Глава 15. Четвёртый хранитель
- У каждой из четырёх пирамид есть смотритель.
- Как у маяка?
- Не думаю, но они напрямую связаны друг с другом. Всё, что происходит со смотрителем, отражается на пирамиде и наоборот. Поэтому смотрителей тщательно отбирают и постоянно готовят новых кандидатов. Обучают их и тренируют.
- То есть, новенькие всегда на подхвате?
- Вроде того. Смотрители выбирают преемников из числа кандидатов, когда заканчивается срок. В школе кандидатов их начинают обучать с определённого возраста. Смотрители дают обед безбрачия, целиком отдаваясь служению и защите. Независимо от пола, - Риго постоянно обновлял информацию с попрыгунчика. - У них привилегии и лучшие условия жизни. И ещё... Их не просто обучают... У кандидата в преемники выращивают ядро.
- Ядро? Какое?
- Конкретно не сказано, но... Оно-то и связывает его с пирамидой, после соответствующей настройки.
- Значит, им не приходится туда летать?
- Нет... Они управляют пирамидами и создают барьеры отсюда... И... Вот это да!
- Что?
- Аккумулируют гамма-всплески и преобразуют в полезную энергию, обеспечивая всех жителей светом и теплом... Очень рационально!
Мы не просто так разговаривали. Мы наблюдали, устроившись на плоской крыше здания. Дома без окон стояли рядами и перпендикулярно, а стены напоминали стиральные доски. Зато ровные крыши были совершенно прозрачными и не скрывали того, что находилось внутри... Быт, обстановку. Но сами люди покинули дома и собрались на шестиугольной площади. Здания тоже располагались в строгом геометрическом порядке, образуя фигуру, видимую с высоты птичьего полёта...
Так уверял Риген.
Кстати, о птичках! Или о птицах...
Рядом с нами соседствовали другие наблюдатели. Птицы и птицы, если не придавать значения деталям - хоботу и плавникам.. А в остальном... Даже с крыльями! Правда, перья у них отличались по структуре от перьев земных птиц и наверняка джамранских. Судя по реакции Риго. Он долго изучал их, после чего огласил вердикт - пернатые. Цвета местной растительности, то бишь, сине-жёлтого. Впрочем, как мы выяснили, Ориатон изобиловал не цветами, а оттенками. Точнее, всеми оттенками жёлтого, коричневого и синего, в сочетании с терракотовым небом и пурпурным солнцем.
- "И ты так видишь?" - удивился капитан, стоило мне сказать ему.
- "Да. А что?" - в свою очередь задумалась я.
- "Полагаю, дело не в планете, - ответил Риго. - Но это лишь гипотеза. Цветовая гамма здесь разнообразнее. Просто наши рецепторы не в состоянии кое-что уловить, и мозг расшифровывает сигналы, поступающие от...".
- "Палочек и колбочек?"
- "У джамрану несколько иной субстрат цветоразличения и светочувствительности, но в целом схож с человеческим".
Как бы там ни было, а птицы тоже следили за площадью, вытянув шеи, посвистывая и хлопая крыльями. Мы же воспользовались генетическим усилителем зрения. У Риго в аптечке завалялся. Занятная штука, если не злоупотреблять.
В центре шестигранника площади располагался круг, а по углам вписанного в него квадрата стояли ориатонцы.
- Это смотрители, - определил Риген. - Но почему-то их трое.
- А где тогда четвёртый? - я упорно вглядывалась в аборигенов на площади.
Народ свободно расхаживал по шестиграннику, гулял в скверах, окаймлявших площадь, но в круг редко кто заходил. Лишь затем, чтобы поклониться смотрителям и сразу выйти.
Люди часто встречались и соприкасались ладонями. Но подлинное значение этого жеста дмерхи от нас утаили. Среди взрослых бегали ребятишки, и, в отличие от них, с непокрытыми головами. Бугорки, похожие на бутоны, украшали безволосые головёнки вместо "шишек".
- Зачатки, - объяснил Риго, - по версии дмерхов.
Все на площади разговаривали и напевали. Многоголосый шум и напевы долетали сюда, но слов было не разобрать. Усилителя слуха в аптечке у Риго не водилось.
Среди прочих выделялись долговязые ориатонцы с шестами в руках. Подобно смотрителям, только они стояли неподвижно, всматриваясь в небо...
"Охрана", - предположила я.
- Пора спуститься, - решил капитан, - и разузнать, всё ли в порядке. Не похоже, чтобы там волновались".
Мы слетели вниз на фланоцикле, так же, как и поднялись. Риго подумал и спрятал аппарат в ближайших кустах. Все жёлто-синие насаждения отделялись от улиц и домов ромбовидной, если смотреть сверху, живой изгородью. И что характерно, в городе ничем не пахло, вообще.
- Включай маскировку, - приказал Риген. - Только не перепутай с генератором поля.
- Я что, идиотка? - обиделась на него и демонстративно приложила палец к значку.
Теперь у живой изгороди спорили два ориатонца.
- Я - на площадь, всё узнаю, а ты жди здесь, - распорядился капитан.
- Нет, - запротестовал второй пилот-стажёр. - Я с тобой.
- Нужно распределить усилия. Поэтому сиди здесь и подмечай. Чтобы ничего не упустить. Вдруг заметишь...
- Что? Например...
- Навир...
- Хор... Ой! Есть, сэр!
Риго в оболочке ориатонца устремился к площади, а я грустно уселась на бордюр... Вернее, я считала, что это бордюр, отделявший дорогу от пешеходной зоны. Но машин я тут не видела. Или у них, как у нас - движение в праздники прекращалось. Если намечался парад...
Прохожих не было. Скорей всего, просто все жители собрались на площади или где-то ещё. А вдруг, кто-то подойдёт ко мне и заговорит? Как я ему отвечу? Если не знаю... Тут я вспомнила, что РНК-переводчик действует в интерактивном режиме и настроен на распознавание любых языковых кодов. Однако тревога не отпускала...
В воздухе что-то пролетело и упало. Мелкое и почти невесомое... Потом ещё, и снова, и прямо у моих ног. Я наклонилась, не без опаски, но подобрала... И с удивлением уставилась на кедровые орешки у меня на ладони.
Воистину же, орешки!
И новый спланировал всего в паре метров от меня.
Любопытно...
Я прикинула, откуда предположительно они прилетели, направилась туда и... Наткнулась на следующий. Они падали так, будто указывали мне дорогу. Возникало ощущение, что я иду по "хлебным крошкам" в дремучем лесу...
Таким образом, я упёрлась в изгородь соседнего палисадника. Из-за метёлкоподобных кустарников послышался тихий стон... Не знаю, почему, но я проломилась через эти заросли. И увидела ориатонца, без колпака. Он полулежал на траве, неловко привалившись к стволу "папоротника", стонал, и, закатив глаза, судорожно скрёб ногтями почву...
Где-нибудь, в другом времени и на Земле, я бы вызвала скорую, милицию, крикнула бы кого-нибудь и драпала без оглядки. Тем более я и первую помощь оказывать не умею. Но здесь...
Бросилась к аборигену, не представляя, что делать и замерла в порыве. Чешуйки шишек у него на голове распахнулись, и оттуда вылетели несколько таких же семян или орешков, что я поймала раньше. Они подплыли ко мне по воздуху, ориатонец внезапно очнулся и слабо позвал:
- Дулуууйййуююю мюууу кюуу уууююли...
Я продолжала стоять столбом. Но когда он, слабеющим голосом, повторил это в третий раз, джамранские молекулы памяти разобрались, что к чему и меня не подвели.
- Преемница, прошу, преемница...
Я?
Стряхнув оцепенение, сунула орешки в карман и подбежала к нему.
Что делать-то? Что делать?
Моими поступками двигало осознание, что надо помочь ему подняться и куда-то отвести. И это жизненно важно! Три плюс один сложились, едва логика переплелась с исходной информацией и мысль заработала.
- Извините, я... Я не преемница... Попробуйте встать, и преемника мы найдём, обязательно найдём! - в отчаянии твердила я, а взгляд его угасал, когда он смотрел на меня.
Раздался треск, хруст...
- А, вот ты где! - из кустов выбрался Риго. - Хорошо, у меня на тебя пеленг, а то пропала бесследно и...
Он осёкся, увидев теряющего сознание ориатонца. И, не раздумывая, кинулся к нему, на ходу отстёгивая аптечку. Мигом извлёк сканер, просканировал, считал показатели и нахмурился. Снова порылся в аптечке, выхватил инъектор и быстренько что-то вколол аборигену.
Вот что значит, доктор...
С минуту мы напряжённо ждали, а потом ориатонец пришёл в себя. Глаза открылись, взгляд стал осмысленным...
- Успели! - выдохнул Риго.
- А что с ним было? - шёпотом спросила я.
- Что-то вроде инсульта... Если перевести на физиологию людей. Впрочем, без соответствующего лечения, спустя цикл может повториться. Я лишь привёл его в норму, на время.
- А ты не можешь вылечить его совсем?
- Здесь? Вряд ли... Разве что на корабле. Там всё оборудование. И сильные генетические препараты. Но опасность пока миновала, а потом...
- А потом, - сказал ориатонец, садясь и разглядывая нас, - я назначу преемника.
Видимо, он услышал наш разговор. Интересно, а про корабль и прочее тоже?
- Давно следовало, - он покрутил головой, ощупал свои шишки. - Но я тянул... Неразумно... Вы открыли мне скворы.
Мы с Риго переглянулись. Это действительно потерянный четвёртый смотритель.
- Вы не отсюда, - вдруг заявил ориатонец. - Это всё, - он обвёл ладонью маскировку, - ненастоящее... Мы умеем правильно видеть даже с закрытыми скворами.
И вдруг улыбнулся, совсем по-человечески.
- Я никому о вас не скажу. Вы и не представляете, что совершили...
О нет, кажется, я представляла, и от этого сделалось не по себе и в то же время радостно. Восторженно и страшно...
- Э.. Вот, - я протянула ему орешки. - Это ваше?
- Ядрышки? - он взглянул на меня. - Ментальные корпускулы... Ясно, как ты нашла меня. Оставь себе и, подожди...
Он сосредоточился, повёл двойными зрачками и "шишки" снова раскрыли чешуйки. Оттуда вырвалось несколько десятков ядрышек. Смотритель поймал корпускулы и пересыпал мне в ладонь.
- Зачем? - растерялась я.
- Съешь и обрети нечто важное для себя или прибереги. Ты поймёшь.
Словно в дурмане, я сунула орешки в карман.
Ориатонец поднялся, отряхнул юбки, поклонился и выставил ладони. Вспомнив жесты на площади, мы приложили к ним свои.
- Явите истинные лица, - попросил он.
Мы поколебались, но сбросили маскировку. Смотритель тепло улыбнулся.
- Надо идти. Скоро начнётся. Понаблюдайте издалека. Испускание - это красиво и умиротворяюще.
Уходя, он спросил у меня:
- Как твоё имя?
- Валерия...
- Ориату запомнит, - пообещал смотритель, - и пронесёт сквозь вселенную...
При чём тут я? Риго его вылечил!
- А парня зовут Риген! - сдала я капитана вслед ориатонцу, и заработала тычок. Хорошо, что не шипами.
Смотритель даже не обернулся...
- Именами не разбрасываются, - зашипел Риго и подтолкнул меня. - Вперёд, на крышу. Угроза миновала, так хоть зрелищем насладимся.
- А что такое скворы? - спохватилась я.
- Наверное, это чешуйки... Так вот, на площади его даже ещё не хватились. Он всегда задерживался. Нашли бы позже, мёртвым, и тогда... Ничто бы не спасло эту планету. Смотритель не успел подготовить преемника и...
- Риго!.. Мы не знаем, чем это для всех обернётся.
- Зато, мы живы.
- Надолго ли...
А после мы вновь сидели на крыше вместе с птицами и фланоциклом. И любовались удивительным таинством... Испускания.
То, что творилось на площади, казалось немыслимым, невозможным и неестественным, но это происходило...
Ориатонцы сняли колпаки. И в назначенный час по знаку четырёх смотрителей, скворы-чешуйки отворились, и оттуда полетели корпускулы. Взрослые с благоговением подхватывали их, дети, смеясь, ловили. Некоторые совали ядрышки в рот, другие прятали в мешочки и радостно восклицали... Вокруг людей засияли ореолы. Они будто купались в радужном свете...
Корпускулы устремились к небу, и с насиженных мест сорвались птицы. Им не мешали. Лишь особо настырных, лезущих в толпу, отгоняли мужчины с шестами... Вскоре птицы улетели, и ни одно ядрышко не упало, всё подобрали.
А к вечеру скворы раскрыли смотрители. Часть корпускул поймали ориатонцы, ликуя и светясь от счастья. Но большинство унеслись в небо и пропали.
- К хранителям, - заметил Риго. - А дмерхи этого не знали.
- Или знали, - задумчиво произнесла я. - Да скрывали.
И нащупала в кармане орешки.
Что же они такое?
Так мы и дождались темноты, когда пурпурно-золотой диск полностью утонул в горизонте. Хранители выстроились по четырём углам, замерли, воздели руки, и всё застыло...
Небо ослепила белая вспышка. Разлилась свечением на Ориатон и... Мир продолжил своё существование... А, главное, мы выжили. Когда последние отсветы гамма-всплеска исчезали с меркнущего неба...
- Попрыгунчик! - испугалась я. - Он как?
- С ним всё в порядке, - подтвердил Риго. - Барьер действует в пределах системы Ориату. Пора возвращаться...
- А, знаешь, - мечтательно улыбнулась я, - мне здесь нравится...
Ночной купол сверкал над нами... Яркими штрихами туманностей, вереницами звёзд, росчерками метеоров и комет... Неистовая первозданная вселенная дышала над нами и вокруг нас. Это стоило увидеть и жить дальше! И люди внизу радостно кричали...
- Поехали уже! - окликнул меня Риго. - Мечтательница... Надо ещё ЗОПО установить. Теперь я обязательно заправлю резервный двигатель. На всякий случай.
С лёгким сожалением забралась я под хвост фланоцикла... В глубине души радуясь, что мы спасли этот мир. Но кто ж знал, каким местом вылезет нам это деяние, и что, возможно, изменится во вселенной.