7
Эми вынуждена была признать: Энгстром вывел ее из зала быстро и тихо, не привлекая ненужного внимания и не вызвав протестов со стороны Отто Ремсбаха.
Пока все идет так, как наметил шериф, сказала про себя Эми, но, когда они доберутся до парковки, он будет сильно удивлен.
Однако, когда они подошли к сверкающему «олдсмобилю» последней модели, который наполовину перегородил полукруглый подъезд к клубу, и Энгстром открыл дверцу, удивляться пришлось ей.
— Садитесь, — сказал шериф. — Вы не арестованы.
— Тогда почему…
Она скользнула на сиденье, Энгстром захлопнул дверцу и ответил ей, заглядывая в открытое окно:
— Это все из-за Отто. Всякий раз, когда произносишь слово «арест», люди сразу закрывают рот. Я просто подумал, что вам не захочется возвращаться в город с человеком, который крепко выпил.
— Но как вы узнали про него?
Прежде чем ответить, Энгстром обошел машину спереди и сел за руль.
— Пятница, вечер, клуб, — ответил он. — Это происходит каждую неделю в одно и то же время. Я взял себе за правило заглядывать сюда в этот час, просто чтобы убедиться, что за ним присматривают. — Он захлопнул дверцу и включил мотор.
— Что с ним будет?
«Олдсмобиль» отъехал от клуба по длинной подъездной дорожке, по обеим сторонам которой стояли фонари, потом повернул налево к шоссе.
— Ничего особенного. Его отведут наверх, в одну из гостевых комнат, и дадут поспать пару часов. Не беспокойтесь, до полуночи он целым и невредимым вернется в город. — Энгстром краем глаза глянул на Эми, не переставая при этом следить за дорогой. — Надеюсь, он вам не очень надоел.
Эми улыбнулась.
— Скажем так — я была рада вас увидеть.
— Старина Отто лучше, чем то, что он говорит. Больше лает, чем кусает. — И шериф вновь бросил на нее быстрый взгляд. — Он вас там, случайно, ни с кем не познакомил?
— Да, с человеком по имени Чарли Питкин. Я так и не поняла, кто он — его деловой партнер или просто адвокат.
Энгстром кивнул.
— Когда дело касается Питкина, ничего не понятно. Он — делец.
— С ним была какая-то женщина, — сказала Эми. — Нас друг другу не представили.
— Красивая?
— Очень. Высокая, белокурая, с зелеными глазами…
— Это его дочь. Он овдовел года три назад.
Эми вновь укорила себя за опрометчивость своих суждений. Между тем Энгстром, кажется, был не прочь поговорить, и она решила этим воспользоваться.
— Вы женаты? — спросила она.
— Да.
— И дети есть?
— Нет. — Под его усами мелькнула улыбка. — Не так часто бываю дома. — Улыбка исчезла. — Подумайте сами, — продолжал Энгстром. — В департаменте две машины. Это значит, что трое помощников должны работать по восемь часов. Трое других исполняют обязанности надзирателей в тюрьме, Айрин же, слава богу, обеспечивает работу офиса. Возможно, она не следит за своим языком, но дело знает.
— Кажется, здесь не так много правонарушений, — сказала Эми.
— По мне, сколько бы их ни было, это много. На мой взгляд, имея так мало людей, легче предотвращать преступления, чем потом раскрывать их, так что большую часть времени я высматриваю, где что происходит. Так сказать, провожу рекогносцировки. Вот как сегодня вечером, когда я услышал, что вы в клубе с Толстяком. — Он сухо кашлянул и быстро поправился: — То есть с мистером Ремсбахом.
— Не волнуйтесь, я знаю, как его здесь называют, — улыбнулась Эми. — И я в самом деле признательна вам за беспокойство.
Шериф Энгстром неопределенно хмыкнул.
— Это моя работа. И потом, это не просто беспокойство.
— Любопытство?
— Это тоже моя работа.
— И моя, — заметила Эми. — Но, боюсь, мы с вами оба разочарованы. Я не услышала от него ничего нового этим вечером.
Энгстром опустил стекло своей дверцы.
— Не слишком дует?
Эми покачала головой.
— Нет. По-моему, сегодня слегка похолодало.
— Что ж, о погоде мы поговорили, — сказал Энгстром. — А теперь скажите: кто такой демонолог?
— Что, простите?
— Демонолог — кто это?
Он снова удивил ее, и, безусловно, сделал это сознательно, но на сей раз она знала, что ответить.
— Специалист в сфере демонологии — области знания, которая изучает обычаи и суеверия, связанные с демонами и злыми духами.
Энгстром снова хмыкнул.
— Это я знаю. У нас в офисе есть толковый словарь. Я иногда заглядываю в него.
— Я тоже.
— Еще там говорится, что это религиозная доктрина. Вы верите в эту чушь?
— Нет, а вы?
Энгстром пожал плечами.
— Я всего лишь полицейский, — сказал он, — и надеялся, что хоть вы меня немного просветите. Разве Данстейбл ничего не говорил вам об этом?
— Нет. — Эми быстро взглянула на него. — Вы же допрашивали его. А что было после того, как я ушла днем?
— Я начал издалека и проверил те имена, которые вы мне назвали. Имена людей, видевших Данстейбла, когда он приходил к вам на квартиру. Они подтвердили ваши слова.
— И что потом?
— Я отпустил его.
— Вы, часом, не знаете, куда он направился? — спросила Эми.
— Не слишком ли вы любопытны? — Энгстром откашлялся. — Знаю. Когда Данстейбл уходил, со смены возвращался Джимми Онаджер, один из моих помощников. Сменив форму на штатский костюм, он взял по моей просьбе сверхурочные и дошел за Данстейблом до автовокзала. Оказывается, его багаж, бумажник, удостоверение личности — все там, в камере хранения.
Эми нахмурилась.
— Вы ведь обыскали его, когда взяли? Где же он спрятал ключ?
— Онаджер сказал, что ключ лежал сверху, на верхней ячейке.
— У всех на виду?
— Только у баскетболистов. — Энгстром вновь улыбнулся. — Наверное, он предполагал, что его могут задержать, вот и припрятал там все. Потом попросил кого-то подбросить его к дому Бейтса. Нам он сказал только, что это был водитель какого-то грузовика, проезжавшего мимо. Не хочет, чтобы у того были проблемы.
— Он не любит создавать кому-либо проблемы, — подтвердила Эми.
Энгстром едва заметно вздохнул.
— Может, и так. И вы этого не хотите. Но если вы останетесь здесь и будете раскачивать лодку, то проблемы точно будут. Мой вам совет: уезжайте из города, пока ничего не случилось.
— Я здесь потому, что пишу книгу. Мне еще нужно кое-что сделать.
— Как и мне, — нахмурился Энгстром. — Мне никак не дает покоя вопрос: что привело сюда демонолога? Что он собирается делать?
— Где он сейчас?
— Ваш дружок? Последнее, что я о нем слышал, — что он поселился в гостинице «Фейрвейл».
Эми покачала головой.
— Разве я неясно выразилась? Он мне никакой не дружок!
— Вот это и плохо. — И, глядя ей прямо в глаза, Энгстром добавил ровным тоном: — Он снял номер двести четыре, рядом с вашим.
