ребят из ФБР. Судя по количеству выпитого ими виски, это были настоящие мастера своего дела. В начале застолья Хоскисс объявил, что Клерболд принят в ФБР. Я поздравил мальчишку, сказав, что школа детективов в Охио может гордиться им.
Когда гости разошлись, мы с мисс Уондерли поднялись к себе в спальню. Было около двух часов ночи. Мы уже собрались лечь в постель, когда зазвонил телефон.
Я сказал Клер — она уже не была для меня мисс Уондерли, — что сам подойду к телефону.
Я зашел в гостиную и снял трубку.
На линии было много помех. Женский голос спросил:
— Честер Кейн?
Я подтвердил, задавая себе вопрос, где уже слышал этот голос.
— Это Лоис Спенс, — сказала женщина.
— Хэлло! — сказал я, недоумевая, чего она хочет. К этому времени я совершенно забыл о ее существовании.
— Слушай, ты, подонок! — сказала она злобно. — Ты подставил Хуана, и агенты ФБР убили его. Не воображай, что это сойдет тебе с рук! Я всегда плачу по старым счетам. Так же, как и Бат. Ты помнишь Бата? Он находится рядом со мной. Мы еще увидимся, Кейн, и рассчитаемся с тобой и твоей потаскушкой!
Послышались короткие гудки. Я положил трубку и нахмурился. По телу пробежала неприятная дрожь.
— Кто это был? — спросила Клер.
— Неправильно набрали номер, — сказал я, входя в спальню.
