Глава 11
До десяти часов вечера Мо просидел в тайнике. Фрис поручил своим парням следить за действиями полиции, и около девяти часов ему доложили, что полицейские ведут поиски в другом районе и опасность миновала. Сэм привел Мо в комнату, где стояла кровать, стол и два стула.
— Они уже ушли отсюда, — сказал Фрис. — Что ты собираешься делать?
Сидя в тайнике, Мо оплакивал Джека. Его горе было искренним: он боготворил Джека, и жизнь без него казалась ему ненужной и пустой. Мо не мог себе даже представить, что он будет делать без друга. Словно перед ним захлопнулась дверь в будущее. Те пять тысяч, которые они прихватили из квартиры Харди, теперь ничего не значили. К чему деньги, если Джека нет в живых?
Фрис растерялся. Таким он еще не видел Мо: поникшие плечи, дрожащие руки, безжизненный взгляд…
— Мо, бэби, что с тобой? Я могу посадить тебя на пароход, который сегодня отплывает на Ямайку… Деньги у тебя есть?
Мо положил портфель с деньгами на стол и уставился в одну точку, словно и не слышал вопроса Фриса.
— Бэби, ты должен собраться с силами, — настаивал тот. — Они в любое время могут вернуться, они ведь знают, что мы с тобой друзья. Тебе нужно уходить отсюда.
Внезапно Мо очнулся, его черные глаза загорелись злобой.
— Я знаю, что мне делать! Я убью этого мерзавца, который застрелил Джека.
— Ты сошел с ума! Тебе нужно скрыться. Оставь в покое Харди и подумай о себе.
— Я ему отплачу! Мне все равно, что будет со мной, но ему я отомщу!
Фрис всплеснул руками.
— Оставь его в покое! Ребята о нем позаботятся. Сейчас вся полиция города ищет тебя. Садись на пароход и не думай больше о Харди, ребята это сделают.
— Нет, я сделаю это сам! — Он ударил кулаком по столу. — Если кто-нибудь осмелится тронуть этого мерзавца, то будет иметь дело со мной.
Фрис беспомощно развел руками.
— Как хочешь, бэби. Но тебе не удастся это сделать. Весь город против тебя, все полицейские…
— Знаю, знаю! Раздобудь мне одежду потемнее. Только быстро!
Фрису вдруг пришла в голову идея. Его темное лицо прояснилось.
— У меня есть несколько женских платьев и парик — они должны тебе подойти… Тебя собственная мать не узнает!
Мо кивнул.
— Это еще лучше.
Через полчаса из Фрис-бара вышла стройная негритянка. На ней было желто-голубое платье, желтые сандалии на босу ногу, пышная прическа обрамляла ее лицо. Она торопливо пошла вдоль побережья.
Джина и Харди лежали на широкой двуспальной кровати. Харди немного выпил, и после любовных утех ему захотелось спать. Но Джине не спалось, она нервничала.
— Давай еще раз все обдумаем, — попросила она, потягиваясь. — Я умираю от страха! Они же могут посадить тебя за то, что ты убил этого толстяка.
— Не посадят! — уверял ее Харди. — Это дело Гарри легко уладит. Это была самозащита. Успокойся и давай спать.
— Но ведь еще нет и десяти, не сходить ли нам в клуб?
Харди открыл глаза и заморгал.
— Ты соображаешь, что говоришь?! Пока это черное чудовище на свободе, я не выйду из квартиры!
У Джины от страха округлились глаза.
— Ты хочешь сказать, что он может напасть на тебя?
— Может!.. Как ты думаешь, зачем к нашей двери приставили полицейского? — разошелся Харди. — И зачем еще двое стоят в холле на посту? Полиция на сто процентов убеждена, что он придет сюда. Ведь Джек и Мо были как муж и жена… — Харди сел. — И зачем я пристрелил этого парня, сам не знаю!..
— А если его не найдут? — Джина вскочила. — Что, так и будем сидеть взаперти, пока его не поймают?
— Конечно! Я, во всяком случае, не выйду из дома. Но его скоро поймают. Весь город ищет его.
Джина встала, подняла с пола свой халат. Харди наблюдал за движениями ее обнаженного тела. Он уже не мог вспомнить всех женщин, с которыми был близок, но ни одна из них так не возбуждала его, как Джина.
— Дай мне чего-нибудь выпить, — попросил он и снова лег.
Джина ушла на кухню. Вернувшись, она дала один бокал виски Харди, а другой взяла сама и уселась в кресло возле кровати.
— Почему бы нам не пожениться, Ли? Мне надоела такая жизнь. Мы могли бы даже иметь ребенка…
Харди озадаченно уставился на нее, а потом превратил все в шутку.
— Кто это здесь хочет ребенка?
— Я, — тихо ответила Джина.
Харди задумался.
— Не знаю… — Он покачал головой, но Джина заметила, что ее слова произвели на него впечатление.
— Я не настаиваю, — заторопилась она. — С ребенком можно и подождать, но пожениться нам надо.
— А почему мы не можем жить, как сейчас? — Харди чувствовал себя в капкане. — Зачем нам жениться?
— Я ради тебя уже солгала один раз, и у меня могут быть неприятности. Теперь ты предлагаешь снова солгать. Я должна подтвердить, что Джек хотел меня убить и поэтому ты его застрелил. Из-за этого я могу попасть в пекло. Зачем мне рисковать?.. — Немного помолчав, она добавила: — Но ради собственного мужа я сделаю все, что потребуется.
Харди нахмурился. Почему бы им действительно не пожениться? И почему бы не произвести на свет несколько детей?
Он вдруг расслабился и усмехнулся.
— Ну хорошо, раз ты этого так хочешь… Мы поженимся, когда все останется позади. Договорились? Идея, в общем, неплоха. Мы поженимся.
— Но ты, кажется, не в восторге? — Джина надулась. Она к этому готовилась целых три недели.
— Чего же ты хочешь? Чтобы я от радости дом поджег?
Джина издала приглушенный радостный крик и бросилась к Харди, выбив у него из рук бокал.
В это время стройная негритянка незаметно вошла в дом и приоткрыла дверь в комнату портье. Там было темно. В конце коридора дверь была открыта, из нее падал свет. Тихо, как черный призрак, негритянка проскользнула к лестнице и поднялась на второй этаж. Там она вызвала лифт и нажала кнопку восьмого этажа — Харди жил на девятом. Пока кабина поднималась, она вынула из сумки нож с выдвижным лезвием.
Лифт остановился. Она вышла, спрятав нож в складках платья, и внимательно осмотрелась. Кругом стояла тишина. Она неслышно поднялась по лестнице. По коридору навстречу ей шел коренастый мужчина, по виду полицейский.
— Эй! Что ты здесь ищешь? — удивленно спросил он, увидев молодую негритянку.
Рука его потянулась к пистолету, но в этот момент в воздухе что-то сверкнуло и ему в горло вонзился нож. Полицейский захрипел и повалился на пол.
Посмотрев на неподвижное тело, Мо нагнулся, вытащил нож и вытер окровавленное лезвие о пиджак убитого. Потом позвонил в дверь квартиры Харди и стал ждать. Его парик немного съехал набок.
— Вот нескладеха! Разлила виски, — сказал Харди.
В этот момент в дверь позвонили. Джина испугалась и вопросительно посмотрела на Харди.
Тот сел и спустил ноги с кровати, потом надел халат.
— Кто бы это мог быть? — прерывающимся голосом спросила Джина.
— Фараон! — Харди насмешливо фыркнул. — Небось, выпить захотел…
— Подожди, Ли, я подойду.
— Да брось ты! — отмахнулся Харди. — Нас караулит куча полицейских.
Он вышел в переднюю. Снова прозвучал звонок.
— Ли! — крикнула Джина, когда он открыл дверь. — Ли!
Прогремело три выстрела, и все стихло. Затем Джина услышала шум падающего тела. Она закрыла лицо руками и с диким воплем упала на кровать.
Двое полицейских на первом этаже встретили Мо, когда он выходил из лифта. Простреленный пятью пулями, он умер мгновенно. Пышный парик сполз на затылок, платье поднялось на бедра.
На лице его застыла торжествующая улыбка.
К удивлению портье, Валери появилась на террасе раньше восьми часов. Она была в пляжном костюме, с большой сумкой в руках. Он поспешил к ней на помощь.
Валери натянуто улыбнулась.
— Пойду поплаваю, — сказала она, когда он взял у нее сумку. — Так приятно плавать, когда на берегу никого нет.
Портье привык к причудам богатых людей и только кивнул. Он проследил, как она села в машину, пожал плечами и вернулся на свой пост.
Валери ехала по безлюдному прибрежному шоссе, пока отель не скрылся из виду. Потом она остановила машину, спустилась к морю и нашла на берегу подходящее место, скрытое от людских глаз. Она поставила сумку на песок и стала собирать выброшенный морем мусор. Собрав большую кучу, достала из сумки газету и бутылочку с бензином для зажигалок. Смочив бензином газету, подожгла мусор и сверху положила окровавленный пиджак Криса. Пламя сначала взметнулось вверх, потом набросилось на пиджак.
Валери стояла и смотрела, пока огонь не превратил пиджак и мусор в невесомый пепел, который тут же развеяло ветром…
Валери разделась и в купальнике вошла в воду. Минут десять она поплавала, потом, выйдя из воды, еще раз убедилась, что от пиджака не осталось никаких следов. Отжав купальник, надела пуловер и брюки и через четверть часа снова была в отеле. До одиннадцати часов пробыла в своем номере, затем надела белое платье и поехала в клинику.
Доктор Густав принял Валери в своем кабинете.
— У меня для вас новости, — сообщил он. — Сегодня приезжает доктор Циммерман. Возможно, вы его не знаете, но это лучший в мире специалист. Я уже давно писал ему о вашем муже, и он надеется, что может сделать для него больше, чем я. Здоровье вашего мужа постепенно улучшается, но Циммерман считает, что операция сможет полностью вылечить его. Он оптимист… Конечно, операция серьезная, но я убежден, что она не причинит вашему мужу никакого вреда. В худшем случае она не принесет никаких результатов. Но попробовать мы обязаны, не так ли?
Валери молча выслушала врача.
— Я должна сейчас принять решение?
Он улыбнулся.
— Нет, я уже говорил с вашим мужем. Он не против. Конечно, я должен выслушать и ваше мнение, но поскольку он согласен, ваше разрешение не обязательно.
— Не поймите меня превратно, но я боюсь… Что если операция не даст желаемых результатов?
— Циммерман уверен, что хуже не будет. Я тоже присоединяюсь к его мнению. Речь идет о здоровье и нездоровье, а не о жизни и смерти. Либо ваш муж совершенно выздоровеет — либо все останется по-прежнему.
— В таком случае я, конечно, за операцию. Она ведь не опасна?
— Ни в коем случае! Доктор Циммерман много раз делал подобные операции.
— Но вы не верите в успех?
— Этого я не говорил. Я просто хотел предупредить вас, чтобы вы не очень надеялись…
— Я хочу поговорить с Крисом, — Валери встала. — Он в саду?
— Да.
— Все еще под стражей? — Валери знала, какой будет ответ.
— Под стражей? — Доктор Густав не совсем искренне рассмеялся. — Ну что вы — под наблюдением медсестры!..
— А если операция даст желаемый эффект, он и тогда будет «под наблюдением»?
— Конечно, нет.
— А как вы определите, что операция прошла успешно?
— Известно много признаков, — ответил доктор. Он, видимо, не собирался вдаваться в подробности. — Конечно, потребуется несколько месяцев, чтобы быть абсолютно уверенным. Но существенные изменения проявятся довольно быстро.
Они поговорили еще несколько минут, и Валери вышла в сад.
Крис с книгой расположился в тени большого дерева. Медсестра, как обычно, сидела со своим вязанием в нескольких метрах от него.
Он не пошел навстречу Валери, но она заметила, что его улыбка стала намного теплее, чем при их последней встрече.
— Тебе уже сообщили, что приезжает доктор Циммерман?
— Да, — Валери села, ей хотелось обнять Криса.
— Как ты относишься к этому, Валери?
— Прежде всего скажи, как ты относишься к этому, Крис?
— Я очень волнуюсь… — Он сел в шезлонг. — Мне уже стало здесь надоедать. Если бы я, наконец, смог работать! Я действительно устал здесь сидеть и все время видеть одно и то же. Это было бы замечательно, да?
Валери старалась говорить спокойно.
— Они надеются. Конечно, не надо рассчитывать на какое-то чудо, но они говорят…
— Я знаю, что они говорят, — перебил ее Крис. Нахмурившись, он уставился вдаль. — Как дела у твоего отца?
— Хорошо. Как обычно, много работает… Сегодня вечером он будет звонить.
— Не говори ему о Циммермане. Пока… Ты знаешь своего отца: если дело не удастся, он только разозлится.
— Напрасно ты так думаешь! — горячо заговорила Валери. — Но если ты так считаешь, я не скажу.
— Лучше не надо, — Крис испытующе посмотрел на нее. — А как наши финансовые дела? Мы сможем оплатить операцию? Этот врач предъявит солидный счет!..
— На это денег у нас хватит.
Крис помолчал, отвел взгляд и с горечью спросил:
— А тот шантажист?
Валери помедлила с ответом, но, чувствуя возбуждение Криса, решила сказать правду.
— Я не стала ему платить.
Она заметила, как Крис застыл и сжал кулаки.
— Это правильно… Но ведь ты говорила…
— Я передумала. Я еще раз переговорила с этим типом и пришла к выводу, что он просто блефует.
Крис встревожился.
— Но это может повлечь серьезные последствия. Если я после операции выздоровею, мне совсем не улыбается попасть за решетку — именно в тот момент, когда я начну новую жизнь…
— Почему тебя могут арестовать?
Крис помедлил, потом сказал:
— Возможно, этот шантажист отомстит… Лучше тебе удовлетворить его требования.
— Как он может отомстить? Ты ничего не сделал, Крис, и у нас нет никаких оснований бояться.
Он прикрыл лицо рукой, чтобы скрыть подергивание щеки.
— Я не могу вспомнить, что произошло в ту ночь. Я бог знает что мог натворить, — он помолчал, нахмурился и продолжал: — Я очень смутно помню… Я что-то делал…
Валери глубоко вздохнула, стараясь скрыть дрожь.
— Ты вспоминаешь женщину и слонов?
— Да… Почему ты спрашиваешь?
— Я тоже думаю о ней. Может, на ней был браслет с маленькими слониками?
Крис удивленно посмотрел на нее, потом ударил себя по колену.
— Слушай, а ведь ты права! Да, теперь я вспоминаю, на ней действительно был такой браслет!
— А она не напоминала тебе пекинскую собачку?
Крис уставился на Валери.
— Это она тебя шантажировала?
— Нет, но я недавно видела в ресторане девушку, на которой был такой браслет. Очаровательное создание с личиком, как у гнома.
Крис задумался.
— Это могла быть она, — наконец сказал он. — Теперь я хорошо ее вспомнил.
— Ты рассказывал мне, что тебе стало ее жаль…
— Этого я не помню. Разве я что-нибудь говорил?
Лицо его снова потеряло осмысленное выражение, словно между глазами и мозгом повесили занавес, который делал невозможным дальнейшее общение.
Валери поняла, что больше не получит от него никакой информации. Она сменила тему и стала рассказывать о том, как приятно купаться в море рано утром.
Он слушал вежливо, но видно было, что его это совсем не интересует. Сделав еще несколько бесплодных попыток разговорить его, она встала.
— Завтра я снова приду. Может, я уже успею поговорить с Циммерманом…
— Ты по-прежнему считаешь, что не стоит платить шантажисту? — спросил Крис, искоса глядя на нее.
— Да.
Его длинные пальцы нервно задвигались.
— Ты не боишься ошибиться?
— Я считаю, что будет ошибкой заплатить ему.
— Кто этот человек?
— Частный детектив.
Крис испугался.
— Но ведь это опасно! Ты должна дать ему деньги!
— Ты даже не знаешь, почему он нас шантажирует.
— Не знаю. И не хочу знать. Я болен, мне нельзя возбуждаться. — Валери заметила, что Крис снова ушел в свой призрачный мир. — Люди приписывают другим так много грязных дел, что я ничего не хочу знать.
Повинуясь внезапному импульсу, Валери вынула из сумочки золотую зажигалку и дала ее Крису.
— Смотри, что я нашла, Крис.
Едва взглянув на зажигалку, он содрогнулся всем телом и отбросил ее от себя, словно увидел на своей руке отвратительное насекомое. Потом повернулся к Валери, и выражение его лица ужаснуло ее.
Это не был уже ее муж… В его лице не осталось ничего человеческого. Дыхание со свистом вырывалось сквозь крепко сжатые губы, руки поднялись, а пальцы скрючились, как когти.
— Крис! — испуганно воскликнула Валери.
— Я сыт тобой по горло! — угрожающе прохрипел он. — Я убью тебя так же, как убил ту женщину!..
Медсестра была уже возле них. Она схватила его за руку и заломила ее за спину. Он не мог двинуться с места, но взгляд его был все так же пронзителен, и нерв дергался у него на щеке, как змея.
— Бегите за доктором Густавом, — приказала медсестра. — Я не смогу его долго удерживать.
Валери повернулась и побежала по дорожке. Возле дома она увидела санитара, который уже мчался навстречу, увидев ее испуганное лицо…
У Валери подкосились ноги, и она села на траву, закрыв лицо руками.
Пока Валери уничтожала пиджак своего мужа, Террелл сидел дома и уничтожал свой завтрак. Незадолго до этого Джекобс отвез в «Парк-мотель» их квартиранток — миссис и мисс Прескотт. Оставшись одни, Террелл с женой облегченно вздохнули: надо было иметь ангельское терпение, чтобы выдержать присутствие маленькой Анжелы.
Террелл вспомнил события вчерашнего дня. Джек и Мо были убиты, Ли Харди тоже мертв. Об этом не стоило сокрушаться. Дело об убийстве Хенекея можно закрыть окончательно. Теперь пора заняться Сью Парнелл. Он до сих пор не имел представления, кто мог совершить это преступление…
Да, еще один вопрос: почему миссис Бэрнетт заплатила Хейру двадцать тысяч долларов?
Террелл был убежден, что Хейр шантажировал ее, но поскольку она не дала никаких показаний против него, Террелл ничего не мог предпринять. Он допивал вторую чашку кофе, когда к дому подъехала машина. Выглянув в окно, он увидел Бейглера и Фреда Хесса, которые направлялись по дорожке к его дому.
— Новое происшествие! — сказал Террелл жене и пошел открывать дверь.
— Ну, как дела? — спросил он, входя с ними в комнату.
— Я взял в морге отпечатки пальцев Ли Харди, — сообщил Хесс, — и сравнил их с отпечатками, которые мы нашли в комнате Парнелл. Харди, несомненно, был у нее. Я просмотрел также отпечатки пальцев, найденные в конторе Хенекея. Харди и там был и, вероятно, сидел за письменным столом.
Террелл прошелся по комнате и затянулся трубкой.
— Это может все объяснить. Мне с самого начала не нравилось его алиби, которое дала Джина Лонг. Возможно, Харди был причастен к обоим этим убийствам. Надо еще раз поговорить с Джиной.
— Я тоже так думаю, — согласился Бейглер. — Я уже побеспокоился об ордере на обыск, и если мы основательно обыщем квартиру, то, возможно, будет найден и мотив.
Около девяти часов утра полицейские стояли перед дверью квартиры Харди. Бейглер позвонил. Никто не открывал. Он позвонил вторично, дверь открылась. Перед ними стояла Джина. Лицо ее окаменело, под глазами чернели круги. Она была в легком цветастом халатике, босиком — похоже, только что встала с постели. По ее взгляду Террелл понял, что она пьяна.
— Мне нужно поговорить с вами, — Террелл втолкнул ее в переднюю.
Джина безразлично пожала плечами и неверными шагами пошла в переднюю, а потом в гостиную и там плюхнулась в большое кресло. Затем она уставилась на Террелла безжизненным взглядом.
— Приготовь кофе, — приказал Террелл Бейглеру, — она совершенно пьяна.
Тот отправился на кухню.
Хесс сел и достал блокнот. А Террелл стал набивать свою трубку.
— Что вам здесь нужно? — вдруг спросила Джина. — Если вы пришли посмотреть на меня, то можете уматывать.
— Вы заявили нам, что в ночь, когда была убита Сью Парнелл, Харди, якобы, был здесь, с вами. Я снова спрашиваю вас, это верно или вы солгали?
— Ли не убивал ее, — ответила Джина.
— Я этого не спрашивал. Я хочу знать, дали ли вы ему фальшивое алиби? У меня есть основания считать, что в ту ночь он был в домике этой женщины.
— Но теперь это не имеет значения… Он мертв.
Джина закурила.
— Солгали ли вы нам, когда утверждали, что Харди в ту ночь был с вами? — строго спросил Террелл.
— Черт возьми! Какое это имеет значение? Он мертв!!! Уходите и оставьте меня в покое.
Она нетвердо встала на ноги и хотела пойти к двери, когда вернулся Бейглер с кофейником и чашкой.
— Уходите вон! И вы тоже! — Джина так толкнула Бейглера, что тот выпустил кофейник. Кофе разлился и обрызгал стену.
Джина проскочила под рукой у Бейглера, вбежала в спальню и закрылась там.
Бейглер выругался про себя и поставил чашку на стол. Потом вопросительно посмотрел на Террелла.
— Пока оставим ее в покое, — сказал тот. — Надо попробовать поискать здесь, может, повезет!
Трое полицейских методично обыскали всю квартиру, за исключением спальни Джины. Через несколько часов Хесс нашел наконец то, что они искали. За репродукцией с картины Пикассо, висевшей над кроватью Харди, был спрятан большой конверт, в котором лежала тетрадь в кожаном переплете, письмо, адресованное Джине, и два чека на предъявителя, по пять тысяч долларов каждый.
Террелл сел на кровать и вслух прочитал письмо:
«Милая Джина!
Если со мной что-нибудь случится, передай содержимое конверта в полицию. Сью проведала, что я имел дело с марихуаной, и шантажирует меня с тех пор, как я прогнал ее. Она раздобыла документы и знает достаточно, чтобы засадить меня в тюрьму на год. Сейчас она старается выжать из меня все, до последнего цента. Если я буду вынужден уехать отсюда, пусть она, по крайней мере, расплатится за то, что она для меня сделала. Отдай Терреллу дневник и чеки. Уж если он не сможет взять ее в оборот, то это никому не удастся.
Ли».
Террелл перелистал дневник, потом посмотрел на Бейглера, который тем временем снова сварил кофе и теперь допивал очередную чашку.
— Ну, вот мы и нашли мотив. Харди надоело платить, и он решил избавиться от нее, сымитировав сексуальное убийство. Теперь можно поговорить с Джиной.
— Мне присутствовать? — спросил Бейглер.
— Конечно.
Они оба направились к спальне. Джина сидела на кровати с бокалом виски в руке. Она уже успела переодеться.
— Парнелл шантажировала Харди, — сказал Террелл. — Теперь у нас есть доказательства. — Он показал ей дневник и письмо. — Итак, я еще раз спрашиваю, солгали ли вы мне, когда утверждали, что ночью он был с вами?
Джина нахмурилась и заглянула в свой бокал.
— Ну, хорошо, я солгала вам… Но он ее не убивал. Вам не удастся пришить ему убийство, даже после смерти.
Террелл сел и незаметно подал знак Бейглеру. Тот достал блокнот.
— Если вы твердо знаете, что не он, тогда кто же ее убил? — спросил Террелл.
— А, один сумасшедший! Мне с самого начала было ясно, что у него не все дома, — ответила Джина.
— О ком, собственно, вы говорите? — заинтересовался Террелл. — Что вы о нем знаете?
— Я встретила его на дороге.
Она откинула со лба прядь волос, и Террелл заметил, что она еще больше опьянела.
— Давайте начнем сначала… Какое отношение вы имели к этому делу?
— Я нашла письмо и дневник так же случайно, как и вы. Я подозревала, что эта особа делает ему пакости, но когда прочла дневник, поняла, как крепко она держит его в когтях. Я любила Ли и хотела выйти за него замуж… Поэтому я решила покончить со всем этим делом. Если он и должен был на кого-то тратить деньги, так только на меня. Как-то вечером он думал, что меня нет дома, и позвонил ей, а я подслушала с другого аппарата их разговор. Они договорились встретиться в «Парк-мотеле»… Он обещал привезти ей очередные пять тысяч долларов. Тогда я решила сама поговорить с ней и заставить ее вернуть бумаги, которые она украла.
Джина неуверенно встала на ноги и, покачиваясь, прошла по комнате. Открыв ящик стола, она достала оттуда охотничий нож с широким лезвием и протянула его Терреллу.
— Этот нож я прихватила с собой… Я хотела дать ей по башке, потом связать и пригрозить, что изрежу ей лицо. И я бы с удовольствием сделала это, но прежде я хотела вырвать у нее бумаги…
Террелл разглядывал нож. На рукоятке остались темные пятна. Он осторожно положил нож возле себя и спросил:
— Ну, а потом?
— Когда Ли не было дома, я взяла напрокат похоронную машину. Я не хотела убивать эту дрянь, хотела только как следует изувечить ее. Поэтому надо было, чтобы мою машину никто не узнал…
Джина замолчала и тыльной стороной ладони вытерла пылающее лицо. Потом обратилась к Бейглеру:
— Я не слишком быстро говорю?
— Нет, нет, не волнуйтесь, — иронически заметил тот.
— Почему именно похоронную машину? Вы же должны были предъявить свое водительское удостоверение? — спросил Террелл.
Джина насмешливо посмотрела на него.
— Вы что, считаете меня идиоткой? Я стащила у одной девицы сумочку с правами и купила себе парик со светлыми волосами. — Она сделала глоток виски и продолжала: — Я дала Ли полчаса форы, потом поехала следом за ним. Когда до мотеля оставалось двадцать миль, я поехала медленнее. Конечно, я не хотела встретиться с Ли, и к тому же я была немного пьяна. Вдруг посредине дороги я увидела мужчину и резко затормозила. Он был на волосок от гибели, еще секунда и… — Джина посмотрела на Террелла. — Вы, конечно, можете не верить ни единому моему слову, но добавить я ничего не могу.
— Дальше, — сказал Террелл.
— Дальше? Мужчина спросил меня, не могу ли я прихватить его. Я ответила, что еду по направлению к Оюсу. Он сказал: «Прекрасно» и сел в машину. Я его хорошо разглядела при свете фар. Такого типа можно было не бояться. Я вообще не боюсь мужчин… Я знаю, как от них защищаться… Но этот парень был какой-то удивительный. Он выглядел блестяще — высшего класса.
Глотнув виски, Джина продолжала.
— В нем было что-то, вызывающее доверие. А я была здорово пьяна, и на сердце было тяжело, да еще я задумала такое дело… На него нужно идти обязательно выпивши. Короче, я разболталась с ним не на шутку и почти все рассказала. Рассказала ему про Ли и про эту Парнелл… Сказала, что хочу убить ее и забрать бумаги. Тем временем мы подъехали к «Парк-мотелю». Я остановила машину, а он сказал, что я ему понравилась… и что ему жаль меня, потому что он знает, как это бывает, когда человек влюбился. И вот он сидел так и говорил, и у меня создалось впечатление, что ему можно доверять. И потом… я была так пьяна, что верила всему. Он сказал, что таких женщин, как Парнелл, нужно уничтожать, и он об этом позаботится. На заднем сидении у меня был нож и домкрат. Он взял их и вышел из машины. Вот тут-то меня и охватил страх… Я закричала, чтобы он ничего не делал, я улажу все дело сама. Но он только усмехнулся и сказал, что я не должна шевелить даже пальцем. Я хотела встать и тут поняла, насколько я пьяна — меня ноги не держали!.. И я осталась сидеть в машине и ждать. Наконец он вернулся и, влезая в машину, сказал: «Все кончено». Он отодвинул меня от руля, и я помню только, что машина поехала. Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу на траве возле шоссе. Машина и мужчина исчезли.
Джина снова откинула прядь волос.
— Дружище, я пьяна… Теперь вы видите, что Ли не убивал ее, это сделал тот парень.
— Откуда вы знаете, что это именно он убил ее? А может, это сделал Харди, и она была уже мертва, когда этот незнакомец пришел туда?
— Вы так думаете?.. Когда он сел ко мне в машину, на нем был спортивный пиджак, а когда он вернулся в машину, то нес его подкладкой наружу. Почему?.. Потом он вернул мне нож, который был завернут в нижнюю юбку. И еще он сказал мне: «К вашему счастью, я ее зарезал. Теперь у вас, в отличие от меня, не будет больше причин волноваться». Когда на следующее утро я протрезвела, то нашла нож и нижнюю юбку в своей сумке. Все это было в крови, сумка тоже. Я сожгла все эти вещи в топке, в подвале… Нет, он убил ее, можете в этом не сомневаться!
— А давайте взглянем на все это дело по-другому, — сказал Террелл, — как будто этого сумасшедшего вообще не существовало! Вы вошли в домик Парнелл, она отказалась вернуть вам бумаги, вы ее за это убили… Ведь так намного проще?
Джина допила виски, поставила стакан на стол и насмешливо посмотрела на Террелла.
— Типичный полицейский! Вы слышали столько лжи, что уже не можете поверить правде.
— Скорее всего, вы ее убили, а теперь хотите выгородить себя…
— Считайте, как вам угодно! — ответила Джина. — Если вам хочется, пришейте это дело мне. Тогда вам не нужно будет больше ничего искать…
— Чтобы все соответствовало действительности, — спокойно проговорил Террелл, — расскажите мне еще что-нибудь об этом незнакомце. Вы смогли бы его узнать?
— Определенно. Такого типа всегда узнаешь, он классный.
— Тогда опишите его.
— Высокий брюнет приятной наружности. И сострадательный. Такому человеку можно доверить свои тайны.
— Вы говорите, что он сумасшедший, а из чего вы это заключили?
— Конечно, сумасшедший! Разве нормальный человек сделал бы это? А этому только повод дай! Мое счастье, что он и меня не убил!..
Террелл посмотрел на Бейглера и пожал плечами. Рассказ Джины казался ему невероятным.
— И все-таки я считаю, что ее убил Харди, а вы спьяна придумали для нас эту историю, — сказал Террелл. — Ладно, поедем в управление и там разберемся! Пошли!
У Джины вытянулось лицо.
— Ли умер, и моя жизнь кончена… Говорю вам еще раз: Ли этого не делал. У вас что, мозгов не хватает понять это? Ее убил сумасшедший!
— Это мы и выясним в управлении, — Террелл нетерпеливо поднялся.
— Одну минуту, я только переоденусь, — Джина вышла и закрылась в ванной.
— Что вы думаете об этой истории, Джо? — спросил Террелл.
— Держу пари, шеф, что она обманывает нас…
В ванной прогремел выстрел. Мужчины вскочили и бросились туда. Бейглер своим массивным плечом ударил в дверь, и задвижка отскочила.
Джина лежала на полу лицом вниз, и все вокруг было забрызгано кровью.
Террелл быстро разделался с ленчем и приехал в управление. В это же время Бейглер вышел из служебной машины, разгоряченный и вспотевший.
Оба поднялись по лестнице и направились в кабинет Террелла.
— Что нового? — спросил Бейглер.
— Кажется, я начинаю верить ей… — ответил капитан.
Бейглер закрыл дверь и тяжело опустился в кресло. Террелл сел за стол, налил по чашке кофе себе и сержанту.
— Тогда рассказывайте.
— За день до убийства Энн Лукас заявила, что у нее украли сумочку с водительскими правами. В тот же день женщина, назвавшаяся Лукас, на пять дней взяла напрокат похоронную машину. Служащий прокатной конторы не уверен, что узнает эту женщину, потому что на ней было много косметики и большие солнечные очки. Я думаю, что это была Джина Лонг… — Террелл в задумчивости почесал кончик носа шариковой ручкой.
— Значит, она рассказала правду?
— Выходит… Но я выяснил еще кое-что, и это представляет для нас особый интерес. Через два дня после того, как была убита Сью Парнелл, в прокатную контору позвонил Сэм Каршем и заявил, что нашел их машину, брошенную на проселочной дороге, отходящей от Северного прибрежного шоссе. Это была та самая машина, которую они выдали Энн Лукас, то есть Джине Лонг… Я связался с этой Лукас. Она сказала, что вскоре после того ей позвонил неизвестный и спросил, как и когда она потеряла свои водительские права. А когда она сама начала задавать вопросы, он повесил трубку.
— Тогда чего же мы ждем? — спросил Террелл. — Немедленно надо привезти Каршема!
Бейглер усмехнулся.
— Джекобс уже поехал за ним. Это же лучший друг Каршема!
— О'кей. Мне нужно еще раз хорошо обдумать это дело. Когда приедет Каршем, пусть пару часов подождет и созреет.
Бейглер вышел. Террелл напряженно раздумывал несколько минут, потом нажал кнопку внутренней связи и приказал:
— Пришлите мне материалы об исчезновении Криса Бэрнетта.
Он начал внимательно изучать донесения, потом разложил на столе карту окрестностей Майами и углубился в нее. Из репродуктора послышался голос:
— Каршем здесь, сэр!
— Пусть помаринуется, у меня сейчас нет времени.
Террелл еще полчаса занимался картой, делал заметки, измерял расстояния. Потом позвал Бейглера. Тот сел, закурил сигарету и выжидающе посмотрел на шефа.
— Мы здорово запутались в этом деле… — сказал Террелл, откидываясь на спинку стула и закладывая ногу за ногу. — Но сейчас я убежден, что это Крис Бэрнетт убил Парнелл.
Бейглер вытаращил глаза.
— Известно, что Бэрнетт не в своем уме. Джина Лонг утверждала, что посадила в машину высокого брюнета приятной наружности. Описание подходит. Время тоже совпадает. Наши люди нашли его в миле от того места, где была брошена машина, взятая напрокат. Скорее всего, Каршем нашел в машине этот пиджак с кровавыми пятнами. Нельзя совершить такое убийство и не запачкаться кровью. Каршем привез пиджак Хейру, а тот решил шантажировать миссис Бэрнетт. Теперь становится ясно, почему она заплатила ему двадцать тысяч долларов.
Бейглер тихонько свистнул.
— А сможем мы что-нибудь доказать, шеф?
— Пока еще нет, но у нас есть Каршем, и мы будем наседать на него, пока он не расколется.
В этот момент зазвонил телефон. Террелл снял трубку.
— Это говорит Тросби. Сегодня у меня интересная новость. Утром миссис Бэрнетт снова положила на свой счет двадцать тысяч долларов. Знаешь, это те деньги, которые, как мы думали, она собиралась отдать шантажисту.
Террелл от досады выругался про себя и взъерошил волосы.
— Номера те же?
— Точно.
— Спасибо. Право, я не знаю, что это значит. Но мне кажется, что мы напрасно беспокоились.
— Я тоже надеюсь на это. Лучше забыть эту историю. Такой человек, как Трэверс… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Конечно, Генри. Во всяком случае, большое спасибо за звонок.
Террелл положил трубку.
— Миссис Бэрнетт снова положила деньги на свой счет. Значит, Хейр снова улизнул. Зачем она устраивала весь этот балаган, и как ей удалось снова забрать эти деньги — для меня загадка!
— Вы еще не раздумали говорить с Каршемом?
— Теперь у нас против него ничего нет. Шантаж нам не удастся доказать, а к миссис Бэрнетт лучше не обращаться, иначе придется иметь дело с Трэверсом. Итак, не будем пока спешить…
Он взял шариковую ручку и, задумавшись, стал сверлить ею дырку в бумаге.
— Похоронную машину исследовали на отпечатки пальцев?
— Конечно, но ничего не нашли. Все чисто вымыто.
— Если бы мы могли найти отпечатки пальцев в домике Парнелл, то сделали бы шаг вперед. Ты отправил нож на исследование?
— На нем только ваши отпечатки и Джины Лонг.
— Надо сейчас же послать Джекобса в клинику доктора Густава, пусть он привезет что-нибудь из вещей Бэрнетта. Потом Хесс поищет, нет ли его отпечатков среди тех, которые обнаружены в домике.
Бейглер вышел. Когда он вернулся, Террелл все еще сверлил дырку в бумаге.
— Он уже выехал. Что будем делать с Каршемом?
— Давай поговорим с ним, может, он и запоет.
Вскоре в кабинет вошел Каршем, бледный, нервный, перепуганный. Террелл спросил его о найденной машине.
— Какое вам до всего этого дело? Мне уже надоело таскаться к вам в полицию! Я чисто случайно нашел эту машину и сообщил управляющему конторы! Я оказал бескорыстную услугу, и меня же подозревают во всех смертных грехах!
— Каким образом вы ее нашли?
— Я вам уже говорил. У меня в этом районе было дело, и я увидел, что там стоит машина. Я полюбопытствовал, это у меня профессиональное, и нашел табличку с именем владельца. После этого я позвонил в прокатную контору, что видел их машину. Могу я сделать человеку одолжение?
— Вы — одолжение?! — Бейглер усмехнулся. — Если вы воображаете, что мы очень уж этому поверили, то вы заблуждаетесь!
— Что вы нашли в машине, Каршем?
Он пропустил мимо ушей замечание Бейглера.
— Я? Ничего я не нашел!
— Сильно сомневаюсь! А не нашли ли вы там спортивный пиджак с кровавыми пятнами.
Каршем был достаточно умен, чтобы не дать себя загнать в угол, и сумел выразить удивление, хотя сразу почувствовал слабость во всем теле.
— Пиджак? С кровавыми пятнами? Шеф, я не имею понятия, о чем вы говорите. Честное слово!
— На заднем сиденье машины лежал пиджак с кровавыми пятнами, и вы его взяли.
— Я вообще ничего не брал и не знаю, чего вы хотите. Я нашел машину, решил, что ее бросили, и сообщил управляющему, — Каршем заерзал на стуле. — Клянусь…
— Вы узнали имя женщины, взявшей машину напрокат, и позвонили ей, верно?
У Каршема округлились глаза.
— Я ей не звонил!.. Почему вы так решили?
— Вы позвонили ей и спросили, не теряла ли она своих водительских прав.
— Да нет, шеф. Это вы, должно быть, перепутали. Я никому не звонил.
Целый час Террелл и Бейглер донимали Каршема вопросами, но он упорно стоял на своем, и раздосадованный Террелл в конце концов решил прекратить это. Улик у него не было. Он понимал, что Каршем лжет, но надеяться на то, что тот сдаст свои позиции, было напрасной тратой времени.
— Уведи его прочь с моих глаз! — наконец сказал он.
Он отошел к окну, пока Бейглер выводил Каршема из кабинета. После долгого ожидания в кабинет вошел Хесс.
— Результаты отрицательные, шеф. Джекобс достал отпечатки пальцев Бэрнетта, но я не обнаружил их на своих листках.
Тарелл проворчал что-то и отпустил его.
Вернулся Бейглер. Капитан предложил ему кофе, налил чашку себе и сел за стол.
— Мы пришли к тому, с чего начали, — с сожалением произнес он. — Я уверен, что это Бэрнетт убил ее, но мы ничего не можем доказать. Во всяком случае, пока не можем…
Бейглер взял материалы об убийстве Парнелл.
— Значит, не будем закрывать это дело?
— Нет. — Террелл набил трубку. — Я не знаю, как долго его еще продержат в больнице. Пока он там, все будет в порядке. Но если его выпустят, он может совершить еще одно убийство. Тогда мы заберем его. Такие типы большей частью повторяют свои преступления… Да, оставим это дело открытым.
Доктор Циммерман был полным, небольшого роста человеком. Его глаза за выпуклыми стеклами очков напоминали зеленые ягоды крыжовника. У него был вид спокойного, бесстрастного священника во время исповеди.
Он вошел в зал, где его ожидала Валери. Она услышала слова доктора Густава:
— Если хотите поговорить с ней наедите, пожалуйста.
Она испугалась, что операция не удалась, и лицо ее стало бледным, напряженным.
Циммерман успокаивающе улыбнулся.
— Операция прошла удачно, — объявил он. — Мне очень жаль, что это так долго продолжалось. — Он сел рядом с Валери. — Я не хочу утомлять вас медицинскими терминами, но через несколько недель ваш муж будет совершенно здоров. У него кое-что давило на мозг, и мы удалили это. Если бы это было сделано раньше, он не доставил бы вам столько хлопот.
Валери глубоко вздохнула.
— Вы в самом деле думаете, что Крис снова будет совсем нормальным?
— Да, через две недели он сможет выйти из клиники. И после этого вам было бы лучше еще некоторое время побыть вместе. Отправляйтесь в морское путешествие или на Французскую Ривьеру. Вам предстоит заново узнать друг друга. Когда вы возвратитесь, все будет забыто, и вы начнете новую жизнь.
— И вы совершенно уверены, что он больше не будет способен на насилие?
Циммерман снисходительно улыбнулся.
— Я могу понять ваш страх… Конечно, это было для вас ужасным испытанием. Но теперь все позади… Нет, вам больше не следует бояться.
Валери вспомнила залитый кровью пиджак, пепел которого давно рассеяло ветром.
Не следует бояться!..
Она уже не сомневалась, что это Крис убил ту женщину, и теперь ее тревожило, что в один прекрасный день он узнает правду…
Циммерман поднялся.
— Я спешу на самолет. Я могу вам только повторить: немного терпения — и все будет в порядке! Через две недели все это пройдет, и он снова будет совершенно нормален… Завидую вам, миссис Бэрнетт, возможность начать новую жизнь — это волнующее событие.
Он ушел и, когда Валери собиралась выйти из зала, к ней подошел доктор Густав.
— Ну, миссис Бэрнетт, вы счастливы? Послезавтра можете навестить своего мужа. Доктор Циммерман очень доволен ходом операции. Вы можете спокойно смотреть в будущее.
Что-то в его голосе насторожило Валери.
— Доктор Циммерман уверял меня, что Крис будет совсем нормальным, — сказала она. — Давление на мозг ликвидировано…
— Доктор Циммерман большой оптимист, — тихо ответил врач. — А меня радует, когда излечиваются хотя бы тридцать процентов больных… Итак, вам придется подождать две недели. Имейте в виду: многое зависит от самого пациента…
— Значит, вы не уверены, что он выздоровеет? — Валери почувствовала, как ледяная дрожь пробежала вдоль позвоночника.
— Этого я не говорил… Но мы должны подождать. Через две недели все будет ясно.
Когда Валери вернулась к своей машине, она вдруг почувствовала, что боится первого свидания с мужем…
