Глава 4
Джина
На следующее утро, чуть позже двенадцати, Мэриан вошла в кабинет Дона и сообщила, что его хочет видеть комиссар Дикс из Специального отдела.
— Дикс? Что ему нужно? — Дон поставил свою подпись под последним письмом из лежащей перед ним пачки.
— В это он меня не посвятил, но заявил, что дело важное.
— У меня есть огромное желание не принимать его вообще, — сказал Дон, вставая. — Я по горло сыт полицией. На блюдечке поднес им двух преступников, а они позволили им удрать. — Он взял сигарету. — Вы звонили в клинику? Как чувствует себя Джулия?
— Да, только что звонила. Она чувствует себя удовлетворительно, можно не беспокоиться за ее жизнь, но до полного выздоровления далеко. После завтрака попытаюсь позвонить еще раз и добиться более полной информации.
— Будет очень мило с вашей стороны, так как ее состояние меня очень беспокоит.
— Комиссар ждет вас, — напомнила Мэриан.
— Хорошо, я сейчас выйду.
Комиссар Дикс, толстяк с веселым розовым лицом, удобно устроился в гостиной в кресле возле огня и преспокойно курил трубку. Его проницательные глаза были полуприкрыты, когда Дон вошел в комнату. Они знали друг друга не один год.
— А вот и вы! — воскликнул Дикс, поднимая голову. — Держу пари, сегодня утром вы ненавидите полицию от всей души.
— Вы верно заметили, — хмуро подтвердил Дон, усаживаясь на ручку кресла лицом к огню. — У меня есть на то основания. И как это ваши парни позволили двум негодяям уйти?
Дикс пожал плечами.
— Мы их разыщем, — сказал он. — Сейчас они прячутся, но через день-другой должны будут объявиться и тогда попадут в наши руки.
— А я так не думаю, — насмешливо возразил Дон. — Меня совсем не удивит, если они уже успешно добрались до Франции или Италии и оставили нас в дураках. И с какой стати следить за портами и аэродромами? Вы думаете, что они удирают таким примитивным способом? Можно воспользоваться катером, например. Нет ничего легче, и вы это отлично понимаете.
— Какое счастье для меня, что не я их проворонил, — заметил Дикс.
Но Дон не был расположен к шуткам и холодно посмотрел на комиссара:
— Я думаю, вы приехали ко мне не демонстрировать остроумие или говорить о погоде. У вас, должно быть, есть какая-то определенная цель. Так что же вы хотите? Я не намерен терять время.
— Вы очень раздражены, мистер Миклем, — сказал Дикс. — Должен признаться, я вас понимаю. Все это очень печально. Все уже в курсе, и шеф устроил грандиозный скандал. Да, у меня есть повод для визита к вам. Я подумал, что вы захотите узнать о Черепахе.
Взгляд Дона несколько смягчился, глаза его загорелись.
— И что же известно о Черепахе? Неужели вам уже приходилось иметь с ним дело?
— Ничего особенного я о нем не знаю, но думаю, с ним связаны многие из моих дел, — ответил Дикс, поудобнее устраиваясь в кресле.
Дон встал, подошел к бару, приготовил две большие порции виски с содовой и протянул один бокал Диксу, как залог перемирия. Дикс заколебался, но все же взял бокал, понюхал содержимое, потом вздохнул и сдался:
— Рановато для меня, но беды, думаю, не будет. Спасибо, мистер Миклем.
— Скажите, что вы знаете о Черепахе. Дорого бы я дал, чтобы схватить его за горло. — Дон не в силах был скрывать охватившее его возбуждение.
— Мы тоже, как и французская, итальянская и американская полиция. Наши люди оказались не слишком готовыми для встречи с Черепахой, но тут есть и ваша вина. Хорокс ничего не слышал о Черепахе. Если бы вы посвятили в свои дела меня, то кое-что можно было бы изменить в этой трагедии.
— Я пытался с вами связаться, — сухо ответил Дон, — но вас не оказалось на месте. Понимаю, что должен был обязательно дозвониться, но не принял тогда этой истории всерьез.
— Я не утверждаю, что вы могли спасти мистера Ференци. Но если бы знали предысторию дела, то, по крайней мере, сделали бы все, чтобы этого не случилось. Вы не единственный, кто принял Черепаху за розыгрыш. Французская полиция решила, что все это происки безвредного сумасшедшего, и Реналдо Бузони поплатился за это жизнью.
— Бузони? Итальянский атташе?
— Он самый. Был найден в Сене после получения угрожающих писем от Черепахи. Мне сообщили, что не исключена возможность, что проживающие в Англии лица итальянского происхождения тоже могут стать жертвами подобных угроз.
— Кто он, этот Черепаха?
— Специалист по денежным вымогательствам под угрозой смерти. Опасен и беспощаден. Человек, который не отступает ни перед чем.
— Ференци не первая его жертва?
— О, нет. За четырнадцать месяцев девять жертв, — уточнил Дикс. — Две в Америке, три во Франции и четыре в Италии. Мистер Ференци стал первой жертвой в Англии. К сожалению, мы ничего не знаем о тех, кто выполнил задание Черепахи и заплатил. Но почти уверены, что немало состоятельных людей США и Франции выполнили условия Черепахи и молчат. Если бы вы сказали, что Ференци угрожал Черепаха, я бы посоветовал заплатить требуемую сумму.
— Вы что, смеетесь? Интересный совет полицейского.
— Совет не так уж плох, — тихо ответил Дикс. — Отдав деньги, он остался бы жив, а жена его не попала в больницу.
— Вопрос не в этом. Вы, значит, допускаете, что мы были бессильны ему помочь.
— Да, конечно. Посмотрим на факты. Мы не располагаем достаточным количеством людей, чтобы следить за каждым, кто представляет для Черепахи интерес. Черепаха терпелив. Рано или поздно он прислал бы своего человека. Мистер Ференци не был таким высокопоставленным лицом, чтобы иметь постоянного телохранителя. Конечно, мы будем вынуждены принять меры, если будут угрожать итальянскому послу, но мистер Ференци был рядовым бизнесменом. Вы видели, как действует Черепаха. Ференци охраняли Диксон, Мейсон и вы, а все-таки его убили, не так ли?
Дикс вытряс из трубки пепел, тщательно вычистил ее и принялся снова набивать табаком.
— Черепаха знает, что, если не приведет свои угрозы в исполнение, это повредит ему в дальнейшем. "Плати, или я тебя убью!" — таков его девиз. И люди подчинялись ему, потому что понимали: у них нет шансов выжить, если они не заплатят.
— Но Ференци ничего не знал, — быстро ответил Дон. — Кличка Черепаха ничего ему не говорила.
— Это так. До сих пор Черепаха здесь не действовал. Никто никогда не слышал о нем до смерти Ференци, но теперь услышат. Газеты так преподнесут это известие, что ни у кого не останется сомнений, что он существует. И богатые люди, получив угрожающее письмо от Черепахи, поймут, что это не шутка. Думаю, что Ференци убили намеренно, чтобы во всеуслышание объявить о появлении Черепахи в Англии.
— Но ведь именно ваши люди должны пресечь его действия, — неприязненно произнес Дон. — Для того вы и существуете.
— Это будет нелегко. Мы ничего о нем не знаем, и, если схватим убийцу, он, конечно, не выдаст Черепаху. И если удастся напасть на след рыжеволосой девушки, это не будет означать поимки Черепахи. Французской полиции удалось взять одного из людей Черепахи и заставить его говорить, но он не сказал ничего, что могло бы стать полезным для дальнейших действий. Он заявил, что ему платил тип, с которым он встретился ночью. Этот тип, конечно, не Черепаха. Он приехал на машине и не выходил из нее. Исполнитель даже не видел его лица, он получил приказ и выполнил работу. Надеюсь, вы наконец поняли, что Черепаха для нас настоящая головоломка и что американская, французская и итальянская полиция просили помощи и у Бога, и у черта, только бы раскрыть дело Черепахи. Теперь настала наша очередь.
— Вы, кажется, не слишком уверены, что поймаете его, — с горечью заметил Дон.
— Я разделяю ваши чувства, мистер Миклем, — ответил Дикс. — Вы потеряли друга, но мы не можем творить чудеса, хотя будьте уверены, сделаем все, что в наших силах. Ведь речь идет о международной организации. Но мое личное мнение, что Черепаха из Италии.
— Почему из Италии?
— На это указывают многие факты. Во-первых, все жертвы Черепахи — итальянцы, а во-вторых… — Он вынул из кармана плоский футляр, вытащил из него кинжал с широким лезвием и резной деревянной ручкой. — Взгляните. Им убили Ференци. Это оружие говорит вам о чем-нибудь?
Дон взял кинжал.
— Эксперт из меня не очень хороший, — сказал он, внимательно осмотрев его. — Но, по-видимому, это копия итальянского средневекового кинжала, скажем, XIII века. Если мне не изменяет память, я видел подобный у Барджелло во Флоренции.
— Совершенно верно, — одобрительно кивнул Дикс. — В общей сложности у американской, французской и итальянской полиции сейчас имеется девять таких ножей. Все они были найдены в телах жертв Черепахи. Несмотря на тщательные поиски, оригинал кинжала до сих пор разыскать не удалось.
— Эта рыжая, Лорелли, итальянка, в этом нет никаких сомнений: я узнал акцент.
— Еще одно доказательство.
— Что ж, вот вам и след, — продолжал Дон. — Почему они выбирают только итальянцев? Не в политических ли тут убеждениях дело? Я знаю, что Ференци был непримиримым антифашистом. Знаете ли вы о политических убеждениях других жертв?
— Сплошная смесь, не за что ухватиться. Некоторые были антифашистами, другие — христианскими демократами, третьи — вообще фашистами. Но это ни к чему не привело.
— Вы не узнали, почему он называет себя Черепахой? — спросил Дон. — Это не внушает страх. Псевдоним мало подходящий для человека, обирающего свои жертвы под угрозой смерти. Почему Черепаха? Должна быть причина. Черепаха — животное медлительное и беззащитное, полная противоположность этим убийцам. Должна все-таки быть какая-то причина.
— Я тоже задавал себе этот вопрос, но не пришел ни к каким выводам. Может быть, просто так, чтобы сбивать людей с толку.
— Не думаю. Еще одно: зачем утруждать себя изготовлением копии средневекового кинжала? Я убежден, что кличка и кинжал служат убийце своего рода подписью, и по вполне определенным причинам. И мы добьемся, надеюсь, определенных успехов, если обнаружим эти причины.
— Возможно. Но я пока не вижу способов.
Дон швырнул окурок в камин.
— Надо подумать. Не хотел бы допрашивать вас, дорогой комиссар, но что делать. Думаю, вы пришли сюда не только для того, чтобы сообщить мне эти сведения.
Дикс выпустил из ноздрей целый клуб дыма.
— И да и нет, — задумчиво проговорил он. Затем, минуту помолчав, довольно решительно продолжил: — Я высокого мнения о ваших способностях. Вы отлично проявили себя в прошлом году в деле Трегарда. Ференци ваш друг. Я подумал, что вы могли бы заняться поисками, если бы захотели помочь поймать Черепаху. Мы загоним его в угол лишь только тогда, когда свяжемся с ребятами из уголовного мира. Знаю, у вас есть неплохие контакты с итальянцами. Все сведения, которые вы могли бы получить, нам пригодятся.
— Согласен, — сказал Дон. — Подумаю, что можно сделать, но обещаний не даю. Я знаю двух парней в Риме, может быть, они смогут помочь. Мне также надо поговорить с Учелли. Не знаю, слышали ли вы о нем? Он владелец ресторана "Торколотти" в Сохо. Это старая лиса, и я знаком с ним много лет. Ему известно о лондонской колонии итальянцев практически все.
— Мы пытались наколоть его за историю с "черным рынком" во время войны, — заметил Дикс. — Но он оказался для нас тогда слишком крепким орешком.
— Я вообще удивляюсь, как вы могли подобраться к нему, в общем, надо поговорить. Возможно, он что-то знает о Черепахе.
Дикс убрал кинжал обратно в футляр и сунул его в карман.
— Вы не хотите, случайно, поехать в Италию и осмотреться на месте? У меня такое чувство, что ключ к разгадке находится именно там. Если только нам вообще удастся его обнаружить.
— Дорогой комиссар, я не могу себе позволить странствовать по всей Италии в поисках Черепахи. Вот если бы ограничить поиски одной провинцией или, что гораздо лучше, одним городом, тогда другое дело.
— Пять человек, убитых в Италии, были из Рима, Флоренции, Падуи, Неаполя и Милана. Вы видите, как обширно поле его действий. Так что пока ничего конкретного сказать не могу.
— И все же нужно сделать все возможное, чтобы сократить район поисков, — сказал Дон, когда Дикс поднялся со своего кресла. — Держите меня в курсе происходящего, а я в свою очередь дам вам знать, если узнаю что-нибудь интересное.
Когда комиссар ушел, Дон еще некоторое время, размышляя, сидел у камина, пока не вошел Черри и не объявил, что ленч подан.
Скорее высокий, чем среднего роста, итальянец Джорджо Учелли, несмотря на свои семьдесят пять лет, выглядел просто великолепно. Глаза у него были плутоватые, глубоко посаженные.
Отец Дона познакомился с ним двадцать лет назад в Венеции, где Учелли держал небольшой первоклассный ресторан в Калле-де-Фабори. Мальчиком шестнадцати лет Дон отведал свой первый итальянский обед именно в этом ресторане. Когда к власти в Италии пришел Муссолини, Учелли эмигрировал из Италии и обосновался в Сохо. Дон поддерживал дружбу с Учелли и часто обедал в его хорошо известном ресторане.
Покончив с превосходным обедом, он зашел в личные апартаменты Учелли. Сидя перед камином с бокалом дорогого бренди в руке и наполовину скрытый дымом сигары, предложенной Учелли, Дон болтал с ним минут двадцать, пока наконец не решил, что пора переходить к делу.
— Ты слышал о смерти Ференци? — осторожно спросил он.
Загорелое лицо Учелли омрачилось.
— Да, и это было для меня настоящим ударом. Синьоре Ференци не лучше?
— Ее состояние все еще тяжелое. Ты, я думаю, знаешь, что полиция пускает пузыри?
Учелли пожал плечами:
— Такое с полицией случается, но меня это не интересует.
Дон знал, что говорить с Учелли о полиции надо очень осторожно. По слухам, Учелли был одним из воротил "черного рынка", а сейчас занимался продажей уцененных промышленных товаров, и тоже в солидных масштабах.
— Гвидо был одним из моих лучших друзей, — продолжал Дон. — Я хочу найти типа, который его убил, и этот вопрос касается лично меня, ты понимаешь?
Учелли одобрительно кивнул. Такое он понимал прекрасно. После минутного молчания Дон начал снова:
— Мне нужны сведения. Расскажи, что ты знаешь о человеке, который называет себя Черепаха?
Учелли отрицательно покачал головой.
— Очень мало. Знаю, что он существует и очень опасен. Ни один итальянец, чье состояние превышает пять тысяч фунтов, не застрахован от его вымогательств, — серьезно сказал он. — В Италии у него репутация убийцы. Сотни людей в Италии и Франции заплатили ему большие суммы, чтобы остаться в живых.
— Он живет в Италии?
— Не знаю.
— На него работает много людей. Есть, например, девушка с редким цветом волос "венецианской блондинки". Не знаешь такой?
Учелли отрицательно покачал головой:
— Я не знаю ни одной девочки с такими волосами. Очень редкий цвет в наше время.
— Есть еще высокий худой тип. Брюнет с крючковатым носом, вызывающе одетый. Называет себя Эд.
Учелли погасил сигару.
— Очень похоже на Эда Шапиро. Он часто обедает здесь.
Дон сосредоточился.
— Чем он промышляет?
— Занимается контрабандой. Раньше метал кинжалы в цирке.
— Это его рук дело! — воскликнул Дон. — Где он может быть?
— Не видел Шапиро несколько недель. Но, может быть, его подружка знает.
— Кто она?
— Итальянка, зовут Джина Пасеро. Работает в клубе "Флорида" на Фосс-стрит. За деньги сделает все что угодно. Предложи ей, например, фунтов пятьдесят, и, если она знает, где находится Эд Шапиро, обязательно скажет.
— Прекрасно, я поговорю с ней. Но вернемся к рыжей девице, которую зовут Лорелли. Может быть, ты все же попытаешься раздобыть о ней кое-какую информацию? Предложи сто фунтов тому, кто даст нужные сведения.
Учелли кивнул:
— Сделаю все возможное.
Дон встал.
— Пойду попробую извлечь что-нибудь из Джины Пасеро, — сказал он. — Что она делает в клубе?
— Занимает гостей. Будь осторожен, — предупредил Учелли. — Эта история может стать опасной. Ты имеешь дело с типами, для которых жизнь человека ничего не значит. Не забывай об этом. Если у них появятся сомнения относительно твоей деятельности, ты исчезнешь без следа.
— Обо мне не думай, я умею защищаться, — ответил Дон. — Лучше достань мне сведения о рыжей девице.
— Выясню все, что смогу. Не доверяй Шапиро — страшный человек!
— Я буду осторожен. Спасибо за превосходный обед. Забегу через денек-другой.
— Дай мне несколько дней. Сведения, нужные тебе, нелегко добыть. — Учелли сурово сдвинул брови. — И запомни хорошенько: то, что я делаю и узнаю, — только для тебя, и никому больше. Ни слова полиции.
— Понятно, — ответил Дон. — Сведения нужны мне.
Он вышел из ресторана, быстро добрался до Фосс-стрит и остановился перед дверью, над которой висела неоновая вывеска, извещавшая кровавыми буквами: ""Флорида-клуб". Только для членов клуба". Заплатив портье с приплюснутым носом фунт за членский билет, Дон спустился по грязным каменным ступеням в жалкий бар. За баром находился плохо освещенный зал с 30–40 столиками, оркестром из трех музыкантов и маленькой площадкой для танцев. Чтобы не привлекать к себе внимания, он остановился около бара и заказал виски. В баре находились две блондинки и длинноволосый широкоплечий тип в клетчатом костюме. Они пили неразбавленный джин и уставились на Дона с нескрываемым интересом. Дон вел себя так, как будто их здесь не было: закурил сигарету и вертел свой бокал в руках до тех пор, пока в зал не вошли еще двое и не присоединились к тем, кто уже находился в зале. Тогда он одним глотком осушил свой бокал и пошел в ресторан.
Оркестр, состоявший из пианиста, саксофониста и ударника, что-то играл без особого энтузиазма. Три пары на пятачке вяло перебирали ногами в такт музыке. Один из танцующих нетвердо держался на ногах, держа в руке стакан виски. Его партнерша, девушка с жесткими чертами лица и медными волосами, курила. Дон подошел к столику в углу и сел. Возле него находилось небольшое огороженное возвышение. На возвышении сидели три девушки. Время от времени они покуривали и прогуливались по залу, глядя на публику равнодушными, уставшими глазами.
К Дону подошел мальчик, одетый в белую куртку сомнительной чистоты.
— Неразбавленного виски?
Дон утвердительно кивнул.
Мальчик ушел. Оркестр прекратил играть. Пары, находившиеся на пятачке, не потрудились даже хоть раз хлопнуть в ладоши. Они разошлись по углам, и в зале воцарилась угрюмая тишина. "А ведь этот "Флорида-клуб" считает себя образцом ночной жизни, жуткой и опасной", — подумал Дон. Он еще раз взглянул на девушек, находившихся на возвышении, и подумал, что брюнетка с розой в волосах вполне могла быть Джиной Пасеро. У нее были тонкие черты лица, но в ее красоте ощущалось нечто коварное. Черные кудри над темными глазами придавали ей какое-то уж слишком порочное выражение. На девице было красное с черным вечернее платье, настолько сильно декольтированное, что Дон четко видел ее молодую крепкую грудь. Она сидела неподвижно, скрестив руки на коленях. Если бы не открытые глаза, можно было подумать, что девица спит. Мальчик принес виски, и Дон расплатился. Из бара вышли две блондинки, сели за столик напротив Дона и принялись внимательно его разглядывать.
Прошло пять бесконечных минут, потом пианист заиграл снова. Такта через три саксофонист и ударник пришли ему на помощь. Дон подошел к возвышению и спросил у девушки в красно-черном:
— Как вы полагаете, у вас еще осталось сил, чтобы потанцевать со мной?
Две другие девицы захихикали, нагло разглядывая его. Девушка в красном встала и, не ответив на его фразу, лениво последовала за ним. Дон взял ее за талию и увлек на площадку, где уже крутились три пары. Примерно через минуту топтания на месте Дон проговорил:
— Ну и ну! Сюда, должно быть, приходят позабавиться служащие похоронного бюро.
Девушка ничего не сказала. Дон видел лишь ее гладкие волосы. Она позволяла тискать себя, уткнувшись носом в галстук, и ничто, казалось, не могло бы ее разговорить.
Сделав еще круг по площадке, Дон начал снова:
— Я не хотел бы вам мешать спать, можем постоять и отдохнуть.
Партнерша отстранилась, в ее взгляде промелькнуло любопытство. Он мог бы воспользоваться этим, чтобы заглянуть в декольте, однако был слишком воспитан для этого и быстро отвел глаза. Черные, окруженные тенями глаза девушки выражали лишь презрение и усталость.
— Что, Джек, полежать захотелось? — спросила она холодно и резко.
— Конечно, — согласился Дон. — Но если для вас это слишком быстро…
— Если вам не нравится моя манера танцевать, вы знаете, как надо поступить, — сказала она, еще более распаляясь.
Внезапно перейдя с английского на итальянский, Дон воскликнул:
— Как мне поступить, я знаю, но тут не совсем подходящее место.
Досада, раздражение и усталость внезапно исчезли с лица девушки. Ее взгляд оживился, красные чувственные губы раздвинулись в улыбке.
— Как вы узнали? — удивленно спросила она. — Вот уже почти год, как никто со мной не говорит по-итальянски.
— Я экстрасенс, — с улыбкой заверил Дон.
— Вы просто пьяны, — ответила девушка и надула губки.
— Вот это мысль! Что, если мы прекратим ненужное топтание и придумаем, чем сможем заняться в другом месте?
— Как хотите, но в любом случае это будет стоить вам фунт в час.
— Об этом не беспокойтесь, — заверил ее Дон. — Я набит деньгами. Что вы хотите?
Она заказала неизменную бутылку шампанского, а Дон вторую порцию виски. Когда напитки были оплачены, он спросил, откуда она родом.
— Я родилась в Неаполе, — сделав глоток, сказала девица, — и вышла замуж за американского солдата, который привез меня в Лондон. Мы прожили не более двух недель, как он перевернулся в такси и умер от испуга.
— Скверная история, — посочувствовал Дон.
Она пожала плечами:
— Ничего интересного не было. Я была довольна, что от него избавилась.
— Вы вышли замуж совсем молодой?
Она засмеялась.
— В пятнадцать лет. В доме у нас было восемнадцать человек, — миленькая семейка! — а жили мы в четырех комнатах. Я была счастлива удрать из дома. — Она улыбнулась. — Вы же американец, да? И где это вы так научились говорить по-итальянски?
— Мой отец провел во Флоренции почти всю свою жизнь. Как вас зовут?
— Зовите меня Джиной.
Они принялись говорить о Неаполе. Она, очевидно, редко встречалась с земляками и сейчас вовсю изливала душу. Когда они выпили половину бутылки и вид у нее стал достаточно доверчивый, Дон неожиданно спросил:
— Кстати, а как поживает Эд?
Джина продолжала улыбаться, но взгляд ее заметался. Через несколько секунд на лице опять появилась прежняя бесстрастная маска.
— Что вы о нем знаете? — спросила она.
— Хочу с ним поговорить и повсюду разыскиваю. Где он?
— Почему вы думаете, я знаю? — Джина протянула руку за сумочкой. — Мне нужно идти, нет времени сидеть с вами долго.
— Не спешите, — улыбнулся Дон. — Я хочу сделать Эду предложение. Срочно. Для того, кто мне укажет, где он, есть пятьдесят фунтов в качестве благодарности.
Ее глаза снова оживились.
— Вы хотите сказать, что я получу пятьдесят фунтов, если скажу, где он находится? — спросила она, глядя на него в упор.
— Я дам вам пятьдесят фунтов, клянусь, — ответил Дон. — Мне нужно знать, где его найти.
Она провела языком по губам, продолжая внимательно рассматривать Дона.
— Без обмана? Если бы у меня появились пятьдесят фунтов, я могла бы вернуться в Неаполь.
— Покажите мне, где находится Эд, и вы сможете вернуться домой — это я вам обещаю.
— Я не видела его уже три недели, но думаю, что знаю, где он. Когда вы принесете деньги?
— Часа через два.
— Идет. Приходите в час в казино. Я не могу уйти отсюда до полуночи, и мне надо удостовериться в том, что он там, где я думаю.
— Итак, вы согласны?
— Я соглашусь на все что угодно ради того, чтобы вернуться домой! — воскликнула Джина.
— Он вам о чем-нибудь рассказывал?
Она отрицательно покачала головой.
— Разыщите его, но не говорите обо мне. Это очень важно.
— Неужели вы думаете, я предупрежу его! Я еще с ума не сошла. Эд — опасный тип.
