Глава 5
За завтраком на веранде, в лучах утреннего солнца, Уинн начал зондировать почву.
— Если я и дальше буду встречаться с тобой, супермен, — щебетала Джуди, — я растолстею.
Завтрак состоял из грейпфрута, яичницы с ветчиной, тостов и кофе, и она ела так, будто голодала несколько дней.
Уинн заказал себе апельсиновый сок, кофе и сигареты.
Он улыбнулся:
— Твои сопляки не могут накормить такую девушку, как ты. Не бойся, не растолстеешь. Постараюсь заняться с тобой такой зарядкой, чтобы твой вес оставался в норме.
Джуди хихикнула:
— В тебе что-то есть… Мне нравится.
— Слушай, расскажи о твоем старике? — непринужденно спросил Уинн. — Вы что, не ладите с ним, а?
— Я не хочу о нем говорить, — отозвалась Джуди, намазывая маслом тост. — Для меня он хуже зубной боли.
— А эти марки… Помнишь, ты говорила… — Уинн закурил новую сигарету. — Что ему предлагали миллион за восемь марок. Врала, наверное, а?
— Нет, я сама видела письмо. — Джуди покрыла масло слоем джема. — Стукни меня бутылкой по голове, если вру!
— Значит, правда, что есть ненормальный, который хочет заплатить за них миллион?
— Ну да. Мне прямо плохо стало. Такие деньги! Мне бы их. А мой старый дурак взял и выбросил письмо в корзину для мусора.
— А что за марки?
Она пожала плечами:
— Из его коллекции. Ему посылают марки отовсюду. Слушай, супермен, хватит о старике, давай о чем-нибудь другом.
Уинн налил себе еще кофе.
— А кто этот парень, который хочет купить марки?
Джуди подозрительно уставилась на Уинна:
— Да тебе-то какое дело?
Уинн понял, что идет по очень тонкому льду.
— Так ты не знаешь?
— А если и знаю?
— Да ладно, детка. Хочешь сделать из этого загадочную историю. — Он пожал плечами. — Мне просто стало любопытно.
— Хватит об этом, — она бросила в тарелку надкусанный тост, — пойдем поплаваем. Я знаю одно местечко, там можно купаться голыми.
— Отлично. — Вспомнив совет Эллиота, он решил отложить расспросы на потом.
Они закончили завтрак, потом Уинн расплатился за мотель, и бок о бок они пошли к «ягуару».
Проехав двадцать миль вдоль берега, свернули на узкую песчаную косу, которая привела к маленькой, закрытой от посторонних глаз бухте.
Поплавав, парочка расположилась в тени пальмы, растянувшись на песке.
— Вот это жизнь! — воскликнула Джуди. — Да я готова так проводить каждый день. Ты здесь надолго, супермен?
— Слушай, а что бы ты сделала, получив миллион долларов? — спросил Уинн, глядя в голубое небо.
— Все еще думаешь об этом? — Джуди повернулась к нему и теперь внимательно его рассматривала. — К чему тебе это?
— Я задал вопрос.
— Ну… С такими деньгами я бы уехала из этой проклятой страны, например, в Париж. Купила бы себе шикарные апартаменты и зажила, как мне нравится. Развлекалась бы напропалую. Потом купила бы виллу на Капри. Что касается мужчин, то мне не пришлось бы их искать, с такими деньгами у меня была бы куча поклонников на выбор.
— А твой старик хватится этих марок, если они вдруг пропадут?
Джуди долго молчала. Уинн забеспокоился, не поторопился ли он, и ответил сам:
— Наверняка хватится. Уж если он и раньше не отходил от этих марок, то теперь, когда за них предложили миллион… Ты, может, думаешь, что я совсем дурочка, супермен? — Джуди села. — Собираюсь тебя в этом разочаровать. Я понимаю, что ты хочешь украсть марки и продать за миллион, да?
«Ну, вот и все, — подумал Уинн. — Я сам натолкнул ее на эту мысль». Повернувшись, он посмотрел ей прямо в глаза.
— Да, эта мысль пришла мне в голову, — согласился он. — Потом можем поделить деньги, а можем тратить вместе.
Теперь они молча смотрели друг на друга.
— Ты кто такой? — спросила наконец она. — Нью-йоркское агентство что-то не вяжется с твоим обликом.
— Парень, который ищет настоящее дело, — ухмыльнулся Уинн. — Хочу иметь много денег, так же, как и ты. Можем работать в паре.
Она вдруг вскочила и полотенцем принялась стряхивать с себя песок. Он лежал, наблюдая за ней и гадая, не ошибся ли он.
Джуди молча одевалась, и он забеспокоился не на шутку.
— Эй, скажи что-нибудь!
Она сверху взглянула на него:
— Слушай меня, супермен. Я не доверяю никому на свете, в том числе и тебе. Если ты достаточно ловок, чтобы украсть марки, я помогу тебе. Но имя человека, который хочет их купить, останется для тебя тайной. Дело закончу я, и дележ будет на моих условиях: семьдесят пять процентов мне, двадцать пять тебе. — И Джуди пошла к машине.
«Хитрая чертовка, — подумал Уинн. — Ладно, пускай будет пока по-твоему, а там посмотрим. Если она думает, что я соглашусь на такие условия, ей надо обратиться к психиатру».
Он встал, оделся и направился к «ягуару», где уже сидела Джуди.
— Поедем куда-нибудь выпьем, — попросила она. — Пить хочу, как верблюд.
Он отвез ее на пляж и там в баре заказал двойную порцию джина с тоником, себе взяв пива. Для выпивки было еще рано, и бар пустовал. Уинн решил продолжить разговор на интересующую его тему.
— Так мы достанем эти марки, детка?
— Ты что, ненормальный?
— Кончай этот тон, — рассердился Уинн. — Работаем вместе или нет?
Глядя на него, Джуди отпила из стакана:
— Уж не думаешь ли ты, супермен, что я, имея возможность, не стащила бы эти марки еще неделю назад, не продала бы их и не смоталась бы отсюда? Но такой возможности нет. Старая вонючка надежно охраняет свое сокровище.
— Может, вдвоем удастся что-нибудь сделать?
Она потрясла головой:
— Пустая трата времени. Говорю, забудь об этом. Давай лучше подумаем, куда пойдем сегодня вечером.
— Когда замешаны такие деньги, трата времени не имеет значения. Где он хранит коллекцию?
— В доме есть большая комната, сплошь уставленная ящиками с марками. Каждый ящик подсоединен к системе сигнализации. Сотни ящиков и тысячи марок. Искать там определенную марку, все равно что девственницу в этом городе, — бесполезно.
— Что представляет из себя система сигнализации?
— Сложная система проводов, идущих прямо в полицейский участок. Когда старик выходит из комнаты, он включает систему. Главный выключатель находится в стальном ящике, на стене, ключ от которого у отца всегда при себе. Комната снабжена телевизионной камерой, которая передает изображение, а дежурный в полиции наблюдает за экраном круглые сутки. — Джуди скорчила гримаску. — Он хорошо охраняет свои марки, единственное, о чем он заботится.
Уинн продумывал услышанное.
— Так, ладно. Но, предположим, я окажусь в комнате, не потревожив сигнализацию. Как мне их найти?
Она рассмеялась:
— Тебе никогда это не удастся.
— Я сказал, предположим.
Джуди пожала плечами:
— Ты увидишь около восьмиста ящиков, где под стеклом лежат тысячи марок, все это под охраной и наблюдением. Если дотронешься до ящика, будешь иметь массу неприятностей.
Сигнализация, телевизор и замки не очень беспокоили Уинна, в этом деле он был экспертом. Главное узнать, как найти в этой куче нужные марки.
— Послушай, детка, — начал он. — Положим, твоему старику понадобилась одна из марок. Должна же у него быть система классификации, чтобы быстро ее отыскать.
— Конечно, есть. Мы с ним и разработали ее, это было еще до смерти мамы и до того, как я поняла, что есть другая жизнь, кроме копания в марках.
Пульс Уинна участился.
— Что за система?
— Очень просто. Каждый ящик имеет номер. Например, американские марки хранятся в ящиках под номерами с первого по сто пятидесятый. Кроме того, существует разделение по датам и редким маркам. Книжку с номерами он всегда держит при себе, а ночью закрывает в сейф в спальне.
— Как выглядит книжка?
— Небольшая, в кожаном переплете. Носит ее во внутреннем кармане пиджака. Достать ее можно, только дав старому дураку хорошенько по голове.
Уинн допил пиво.
— А если мы стукнем его по голове?
— Ничего не получится. Единственно, куда он выходит, — это в клуб раз в неделю играть в гольф. Все остальное время сидит со своими марками. В клуб ездит только с шофером. Дорога в клуб оживленная, всегда полно автомобилей, остановить его машину невозможно. В дом тоже не попадешь, пять слуг всегда на месте. Так что забудь об этом.
Теперь у Уинна имелась вся информация, какую он только мечтал получить. Пожалуй, нечего тратить время на эту девку.
— Ладно… Подумаю об этом, и, если возникнет подходящая идея, мы провернем дельце.
— Какое дельце?
— Ну, я достану марки, ты найдешь покупателя, а деньги поделим.
— Мне семьдесят пять процентов, тебе — двадцать пять, супермен. — Джуди допила джин.
Уинн широко ухмыльнулся:
— Да ладно, ладно…
— С покупателем договариваюсь я.
Понимая, что сейчас главный козырь у нее, Уинн не стал спорить.
— Хорошо, я согласен.
Она кивнула.
— Пошли. — Уинн встал. — У меня срочное дело, как насчет завтрашнего вечера?
— А сегодня что случилось?
Он покачал головой:
— Сегодня не могу. Завтра свожу тебя в клуб «На дне». Оденься соответственно, как раз твой стиль.
— А с кем ты встречаешься сегодня? — Она изучала его с подозрением.
— С одним человеком. Давай поторопись, пошли отсюда.
Вместе они дошли до «ягуара».
— Подбросить тебя домой?
— Что я там не видела? Подбрось меня на пляж «Плаза», там можно неплохо провести день. — И когда он поехал, продолжала: — Дай мне денег, супермен. Должна же я есть, дай сотню долларов.
— Твои друзья молокососы накормят тебя. Я не трачу деньги попусту.
— Ты хочешь сказать, что я того не стою, сукин ты сын?! — Она рассвирепела.
— Пока нет. — На лице Уинна появилась знакомая ухмылка. — Ты, я и миллион долларов — вот что имеет ценность.
Он отвез ее на пляж и дал тридцать долларов. Она вырвала деньги, показала ему язык и, нарочито виляя бедрами, пошла прочь.
В первый раз Хольц не смог выполнить поручение хозяина.
Как мы знаем, ему поручили следить за Доном Эллиотом и подробно докладывать о всех его передвижениях.
Вернувшись от Радница, Хольц сразу же позвонил в детективное бюро Лессинга, специализирующееся на частном сыске. Тот обещал немедленно вывести на след Эллиота четырех человек. Шесть часов спустя Лессинг сам приехал к Хольцу и, не тратя времени, сообщил, что Эллиот пропал и его люди не могут найти его.
— Десять человек разыскивают его. Пока никаких результатов. Не покидал город ни самолетом, ни поездом, не выезжал на автомобиле. Правда, его «альфа» исчезла. Слуги молчат. Что делать?
Хольц так взглянул на Лессинга, что тот вздрогнул.
— Найти его! Это твоя работа, за нее тебе платят! Не так уж это трудно, его все знают. Подключи синдикат, сделай все!
Когда Лессинг вышел, Хольц долго раздумывал, сказать ли об этом сейчас Радницу или подождать еще шесть часов.
Конечно, если вся свора Лессинга бросится на поиски, Эллиота найдут, но произошла накладка, и, пожалуй, надо доложить Радницу.
Хольц пошел на террасу, где Радниц разговаривал по телефону с Берлином, и почтительно застыл в сторонке.
— Ну что? — Закончив разговор, Радниц повернулся к Хольцу.
Лицо его темнело по мере того, как Хольц докладывал положение дел.
Хольц уже смирился с тем, что его сейчас уволят, но Радниц сдержался.
— Садись, — коротко бросил он.
Хольц никогда не сидел в присутствии Радница и сейчас неловко опустился в кресло.
— Как давно ты работаешь на меня? — спросил Радниц, доставая из ящика сигару и обрезая ее золотым ножом.
— Скоро пять лет, сэр.
Радниц кивнул:
— Я доволен тобой и полностью тебе доверяю. Поэтому хочу рассказать, почему Эллиота нужно найти немедленно. — Радниц раскурил сигару и заговорил, глядя на купающихся вдалеке людей: — Я разыскиваю восемь русских марок. Это все, что осталось от серии, которая никогда не увидела свет. Сначала они попали к русскому ученому, имевшему несчастье влюбиться в Западном Берлине в американку. Его предупредили, и для отвода глаз он согласился бросить ее, но на самом деле стал готовиться к побегу. Он надеялся обеспечить себя на Западе, зная, что эти марки очень дороги. Ученый написал подробный отчет о своей работе, несомненно представляющей интерес для врагов его страны, сделал восемь микроснимков, которые прилепил к каждой марке, тем самым сделав их бесценными. Не будем вдаваться в детали его работы, скажу только, что ЦРУ заплатило бы за нее большие деньги. Ученый уговорил друга вывезти и передать марки американке, а сам уехать не успел — его арестовали. На допросе он во всем признался. Американку предупредили о его аресте, и она срочно улетела в Париж, продала там марки какому-то дельцу и уехала в Нью-Йорк.
Делец, не подозревая о микроснимках, продал марки. Клиента, купившего их, похищают, и он внезапно умирает от сердечного приступа. Похитители не успевают выпытать у него, что он сделал с марками. Они исчезли. — Радниц помолчал, стряхивая пепел с сигары. — Тебе известно, что у меня выгодные связи с советским правительством. Они просили помочь, и я обещал. Проводя длительный розыск пропавших марок, я узнал, что марками интересуется и ЦРУ. В настоящее время они сконцентрировали усилия на мелких коллекционерах, мои же поиски вывели меня на Пауля Ларримора, коллекционера, живущего в Парадиз-Сити. Уверенный, что марки у него, я сделал ему деловое предложение, но он просто проигнорировал меня. Либо марки у него и он не хочет их продавать, либо у него их нет, а он недостаточно вежлив, чтобы сказать об этом. Я мог бы организовать похищение Ларримора и заставить его сказать правду, но, во-первых, это привлечет внимание общественности, во-вторых, ЦРУ. — Радниц выдохнул дым, лицо его как бы окаменело. — Сейчас я вышел на Кендрика, который хорошо знает этого кинозвезду Эллиота, кажется, единственного друга Ларримора. Эллиот, нуждаясь в деньгах, согласился добыть информацию о марках. У меня есть причины не очень доверять Кендрику, он может найти более выгодного покупателя, если Эллиот вдруг достанет марки и принесет ему. Поэтому мне важно знать, когда Эллиот получит необходимую информацию и что предпримет дальше. Вот почему нужно разыскать его.
Хольц немного подумал.
— Если он собирается достать марки, то не уехал из города и находится здесь. Это уже легче, я дам необходимые распоряжения Лессингу.
— Я доверяю эту операцию тебе. — Радниц помолчал, глядя на Хольца. — Теперь ты в курсе дела и должен понимать, насколько все серьезно. Достав марки, я смогу заключить выгодный контракт с русскими, не надо тебе говорить, как это для меня важно. Даю на розыск Эллиота двадцать четыре часа. — И, показывая, что разговор окончен, он потянулся к телефону.
Масса вопросов крутилась в голове Уинна, когда он подъезжал к бунгало. Знает ли Эллиот подлинную стоимость марок? Сколько ему предложил Кендрик, на сколько больше пяти-десяти тысяч?
Он обдумывал услышанное от Джуди. Сигнализация не беспокоила его, с этим он справится, не в первый раз, но как достать книжку Ларримора? Уинн придумывал способы и тут же отвергал как слишком рискованные.
Он решил, что надо посоветоваться с Эллиотом, тот, безусловно, лучше его может спланировать любое дело.
Неверный шаг — и миллион долларов уплывет из-под носа. При одной мысли об этом он сразу взмок. Передаст информацию Эллиоту, а когда операция будет закончена, избавится от него и Джуди, это он решил твердо. О таких деньгах он мечтал всю жизнь и не собирается делиться ни с кем.
Эллиот, Синди и Джой ждали его в саду.
— Где ты пропадал? — спросил Джой. — Мы уже беспокоились за тебя. Что произошло?
— Очень многое. — Уинн ухмыльнулся. — Дочка Ларримора уже ест из моих рук. Почти вся нужная нам информация у меня.
— Что-то быстро. — Эллиот встревожился. — Ты что, уже говорил с ней о марках?
— Конечно. Она сама начала разговор.
— Так они у Ларримора?
Уинн ткнул пальцем в сторону Эллиота:
— Послушай, приятель, вопросы теперь буду задавать я. Сколько тебе предложил за марки Кендрик?
— Это не твое дело, — быстро ответил Эллиот. — Вы трое согласились работать на меня за пятьдесят тысяч.
Уинн торжествующе покачал головой:
— Теперь уже нет. Всю работу пока делаю я. Без меня тебе к ним было бы не приблизиться. Марки-то, оказывается, дорогие. Так сколько тебе дает Кендрик?
Эллиот подумал и пожал плечами:
— Двести тысяч. Ввиду того, что идея моя, контакты тоже, пятьдесят тысяч для вас нормальная сумма.
— Ты так считаешь? — Уинн чувствовал себя очень уверенно. — А я нет. Мы должны получить побольше.
Эллиот посмотрел на Джоя и Синди:
— Вы тоже так считаете?
— Они не в счет. Я хочу больше, — отрубил Уинн. — И получу. Вот моя идея: мне пятьдесят тысяч, им на двоих пятьдесят и тебе сто.
Зная, что, как только операция закончится, они тут же постараются уехать от Уинна, Джой торопливо вмешался:
— Вы все равно получите больше всех, мистер Эллиот.
Эллиот задумался. На меньшую сумму и жить останется меньше, но он вдруг понял, что ему это безразлично.
— Ладно, согласен. Марки у него?
— Да. — Уинн рассказал им о системе сигнализации, о принятых Ларримором предосторожностях и, наконец, о заветной книжке с номерами ящиков и классификацией марок. — Как только узнаю номер нужного ящика, достану их без особого труда.
— Это не наши трудности, — сказал Эллиот. — Я договорился с Кендриком, что узнаю, действительно ли марки у Ларримора и как он их хранит. Больше делать ничего не нужно, он заплатит за эту информацию. Марки пусть достает сам. Завтра получим деньги и уедем из города.
Уинн уставился на него:
— Если такой жлоб, как Кендрик, платит двести тысяч, сколько, ты думаешь, получит он сам?
— Это его дело, — нетерпеливо ответил Эллиот. — Сто тысяч меня устраивают. Сейчас же иду к нему и договариваюсь об оплате.
— Погоди! А если я узнаю, кто хочет купить марки у Кендрика? А если он заплатит нам не двести, как Кендрик, а пятьсот тысяч?
Эллиот посмотрел на Уинна:
— Ты знаешь покупателя?
— Нет, но могу узнать.
— Каким образом?
Уинн ответил знакомой ухмылкой:
— Об этом не беспокойся. Послушай, да мы просто психи, имея дело с Кендриком. Он заплатит тебе двести, а триста тысяч положит в свой карман. Надо вообще выключить его из этого дела.
Глядя на возбужденное, горящее алчностью лицо Уинна, Эллиот прекрасно понимал, что в его обширные планы входит не только обман Кендрика, но и предательство их троих. Когда это совершится, неизвестно, но Эллиот не сомневался, что так и будет.
Теперь и он заволновался. Жизнь становилась все интереснее. Это не то, что сидеть по уши в долгах и жалости к самому себе.
Он снялся в шести картинах, в каждой из которых герой, то есть он, побеждал таких подонков, как Уинн. Сценаристы старались, чтобы его враг выглядел сильным и изворотливым, тогда зрители получали больше удовольствия, когда герой все-таки одерживал победу.
Теперь условия диктовала сама жизнь, а не выдуманный сценарий, и никто не крикнул бы «стоп», когда герою придется туго.
«Ладно, — подумал он, — посмотрим, на что ты способен. Представим, что все происходит в кино. Да и что я теряю? Несколько лишних месяцев жизни? Если не достану денег, таблетки всегда под рукой. Притворюсь, что согласен, и, может, окажусь похитрее, чем ты думаешь. В конце концов, хоть какое-то развлечение».
— Я согласен, — сказал Эллиот. — С чего начнем?
Джой слушал с большим волнением. Он и мечтать раньше не мог о таких деньгах. Но мурашки побежали у него по спине, когда он подумал, сколько лет заключения грозит им с Синди, если операция провалится.
— На нас не рассчитывайте, — воскликнул он с отчаянием, — мы не будем участвовать в этом деле.
Уинн презрительно посмотрел на него:
— Ладно, выходи из игры. Мы провернем дело с Эллиотом и без вас. Живите мелочевкой, как и жили.
У Синди блеснули глаза:
— Я не хочу выходить из игры. Меня тошнит от нашей теперешней жизни. — Она посмотрела на отца. — Ладно, папа, можешь не участвовать, но я остаюсь.
Джой беспомощно поглядел на нее и с отчаянием поднял руки:
— Послушай, родная…
— Я остаюсь, папа! Это мое окончательное решение!
Джой посмотрел на Эллиота.
— Хорошо, мистер Эллиот, мы остаемся. Но как мы можем помочь в этом деле, я просто не представляю.
— Вот здесь наш умник и покажет, на что он способен, — злорадно усмехнулся Уинн. — Будет зарабатывать свою долю. Он должен найти ход, как заполучить книжку Ларримора. Если он вас при этом не задействует, все равно выходите из игры. Деньги получит только тот, кто их заработает.
Синди с надеждой поглядела на Эллиота.
— Нам известно, что Ларримор носит днем свою книжку во внутреннем кармане пиджака, а ночью закрывает ее в сейф, так? — Эллиот посмотрел на Уинна.
— Верно.
— Джой, мог бы ты вытащить у Ларримора книжку, окажись он поблизости от тебя?
Джой не колебался ни секунды.
— Естественно, никаких проблем.
— Давайте прорепетируем. — Эллиот встал, пошел в бунгало, снял с полки подходящую книжку в бумажной обложке и положил во внутренний карман своего пиджака, затем вернулся в сад.
— Книга у меня в кармане, Джой. Посмотрим, как ты достанешь ее.
Синди вдруг вскочила, подошла вплотную к Эллиоту, оступилась и на мгновение прислонилась к нему:
— Извините, я оступилась. Ну, скажи им, папа.
Джой смущенно улыбался:
— Она исчезла, не так ли, мистер Эллиот?
Синди держала книжку в руке.
— Впечатляет, — произнес Эллиот. — Хорошо, я обдумаю.
Он ушел в свою спальню, прилег там на постель и целый час думал, разглядывая потолок. Наконец, когда Синди крикнула, что обед готов, вышел к ним опять.
— Ну, придумал, умник? — спросил Уинн, разрезая мясо.
— Проблема состоит в том, как проникнуть к Ларримору, — начал Эллиот. — Ездит он только в машине, никого не принимает. Но есть идея. — Он посмотрел на Синди. — Она заключается в следующем. Ты отправишь Ларримору письмо о том, что будто бы получила в наследство от своего дедушки альбом с марками и, зная, что мистер Ларримор известный филателист, ты просишь его помочь разобраться с дедушкиными марками. На это он может клюнуть. Ты расскажешь, что дед начал собирать марки давно, еще в молодости, а это натолкнет Ларримора на мысль, что там могут оказаться редкие экземпляры. Возможно, он пригласит тебя к себе, и когда будет разглядывать альбом, ты стащишь у него книжку. Нам известно, что классификация марок идет по странам, найдешь секции «СССР», а если посчастливится, то увидишь, где находятся нужные восемь марок. Это, разумеется, длинный путь к маркам, но зато верный. Как вы считаете?
— Ловко. — Уинн даже разозлился из-за того, что эта идея не пришла в его голову. — Может сработать.
— Не надо посылать Синди, — вставил Джой. — Я украду книжку.
Эллиот покачал головой:
— Мне очень жаль, Джой, но это должна сделать Синди. Ее внешность должна повлиять на Ларримора, лишить его настороженности. Молодая девушка явилась к нему за советом, трогательно, правда? — Он посмотрел на Синди. — Ну как, попробуешь?
Синди согласно кивнула.
— Хорошо, я напишу текст письма, а ты перепишешь. Может быть, ты прогуляешься на набережную, Джой? Там полно лавок старьевщиков, и ты без труда отыщешь у них старый альбом с марками, который стоит несколько долларов, чем старее он будет выглядеть, тем лучше. Потом зайди к хорошему филателисту и купи три-четыре действительно стоящих марки. Года тысяча девятисотого, не новее. Скажи, что хочешь подарить марки, но сам не разбираешься в них. Можешь заплатить за них до четырехсот долларов. Надо сделать альбом поинтереснее, а то у Ларримора могут возникнуть подозрения.
Джой кивнул.
Эллиот доел бифштекс и отодвинул тарелку:
— Теперь ты, Уинн. Каким образом собираешься узнать имя покупателя?
Уинн отвел глаза:
— Это мое дело, как я найду его.
— Нехорошо, мы работаем все в одной команде и имеем право знать.
Уинн быстро соображал. Без Синди ему не достать книжку у Ларримора, да и Эллиот не должен догадаться, что он собирается обмануть их.
— Его знает Джуди.
Эллиот отрезал себе кусок сыра и подвинул тарелку Уинну.
— Как она узнала?
— Прочитала письмо, которое лежало на столе отца.
— Почему же она тебе не сказала, кто это?
Уинн почувствовал, что вспотел.
— Еще скажет. Придется сделать ее более покладистой.
— А как ты это сделаешь, Уинн? — Под пронзительным взглядом Эллиота Уинн заерзал на стуле.
— Все будет как надо. Положитесь на меня.
— Ты ведешь себя неверно. Давай разберемся вместе, — сказал Эллиот. — Мы же заключили договор, нас четверо партнеров. Ты что-то скрываешь, и я хочу знать, что именно. Расскажи-ка побольше о своей красотке, которая будто бы ест из твоих рук.
— Ей нужны деньги, а я все уже отдал. Расплачусь с ней потом из своей доли. За тысячу она назовет имя покупателя и все дела.
— Почему же ты не сказал об этом раньше?
— Потому что это моя часть работы, зачем же беспокоить тебя?
— Значит, ты рассказал ей, что собираешься похитить марки?
Уинн вытащил платок и вытер мокрое лицо. Он видел, как Джой и Синди подозрительно смотрят на него.
— А что здесь такого? Она ненавидит своего старика, и ей все равно, что случится с его марками.
— Так, значит, ты сказал, что собираешься их украсть?
— А если и так!
— Подумай, Уинн. Я пошел писать письмо для Синди. — Эллиот повернулся к Джою: — Ты займись альбомом, Джой.
И они втроем вышли из комнаты.
Уинн отрезал еще кусок сыра.
— Глаз да глаз за этим сукиным сыном, — пробурчал он. — По-моему, он что-то задумал.
Джек Лессинг вернулся в свою контору. Хольц только что поставил перед ним ультиматум: найти Эллиота или потерять работу у Радница. Так как Радниц приносил ему несколько десятков тысяч в год, Лессинг, естественно, обеспокоился. Тем более что десять его людей все еще не могли отыскать след Эллиота.
— Сделай все возможное и невозможное, — напутствовал его Хольц. — Эллиота надо найти, и очень быстро. Известно, что он в городе и, может быть, попытается войти в контакт с Паулем Ларримором, филателистом. Эллиот должен всем и всюду, поэтому нечего его ждать в известных местах, где он бывал раньше. Забился, по-видимому, в какую-то щель, ищите его «альфу», номер автомобиля у вас есть.
Лессинг бросил на розыск еще двадцать человек, срочно вызванных из Майами и Джексонвилла. Им было дано задание обыскать все отели. Затем Лессинг вызвал двух своих лучших детективов, Гарри Орсона и Фэя Маклина. Сорокалетний, крепкого сложения Орсон славился необыкновенной выдержкой и бульдожьей хваткой. Незаметный, легко смешивающийся с толпой, он считался идеальным охотником. Фэй Маклин, чуть помоложе, маленький, юркий, как мышка, обладал способностью находиться там, где было необходимо в этот момент, оставаясь при этом как бы невидимым.
— Есть идея, что Эллиот попытается связаться с Ларримором. — Причину он объяснять не стал. — Вот полное досье на Ларримора. Рядом с его домом стоит пустая вилла, вы двое разместитесь там и будете вести наблюдение. Мне нужен полный отчет, кто и когда приходил к нему. Эллиот, как бывший актер, может придумать какой-нибудь трюк, например загримироваться, поэтому будьте внимательны. В помощь даю еще двоих.
Часом позже Орсон и Маклин разместились в пустой вилле, откуда прекрасно просматривались ворота, сад и входная дверь дома Ларримора. Они вооружились сильным полевым биноклем и портативной рацией. Привезли также складные стулья и пакет с едой.
Сколько придется ждать, они не знали, но терпения им было не занимать. В конце дороги еще двое сидели в машине и тоже ждали.
Дважды к дому подъезжали автомобили, привозили продукты.
Около полудня Орсон увидел, как из дома вышла Джуди, влезла в побитый «остин» и выехала из ворот. Ожидающие в машине детективы засекли ее. На перекрестке ей пришлось остановиться на красный свет.
— Дочка Ларримора, — передал им Орсон, — следуй за ней, Фред. Я пришлю тебе замену.
— Уже сделано, — отозвался Фред.
Полчаса спустя он передал, что Джуди на пляже «Плаза» в окружении длинноволосых хиппи. Что ему делать дальше?
— Оставайся при ней, — распорядился Орсон. — Веди наблюдение и держи с нами связь.
В три часа дня Орсон позвонил Лессингу:
— Пока ничего. Эллиот не появляется. Дочка Ларримора под наблюдением проводит день на пляже «Плаза».
Лессинг выругался, сказал, что пришлет замену Фреду, и потом доложил Хольцу…
Барни прервал рассказ, собираясь с мыслями, взял последнюю сосиску, задумчиво оглядел ее и отправил в рот.
— Эти сосиски поднимут и мертвого. Вы просто не представляете, мистер, сколько вы теряете.
Я ответил, что мертвых лучше не поднимать, пусть себе лежат с миром.
— Пожалуй, верно. — Барни допил пиво, вздохнул и продолжил рассказ: — Джой купил альбом, полный старых дешевых марок, и в него же Эллиот поместил отдельно купленные четыре марки, которые стоили четыреста долларов.
Синди переписала письмо и отправила его Ларримору.
Оставалось только ждать.
Но у Уинна были дела, он встречался на следующий вечер с Джуди.
Если операция у Синди пройдет удачно и они узнают, где лежат марки, думал он, ему придется быстро шевелить мозгами.
Уинн подозревал, что Эллиот не выкладывает все карты, да и Джуди беспокоила его ненадежностью, могла предать в любой момент.
Составлять планы операций ему не под силу, это он прекрасно понимал, но уж очень хотелось наложить лапу на миллион.
Эллиот сказал, что ответ от Ларримора придет через неделю, не раньше, если придет вообще. Оставалось запастись терпением и ждать.
Терпением Уинн никогда не отличался, поэтому он метался по побережью, то заходя в бары, то плавая и загорая.
У них состоялся разговор с Синди, которого, кстати, он ждал. Ее извинения и отказ выйти за него замуж не огорчили его. Он улыбнулся ей и пожал плечами:
— Хорошо, детка, если ты этого хочешь… Может, ты и права. Но учти, таким путем ты никогда не будешь иметь детей. — Уинн так всегда разговаривал с женщинами: никакой снисходительности…
Тут Барни скорчил гримасу.
— Я-то верю, что к женщинам надо быть снисходительным, не так ли, мистер Кэмбелл?
Я ответил, что это само собой разумеется, хотя и женщины встречаются разные.
Мое последнее замечание Барни пропустил мимо ушей.
— И вот однажды вечером Синди и Эллиот оказались одни в саду. Джой прилип к телевизору в доме, он смотрел все подряд. Парочка сидела рядом, светила луна, пахло жасмином, доносился приглушенный шум моря.
В обществе Синди Эллиот чувствовал себя умиротворенно и спокойно. С ней он мог подолгу молчать, не чувствуя неловкости, она не требовала, чтобы ее развлекали ничего не значащей болтовней.
— Послушай, Синди, я хочу спросить тебя об Уинне, — внезапно сказал он. — Ты говорила, что вы собираетесь пожениться.
— Говорила. — Синди задумчиво смотрела на луну. — Но я передумала и сказала ему об этом. Мне показалось, он был рад.
— А ты?
— Конечно. — Она пожала плечами. — Он казался мне таким великолепным, уверенным в себе. Раньше я не встречала таких. Но сейчас…
— Ты доверяешь ему, Синди?
Она насторожилась:
— Что вы имеете в виду?
— Видишь ли, Синди, вся эта ситуация необычна для меня, я имею в виду наш заговор четырех. Я чувствую, что могу доверять тебе и твоему отцу, но не Уинну.
— Мы с папой уже говорили об этом. Мы ему тоже не доверяем, но ведь без него не обойтись.
— Но и без нас он тоже ничего не сделает.
— Папа считает, что вы сможете держать Уинна в руках.
— Как трогательно. — Эллиот повернулся к ней и взял за руку. — Ладно, там увидим. Ведь вам с отцом очень нужны деньги, правда?
Сердце у Синди так колотилось, что она едва могла дышать. Осторожное прикосновение Эллиота перевернуло ее душу.
— Не знаю. Папа что-нибудь придумает. — Она высвободила руку и встала. — Пойду посмотрю, что он там делает, он не любит, когда я оставляю его надолго.
— Синди!
Она остановилась, глядя на него, лицо ее пылало.
— Забудем о нем. Пошли поплаваем. — Он внимательно смотрел на нее. — Хочу показать тебе свою оловянную ступню.
