8
Торговый центр был вызовом света надвигающейся темноте окружающих гор. Его реклама сверкала яркими красками. Большого наплыва покупателей не было. На площадке, где свободно могло разместиться полсотни машин, стояло всего три. Дэйв оставил свою машину возле аптеки и вошел внутрь.
Здесь царила тоскливая тишина, нарушаемая едва слышным стуком пишущей машинки где-то в заднем помещении. Дэйв двинулся туда между витринами с зубной пастой, дезодорантом и лосьонами. Стойка была очень высокой, сверху стояли старомодные банки с сушеными травами. Наверху имелась надпись: «Лекарства по рецептам». Между банками торчала голова молодого человека, его черные кудрявые волосы посередине разделялись пробором и спускались на уши. Карие глаза имели мечтательное выражение, а рот можно было сравнить с темно-красной розой. Он мог бы позировать для рисунков Росетти.
— Мак-Фейл? — спросил Дэйв.
— Мак-Саксид, — ответил парень. — Во всяком случае, так меня звали до сегодняшнего дня. Что случилось?
— А что должно было случиться?
— Вы не сказали «мистер Мак-Фейл» и не сказали «Джей Мак-Фейл». Почему-то это звучит официально. Да и вид у вас официальный. Я что-то напутал в рецептах?
— Вы приятель Питера Оутса. Я разыскиваю его. Я из компании, которая застраховала его отца. Страховку должен был получить Питер.
— Секундочку.
Он что-то допечатал на машинке и прошел к тому концу стойки, где она была значительно ниже. На краю лежал кассовый журнал, прозрачный ящик с лезвиями для безопасных бритв и маленькие батарейки для карманных фонариков. Парень был одет в белую куртку, под ней виднелась полосатая рубашка, и красные брюки с широченным ремнем с заклепками. В руке у него поблескивала бутылочка с какими-то пилюлями. Лизнув напечатанную им этикетку, он деловито приклеил ее к склянке, после чего сообщил:
— Я довольно давно не виделся с Питером. Я продолжаю учиться, а он ушел из колледжа. Поверите ли, заделался актером.
— А что тут странного?
— Он же всегда был таким тихоней. Правда, учился игре на гитаре. У него хороший голос. Но стал бы он петь для кого-то? Нет, черт возьми. Стесняется. Он любит одиночество, ходит по горам, ездит верхом, плавает. С виду не скажешь, что он очень сильный, но это так. Его излюбленное занятие — чтение, слушает записи классической музыки. И вдрут неожиданно стал играть на сцене. У Виттингтона, слышали про такого?
— Вы с ним катались на лодке на пасхальной неделе. С ним, с его отцом и доктором де Калбом.
— Верно. Это лодка моих родителей. Вот тогда-то я и видел Питера последний раз… Хотя нет, потом встречал его в городе с Виттингтоном. Всегда с ним. Господи!
Он надписал имя и адрес на желтом фирменном конверте, положил в него бутылочку с пилюлями и сунул под стойку.
— Такое несчастье с его отцом. Я был искренне огорчен.
— После того вы его тоже не видели?
Мальчик выпрямился, повернул голову, наблюдая за Дэйвом краешком глаза.
— Я же сказал…
— Я слышал, что вы сказали. Но Джон Оутс жил на морфии, а морфий отпускается по рецептам.
— У него не было никаких рецептов. Здесь он покупал крем для бритья и зубную пасту.
— Я говорю не о том, что он покушал. Он вам нравился. Он был отцом вашего лучшего друга. Давали ли вы ему то, в чем он нуждался?
Мальчик ударил кулаком по стойке.
— Теперь это уже его не обидит, — сказал он, — и не повредит никому. Нет, я не дал ему то, что он просил. Я нашел его здесь однажды утром, когда открывал аптеку. Он рылся в темноте вон там…
Парень кивнул головой.
— Он был совсем болен, лицо у него было все в поту. Да, он хотел украсть наркотики, забрался тайком в помещение, но не сумел ничего найти. Тогда он стал умолять меня дать ему хотя бы одну ампулу. Господи, какой это был кошмар!
— Вы не сообщили об этом никому?
— Он же был отцом Питера, хорошим человеком, замечательным человеком. Разве я мог с ним так поступить? А что бы вы сделали на моем месте?
— А что сделали вы?
— Предложил ему позвонить его доктору де Калбу. Но он мне не разрешил. Его доводы показались мне бессмысленными, впрочем, это и не были доводы. Он был напуган, смущен, чувствовал себя виноватым. Кончилось это тем, что я отвез его домой. Очень мило с моей стороны, не так ли?
Последняя фраза была произнесена с издевкой.
— Зачем мучить себя угрызениями совести? Вы поступили правильно.
— Я в этом не уверен. Может, он и умер-то потому, что я отказался ему помочь в трудную минуту.
— Кто-то помогал ему, если это слово вам кажется здесь уместным. Так что не переживайте напрасно.
— Я не мог дать ему этот проклятый наркотик! Меня бы уличили, выяснили бы, откуда он получил морфий. А я изо всех сил стараюсь стать фармакологом, а потом выучиться на врача. Если бы меня поймали, можно было бы поставить крест на моем будущем. В тот момент я мог думать только о себе.
Он вымученно улыбнулся.
— Это делает меня несимпатичной личностью, верно?
— Вы рассказали Питеру про этот случай?
— Господи, нет! Как бы я рассказал ему такое?
— И вы не знаете, куда он уехал?
— Иногда, когда ему становилось невмоготу — он ведь не ладил со своей матерью — он брал спальный мешок и уходил на несколько дней в горы. Какое несчастье, что утонул его отец. Питер его очень любил.
— Так все говорят, — сказал Дэйв.
Он вылез из машины и невольно поежился от пронзительного холодного ветра, поднял воротник и, наклонившись, пошел по песку к розовому домику. Дверь гаража не была спущена вниз, развалюха-машина стояла на прежнем месте, белея в темном проеме. Дэйв поднялся на высокое крыльцо и нащупал кнопку звонка. Его звон показался ему слишком громким.
Никто не спешил открывать дверь. Он толкнул ее рукой. Открыто.
Дэйв посмотрел на стрелки часов: 9.50 вечера. Двенадцать часов прошло с тех пор, как он впервые появился в этом доме. Может, она устала от уборки и рано легла спать?
Он снова нажал на кнопку: звонок расколол тишину. И тут он услышал шаги внизу. Под грохот вечернего прибоя ее голос показался ему тонким и слабым.
— Питер? Это ты?
Она быстро взбежала наверх по ступенькам.
— Извините, что снова вас разочаровываю.
Она остановилась. Снизу к нему протянулся лучик света, слабый, но она все же смогла рассмотреть того, кто стоял у входа.
— Ох, это мистер Брендстеттер.
Эйприл была разочарована. Свет фонарика погас, но она не стала подниматься. Подождав с секунду, он спустился вниз. На ней был надет мужской жакет, слишком большой для нее, рукава неуклюже завернуты. Джона? Она отвернула в сторону голову, по ее голосу можно было понять, что она плачет.
— Я гуляла по берегу, когда увидела огни ваших фар. Я подумала, что на этот раз это Питер.
— Я его еще не нашел. К вам больше никто не приходил?
Она печально покачала головой, спустилась вниз и отошла.
— Нет. И когда Джон был здесь, мы были этому рады. Теперь все стало иначе.
Он прошел вместе с ней по мягкому песчаному склону до черного края о чем-то шепчущего залива. Ветер не унимался. Окна домов, приютившихся на самой вогнутой части берега, поблескивали желтыми огнями, огни плясали в неровной воде. Тени некоторых лодок скользили сквозь дорожки света.
Дэйв сказал:
— На пасхальной неделе сюда приезжал доктор де Калб и Джей Мак-Фейл.
— Это был замечательный день. Вы бы видели, как счастлив был Джон.
— И с тех пор его больше никто не навещал? Ни один человек?
— Кто-то ужинал с ним в тот день, когда он…
Она не смогла договорить, ускорила шаги, так что он едва поспевал за нею. Все же она договорила, изменив формулировку:
— В тот последний вечер. Но это должен был быть Питер. Я говорила вам… О… А друзья Джона его не навещали.
— Ну а посторонние люди?
Она остановилась.
— Я думала, что вас интересует только Питер. Он убил отца, не это ли вы говорили? Из-за тех несчастных денег, которые компания не желает ему выплачивать. А теперь вы спрашиваете о посторонних. Почему?
— Джон Оутс употреблял морфий. Вы слышали об этом на дознании. Но у него не было рецепта. Я проверил это сегодня у доктора де Калба и у Джея Мак-Фейла.
— В аптеке при торговом центре?
— Однажды ранним утром Джей застал там Джона Оутса. Он забрался в аптеку и искал наркотики, умолял Джея дать ему хотя бы одну ампулу.
— Нет. Ах, нет!
— Джей привез его сюда на машине. Где были вы?
— Полагаю, уехала на работу. Я не имела понятия, что он уходил куда-то из дому в мое Отсутствие, когда машины не было на месте. До торгового центра ведь далеко.
— Дальше, чем он предполагал.
— Он ничего мне про это не рассказывал… И я никогда не видела — понимаете, — он не хотел, чтобы я смотрела на него. Из-за шрамов, как он мне говорил. Обычно они впрыскивают наркотики в руки, не так ли? Они у него всегда были закрыты, в любую погоду он носил рубашки с длинными рукавами, свитера, пижамы. И он не позволял нам купаться вместе с ним. Ни мне, ни Питеру. Правда, один раз он плавал при докторе де Калбе, но это совсем другое дело — он же был его врачом.
Она шумно вздохнула:
— А когда мы занимались любовью, всегда было темно.
— Практически каждый день?
— Да…
Она стояла в стороне ох него, засунув руки в карманы. Ветер трепал ее волосы, и она на что-то смотрела. На что? Дэйв прищурился.
Скалы. В тридцати футах от берега, черные и острые при свете звезд, окаймленные белой кромкой морской пены. То самое место, где она нашла Джона Оутса.
— Мне больно об этом слышать, — сказала она. — Вы приносите с собой горе.
— Кто доставал ему наркотики, мисс Стэннард?
— Не знаю.
Она с минуту смотрела в сторону, потом повернулась к нему, положила холодные пальцы ему на руку. Глаза ее молили.
— Пойдемте вместе домой… выпьем по рюмочке… Я… я больше не могу быть одна.
— Спасибо, — сказал он, — но меня кое-кто ожидает.
Это была уже третья бензозаправочная станция. Чернокожий паренек, облаченный в желтый комбинезон, присел на корточки, смывая из шланга невидимую грязь с асфальтированной площадки. Он зажимал отверстие трубы большим пальцем, чтобы струя была понапористее. Но когда Дэйв затормозил возле сверкающих насосов, парень бросил на землю шланг и побежал с улыбкой к нему.
— Заполните до самого верха, — распорядился Дэйв и стал наблюдать, как ловко и быстро парень делал свое дело.
Немного подождав, Дэйв спросил:
— Несколько дней назад девушка, ехавшая на стареньком «форде», останавливалась у какой-то станции обслуживания, чтобы исправить неполадки в двигателе. Скажите, это было не у вас случайно?
Улыбка на лице парня исчезла, карие глаза осмотрели его. Без всякого выражения он спросил:
— Если бы это была новая машина, стали бы вы спрашивать?
Дэйв не ответил. Парень, повернув голову, наблюдал за цифрами, прыгающими за стеклом насоса. Когда работа была закончена, он аккуратно все убрал на место. Дэйв расплатился с ним и только тогда посмотрел ему в лицо. Парень глубоко вздохнул, потом выдохнул воздух. Вид у него был самый несчастный.
— Хорошо. Да, я помог ей устранить неполадку. У нее барахлил карбюратор, пришлось в нем кое-что заменить. Надеюсь, она примчалась сюда не на угнанной машине?
Дэйв покачал головой. На станции был телефон. Он позвонил Мадж, чтобы она его напрасно не ждала.
