Глава 3
Маленькое черное облако на минуту или две закрыло луну. Море сразу потемнело, берег стал мрачным и враждебным, но облако ушло, и вновь засеребрилась вода.
Рея Марло смотрела на меня.
— Другого способа добыть такую сумму нет, — сказала она. — Только похищение. Иначе заставить моего мужа расстаться с деньгами невозможно. Я не вижу никаких неразрешимых проблем. Надо лишь хорошенько продумать наши действия.
— Похищение людей карается смертной казнью, — ответил я. — Вы забыли об этом?
— Но никого и не будут похищать. — Она вытянула длинные, точеные ноги. — Если вдруг наш план рухнет, я скажу мужу правду, и на этом все закончится.
Я верил ей не больше, чем заезжему коммивояжеру, попытайся тот всучить мне за настоящий персидский — ковер, сотканный в сотне миль от Сан-Франциско.
Но в голове у меня засела мысль о пятидесяти тысячах долларов. Возможно, уговаривал я себя, если я сам продумаю все детали операции, мне удастся ухватить деньги.
— Вы хотите сказать, что ваш муж просто посмеется, пожурит вас и вашу падчерицу и на этом успокоится? Он воспримет как шутку мой телефонный звонок, сообщение о похищении дочери и требование выкупа? Вы думаете, он скажет агентам Федерального бюро расследований, что жена выбрала такой способ поразвлечься, чтобы выудить из него пятьсот тысяч долларов?
Последовала долгая пауза.
— Мне не нравится ваш тон, мистер Барбер. Не надо мне грубить.
— Извините, если что не так. Но я ведь был газетным репортером и знаю, возможно, гораздо лучше вас, что о похищении дочери Феликса Марло сообщат все газеты. На первых полосах. Это же сенсация в чистом виде.
Я заметил, что ее пальцы сжались в кулаки.
— Вы преувеличиваете. Я не позволю мужу обратиться в полицию. — Голос ее стал резким и нетерпеливым. — Я предлагаю следующий план: Одетт исчезает, вы звоните моему мужу и говорите, что она похищена. Ее возвратят, если за нее заплатят выкуп в пятьсот тысяч долларов. Мой муж платит. Вы берете деньги, и Одетт возвращается. Вот и все.
— То есть вы рассчитываете, что на этом все закончится, — добавил я.
— Я знаю, что на этом все закончится. — Она не скрывала раздражения. — Вы говорили, что готовы на риск, если вам хорошо заплатят. Я даю вам пятьдесят тысяч. Если этого недостаточно, скажите об этом, и я найду кого-нибудь еще.
— Неужели? — хмыкнул я. — Не обманывайте себя. Вам потребуется немало времени, чтобы подыскать подходящего человека. Мне не нравится ваш план. Он может лопнуть, как мыльный пузырь. Допустим, ваш муж не послушает вас и обратится в полицию? Если это произойдет, фараоны не отцепятся до тех пор, пока не найдут виновного, а последним окажусь я.
— О полиции не беспокойтесь! — зло выкрикнула она. — Говорю вам, я смогу убедить мужа никуда не обращаться.
Я подумал о стареющем миллиардере, умирающем от рака. Возможно, он утратил чувство реальности. Возможно, она права. Возможно, ей удастся заставить мужа отдать полмиллиона долларов. Возможно…
Но мои сомнения оттеснила мысль о том, что в случае успешного исхода мне перепадут пятьдесят тысяч.
— И ваша падчерица согласна с этим планом?
— Безусловно. Ей нужны деньги не меньше моего.
Брошенный мной окурок красной точкой описал дугу и упал на песок.
— Я предупреждаю вас, что нам всем не поздоровится, если вмешаются агенты ФБР.
— Я прихожу к выводу, что вы не тот человек, которого я искала. Думаю, мы напрасно теряем время.
Мне следовало согласиться с ней. Пусть бы она исчезла в темноте так же бесшумно, как и возникла на веранде, но меня не отпускала мысль о пятидесяти тысячах долларов. Эта сумма заворожила меня. Сидя в лунном свете, я осознал, что не устоял бы перед взяткой, выложи комиссар полиции на полированную поверхность стола не десять, а пятьдесят тысяч. Ужаснувшись, я понял, что такая сумма сломила бы мои нравственные принципы.
— Я просто предупреждаю вас. Вам, вашей падчерице, да и мне придется несладко, если мы очутимся за решеткой.
— Сколько я могу повторять. Это невозможно! — ее голос дрожал от ярости. — Могу я положиться на вас или нет?
— Вы набросали лишь общие контуры плана. Я хочу, чтобы вы сказали, что именно потребуется от меня. Тогда я смогу ответить на ваш вопрос.
— Одетт исчезнет. Вы позвоните моему мужу. — Она едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик. — Вы скажете, что она похищена и похитители вернут ее, лишь получив выкуп в пятьсот тысяч долларов. Вы должны убедить моего мужа, что, не заплатив выкупа, он больше не увидит Одетт. Я думаю, вам это удастся.
— Вашего мужа легко напугать?
— Он очень любит дочь, — спокойно ответила миссис Марло. — В такой ситуации напутать его будет несложно.
— Что потом?
— Потом вы должны обеспечить получение выкупа. Вы возьмете вашу долю, а остальное отдадите мне.
— И вашей падчерице?
— Естественно, и ей, — помолчав, ответила она.
— Мне кажется, вы все упрощаете, — упорствовал я. — Так ли хорошо вы знаете вашего мужа? А если он не испугается? Он может обратиться в полицию. Трусливый человек не смог бы сколотить такое состояние. Вы об этом подумали?
— Говорю вам, я с ним справлюсь. — Она глубоко затянулась, тлеющий кончик сигареты осветил ее ярко-алые блестящие губы. — Он болен. Два или три года назад об этом не могло быть и речи. А когда знаешь, что твои дни сочтены, мистер Барбер, не станешь упорствовать, подвергая опасности любимую дочь.
На мгновение я представил, что эта женщина — моя жена, и у меня по коже побежали мурашки.
— Вы, вероятно, разбираетесь в этом лучше меня.
Повисла тяжелая тишина. Ее взгляд сквозил враждебностью.
— Ну? Вы согласны или нет?
У меня из головы не выходили пятьдесят тысяч долларов. Возможно, при тщательной подготовке, детально продуманный, ее план мог принести успех.
— Я должен все взвесить. Ответ я вам дам завтра.
Она встала, вытащила из сумки тоненькую пачку денег и бросила их на стол, стоящий между нашими шезлонгами.
— Это вам на оплату кабинки и прочие расходы. Я позвоню завтра.
Она сошла с веранды и, словно привидение, растворилась в темноте.
Я собрал деньги, разлетевшиеся по столу. Десять купюр по десять долларов. Я сложил их в стопку, мысленно умножив на пятьсот.
Часы показывали четверть одиннадцатого. Домой я мог вернуться лишь через пару часов. Я сидел в лунном свете, смотрел на море и обдумывал предложение Реи Марло.
Вскоре после полуночи я принял решение. Далось оно мне нелегко, но обещанная сумма притягивала, как магнит. С такими деньгами передо мной и Ниной открывалась новая жизнь.
Я решил принять ее предложение, если она согласится неукоснительно выполнять мои указания.
Следующим утром я приехал на пляж пораньше и сказал Биллу Холдену, что хочу оставить кабинку за собой еще, по меньшей мере, на день. Холден не возражал, так как я расплатился с ним сразу за два дня.
Я грелся на солнышке, а около одиннадцати вошел в гостиную и сел у телефона. Звонок раздался ровно в одиннадцать. Я снял трубку.
— Барбер слушает.
— Да или нет?
— Да, но при определенных условиях. Я хочу поговорить с вами и вашей падчерицей. Приходите сегодня вечером, в девять часов.
Не дав ей ответить, я положил трубку. Я хотел, чтобы она поняла, кто теперь хозяин и что так будет и впредь.
Вновь зазвонил телефон, но я уже вышел из кабинки, закрыл дверь и запер ее на ключ.
Телефон все еще звонил, когда я направился к моему «паккарду».
На пляж я вернулся чуть позже шести, прихватив из дома нужные мне вещи. К счастью, Нины не было, и мне не пришлось объяснять, зачем я беру с собой длинный провод, чемоданчик с инструментами и диктофон, купленный мною, когда я работал в «Вестнике», и сохраненный Ниной до моего возвращения из тюрьмы.
Два часа, которые я провел прошлой ночью, обдумывая план Реи Марло, не пропали даром. Я сразу понял, что мне необходимы гарантии безопасности, которые не позволят Рее и ее падчерице подставить меня под удар, если произойдет что-то непредвиденное. Я решил записать предстоящий вечером разговор на магнитную ленту. Несмотря на заверения Реи, Марло мог обратиться в полицию, и эта пленка послужила бы доказательством того, что похищение задумано не мной, а женой Марло и его дочерью.
Я отнес диктофон в спальню и поставил в стенном шкафу. Работал он практически бесшумно, но я побоялся оставлять его в гостиной. Я не хотел, чтобы Рея или ее падчерица случайно наткнулись на него. В стене я просверлил маленькую дырочку и продернул через нее шнур микрофона. Затем вернулся в гостиную и через удлинитель подсоединил диктофон к выключателю у входной двери. Теперь диктофон начинал работать одновременно с включением света в гостиной.
Какое-то время ушло у меня на то, чтобы найти место для микрофона. Наконец, я приладил его под стоящим в углу столиком.
К семи часам я закончил все приготовления и проверил диктофон в действии. Магнитная лента фиксировала каждое мое слово.
Меня беспокоило, что женщины не захотят войти в гостиную или попросят выключить свет. Но тут же подумал, что они не решатся на столь важный разговор на улице, где нас мог подслушать случайный прохожий. Что же касается света, я мог вывернуть лампочку, не трогая выключателя.
Пляж уже заметно опустел.
Я собирал инструменты, когда в дверь постучали. Занятый своими мыслями, я даже вздрогнул от неожиданности. На какое-то мгновение я оцепенел, затем задвинул чемоданчик с инструментами под диван, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Билл Холден.
— Извините, что отрываю вас, мистер Барбер, но я хотел узнать, оставляете вы кабинку за собой и на завтра? На нее есть желающие.
— Я хочу оставить ее на неделю, Билл, — ответил я. — Мне надо написать несколько статей, а здесь хорошо работается.
— Конечно, мистер Барбер. Она ваша до конца недели.
Когда он ушел, я вытащил чемоданчик из-под дивана и отнес в машину. Домой мне не хотелось, поэтому я решил поужинать в ресторане, находящемся в полумиле от пляжных кабинок.
Из ресторана я вышел без двадцати девять. Уже смеркалось. Когда я подъехал к кабинкам, на пляже не было ни души. Я не стал зажигать свет, ощупью добрался до кондиционера и включил его, чтобы заманить женщин прохладой. На веранде было жарко, но я ослабил узел галстука и сел в шезлонг.
Чтобы как-то отвлечься, я думал о том, опоздает Рея на этот раз или нет, как выглядит ее падчерица Одетт, захотят ли они следовать намеченному плану, услышав мои условия.
В самом начале десятого что-то скрипнуло, и, повернув голову, я увидел Рею Марло, поднимающуюся по ступенькам. Она была одна.
Я встал.
— Добрый вечер, мистер Барбер, — поздоровалась она и направилась к шезлонгу.
— Давайте зайдем в дом, — предложил я. — Недавно тут кто-то прошел. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. — Я открыл дверь и зажег свет. — Где ваша падчерица?
Она вошла в гостиную, и я закрыл дверь.
— Полагаю, она придет, — ответила Рея, сев в кресло. Она была в светло-голубом, без рукавов, платье и сандалиях на босу ногу. Шарф она сняла, но глаза по-прежнему скрывались за зелеными солнцезащитными очками.
— Я не соглашусь помогать вам, не поговорив с вашей падчерицей, — заявил я. — Я хочу убедиться, миссис Марло, что она знает о вашей затее с похищением и согласна в ней участвовать.
Рея коротко взглянула на меня.
— Разумеется, она согласна. Можете не сомневаться.
— Я хочу услышать об этом от нее самой. — Я сел.
Последующий монолог я произнес лишь для того, чтобы записать его на пленку.
— Надеюсь, вы понимаете, чем это вызвано. Вы сказали мне, что вместе с вашей падчерицей задумали устроить ее похищение. Вам обеим срочно понадобились четыреста пятьдесят тысяч долларов. Вы пришли к выводу, что их можно получить от вашего мужа в качестве выкупа за его дочь, которую якобы похитят. Если я помогу вам, вы заплатите мне пятьдесят тысяч. — Помолчав, я продолжал: — Похищение людей — преступление, карающееся смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица в курсе ваших замыслов и знает, на что идет.
— Разумеется, она знает, — нетерпеливо ответила Рея. — Она не ребенок.
— И вы считаете, что ваш муж не обратится в полицию?
Ее пальцы забарабанили по ручке кресла.
— У вас природный дар тратить время попусту. Мы уже говорили об этом, не так ли?
Часы показывали половину десятого.
— Я не ударю пальцем о палец, не поговорив с Одетт.
— Я велела ей прийти, но она редко делает то, что ей говорят. Не тащить же мне ее сюда.
Я услышал чьи-то шаги.
— Может, это она? Пойду посмотрю.
Я подошел к двери и открыл ее. У ступенек стояла девушка. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
— Привет, — наконец сказала она и улыбнулась.
Небольшого роста, с ладной фигурой, Одетт Марло была в белом кашемировом свитере и пятнистых, словно шкура леопарда, джинсах. Этот наряд предназначался лишь для того, чтобы подчеркивать достоинства ее фигуры. Черные волосы, разделенные посередине, свободно падающие на плечи. Лицо в форме сердечка. Очень светлая кожа. Серые глаза, маленький вздернутый носик. Ей можно было дать и шестнадцать, и двадцать пять лет. Она являла собой образ порочной юности. Такие вот девушки часто встречались в судах для несовершеннолетних.
— Мисс Марло?
Она хихикнула, затем медленно поднялась по ступенькам.
— А ты, должно быть, Али-Баба. Только где все разбойники?
— О, иди сюда, Одетт, — позвала из гостиной Рея. — Оставь эти шуточки для своих бестолковых приятелей.
Девушка скорчила гримаску, подмигнула мне и прошла в дом, нарочито покачивая бедрами.
Я закрыл дверь.
Я думал о диктофоне. Ленты хватало еще минут на сорок. Так что следовало поторопиться, если я хотел записать весь разговор.
— Привет, дорогая моя, — сказала Одетт, усаживаясь в кресло рядом с моим стулом. — Какой роскошный мужчина!
— О, замолчи! — фыркнула Рея. — Сиди тихо и слушай. Мистер Барбер хочет поговорить с тобой.
Девушка посмотрела на меня, подперла рукой подбородок, изобразив на лице серьезность.
— Пожалуйста, поговорите со мной, мистер Барбер.
Я всматривался в серые глаза Одетт. Ее детские ужимки не обманули меня. Глаза выдавали ее целиком. Я видел в них грусть, недоумение, неуверенность в себе, осознание того, что она выбрала неверный путь, но не находит сил свернуть с него.
— Я хочу, чтобы вы сами сказали мне, что согласны участвовать в похищении.
Девушка взглянула на Рею, затем вновь на меня.
— Согласна участвовать? — Она хихикнула. — Да он просто душка, правда, Рея? Да, разумеется, я согласна. Дорогая Рея и я вместе придумали этот план. Прекрасная идея, не так ли?
— Неужели? — Я смотрел на Одетт. — У вашего папаши может быть другое мнение.
— Это не ваше дело, — бросила Рея. — Теперь, раз вам все ясно, давайте поговорим о деле.
— Что ж, поговорим. Когда ее должны похитить?
— Как только мы закончим необходимые приготовления… возможно, послезавтра.
— Итак, мисс Марло исчезла… Куда она поедет?
— Зови меня Одетт. — Девушка выпятила грудь, чтобы я мог убедиться, что она весьма недурна. — Как все мои друзья…
— В Кармеле есть маленький скромный отель, — не дала ей договорить Рея. — Она может поехать туда. Ей придется провести там три-четыре дня, не больше.
— Как она доберется до отеля?
Рея нетерпеливо махнула рукой.
— У нее есть машина.
— Отличная машина, — кивнула Одетт. — «Т. Р.». Летит, как ветер.
— Вы не сможете добраться туда незамеченной, если поедете на своей машине. Местные жители без труда опознают вас.
Она удивленно взглянула на меня.
— Скорее всего.
Я посмотрел на Рею.
— Вы, разумеется, полагаете, что о похищении будут знать только вы, ваша падчерица и муж?
Она нахмурилась.
— Разумеется.
— Думаете, вам так легко исчезнуть? — спросил я у Одетт. — Разве у вас нет друзей? А слуг не удивит ваше отсутствие?
Девушка пожала плечами.
— Я частенько уезжаю.
— В таком случае на месте вашего мужа и отца я бы не торопился заплатить, если б мне позвонили и сказали, что моя дочь похищена, и потребовали выкуп в пятьсот тысяч. У вас лишь голая идея, а надо создать впечатление реальности похищения. На месте вашего мужа я бы даже решат, что это ложная тревога. — Я вдавил сигарету в пепельницу. — И обязательно позвонил бы в полицию.
— Многое будет зависеть от того, насколько убедительно прозвучат ваши слова по телефону, — отрезала Рея. — За это я и плачу вам пятьдесят тысяч.
— Я подберу убедительные слова, но, допустим, он позвонит в полицию? Как вы отреагируете? Скажете ему, что это шутка? Признаетесь, что решили разыграть его, или промолчите, надеясь, что я добуду деньги, а полиция меня не найдет?
— Я говорю вам… — сердито начала она.
— Что вы говорите, я знаю, но с чего вы взяли, что я должен вам верить? Если вмешается полиция, вы скомандуете «полный назад»? Или мы продолжим игру в похищение?
— Продолжим, — ответила Одетт. — Нам нужны деньги.
Нотка алчности, внезапно прозвучавшая в ее голосе, заставила меня повернуться к ней. Но девушка смотрела не на меня, а на Рею.
— Да, нам нужны деньги, — подтвердила Рея, — но, повторяю в сотый раз, полиция ничего не узнает.
— Будет лучше, если мы заранее подготовимся к худшему, — возразил я. — Допустим, ваш муж заплатит выкуп, но когда его дочь вернется, он наверняка пойдет в полицию, и начнется расследование. Человека, заработавшего столько денег, как ваш муж, нельзя держать за дурака. Как вы узнаете, что он не пометил купюры? Зачем они вам, если вы не сможете их тратить?
— Я прослежу за тем, чтобы он этого не сделал, — ответила Рея. — Об этом можете не беспокоиться.
— Да? Мне бы вашу уверенность.
— Мой муж тяжело болен. Он сделает то, что я ему скажу.
У меня похолодело внутри, когда я перевел взгляд с Реи на Одетт. Они обе смотрели на меня. Очарование юности исчезло. Остались лишь жестокость и безжалостность, свойственные ей и мачехе.
— Я убежден, что ваш муж обратится в полицию. Поэтому мы должны планировать наши действия, исходя из этого допущения. Если вы не согласны, скажите об этом прямо сейчас, и мы тут же расстанемся.
Сжавшиеся в кулаки руки Реи лежали у нее на коленях. Одетт, не сводя с меня глаз, покусывала ноготь большого пальца.
Я повернулся к ней.
— Сегодня вторник. К субботе у нас все будет готово. Я хочу, чтобы вы договорились с какой-нибудь подругой пойти в субботу в кино. Вы сможете это сделать?
В ее глазах мелькнуло удивление, но она кивнула.
— Я хочу, чтобы вы пообедали дома и сказали отцу, куда идете. Наденьте что-нибудь нарядное, чтобы окружающие могли вас запомнить и обратить внимание на ваше отсутствие. Вы должны договориться на девять вечера, но подруга вас так и не дождется. Вы поедете в «Пиратскую хижину». Это маленький ресторан-бар в паре миль отсюда. Возможно, вы знаете, где он находится?
Одетт вновь кивнула.
— Вы оставите машину на стоянке и зайдете в бар. Закажете что-нибудь выпить. В это время там полно народу. Но я не думаю, что вы встретите там кого-то из своих друзей. Так?
— Конечно нет, — ответила она. — Мои друзья предпочитают собираться в других местах.
— На это я и рассчитывал. Я хочу, чтобы вас заметили. Опрокиньте бокал или найдите другой способ привлечь к себе внимание. В баре вы проведете максимум пять минут. Ни с кем не связывайтесь, даже не разговаривайте. Моя машина тоже будет на стоянке. Убедитесь, что за вами никто не следит, потом идите к ней. Там вы найдете другую одежду и рыжий парик. Наденьте и то, и другое.
Пока вы будете переодеваться, я сяду в вашу машину и отгоню ее на стоянку в бухте Одиночества. Вы поедете следом. Ваша машина останется на стоянке. Надеюсь, что ее не найдут до тех пор, пока она не понадобится вам.
На моей машине мы поедем в аэропорт. Я закажу вам билет до Лос-Анджелеса. Там вы отправитесь в гостиницу, где вам будет снят номер. Вы никуда не должны выходить, пока я не позвоню, еду вам будут приносить прямо в номер. Вам ясно?
Одетт кивнула. Она уже давно перестала грызть ноготь, мне удалось заинтриговать ее.
— Все это никому не нужно, — вмешалась Рея. — Если она поедет в Кармель…
— Вам нужны эти деньги или нет? — грубо оборвал я ее.
— Сколько я могу повторять?! — взорвалась Рея. — Я же сказала, что нужны!
— Тогда делайте то, что я говорю, или вы их не получите!
— Ну какой же он лапочка! — воскликнула Одетт. — Я сделаю все, что ты скажешь, Гарри… Можно обращаться к тебе по имени?
— Вы можете обращаться ко мне как угодно, если будете выполнять мои указания, — ответил я и повернулся к Рее. — Когда я узнаю, что Одетт долетела без приключений, я позвоню вашему мужу. Удастся ли мне связаться с ним?
— На телефонные звонки обычно отвечает секретарша, — сказала Рея. — Вы скажете, что хотите поговорить с ним о его дочери. Секретарша спросит моего мужа, будет ли он говорить с вами. Я там буду. И позабочусь о том, чтобы он взял трубку.
— Будет уже поздно. Я надеюсь, что подруга Одетт позвонит раньше и спросит, куда та запропастилась. — Я взглянул на девушку. — Как вы думаете, она позвонит?
— Разумеется, позвонит.
— Я хочу, чтобы она позвонила. Тем самым создастся нужная атмосфера. Когда позвоню я, ваш муж будет знать, что вы пропали.
— Она позвонит, — повторила Одетт.
— Вот и отлично. Я скажу, что даю ему два дня, чтобы собрать деньги. Потом я позвоню вновь и скажу, куда их привезти. — Я повернулся к Рее. — Вы должны убедить его не идти ни на какие хитрости. Не просить банк переписать номера купюр, не обращаться в Федеральное бюро, чтобы те пометили деньги. Как вам это удастся, я не знаю, но если вы этого не сделаете, то не сможете потратить деньги.
— Это я беру на себя, — коротко ответила Рея.
— Надеюсь, вы справитесь. Через два дня после первого звонка я позвоню вновь. У вашего мужа хватит сил самому отвезти выкуп?
Рея кивнула.
— Он никому не доверит деньги.
Одетт хихикнула, приложив ладошку ко рту. Рея насупилась, ее лицо окаменело.
— Разумеется, он мне доверяет, — сердито ответила она, — но знает, что это опасно. Он не позволит мне ехать с ним.
— Ну и ладно. — Я достал из пачки новую сигарету. — Я скажу, чтобы он вышел из дома в два часа ночи и поехал по шоссе вдоль Восточного берега. В «роллсе». На дороге в это время машин не будет. Деньги пусть уложит в «дипломат». Где-то по пути ему посветят фонариком. Проезжая мимо, он должен выбросить «дипломат» из окна и ехать дальше. Ни в коем случае не останавливаться. Одетт вернется из Лос-Анджелеса тон же ночью. Она приедет в эту кабинку и подождет меня. Я возьму свою долю и отдам ей остальные деньги. Что вы с ними потом сделаете, меня не касается, но вы должны вести себя очень осторожно.
— О нет! — выкрикнула Рея. — Я не согласна. Нельзя давать ей деньги. Вы отдадите их мне.
Одетт повернулась к мачехе, ее лицо перекосила гримаса ненависти.
— Почему он не может дать их мне? — взвизгнула она.
— Потому, что я не доверю тебе и цента. — Глаза Реи превратились в две щелочки. — Он должен отдать деньги мне!
— Неужели ты думаешь, что я доверяю тебе? — злобно выплюнула Одетт. — Как только ты вцепишься в деньги…
— Хватит, хватит, довольно! — вмешался я. — Мы теряем время. Есть более простой выход. Я набросаю письмо, которое Одетт напишет отцу. Там будет сказано, как отдать выкуп. Далее Одетт напишет, что, выбросив «дипломат», он должен ехать на стоянку в бухте Одиночества, где она будет его ждать. Оп доберется туда не меньше чем за полчаса. За это время вы обе успеете прийти сюда и разделить деньги. Вам это подойдет?
— Но если папуля не найдет меня на стоянке, он может кинуться в полицию, — заметила Одетт.
Это была первая здравая мысль, высказанная одною из них.
— Вы правы. Тогда мы напишем, что на стоянке в бухте Одиночества его будет ждать записка, из которой он узнает о вашем местопребывании. Я положу записку в вашу машину. Там будет сказано, что он должен вернуться домой. Надеюсь, с этим все ясно?
Рея сверлила меня взглядом.
— Нам, разумеется; придется доверить вам все деньги, мистер Барбер.
Я ухмыльнулся.
— Если вас это беспокоит, не следовало обращаться ко мне Возможно, у вас на примете есть кто-то еще. Сейчас самое время подыскать мне замену.
Женщины переглянулись.
— Раз я буду присутствовать при дележе, лучшего предложения у меня нет, — помявшись, ответила Рея.
— То есть она хочет сказать, что доверяет только тебе, — хмыкнула Одетт. — Славная у меня мачеха.
— Она должна доверять мне. А теперь скажите, Одетт, что с вами произошло? Почему вы не встретились с подругой? Каким ветром занесло вас в «Пиратскую хижину»? Кто вас похитил?
Она широко раскрыла глаза.
— Я не знаю. Почему вы спрашиваете меня об этом?
— А надо бы знать. Ваш отец начнет задавать вопросы. Держу пари, после вашего возвращения он обратится в полицию, и вас будут допрашивать. Тамошние парни — профессионалы. Стоит им заподозрить ложь, как они станут рвать вас на куски, пока не доберутся до правды.
От самоуверенности Одетт не осталось и следа, она с надеждой взглянула на Рею.
— Но меня не будут допрашивать! Рея сказала, что не будут!
— Разумеется, не будут! — подтвердила Рея.
— Что-то вы в этом слишком уверены. А я вот придерживаюсь другого мнения.
— Мой муж постарается избежать огласки, — стояла на своем Рея. — Скорее он потеряет деньги, чем согласится иметь дело с газетчиками.
— Извините, но вы меня не убедили. Я не отработаю тех пятидесяти тысяч, которые вы мне платите, если не буду учитывать возможности вмешательства полиции. При необходимости Одетт должна выложить следователям убедительную версию похищения. Я ее подготовлю. — Обращаясь к девушке, я продолжил: — Не могли бы вы прийти сюда завтра вечером? Мы отрепетируем будущий допрос.
— Напрасный труд, — фыркнула Рея. — Сколько раз я могу повторять: мой муж не станет обращаться в полицию!
— Я предупреждал вас, что согласен на эту работу только на моих условиях. Или вы выполняете мои указания, или ищете кого-то еще.
— Я приду завтра в девять вечера, — улыбнулась Одетт.
— Вот и хорошо. — Я встал и повернулся к Рее. — Вот что еще. Вы должны купить ей платье. В недорогом магазинчике, что-нибудь из того, что носят студентки колледжа. И рыжий парик. За ним лучше съездить в Дейтон. Очень важно, чтобы полиция не могла найти вас по этой покупке. Одетт должна исчезнуть, выйдя из «Пиратской хижины». Она там была, все видели, как она выходила, а после этого исчезла без следа. И объявится она только дома, после уплаты выкупа.
Рея пожала плечами.
— Если вы считаете, что это необходимо, я все сделаю.
— Завтра вечером принесите с собой платье и парик, — сказал я Одетт. — К тому времени я подготовлю вашу версию похищения и напишу черновик письма. — Я подошел к двери, открь1л ее, выглянул наружу. На пляже никого не было. — До завтра.
Рея вышла первой, не взглянув на меня. Одетт — следом за ней. Проходя мимо, она улыбнулась.
Когда они растворились в темноте, я прошел в спальню и выключил диктофон.
