Перекусив по дороге бутербродами, я поехал домой. Я все больше и больше убеждался в том, что с аварией что-то нечисто. Люсиль мне лгала — на этот счет у меня не оставалось никаких сомнений. Но что же произошло на самом деле? Ясно было одно: Люсиль не могла не видеть О'Брайена, потому что он ехал ей навстречу. Она не смогла остановиться, и произошло лобовое столкновение. В такой ситуации рассчитывать на милосердие суда присяжных никак не приходилось, и я начал понимать, почему она буквально заставляла меня взять вину на себя.

Но главное — что делать с «кадиллаком»? Ведь, если полицейские будут вести розыски с обещанным рвением, рано или поздно они найдут «кадиллак» в гараже Сиборна.

Я вспомнил слова капитана полиции: каждый повредивший свою машину после происшествия должен немедленно заявить об этом и объяснить, как было получено повреждение.

А что, если это дает мне возможность выкрутиться? Допустим, я сейчас как следует шмякну «кадиллак» о дверь гаража, потом позвоню в полицию. Поверят они, что я разбил машину именно таким манером? Если бы повреждения были только на передней части машины, пожалуй, можно было бы рискнуть, но два рубца на крыле… нет, полиция сразу навострит ушки.

Во всяком случае, тут уже было над чем подумать, и я решил не выбрасывать эту идею из головы. Я продолжал вертеть ее так и сяк, когда вышел из машины и стал отпирать входную дверь, но вдруг мысли мои разлетелись — в доме зазвонил телефон.

Я вбежал в гостиную и поднял трубку.

— Мистер Скотт?

Я узнал голос Уоткинса и похолодел. Какого черта ему может быть нужно?

— Я слушаю.

— Я звоню по поручению мистера Эйткена. Он надеялся, что, возможно, вы еще дома, — сказал Уоткинс. — Если вы располагаете временем, мистер Эйткен был бы рад видеть вас у себя.

— Но я дома совершенно случайно. Меня ждут на площадке для гольфа, — с досадой произнес я. — Передайте ему, что не застали меня.

Уоткинс кашлянул.

— Я с удовольствием передал бы, сэр, но мистер Эйткен дал мне понять, что дело весьма срочное. Если вы считаете, что…

— Да нет, ладно. Я приеду. Он, конечно, хочет, чтобы я выезжал сию секунду?

— Насколько мне известно, он ждет вас, сэр.

— Хорошо, еду, — буркнул я и повесил трубку.

Я остановился перед камином и минуту бессмысленно смотрел на свое отражение в зеркале. Лицо слегка побледнело, в глазах — испуг.

Неужели Люсиль набралась храбрости и все ему рассказала? В выгодном для себя свете, разумеется, и мой вариант пойдет вторым номером. Ведь Эйткен сам выгонял меня на выходные отдохнуть, а теперь вдруг вызывает. Конечно, это неприятности.

Я запер дверь, вышел к воротам, сел в «понтиак» и поехал к дому Эйткена. Я вел машину, охваченный паникой, какая охватывает старуху, услышавшую шорох под кроватью.

На асфальтовой площадке около мраморных ступеней, ведущих к террасе Эйткена, стоял серый «бьюик» с открытым верхом. Я поставил «понтиак» рядом и начал подниматься по лестнице.

На верхней ступеньке я окинул взглядом широкую террасу. В кресле-качалке сидел Эйткен. Он был в пижамных брюках и халате, ноги прикрывал плед. Рядом с ним спиной ко мне в соломенном кресле сидел крепкий широкоплечий человек.

Эйткен повернул голову в мою сторону, и сердце мое замерло, а нервы превратились в готовые лопнуть струны. Что сейчас будет? Увидев меня, Эйткен помахал рукой. Его красноватое лицо размягчилось в приветственной улыбке, и от внезапного облегчения у меня даже засосало под ложечкой, словно кто-то стукнул под дых. Если бы он собирался меня четвертовать, я бы не удостоился такой шикарной улыбки.

— А вот и вы, Скотт, — поприветствовал меня он. — Я поломал вам партию в гольф?

Его гость обернулся, и я вдруг почувствовал спазмы в желудке — я сразу его узнал. Это был Том Хэкетт, который вчера вечером видел, как я и Люсиль выходили из моего дома. Том Хэкетт, приятель Сиборна.

— Здравствуйте, здравствуйте. — Он протянул руку. — Вот мы и снова встретились. Р.Э. рассказал мне, что прочит вас в боссы своей нью-йоркской конторы.

Я пожал его руку, причем с тем же неприятным ощущением, что и вчера: по сравнению с его теплой жесткой ладонью моя рука была куда холоднее.

— Садитесь. — Голос Эйткена обрел прежнюю раздражительность. — Вы действительно собирались побаловаться гольфом?

— Когда Уоткинс позвонил, я только начал переодеваться, — сказал я, подтаскивая кресло поближе к ложу Эйткена и усаживаясь рядом с Хэкеттом.

— Жаль, что я нарушил ваши планы. Я же сам предложил вам слегка размяться и действительно этого хотел. — Он провел пальцами по редеющим волосам. — Но тут вдруг объявился Хэкетт, и я решил, что вас надо познакомить.

Я вежливо посмотрел на Хэкетта, потом снова на Эйткена. Я понятия не имел, о чем пойдет речь, но вроде бы не о неприятностях, и то слава Богу.

Эйткен улыбнулся Хэкетту своей змеиной улыбочкой.

— Этот молодой человек слишком много работает, — пояснил он. — И я предложил ему как следует отдохнуть в выходной: поиграть в гольф и развлечься с хорошенькой женщиной. А тут подвернулись вы и все ему испортили.

Хэкетт рассмеялся.

— Не слишком ему верьте. С гольфом он, может, и погорел, а вот насчет остального — не думаю. — Он всем корпусом повернулся ко мне и широко улыбнулся. — Я прав, дружище?

Я выдавил из себя улыбку, каким-то чудом она получилась вполне естественной.

Эйткен бросил быстрый взгляд на меня, потом на Хэкетта.

— Вот даже как? Стало быть, вы его застукали? И на чем же?

Я почувствовал, как руки сжимаются в кулаки, и поспешно засунул их в карманы.

— Зачем вам знать, Эйткен? У каждого есть личная жизнь, что тут удивительного? — Хэкетт подмигнул мне. — Перехожу к делу, Скотт. Я решил принять участие в вашей нью-йоркской авантюре. Я вкладываю в это дело деньги. И когда Р.Э. сказал, что главным в агентстве будете вы, я захотел встретиться с вами и поговорить. Правильно, Р.Э.?

Эйткен сидел чуть насупившись — он терпеть не мог, когда разговором завладевал кто-нибудь другой. Тем не менее достаточно приветливым тоном он ответил:

— Да, все верно. Вот он перед тобой, разговаривай сколько душе угодно. — Он повернулся ко мне. — Хэкетт вкладывает в дело сто тысяч и, понятное дело, хочет убедиться, что отдает их в надежные руки.

— Рекомендация Р.Э. для меня значит много, так что, думаю, сомневаться в вас нечего, — начал Хэкетт, откидываясь в кресле. — Но кое-что я хотел бы выяснить лично у вас. Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?

— Отчего же? — с облегчением произнес я. — Отвечу с удовольствием.

— Вашу личную жизнь они затрагивать не будут, — сказал он с улыбкой. — Меня совершенно не касается, чем живет человек после работы, если только он не попадает в какую-нибудь скандальную историю. — На лице все те же безмятежность и веселье, но глаза чуть прищурились и ищут встречи с моими. Чтобы отгородиться от его взгляда, я полез за сигаретами и начал закуривать. — Надеюсь, в ваши планы не входит участие в какой-нибудь скандальной истории?

Эйткен нетерпеливо заерзал в кресле.

— Скотт совсем не из таких, — сердито проворчал он. — Ты же прекрасно знаешь, что у меня не работают люди со скандальной репутацией.

— Знаю, знаю, — примирительно произнес Хэкетт и подавшись вперед, похлопал меня по колену. — Просто я великий шутник, так что не обращайте внимания. Ну хорошо, расскажите мне теперь, что у вас за образование и стаж работы.

Может, он действительно был великим шутником, но было ясно, что за этой шуткой что-то стоит. Он что-то знает или по крайней мере подозревает. Неужели он догадался, что девушка, которую он видел у меня, — это Люсиль?

Я рассказал ему о своем образовании, потом о работе после колледжа. Дальше он спрашивал о том, как я собираюсь ставить дело в Нью-Йорке, сколько потребуется персонала, где будет размещено агентство и тому подобное. Наконец, полностью удовлетворившись, он выпрямился в кресле и согласно кивнул головой.

— Я думаю, вы справитесь. Вижу, Р.Э. кое-чему вас научил, и для меня этого достаточно. — Он взглянул на Эйткена. — Он вкладывает в дело двадцать тысяч?

Эйткен кивнул.

— И получает, помимо зарплаты, пять процентов от общего дохода?

— Да.

Хэкетт на мгновение задумался, и я даже решил, что он выскажется против такого процента. Но я ошибся.

— Хорошо. Условия, черт возьми, недурны, а, Скотт? Ничего, я уверен, свое вы отработаете. Когда вы внесете деньги?

— В четверг.

— Прекрасно. Я тоже пришлю чек в четверг. Подходит, Р.Э.?

— Вполне. Всеми финансовыми делами займется Вебстер. Ты ведь его знаешь?

— Ну как же — парень что надо. — Хэкетт поднялся. — Ладно, Скотт, не будем вас задерживать, гольф — дело серьезное. — Он протянул руку. — Уверен, что с новой работой вы справитесь, сделаете хорошую карьеру. Желаю успеха.

— Спасибо. — Я пожал ему руку. Потом повернулся к Эйткену. — Если это все…

Я не договорил. Эйткен смотрел мимо меня, вниз, в направлении длинной извилистой подъездной дорожки.

— Это еще что за чертовщина? — зарычал он.

Я посмотрел в ту же сторону.

По дорожке быстро двигалась темно-синяя машина с красной мигалкой и сиреной на крыше.

Я окаменел.

В машине было четверо мужчин — все полицейские.

Из машины вышел широкоплечий человек в сером, чуть помятом костюме и сбитой на затылок шляпе. Его мясистое загорелое лицо хранило полную непроницаемость. Короткий приплюснутый нос облепили веснушки. Весь его облик символизировал типичные для полицейского черты: жестокость, цинизм, подозрительность.

Он поднял голову, увидел меня и Хэкетта — мы перегнулись через балюстраду террасы — и неторопливыми, размеренными шагами начал подниматься по лестнице. Можно было подумать, что он на прогулке и времени у него — вагон.

За ним из машины вывалились двое полицейских в форме и принялись бесцельно, как это часто делают полицейские, слоняться вокруг. Водитель остался за рулем.

Мужчина в штатском наконец-то добрался до верхней ступеньки и медленно, неторопливо направился к нам.

У всех правонарушителей при виде полицейского возникает, наверное, один и тот же вопрос: не за мной ли он пришел? Я не был исключением.

Он пересек террасу — шаги, словно выстрелы, гулко стучали по горячим плиткам — и остановился перед Эйткеном.

— Лейтенант Уэст, городская полиция, — отрекомендовался он. — Капитан просил передать вам привет. Нам нужна ваша помощь.

Эйткен, слегка озадаченный, пристально смотрел на него.

— В чем дело? Что понадобилось капитану?

— Это связано со вчерашним убийством на дороге. Вы, наверное, читали в утренних газетах. — Голос у него был густой и усталый. — Капитан хочет проверить все машины в городе и убедиться, нет ли на них повреждений. Если вы не возражаете, мистер Эйткен, мы бы хотели взглянуть на ваши машины.

На лице Эйткена выступил легкий румянец.

— Взглянуть на мои машины? Это еще зачем? Уж не думаете ли вы, что я имею к этому какое-то отношение?

Я быстро взглянул на Хэкетта. Он стоял, прислонившись к балюстраде, и с видимым интересом наблюдал за происходящим.

Уэст сдвинул шляпу еще дальше на затылок. Лоб его блестел от пота.

— Нет, сэр, мы этого не думаем. Но мы проверяем все машины в городе. У вас есть шофер. Вполне возможно, что вчера вечером он воспользовался одной из ваших машин. А может, и не пользовался, но хорошо бы это проверить, для его же пользы. Капитан велел мне не беспокоить вас, если вы будете против.

Эйткен еще больше зарделся.

— Вчера вечером мой шофер моими машинами не пользовался, — процедил он.

Лицо Уэста стало совершенно непроницаемым.

— Хорошо, сэр, капитан не велел мне настаивать, но, даже если ваш шофер и не пользовался вчера машинами, это мог сделать кто-нибудь другой.

— После того как я сломал ногу, к моим машинам никто не притрагивался. — Эйткен с трудом сдерживал гнев. — Вы просто зря тратите время.

Тяжелые плечи Уэста приподнялись.

— За это мне платят деньги. Что ж, если вы не хотите дать мне взглянуть на ваши машины, мне остается только подчиниться и сообщить об этом капитану.

— Вы только послушайте его! — взорвался Эйткен и повернулся к Хэкетту. — Вот вам прекрасный пример того, как полиция обращается с нашими деньгами! Приезжают вчетвером проверить четыре машины! Я напишу об этом безобразии Салливану! Какой-то идиот полез под машину и сломал себе шею, а они поднимают из-за этого такой шум!

— Но ведь водитель не остановился, — мягко напомнил Хэкетт. — Мне кажется, Р.Э., ты напрасно набросился на стража порядка. Он всего лишь выполняет свой долг.

Эйткен с шумом втянул в себя воздух.

— Ну что ж, идите смотрите мои машины! Смотрите, мне, в конце концов, наплевать! Тратьте деньги, которыми я оплачиваю налоги! Давайте, только побыстрее освободите террасу!

— Благодарю вас. — Лицо Уэста было все так же непроницаемо. — Где, подскажите, пожалуйста, ваш гараж?

Эйткен повернулся ко мне.

— Вы знаете, где у меня гараж?

Я сказал, что знаю.

— Проводите, если не трудно. И побудьте с ним. Посмотрите, чтобы никто из его людей не пнул ногой по крылу. Я эту публику знаю — с радостью упекут моего шофера за здорово живешь.

Я направился к лестнице. Уэст тяжело ступал следом. Он кивнул полицейским, и они так и остались застывшими статуями стоять на солнце.

Когда терраса скрылась из виду, Уэст негромко спросил:

— Вы у него работаете?

— Да.

— Не стал бы я с вами меняться. — Он снял шляпу и вытер рукавом пот со лба. — Я думал, хуже моего шефа нет никого на свете, но сейчас вижу: вашему громиле Эйткену он и в подметки не годится.

Мы подошли к «понтиаку» и «бьюику». Уэст остановился и окинул взглядом обе машины.

— Знаете, чьи это?

Взяв машину Сиборна, я благоразумно убрал с лобового стекла карточку с его фамилией и поставил туда свою, но было ясно, что, если Уэст захочет проверить номер машины и попросит мои права, он немедленно меня разоблачит. Сказать, что машина чужая? Нет, это еще опаснее. Я колебался какую-то долю секунды.

— «Понтиак» мои. А «бьюик» — мистера Хэкетта, вы видели его на террасе.

Неторопливым, размеренным шагом Уэст обошел вокруг машин. Крепко сцепив руки за спиной, я просил Бога быть ко мне милостивым.

— Оба в полном порядке, верно? — дружелюбно произнес он. — Ваш, говорите, «понтиак»?

— Да.

— Давайте выпишу вам справку: моим ребятам не нужно будет лишний раз к вам ехать. Ваша фамилия? Адрес?

Я сказал.

Он обошел машину сзади, написал что-то еще, потом вырвал листок из блокнота.

— Это идея капитана, — сказал он. — И не скажу, что дерьмовая. Эта справка значит, что на сегодняшний день ваша машина в полном порядке. Если вы теперь помнете бампер или стукнете машину, вам нет нужды сообщать об этом нам. Если наши ребята вас остановят, покажите эту справку — и все в порядке. Хорошенькая работка — проверить все машины в городе. Черт знает что! — Он передал мне бумажку. — Не потеряйте. Она может избавить вас от головной боли.

— Не потеряю, — заверил я, убирая справку в бумажник с такой тщательностью, словно это был чек на миллион долларов.

— У капитана что ни день, то новая идея, — продолжал Уэст. — Ясное дело, просто так в капитаны не выбьешься, только идеи идеями, а работу делать приходится нам. А капитану что? Загонит свою толстую задницу в кресло и целый день его полирует. Думаете, я его обвиняю? Нет, будь я капитаном, я бы себя вел точно так же. Так вот, сейчас этого шутника — убийцу на колесах — ловит вся городская полиция. Можете себе представить? Все до одного полицейские города заняты тем, что ходят по домам, переворачивают вверх дном гаражи, перекрывают дороги, патрулируют до тех пор, пока у них в глазах не начинают прыгать подфарники и им уже все равно, где зоосад, а где, извините, жирный зад. — Осмысленности в его взгляде не было, он смотрел сквозь меня и говорил словно сам с собой. — У нашего капитана есть одна страстишка. Знаете, какая? Он обожает, когда о нем пишут в газетах. Его всего распирает от удовольствия. Читали, что он вчера вечером наплел газетчикам? Насчет О'Брайена? — Взгляд его вдруг стал осмысленным и сосредоточился на мне. — Между нами говоря, во всем городе хуже О'Брайена полицейского не было, можете мне поверить, хотя у нас такие экземплярчики работают, что о-го-го! Так вот, О'Брайен был потерявший совесть бездельник, который только и думал о том, как бы сачкануть. Это во-первых. А во-вторых, он брал взятки и мог пойти даже на небольшой шантаж, если был уверен, что это сойдет ему с рук. Короче говоря, он был последней скотиной, и капитан это знал. Всего неделю назад он мне сказал, что намерен избавиться от О'Брайена. Теперь же этому мерзавцу проехали по голове, и мы должны с высунутыми языками носиться за парнем, который его раздавил. Знаете, сколько я спал с момента убийства? Ровно час десять минут, и то прикорнул в машине, а если сегодня удастся поспать больше, буду считать, что мне повезло.

Стоя под горячим солнцем, я слушал этот монолог. Я был ошарашен и удивлен — редко кому удается услышать от полицейского такие речи.

Уэст неожиданно оскалился в белозубой улыбке.

— Не придавайте моим словам особого значения, мистер Скотт, — сказал он. — Время от времени, когда на душе накипает, мне надо выговориться. После этого я сразу чувствую себя лучше. А что касается О'Бранена, так, хоть он и был порядочной скотиной, хоть и можно поблагодарить Бога за такой несчастный случай, я все равно собираюсь поймать его убийцу. Потому что убийство своего человека полиция прощать не должна. Может, это займет много времени и сил, но мы найдем убийцу, и тогда я снова смогу слегка расслабиться. — Он бросил на землю сигарету и растер ее каблуком. — Ну ладно, теперь давайте взглянем на машины вашего босса. Ясно, что он тут ни при чем, но справку-то я ему должен выписать? Где они?

— Вон там, около бассейна.

— Около бассейна, говорите? Да, сильные мира сего живут недурно! — Уэст покачал головой и двинулся по дорожке. Я потащился следом. — Вам нравится работать у богатого человека, мистер Скотт?

— Я могу от него уйти в любое время, — сказал я.

— Да, к такой работе так, наверное, и надо относиться. Чувствую, он порядочный самодур, по глазам видно — точь-в-точь как у нашего комиссара. У человека с деньгами вырабатывается чувство могущества, ему кажется, что он может все. А я не люблю всемогущих, не люблю людей, у которых много денег, потому что они начинают давить на окружающих. Держу пари, мистер Эйткен иногда очень даже здорово облокачивается на окружающих.

Мне не пришлось придумывать подходящий ответ на эту тираду, потому что мы повернули за угол и увидели прямо перед собой гараж на четыре машины и бассейн.

На вышке, изготовившись к прыжку, застыла Люсиль. Нас она не видела — стояла к нам боком. На ней было белое бикини, лишь слегка прикрывавшее части тела, не предназначенные для посторонних глаз. Все тело ее ровным слоем покрывал шоколадно-золотистый загар, а густые каштановые волосы свисали почти до талии. Это было такое божественное зрелище, что мы с Уэстом застыли как вкопанные.

Она поднялась на цыпочки, взмахнула руками и бросилась вниз.

Прыжок был мастерский — грациозный и изящный. Она вошла в воду почти без всплеска. Затем вынырнула и тряхнула головой, перевернулась на спину и медленно поплыла к лесенке, а волосы черным нимбом плыли вокруг нее.

— Вот это да, — переводя дыхание, только и сказал Уэст.

Он снял шляпу, вынул платок и протер вспотевшую полоску материи изнутри. При этом он не сводил глаз с Люсиль, которая выбралась из воды и неторопливо зашагала вдоль кромки бассейна. На ее шоколадной коже блестели капельки воды, а белое бикини прилипло к телу точно вторая кожа.

Мы стояли как два истукана, пока она не скрылась в одной из кабинок.

Уэст повернулся ко мне. В его маленьких серых глазках появилась поволока.

— Это его дочь?

— Это миссис Эйткен.

— Миссис Эйткен?

— Да.

— Вы хотите сказать, что она жена этого старого тетерева?

— Это миссис Эйткен.

Он присвистнул — почти беззвучно.

— Но ей же не больше двадцати.

Я почувствовал, что его монологи и ремарки начинают действовать мне на нервы.

— Надеюсь, моей вины здесь нет?

Он уставился на меня с легким изумлением, потом кивнул головой.

— Вы правы, вашей вины здесь нет. Да, ничего не скажешь, ваш Эйткен берет за свои деньги хороший товар.

Он подошел к гаражу, откинул замки открывающихся снизу вверх дверей и занялся осмотром машин.

Поджариваясь на солнышке, я ждал.

Из кабинки вышла Люсиль. Теперь на ней был ярко-красный лифчик от купальника, белые шорты и сандалии. В руках она держала две мокрые тряпки — ее бикини. Быстрым шагом она направилась в мою сторону.

Я представил себе, какова будет ее реакция при виде полицейского. Нужно обязательно ее предупредить, пока она не нарвалась на него. Я пошел ей навстречу.

Подняв голову, она увидела меня.

Уголком глаза я заметил, что Уэст уже вышел из гаража.

Я ускорил шаг и поравнялся с ней — Уэст еще закрывал двери.

— Этот полицейский, — быстро заговорил я, — ищет не вас. Он просто проверяет машины. Все в порядке, волноваться не надо.

Наверное, я обрушился на нее слишком неожиданно, но времени на церемонии у меня не было. Во всяком случае, она побелела как снег, и какое-то ужасное мгновение я думал, что сейчас она упадет в обморок.

За спиной я услышал мягкие хлюпающие шаги — к нам шел Уэст. Он явно не торопился, но через одну-две секунды каким-то чудом оказался рядом.

Он остановился около меня. Я знал, что он во все глаза пялится на Люсиль. Я обернулся и увидел, что не ошибся.

Она тоже уставилась на него — примерно так кролик смотрит на змею.

Охрипшим голосом я сказал:

— Это лейтенант Уэст. Лейтенант, это миссис Эйткен.

Как обычно растягивая слова, Уэст начал:

— Добрый день, мадам. Я только что проверил ваши машины. Вы, наверное, читали… — Закончить фразу ему не удалось.

Люсиль круто повернулась и пошла прочь. Она не бежала, но стройные загорелые ножки несли ее с достаточной скоростью. Мы не проронили ни слова, пока она не скрылась из виду.

— Это как же понять? — удивленно произнес Уэст, чуть склонив голову набок. — Пренебрегает, что ли? Очень важная персона?

— А что для нее полицейский? — Я старался не выдавать волнения. — В конце концов, она жена богатого человека.

— Это верно! — Он снял шляпу и протер платком вспотевшую ленту. — Интересно, что такое пришло ей на ум? Видели, она вроде изменилась в лице?

— Разве?

Я пошел к террасе, сердце неровно тукало где-то под ребрами.

Уэст зашагал рядом.

— Да. Изменилась в лице. Но какова куколка? А формы какие! Да, выйдя замуж за старого петуха Эйткена, она просто выбросила их на ветер!

— Если вас это так беспокоит, почему бы не обсудить этот вопрос с ним? — поддел я его.

Он взглянул на меня и устало улыбнулся.

— Я, конечно, не в восторге от своей работы, но терять ее тоже не хотелось бы. А любовник у нее есть, как считаете?

— Спросите ее, если вас это касается, — разозлился я, окинув его далеко не дружелюбным взглядом.

Он потер большой рукой потное лицо и подавил зевок.

— Спросить-то я могу, да боюсь, она не ответит. А машинами Эйткена она когда-нибудь пользуется?

Сердце мое подскочило.

— Вы что, нашли на одной из них повреждения?

— Нет. Шофер держит их в прекрасном состоянии. А что ему остается делать?

— Тогда какое вам дело, пользуется она ими или нет? Но если это успокоит вашу душу, могу сказать, что у нее нет водительских прав, стало быть, и машинами она не пользуется.

Он покосился на меня.

— Прав у нее может и не быть, — медленно проговорил он, — но это еще не значит, что она не берет время от времени машину. Некоторые идут на такой риск. Интересно, почему это вдруг у нее нет прав?

Я понял, что сболтнул лишнее.

— Спросите об этом ее, — сказал я. — Но какая вообще-то вам разница?

— Слушайте, приятель, — спокойно сказал он. — Напрасно вы ерепенитесь. Задавать вопросы — это моя работа. И задаю я их только по обязанности, удовольствия в этом мало. Я полицейский, и, когда происходит что-то необычное, я спрашиваю: почему? Вот я и спрашиваю себя: почему это она, увидев меня, побледнела, как призрак? Обычно женщина с такой внешностью, с такими формами чувствует себя очень уверенно. И никакой полицейский ее не смутит, цвета лица не испортит. А у нее был подпорченный цвет лица. Почему? Что у нее на уме? При виде полицейского цвет лица портится только в одном случае: когда у тебя нечистая совесть. Вот мне и интересно, что там у нее с совестью?

— Мне откуда знать? — проскрипел я сквозь губы.

Он рассеянно похлопал меня по руке.

— Конечно, конечно. Вам откуда знать?

Уэст направился к террасе.

Я пошел за ним, но держался на некотором расстоянии, чтобы он не завязал новую беседу.

Он выписал Эйткену четыре справки на четыре машины.

Взяв справки, Эйткен небрежно кинул их на стол. Уэст дал справку и Хэкетту.

— Пожалуй, это все, — сказал он, глядя на нас. — Благодарю вас за помощь, сэр, — сказал он Эйткену. — И вас тоже. — Его маленькие глазки повернулись ко мне. Затем он протопал через террасу и спустился по ступенькам к машине.

— Прекрасный способ выбрасывать на ветер деньги налогоплательщиков, — проворчал Эйткен.

— Ты это в самом деле? — спросил Хэкетт, поднимая густые брови. — Ведь они хотят найти человека, который убил полицейского. Они знают, что машина убийцы повреждена. И с этими штуками, — он помахал справкой, — они наверняка его найдут. Рано или поздно, они наткнутся на поврежденную машину без справки — вот вам и убийца. Лично я считаю, это кто-то здорово придумал. — Он повернулся ко мне. — Никак вам не удается добраться до своего гольфа. Я тоже буду двигаться. — Он взглянул на Эйткена. — Жена, небось, уже паникует, куда я девался. Будь здоров, Р.Э., надеюсь, эта нью-йоркская авантюра доставит нам немало приятных минут. — Он пожал руку Эйткену.

— Надеюсь, — ответил Эйткен. — Многое зависит от Скотта.

Хэкетт хлопнул меня по плечу.

— Ничего, справится. Ну, мне пора сниматься. Давай быстрее чини ногу, Р.Э. Чем раньше вернешься в строй, тем лучше.

Мы с Хэкеттом пересекли террасу и спустились вниз к нашим машинам.

— Не забудьте навестить меня в отеле, — напомнил Хэкетт. — Буду рад познакомить вас с женой.

— Спасибо за приглашение, — поблагодарил я. — Правда, у меня сейчас времени в обрез: Р.Э. каждый вечер ждет меня здесь со всеми новостями.

— Да-да, он мне говорил. Все-таки попробуйте выбраться. — У своего «бьюика» он остановился и посмотрел на «понтиак». — Я вижу, вы все еще на машине Джека?

Сделав усилие, я придал лицу безразличное выражение.

— Пока да, но это ненадолго. Моя машина скоро вернется из ремонта.

Проницательные глаза ощупали мое лицо.

— А что с ней, вы говорили?

— Масло подтекает.

Он кивнул.

— От этих машин хлопот не оберешься. Когда я ехал сюда, в дороге лопнула прокладка. Сколько ни плати за машину, все равно рано или поздно что-нибудь сломается, треснет или лопнет.

Я знал, был уверен, что говорит он не ради того, чтобы слышать свой голос. Я чувствовал: сейчас он выйдет на линию огня — и напрягся, приготовился.

— А с женой Р.Э. вы знакомы? — неожиданно спросил он, обшаривая мое лицо глазами-прожекторами.

Я никак не ожидал, что удар будет таким прямым и жестким. Я вздрогнул — Хэкетт ударил меня слишком коварно и пробил мою оборону.

— Д-да, я ее видел.

Он кивнул.

— Я тоже. — Он открыл дверцу своего «бьюика». — Девушка что надо. Меня всегда удивляло, зачем Р.Э. на ней женился. Она не для него, она — для молодого. Когда девушка выходит замуж за человека, который на сорок лет ее старше, она становится ядовитой приманкой для любого молодого мужчины, который оказывается рядом. — Он лукаво подмигнул мне. — Хотя зачем я все это говорю вам — убей Бог, не знаю. Такой разумный человек, как вы, вряд ли клюнет на ядовитую приманку, верно? — Он похлопал меня по локтю и сел в машину. — Буду ждать вас, приезжайте, когда найдется время. — Он высунул свое добродушное лицо из окна машины. — Ну, пока, до скорой встречи.

Я стоял словно манекен и смотрел, как удаляется его машина.

Совершенно ясно: вчера вечером он узнал Люсиль, когда она выходила из моего дома, и вот теперь на свой хитрый добрый манер ткнул мне в нос красным фонарем.

Я забрался в «понтиак», чувствуя, что дышу быстро и неровно. Несколько долгих секунд я сидел и смотрел перед собой сквозь лобовое стекло, потом наклонился вперед, нажал на стартер и быстро повел машину к своему бунгало.