Глава 3
Высокий седовласый мужчина вошел в центральный комиссариат. Кто-то когда-то сказал ему, что он похож на Джеймса Стюарта, и с того времени он копировал его манеры. Это был Пит Хэмилтон, репортер отдела происшествий телевизионных передач Парадиз-Сити. Так как он занимался скандалами и светскими сплетнями, то его в некотором роде побаивались. Полиция считала его королем прохвостов.
Не обращая ни малейшего внимания на сержанта Тэннера, который дежурил в приемной, он широким размашистым шагом прошел по коридору и вошел в крошечный кабинет Беглера.
— Привет, Джо, — сказал он, останавливаясь перед Беглером. — Расскажите мне, что уже известно! Я выйду в эфир через два часа. — Он взял стул, сел и достал записную книжку. — Дженни Бендлер. Приметы? Что вы уже знаете?
Беглер вздохнул. Ему хотелось дать ему в морду и вышвырнуть из кабинета, но такого никто не мог позволить себе со столь влиятельным человеком, как Хэмилтон.
— Похоже, — осторожно сказал Беглер, — у нас появился сексуальный маньяк. Очевидно, единственным мотивом было насилие. Вы, так же как и я, хорошо знаете, Пит, что на поиски таких людей может уйти очень много времени.
— Я не знал, что вы поэт и интеллектуал, Джо. Хорошо. И это все, что известно следствию? У вас есть приметы, улики? Эта девушка… Что вы знаете о ней?
— До сих пор ничего, — признался Беглер, который никогда не давал информации без принуждения. — Она искала клиента, нашла его, но это плохо для нее обернулось.
— Он ее выпотрошил… так?
— Да.
Хэмилтон посмотрел на него:
— Такой тип может продолжать действовать и дальше.
— Да, но, возможно, он оказался у нас проездом. Мы не хотим сеять панику. Поэтому, Пит, помягче, пожалуйста.
Хэмилтон прищурил глаза.
— Послушайте, Джо, у меня дочь шестнадцати лет. Если в наших краях появился сексуальный маньяк, то ваша и мэра забота предостеречь людей. Мне плевать на панику. Абсолютно необходимо предупредить всех девушек.
— Я не могу вам помешать, — спокойно сказал Беглер. — Советую вам поговорить с шефом. Он сейчас на совещании у мэра. Вы можете застать его там.
— Вы говорили с Четом Мисколо?
— Да, говорили.
— И он вам ничего не сообщил?
— У нас есть имена и адреса всех, кто был в колонии вчера вечером, — ответил Беглер. — Мы проверяем всех. Сейчас, как я вам уже сказал, у нас ничего нет, на что мы могли бы опереться. Как только у нас что-нибудь появится, я вам сообщу.
Хэмилтон инстинктивно чувствовал, что сержант что-то скрывает.
— Вы хотите сказать, что полиции совсем ничего не известно?
Беглер мрачно улыбнулся.
— Говорите что хотите, Пит. Делать заключения еще рано. — Он показал на кучу бумаг, лежавшую перед ним на столе. — Проверяем все. Поймите только, что эта девица была шлюхой и сама искала неприятностей. Но, несмотря на это, убийцу мы найдем. Это наша работа. Если хотите быть полезным, то скажите, что полиция ищет убийцу.
Хэмилтон поднялся.
— У вас есть ее фото, Джо?
Беглер показал фотографию. Хэмилтон посмотрел на нее и скривился.
— Да, я понимаю, что вы хотите сказать. Хорошо, не буду обострять ситуацию. В конце концов, как вы сказали, это была просто шлюха.
А в это время Лепски и Джейкоби объезжали магазины мужской одежды.
Когда они снова тронулись в путь, Джейкоби спросил:
— Как закончилась эта история с ключами от машины, Том?
Лепски широко улыбнулся:
— Я ловко выкрутился! Эти проклятые ключи оказались у меня в кармане. Я подумал, что это мои. Вернувшись домой, засунул их под коврик у нее в машине. Я даже заставил ее извиниться. — Он остановил машину перед магазином готового платья Гарри Левина. — Когда женишься, Макс, будь осторожен. Муж всегда должен действовать тонко, иначе нарвешься на неприятность.
Они вошли в магазин и спросили мистера Левина. Это был уже пятый магазин, куда они заезжали.
Левин, пожилой, респектабельный мужчина, сразу же узнал пуговицу в форме мяча для гольфа.
— Конечно, узнаю, мистер Лепски, — сказал он. — Это одна из моих фирменных вещей. — Он подошел к развешанной одежде и показал на голубой пиджак с такими пуговицами. — Видите? Хорошая идея, правда?
— Мы пытаемся установить происхождение этой пуговицы, мистер Левин. Вы можете нам сказать, кто купил такие пиджаки?
— Естественно. Минуточку.
Левин направился в свой кабинет. Ожидая его, Лепски осмотрел пиджаки. Один из них привлек его внимание.
— Что ты о нем скажешь, Макс? — спросил он. — Потрясающий, а?
Джейкоби посмотрел на светло-желтый пиджак в широкую полоску. На его вкус он был отвратителен, но Джейкоби воздержался от резких суждений. Лепски между тем продолжал осматривать его, потом снял свой, натянул этот и посмотрел на себя в большое зеркало.
— Ну? Правда, шикарный?
Джейкоби подумал, что Лепски похож на клоуна.
— Ты мог бы воспользоваться им для регулировки уличного движения, — сказал он.
— Он тебе не нравится? — удивился Лепски, подозрительно глядя на него.
— Не мне жить с тобой, — ответил тот, — но понравится ли пиджак Кэрол?
Лепски вздохнул:
— Да…
Он еще раз посмотрел на себя в зеркало и нахмурился. Он отдавал себе отчет в том, что Кэрол закатит сцену, если он принесет домой такой пиджак.
Возвратился Левин.
— О! Мистер Лепски! — воскликнул он, увидев, что Лепски надел пиджак. — Я всегда считал, что у вас прекрасный вкус. Этот пиджак специального пошива. Уникальная модель. Второго такого в городе нет. Потрогайте ткань… Замечательно! Посмотрите на себя, он сидит на вас как влитой! И придает вам еще более благородный вид.
Лепски колебался, ощупывал ткань, вновь смотрел на себя в зеркало.
Так как Джейкоби любил и Лепски, и Кэрол, то, заметив его колебание, напомнил:
— Кэрол!
Лепски вздохнул, снял пиджак и надел свой. Еще раз посмотрел в зеркало — да, в этом пиджаке он действительно похож на флика. Он вздохнул.
— Миссис Лепски любит, чтобы мы одежду покупали вместе. — Он улыбнулся уголками губ. — Она воображает, что у нее вкус лучше, чем у меня.
Левин, который уже встречался с Кэрол, отступил. Он протянул листок бумаги Лепски.
— Вот имена и адреса клиентов, которые купили такие пиджаки. Их только четверо. Что-то не так, мистер Лепски?
— Обычная рутина. Спасибо, — сказал Лепски.
Они с Джейкоби вышли из магазина. Уже в машине Лепски просмотрел список.
— Кен Брэндон! — воскликнул он. — Это его пуговица на месте преступления!
— Почему ты так говоришь? — спросил Джейкоби. — Мы даже не знаем, терял ли он пуговицу от пиджака.
— Держу пари, что пуговица его! — Лепски оживился. — Держу пари, что вчера вечером именно он был с этой куколкой в ее бунгало. Подумай немного. Брэндон работал весь день в контакте с ней. Подумай, как бы ты прореагировал, если бы каждый день контачил с таким динамитом, как она.
— Если бы я был на месте Брэндона, то, зная, что она дочь Стернвуда, я бы к ней не прикоснулся. Я думал бы прежде всего о работе.
— Ты попал пальцем в небо. Даже я ее захотел, пробыв с ней менее десяти минут. Держу пари, что он был с ней вчера вечером.
— Хорошо, может быть, но это ничего не доказывает. Я знаю этого парня. Я имел с ним дело. Он не из тех, кто потрошит шлюх. Согласен, может, он и спал с ней, ну и что?
Лепски нахмурился.
— Уходя от нее, он мог наткнуться на убитую и, если бы заявил об этом, должен был бы объяснить, почему оказался на месте преступления. Никогда ведь не узнаешь, как человек реагирует в том или ином случае. Он мог до смерти напугаться и выпотрошить ее.
— Так что будем делать?
— Подадим рапорт шефу и, если он даст добро, поговорим с Брэндоном и расколем его.
— Разве не нужно собрать сведения о трех других, у которых пиджаки с такими пуговицами? — спросил Джейкоби.
Лепски посмотрел на него.
— Придет день, Макс, и ты станешь хорошим фликом. Думаешь, я не собирался этого сделать?
— Кто они?
Лепски взглянул на список, который дал ему Левин.
— Сэм Мэкри, заместитель управляющего общественными работами. Он в Нью-Йорке с прошлой недели, и его можно вычеркнуть. Гарри Кентли, профессиональный игрок в гольф. Проверим, где он был вчера вечером, но это пустая трата времени. Я знаю Гарри, это не его жанр. Наконец, Сайрос Грэг. — Лепски нахмурился, потом покачал головой. — Разве он не погиб в автомобильной катастрофе пять месяцев назад? Он занимался недвижимостью и зарабатывал дикие деньги. Можно и его вычеркнуть. Все ведет к Брэндону!
— Я помню Грэга, — сказал Джейкоби. — Он всегда шикарно одевался. Что сделала жена с его одеждой?
Лепски посмотрел на него.
— Да… Хороший вопрос. Я займусь Гарри Кентли, а ты узнай, куда делась одежда Грэга, а потом поговорим с шефом.
Он завел автомобиль.
— Я пойду пешком, — сказал Джейкоби.
Он вышел из машины, проводил ее взглядом и вернулся в магазин Левина.
— Скажите, пожалуйста, когда мистер Грэг купил этот пиджак? — спросил он у Левина.
— Думаете, я не помню? Бедняга купил и надел его в день своей смерти, — ответил Левин. — Какое несчастье! Обворожительный мужчина! Это было семь месяцев назад. Он зашел сюда, купил пиджак, на следующее утро поехал в контору, и на него налетел подросток за рулем украденного автомобиля. Они оба погибли. Трагедия!
Джейкоби теперь вспомнил детали.
— Я думаю, куда мог деться его пиджак, — сказал он.
Левин пожал плечами:
— Не знаю. Мистер Грэг все покупал у меня. У него было много костюмов и пиджаков. Я думаю, миссис Грэг избавилась от них. Но какая трагедия! Я все время повторяю своей жене, что деньги это еще не все. У мистера Грэга было много денег, но были и неприятности с женой и сыном.
— Какие неприятности?
— Между нами: миссис Грэг очень трудная женщина. Мы с мистером Грэгом были друзьями, и он, случалось, со мной откровенничал. Миссис Грэг была больше привязана к своему сыну, чем к мистеру Грэгу. Такое бывает. — Левин покачал головой. — Мистер Грэг был хороший человек. Может быть, слишком хороший. После рождения сына миссис Грэг всю свою любовь перенесла на него. Мистер Грэг был темпераментным мужчиной. — Левин скривился. — Всякие отношения между ними прекратились, понимаете? И ему приходилось в этом плане туго. Я ему советовал завести подружку. С такими деньгами в этом смысле проблем быть не могло, но мистер Грэг был ярым католиком и хорошим человеком. Он очень страдал.
Джейкоби начал подумывать, а не напрасно ли он теряет время, выслушивая все это.
— Понятно. А что из себя представляет его сын?
— Я ничего о нем не знаю. Он покупает одежду не у меня, и я его никогда не видел.
— Мы хотим найти этот пиджак. Может быть, миссис Грэг расскажет нам, куда она его дела.
— Будьте осторожны с ней. Она трудная женщина, и у нее много денег. Ей может не понравиться визит копа.
— Где она живет?
— После смерти Грэга она продала большой дом и сейчас живет на Акация-авеню: маленький, но хороший домик.
Джейкоби решил составить рапорт, и пусть Лепски сам занимается этим. Он поблагодарил Левина и вернулся в центральный комиссариат.
Кен Брэндон с бьющимся сердцем стоял перед Карин.
— Ты уверена? — спросил он прерывающимся голосом. — Ты абсолютно в этом уверена?
— Я в этом уверена. Это именно тот тип, на которого мы наткнулись вчера вечером. Я его сразу узнала. Он пришел удостовериться, я ли это была, не ошибается ли он. И по его улыбке я поняла, что он меня узнал.
— Что же мы будем делать?
Карин пожала плечами.
— Откуда я знаю? Но меня удивило бы, если он обратится в полицию.
Кен достал носовой платок и вытер мокрые руки.
— Он, похоже, готовил удар! Иначе зачем бы он приходил сюда?
Карин неприязненно посмотрела на него:
— Глядя на твое поведение, можно подумать, что ты воображаешь себя первым мужчиной, обманывающим свою жену. Такое случается тысячу раз за час.
— Ты не отдаешь себе отчета в серьезности положения! — воскликнул Кен, ударяя кулаком по столу. — Если об этом узнает твой отец или моя жена, вся моя жизнь будет исковеркана.
Отвернувшись от него, она, покачивая бедрами, направилась к своему столу. Кен проводил ее глазами. Телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
— Мистер Брэндон?! С вами хочет поговорить мистер Стернвуд, — сказал женский голос.
Кен глубоко вздохнул. В трубке послышался голос Стернвуда:
— Брэндон, я разговаривал с Хаймсом. Он мне сказал, что все идет замечательно, и я решил, что должен сказать вам пару слов. Я доволен вами.
— Спасибо, мистер Стернвуд.
— Продолжайте в том же духе. Скажите, Брэндон, как вы ладите с моей девочкой? Я знаю, что она не проста в общении, но не позволяйте ей садиться вам на шею. Патрон вы… понятно? Но она не глупая, правда?
Кен колебался. Может, это подходящий момент попросить перевести Карин в главную контору? Но мужества ему не хватило.
— Она отлично справляется, мистер Стернвуд.
— Прекрасно. Продолжайте в том же духе.
Связь прервалась.
Кен сел и посмотрел на часы. Было 17.55. Еще пять минут — и можно закрывать контору. Он посмотрел на бумаги, лежащие на столе. Работы оставалось на добрые полчаса.
В дверях кабинета появилась Карин.
— У меня свидание. — Она улыбнулась. — До завтра. И не делай такое несчастное лицо, тебе это не идет. Пока.
Она направилась к входной двери, которая открылась от толчка входящего Лу Буна.
Карин остановилась. Сердце у нее сжалось, но она изобразила на лице приветливую улыбку.
— Мы закрываем. Не могли бы вы зайти завтра?
Лу широко улыбнулся. Вот это девочка. Он инстинктивно почувствовал, что она его узнала.
— Дело не ждет, малышка, — произнес он, закрыв дверь и опустив защелку. — Брэндон у себя?
— Да, он там. Вы хотите его видеть? Я не знаю вашего имени.
— Зовите меня Лу, — сказал Бун. — Я хочу видеть вас обоих. Хорошо провела вчера время, лапочка?
Сидя за столом, Кен слышал их разговор. Он чувствовал, как его охватывает паника. Ценой больших усилий ему удалось взять себя в руки. Он быстро открыл ящик своего стола и включил магнитофон, которым пользовался при разговоре с клиентами. Потом наполовину задвинул ящик и направился к двери.
— Это мистер Брэндон. — Карин повернулась к Кену: — А это Лу. Он хочет с вами поговорить.
— Привет, старина! — Лу расплылся в улыбке. — Ну, как она показалась вам вчера?
Хриплым голосом Кен ответил:
— Я не знаю, о чем вы говорите. Что вам нужно?
— Не притворяйтесь, — одернул его Лу. — Вы прекрасно знаете, чего я хочу. Сядем и поговорим.
Кен вместе с Лу прошли в кабинет. Карин задержалась у двери.
Лу осмотрелся.
— Здесь неплохо, но ваш домик нравится мне больше, старина. — Он сел на стул. — Входите, лапочка, поговорим.
Кен обошел письменный стол и сел. Карин вошла в комнату и прислонилась к шкафу.
— Это грабеж, — спросила она, — или что-нибудь другое?
— Не хитрите, милочка, — сказал Лу. — Я много знаю о вас. И о вас тоже, старина. — Он улыбнулся Кену, потом Карин. — Вчера вечером одну шлюху убили рядом с вашим уютным гнездышком, лапочка. Я хотел добраться до Педлер-Крик, и именно вы показали мне дорогу. У меня хорошая память на лица. Я знаю, что вы не убивали эту шлюху, но я знаю и другое: вы развлекались в этом бунгало. Сегодня утром приходили флики. Похоже, что сумасшедший, который выпотрошил девку, должен быть весь в крови, и флики осмотрели всю мою одежду. Но если они хотят поймать убийцу, им нужно искать в другом месте. Они хотели знать, видел ли я кого-нибудь, когда я шел в лагерь. — Он улыбнулся. — Я сказал им, что никого не видел. — Он снова улыбнулся. — Я думаю, что оказал вам услугу. Если бы я им рассказал, что видел вас, они начали бы вертеться вокруг вас, и поползли бы слухи, что вы были вместе. Я им не сказал, а значит, вы мне кое-что должны. — Он замолчал и посмотрел сначала на Карин, потом на Кена. — Я сделал кое-что для вас, вы делаете кое-что для меня… Согласны?
Карин и Кен молчали.
— Вот так обстоит дело, — после некоторого молчания продолжил Лу. — Я уже давно веду такой образ жизни, а сейчас решил переменить его. И на это мне нужны деньги. У вас, старина, миленькая жена, я собрал сведения о ней, она работает на типа, который делает аборты. У вас, лапочка, старик набит деньгами. Я думаю, что мы можем заключить соглашение, которое позволит мне изменить жизнь, а вам избежать неприятностей. Улавливаете?
«Это шантаж», — подумал Кен. Он бросил быстрый взгляд в приоткрытый ящик. Бобина магнитофона крутилась, и он похвалил себя за то, что сохранил присутствие духа и включил его. Он посмотрел на Карин. Она пожала плечами.
Лу продолжал:
— Значит, я решил ничего не рассказывать фликам. В противном случае вы могли бы многое потерять. Я вот что предлагаю: вы даете мне десять тысяч долларов, и я смываюсь. Никаких проблем ни для вас, ни для меня. Годится?
— Ничего не получится, сволочь! — сказала Карин, не дав Брэндону открыть рот.
— Ясно. Я подозревал, что у вас может быть такая реакция. Усилим давление. — Он вытащил из кармана два листка. — Что вы думаете об этом? — Он наклонился и положил бумагу на стол Кена, потом протянул другой листок Карин.
Кен начал читать то, что было написано на его листке:
«Миссис Брэндон!
Спросите у мужа, что он делал 22-го вечером вместе с Карин Стернвуд в ее бунгало в Педлер-Крик.
Друг, который хочет вам добра и ненавидит зло».
На листке Карин было написано:
«Мистер Джефферсон Стернвуд!
Спросите у дочери, что она делала 22-го вечером с вашим служащим Кеном Брэндоном в своем бунгало в Педлер-Крик.
Друг, который желает вам добра и ненавидит зло».
Лу медленно подошел к двери.
— Думаю, что вы хотите остаться вдвоем и все это обсудить, — сказал он. — Даю вам три дня. Приготовьте деньги. Если окажетесь идиотами, я отправлю письма.
Он широко улыбнулся, кивнул и вышел.
Они не шевелились, пока не хлопнула входная дверь. Потом Кен, бледный как мел, нажал на «стоп» магнитофона.
— Это будет его словом против нашего, — прокомментировала Карин. — Ты все записал?
— Да.
— Займемся этой сволочью. Дай мне пленку, я отнесу ее в полицию.
— Что ты говоришь? — воскликнул Кен. — Они обвинят его в шантаже, и он заговорит. Наши имена будут скрывать, но все равно об этом узнают.
Карин наклонила голову.
— Ты хочешь сказать, что мы отдадим десять тысяч долларов этому мерзавцу?
— У меня таких денег нет.
— У меня тем более. Значит, ничего не дадим. Пусть посылает письма. У моего старика будет приступ, как обычно, но я знаю, как с ним обращаться. Он не захочет поверить в то, что мы с тобой переспали, и мне не составит особого труда убедить его в этом.
Она посмотрела на часы.
— Я уже опаздываю. Займись своими делами. Твоя жена тем более не захочет этому поверить, правда? Тебе тоже надо убедить ее в этом. До завтра.
Махнув на прощание рукой, она вышла.
Убедить Бетти? — думал Кен. Это значит соврать. Как только она получит письмо, она покажет его. Кен знал, что он никогда не умел лгать. За четыре года совместной жизни он не солгал ни разу.
Кен принялся ходить по комнате. Он вел себя как дурак, мучился угрызениями совести, испытывая отвращение к самому себе. В конце концов ему удалось взять себя в руки. Сделанного не вернуть. Есть только один путь: все рассказать Бетти до того, как придет письмо, и надеяться на то, что она выдержит этот удар. А если не выдержит? Если удар будет такой, что она не выдержит? Это будет невыносимо. Он попытался убедить себя, что они слишком привыкли друг к другу, но прекрасно понимал, что их отношения после этого изменятся. Эта мысль приводила его в отчаяние, но, как бы то ни было, лучше сказать правду, чем лгать.
Он посмотрел на часы. Было 18.30. Она, наверное, уже дома. Он поедет домой и во всем ей признается.
Он закрыл контору, сел в машину и влился в вечерний поток движения. Дорога домой казалась ему вечностью. Сидя за рулем, он пытался думать о том, что скажет: как сделать признание так, чтобы оно было наименее тяжко для Бетти? Какими словами должен изъясняться мужчина, объясняя жене, что был неверен?
Он так ничего и не решил. Въезжая в гараж, он увидел, что машина Бетти стоит на месте.
Он собрал все свое мужество и вошел в коридор.
— Кен?
В дверях комнаты появилась Бетти.
— О, дорогой, я так рада, что ты вернулся. Я собиралась тебе позвонить.
Ему показалось, что она бледна и взволнованна.
«Боже! Неужели этот мерзавец уже приходил?» Сердце застучало.
— Что с тобой, дорогая? Что-то не так?
— Только что позвонила мать. У отца приступ. Она хочет, чтобы я приехала.
Родители Бетти жили в Атланте. Отец был блестящим адвокатом и очень нравился Кену. Эта новость была для него неприятной, он забыл свои собственные проблемы.
— Это серьезно?
Бетти глотала слезы.
— Боюсь, что да. Ты проводишь меня в аэропорт? Через час есть самолет. Нужно успеть.
— Конечно… Очень жаль.
— Вещи готовы. Пошли.
Он взял ее чемодан.
— У тебя есть деньги?
— Да… да… Пошли.
По дороге в аэропорт Бетти сказала ему:
— Мне не хочется тебя оставлять, Кен. Я не знаю, сколько буду отсутствовать. Выкрутишься сам? Холодильник набит продуктами.
— Конечно, не беспокойся. Я хотел бы поехать с тобой. — Он взял ее за руку. — Не волнуйся, дорогая.
Бетти расплакалась.
По дороге в аэропорт он думал о своих собственных проблемах. Ясно, что сейчас признаваться нельзя. Если она будет отсутствовать неделю, он, может быть, сумеет уничтожить письмо.
Итак, отсрочка!
Сидя за столом, шеф полиции Террелл курил трубку и слушал рапорт Лепски.
— Гарри Кентли вне подозрений, — закончил он. — Весь вечер он был в клубе. Я видел его пиджак, все пуговицы на месте. Остаются Брэндон и Грэг. Мне кажется, с дочкой Стернвуда был Брэндон, и, уходя от нее, он наткнулся на труп. Может быть, он даже видел убийцу, может, сам убил ее. Что мне теперь делать?
— Проверь его пиджак, — сказал Террелл, — выясни, что он делал в момент убийства. Я не очень верю, что Брэндон сыграл роль Джека-потрошителя. Чем занимается дочь Стернвуда, нас не касается. Будь осторожен, Том.
Лепски пожал плечами.
— Грэг мертв, но осталась куча одежды. Куда она делась? Если его жена отдала одежду, вполне возможно, что этот пиджак был на убийце. Как мне говорили, у миссис Грэг тяжелый характер.
— Как бы то ни было, тебе нужно ее повидать. Постарайся вести себя деликатно. У нее есть деньги и связи.
Было 20.15. Лепски был уверен, что Брэндон дома, и вместе с Джейкоби отправился к нему.
Вернувшись из аэропорта, Кен постарался расслабиться. Заниматься приготовлением ужина не было настроения. Он не хотел думать о Лу Буне. Его мысли то и дело возвращались к отцу Бетти.
Звонок у входной двери нарушил ход его мыслей.
Он поднялся и, полагая, что это соседи, открыл дверь. При виде Лепски и Джейкоби кровь застыла в его жилах. Он отступил, чувствуя, что бледнеет.
Лепски обратил внимание на то, как изменился в лице Кен. Официальным тоном он произнес:
— Мистер Брэндон? Инспектор Лепски, инспектор Джейкоби. Мы хотим поговорить с вами.
Кен сделал усилие, чтобы взять себя в руки. Он еще отступил и прерывающимся голосом ответил:
— Входите. В чем дело?
Лепски был сторонником медленных действий. Он видел, что Брэндон на пределе.
— У вас хороший домик, мистер Брэндон.
Кен ничего не ответил. Стоя неподвижно, он переводил взгляд с Лепски на Джейкоби. Он чувствовал, как по его лицу течет пот.
Лепски сделал паузу. Наконец, Кен спросил вновь:
— Так в чем же дело?
— Мы расследуем убийство, мистер Брэндон. — Вытащил из кармана пуговицу в форме мяча для гольфа. — Это ваша?
Кен уставился на пуговицу, которую Лепски держал на ладони, и чувствовал, как у него холодеет кровь.
— Это ваша? — сухо повторил Лепски.
— Я… я не знаю, — ответил Кен, почти парализованный от страха.
— Мистер Брэндон, эту пуговицу нашли в нескольких метрах от трупа, — сказал Лепски. — Это необычная пуговица. Мы провели расследование. Четверо, включая вас, купили у Левина пиджаки с такими пуговицами. У вас есть такой пиджак?
Кен облизал губы.
— Да.
— Можно на него взглянуть?
«Боже мой! — подумал Кен. — А если пуговица моя?»
— Сейчас принесу.
— Спасибо, мистер Брэндон.
Когда Кен направился в спальню, Лепски подмигнул Джейкоби.
— Он наш человек, — проговорил он сквозь зубы.
А в это время Кен открыл шкаф в спальне и вытащил пиджак. Пересчитав пуговицы, он облегченно вздохнул. Все были на месте. С минуту он приходил в себя, потом вернулся в гостиную и протянул пиджак Лепски.
— Все пуговицы на месте, — сказал он более уверенно.
Лепски осмотрел пиджак. Он был слишком хорошим копом и сумел скрыть свое разочарование.
— Прекрасно, мистер Брэндон. Мы ведь должны все проверить. Извините за беспокойство.
Кен кивнул. Дышать ему стало значительно легче.
— Я понимаю.
Лепски посмотрел ему в глаза.
— Девушка была убита между 20.00 и 22.00 вечера. Где вы были в это время, мистер Брэндон?
Кен снова почувствовал, как его охватывает паника.
— Между 20.00 и 22.00? — повторил он, чтобы выиграть время.
Он не мог признаться этому флику с каменным лицом, что провел время с Карин. Он должен защитить ее и себя тоже.
— Именно это я и спрашиваю, — ответил Лепски, понимавший, что Брэндон сейчас лихорадочно думает, как бы половчее соврать.
— Я был дома, — сказал Кен. — Я должен был присутствовать на юбилее по случаю годовщины свадьбы сестры моей жены, но сломалась машина. Я позвонил туда и предупредил их, что приехать не смогу.
— В котором часу вы звонили туда, мистер Брэндон?
— После 20.00, точнее, после 20.30.
— Как зовут вашего родственника, мистер Брэндон?
— Джек Фресби, адвокат.
— А, я его знаю, — сказал Лепски. — И остаток вечера вы провели дома?
— Да, до возвращения жены.
Лепски снова внимательно посмотрел на него, потом кивнул:
— Хорошо, извините за беспокойство.
Он улыбнулся Кену, сделал знак Джейкоби, чтобы тот следовал за ним, и пошел к двери. Усаживаясь в машину, он сказал Джейкоби:
— Он брешет как собака.
— А ты бы так не поступил? — спросил Джейкоби. — Ты воображал, что он признается в том, что спал с дочерью Стернвуда?
— Он, может быть, видел убийцу. Я с ним поговорю еще раз.
Он тронул машину с места.
— Навестим миссис Грэг… Это может быть забавным.
Через десять минут они доехали до Акация-авеню, где обитали богачи, удалившиеся от дел.
Виллы были расположены на склонах холмов, окружавших Парадиз-Сити, и отсюда открывался замечательный вид на море и пляж. От нескромных взглядов они были отгорожены трехметровыми заборами. На Акация-авеню царила тишина. Владельцы вилл были очень богатые и старые. Не было слышно ни звуков музыки, ни криков детей.
— Похоже на кладбище, — заметил Лепски, выруливая машину на песчаную улицу.
Вилла миссис Грэг находилась в конце улицы. Лепски затормозил. Они вместе вышли из машины и посмотрели на массивные дубовые ворота.
— Посмотри, как они живут, эти старые перечницы, — сказал Лепски.
Открыв дверь в воротах, он осмотрел прекрасно ухоженный цветущий сад, потом перевел взгляд на выкрашенную в голубой цвет одноэтажную виллу, находящуюся в конце аллеи.
Инспектора прошли по аллее и остановились перед входной дверью.
Лепски нажал на кнопку звонка и осмотрелся. Справа он увидел большой бассейн, слева гараж на четыре машины. Там стоял «роллс», двери трех других отделений были закрыты.
Вечернее солнце продолжало печь. Они подождали несколько минут, потом Лепски позвонил еще раз. Дверь открылась, и они оказались лицом к лицу с созданием, которое, как подумал Лепски, могло участвовать в фильмах о светской жизни.
Высокий, худощавый старик в черном костюме и черно-желтом полосатом жилете мажордома походил на архиепископа.
Лепски смотрел на него, открыв рот. Ему было лет семьдесят, лицо с желтоватым оттенком, редкие белые как снег волосы. Глаза такие же выразительные, как у рыбы, губы тонкие, как бумага. Увидев Лепски, он удивленно поднял косматые брови.
— Можем ли мы поговорить с миссис Грэг? — спросил Лепски официальным тоном.
— Миссис Грэг в это время не принимает, сэр, — ответил старик. Его голос звучал глухо — как из подземелья.
— Нас примет, — заявил Лепски, быстро извлекая свой значок. — Полиция!
— Она только что легла. Не могли бы вы прийти завтра в одиннадцать часов?
Лепски прислонился к двери.
— Кто вы? — спросил он.
— Меня зовут Рейнольдс, сэр. Я мажордом миссис Грэг.
— Может быть, мы сможем обойтись и без миссис Грэг, — сказал Лепски. — Мы расследуем дело об убийстве. — Он вытащил из кармана пуговицу и показал Рейнольдсу. — Узнаете ее?
Рейнольдс с непроницаемым лицом взглянул на пуговицу.
— Мне выпала тягостная обязанность освободиться от одежды мистера Грэга, — сказал Рейнольдс. — У него был богатый гардероб. После его смерти миссис Грэг попросила меня освободиться от всего.
— Включая и пиджак с такими пуговицами?
Лепски внимательно наблюдал за ним и заметил, что глаза у того забегали.
— Да.
Лепски потер нос. У него было ощущение, что этот человек врет.
— Что вы сделали с пиджаком?
— Вместе с другими вещами я отослал его в Армию спасения.
Лепски внимательно посмотрел на него:
— Когда?
— Через две недели после смерти мистера Грэга, в январе.
— Вы не заметили, все пуговицы были на месте?
Снова серые глаза забегали.
— Затрудняюсь ответить.
— Эту пуговицу нашли в нескольких метрах от трупа, — заявил Лепски. — Вы твердо уверены в том, что все пуговицы были на месте, когда отдавали пиджак?
— Думаю, я бы заметил, сэр, но я не рассматривал. Я просто отдал его вместе с другими вещами мистера Грэга.
Лепски взглянул на Джейкоби и пожал плечами:
— Спасибо. Думаю, миссис Грэг можно не беспокоить.
Рейнольдс наклонил голову, сделал шаг назад и закрыл дверь. Уже в машине Лепски заявил:
— Мне кажется, что этот старый козел нам соврал.
— Да. У него был явно испуганный вид.
— Завтра проверишь Армию спасения, Макс. Может, кто-нибудь вспомнит об этом пиджаке.
По дороге в комиссариат Джейкоби вдруг сказал:
— Знаешь, что мне пришло в голову! Пиджаки от Левина, подобные этому, — штучный товар. Наверняка к ним дают запасные пуговицы. Как ты думаешь?
— Да, ты прав.
Как только они вернулись в комиссариат, Лепски сразу же позвонил Левину. В конце разговора он ему сказал:
— Большое спасибо. Извините за беспокойство, — и повесил трубку. — Все пиджаки имели полный комплект пуговиц для замены. Это нас возвращает на исходные позиции. У меня голова раскалывается от этого дела. Ну хорошо. Что нам остается? Мэкри в Нью-Йорке и имеет отличное алиби. Нам остаются Брэндон и Армия спасения. Я питаю слабость к Брэндону. Значит, завтра ты проверишь Армию спасения, а я проверю запасные пуговицы у Брэндона. Если хоть одной не будет, я его расколю. — Он посмотрел на часы. Было 22 часа. — Я еду домой. Кэрол сойдет с ума от беспокойства.
— Почему ты мне не позвонил и не предупредил, что вернешься так поздно? — спросила Кэрол, как только Лепски переступил порог.
— Страшно хочу есть, — не обращая внимания на ее вопрос, произнес Лепски, входя в гостиную.
— Ничего вкусного нет. Я уже поужинала.
Лепски сымитировал звук пароходной сирены.
— Я целый день отбиваю ноги на работе, а ты мне заявляешь, что нечего жрать!
— Не будь так вульгарен, Лепски. Садись, я что-нибудь тебе приготовлю.
Лепски выпустил пар и, подойдя к жене, положил руки на ее ягодицы.
— В добрый час!
— Руки прочь! Всему свое время! Садись!
Лепски снял пиджак, развязал галстук и сел. Через несколько минут Кэрол поставила на стол кастрюлю. Это было что-то, как обычно, несъедобное, но Лепски был страшно голоден. Он перемешал содержимое кастрюли вилкой, вздохнул, потом подцепил кусок пережаренного мяса и положил его на тарелку. Парадоксально, но картошка, морковь и лук были недожаренными. Едва он отрезал первый кусочек мяса, как Кэрол села рядом с ним. Он положил мясо в рот и принялся жевать.
— Я добавила вино и коньяк в это рагу, — сказала она. — Как ты его находишь?
— Без сомнения, съедобным, — стоически ответил Лепски. — Что касается мяса… козла…
Кэрол насторожилась. Малейшая критика ее кулинарных способностей служила предлогом для ссоры.
— Осторожнее в выражениях, Лепски. Это седло ягненка!
Лепски невозмутимо продолжал жевать.
— Не может быть!
Он попытался отрезать кусок картошки, но она соскользнула с тарелки и упала на пол.
— Лепски! Ты ешь, как свинья! — закричала Кэрол. — С тобой одни неприятности. Ты не хочешь жевать. Нужно резать на мелкие кусочки. Люди, понимающие в еде, едят медленно.
— Где топор, что я тебе купил? — спросил Лепски. — Нужно держать его на столе для разрубания мяса.
Кэрол одарила его убийственным взглядом.
— Сходи к дантисту, Лепски.
Она поднялась, направилась к телевизору и включила его. Лепски тихо застонал и принялся резать мясо на маленькие кусочки.
Как правило, последнее слово всегда оставалось за Кэрол.
