Она жестоко страдала от морской болезни. Доктор посоветовал не выходить из каюты – лежать, грызть сухарики и стараться поменьше пить.

– Мне страшно… – прошептала она.

– Вы не привыкли к качке. Ваши нервы напря-жены…

– Меня ужасно тошнит… Внутри все переворачивается…

– Шторм закончится, и вы поправитесь. Постарайтесь уснуть, – сказал он, уходя.

Она закрывала глаза и видела себя мертвой… Она лежала на полу, бледная и красивая, черты лица разгладились, обрели полную завершенность, волосы рассыпались…

Жалость к себе пронзила ее сердце. По каюте с шумом перекатывались незакрепленные вещи – мельхиоровый стаканчик, карандаши, планшет, полупустая бутылка из-под минералки.

На прогулочной палубе, откуда она еле спустилась, было безлюдно. Она думала, что свежий воздух, ветер приведут ее в чувство. Увы! Море и небо были свинцовыми, повсюду, куда ни бросишь взгляд, вздымались угрюмые волны. Судно бросало из стороны в сторону. Пассажиры, плохо переносившие качку, уединились в своих каютах. Она последовала их примеру…

«Кто-то знает, что застанет тебя здесь одну… – нашептывал ей в уши странный голос. – Что ему никто не помешает…»

Она потянулась к груди, нащупала камень… Щелчок дверной ручки заставил ее вздрогнуть. Крик ужаса застрял в горле, сведенном судорогой… Она попыталась встать, но очередной толчок бросил ее на койку. Резкий приступ дурноты скрутил желудок. Успеть кинуться в тесный санузел, добраться до крохотного умывальника или унитаза!..

Что-то черное, огромное навалилось на нее, дернуло, швырнуло назад, к столику. Что-то ослепительно вспыхнуло, и свет в ее глазах померк…

Судно качало. Кто-то, крепко держась за поручни, пробирался по коридору. В дверь каюты постучали… Тот, кто находился рядом с мертвой женщиной, метнулся прочь и поспешно закрылся в туалете. Он не сделал самого главного, из-за чего решился на убийство… Залюбовался ее красотой, промедлил!

Она все так же лежала на полу, неподвижная, безучастная. Ее блузка была расстегнута, под ней виднелся кружевной бюстгальтер. Витая серебряная цепочка сбилась на сторону, голубой камень в прочной оправе, казалось, пытался спрятаться под мышку бездыханной хозяйки…

Матвей Карелин ехал на встречу со своей бывшей любовницей в ночной клуб «Жозефина». Лариса позвонила ему в офис утром, после ежедневной пятиминутки. Он отвык от ее голоса и не сразу узнал.

– Кто это?

– Ну, ты даешь, Карелин! – возмутилась она. – Быстро же мужчины забывают своих возлюбленных! Видно, твоя новая пассия основательно вскружила тебе голову. Слышала, вы вместе проводите спиритические сеансы? – захихикала она.

– Ты не изменилась, – вздохнул он. – Как твой муж? По-прежнему прикладывается к бутылке?

– Теперь реже. У него проблемы с печенью. И мы по-прежнему спим в отдельных комнатах.

В ее словах прозвучал недвусмысленный намек, которого Матвей предпочел не заметить. Они «обменялись любезностями» и заговорили спокойнее. Лариса, как обычно, жаловалась на скуку, на приступы мигрени:

– Ужасно не люблю московские зимы! Этот снег, мороз… эти ночные метели сводят меня с ума. Каждый день приходится пить таблетки, а ведь это вредно.

Паркуясь на клубной стоянке, Матвей пытался представить себе Ларису – красивую, пылкую, полную огня и постоянно неудовлетворенную женщину. Ее супруг, Калмыков, весьма успешно занимался бизнесом, но это не распространялось на все остальное – жизнь в браке не удалась. Калмыковы оставались вместе, не желая затевать развод, – но каждый из них жил собственными интересами. Ларису устраивало приличное содержание, которое обеспечивал Калмыков, а его – представительная жена, статус хорошего семьянина, привычный порядок в доме. То, что у Ларисы были любовники, он, вероятно, знал, но закрывал на это глаза. Они не ограничивали свободу друг друга.

Когда Матвей вошел в полукруглый зал клубного ресторана, Лариса уже сидела за столиком – в открытом платье красного цвета, в изысканных украшениях от Веллендорф. Она грациозно помахала ему рукой.

В эту пору ресторан почти пустовал – публика обычно начинала подтягиваться после полуночи. Интерьер зала слепил глаза – дизайнер явно переборщил с позолотой, зеркалами и хрусталем. Впрочем, именно таков мог быть авторский замысел: контраст ночной темноты снаружи и непомерного, избыточного блеска внутри.

Матвей ничуть не покривил душой, когда рассыпался в комплиментах: Лариса и правда выглядела роскошно. Ее густые волнистые волосы, причесанные на прямой пробор и убранные назад, оттеняли точеные черты лица и позволяли рассмотреть витые серьги тончайшей работы. От нее шел знакомый запах китайской магнолии. Духов Лариса не жалела, несмотря на их баснословную цену. Судя по ее виду, дела у Калмыкова шли отлично.

– Я уже заказала еду, – улыбнулась она и одарила Матвея плотоядным взглядом тигрицы. – Все, что ты любишь. Спиртное тоже.

– Я за рулем.

– Мы по капельке! За встречу.

Без сомнений, она рассчитывала снова очаровать его, соблазнить своей внешностью и неуемной жаждой наслаждений.

Официант принес коньяк и закуски. Матвей был голоден, и Лариса с умилением наблюдала, как он ест:

– Приятно смотреть на мужчину, у которого хороший аппетит. Как твое конструкторское бюро? Много заказов?

– Достаточно.

– Ты все так же воспитываешь трудных подростков?

Матвей кивнул. Он не собирался вдаваться в подробности своих занятий с мальчишками из «Вымпела»: Ларису это совершенно не интересовало, она задавала вопросы из вежливости, поддерживая светскую беседу.

– Не надоело?

– Мне самому полезны пешие походы, чистый воздух, физическая закалка. Экстремальные условия мобилизуют, заставляют выкладываться. Встряска для изнеженных нервов городского жителя.

– Ты хотел сказать – измотанных нервов?

– Можно и так…

– Таскаться с рюкзаком по лесу, кормить комаров и есть всякую гадость из немытой посуды?! Фи, Карелин! В твоем возрасте пора бы угомониться.

Лариса скорчила брезгливую гримасу. Она терпеть не могла вылазки на природу и даже загородные пирушки. Город – вот среда ее обитания, где она чувствовала себя уверенно и комфортно. Отсутствие крыши над головой, горячей воды и удобной постели могло привести ее в отчаяние. Вряд ли она хоть раз провела ночь в палатке на берегу реки или в горах.

– Какой еще возраст? Я молод и полон сил. Смею предположить, именно эти качества побудили тебя назначить мне свидание. Не так ли, прекраснейшая?

– А эту Астру Ельцову… ты берешь с собой в по-ходы?

– Нет.

Лариса рассмеялась и захлопала в ладоши:

– Я знала! Признайся честно: ты любишь ее или… тебя привлекают денежки ее папаши? Господин Ельцов весьма обеспеченный человек, и Астра – его единственная дочь.

– Я не меркантилен, как тебе известно.

– Значит, любишь… – В глазах Ларисы мелькнуло разочарование. – Она действительно обладает ясновидением или это сплетни?

– Ты позвала меня, чтобы обсудить Астру? Я не стану говорить о ней.

– Любишь! – констатировала Лариса. – Выходит, я зря надеялась?

– Зря.

– О-о, какая непреклонность, какой металл в голосе! Что ты в ней нашел, Карелин? Я ее видела, – ничего особенного. Средний вариант. – Она вздохнула. – Завидую таким бабам. Чем они берут?

Матвей промолчал и налил ей коньяка.

– Почему не я? – не унималась Лариса. – Почему она?

Он картинно поднял глаза к потолку и пожал плечами.

– Хочешь переложить ответственность на «высшие силы»? Хитрые вы, мужики…

– Ты говорила о каком-то деловом предложении, – напомнил он. – Если по поводу секса, то я пас.

– За кого ты меня принимаешь?

Лариса с трудом сдерживала слезы. Она тщательно готовилась к этому свиданию – сутки потратила на то, чтобы выглядеть неотразимо, – а он…

Да она никогда не решилась бы вот так в открытую предлагать себя! Просто повод подвернулся. Она и обрадовалась, дурочка, ночь не спала, рисовала в воображении разные эротические сцены, рассчитывая на то, что Матвей увидит ее соблазнительные формы, вспомнит былые сладкие мгновения… и не устоит. Не каменный ведь!

– А ты какой-то другой, – вырвалось у нее. – Небось Астра тебя в ежовых рукавицах держит. Ни шагу налево! Еще бы, при таком тесте не забалуешь…

Он равнодушно, снисходительно усмехнулся:

– Если это все, то я, пожалуй, пойду.

– Нет, подожди. Думаешь, я без тебя скучала? – В ее голосе прозвучало отчаяние. – Думаешь, на тебе свет клином сошелся?

Он положил руку на ее холодные нервные пальцы. Меньше всего ему хотелось, чтобы Лариса устроила здесь, в клубе, публичный скандал с выяснением отношений. Что на нее нашло? Не надо было приезжать…

– Успокойся.

– У тебя лед вместо сердца!

– Так зима же на улице…

Лариса наклонила голову, засмеялась сдавленно и… проглотила обиду. Поняла, что к прошлому возврата не будет.

– Ладно, проехали. Не за тем я тебя позвала, чтобы душу изливать… Не к месту это, не ко времени.

Она была так же прекрасна, так же чувственна – годы только придали ее облику царственного великолепия, – но Матвей смотрел на нее трезвым взглядом ценителя женской красоты, а не влюбленного мужчины. С этим ничего нельзя было поделать. Что-то приходит, что-то уходит, суть бытия – обновление, а не повторение.

Лариса не собиралась выпрашивать милостыню. Раз ее чары оказались бессильны против той, другой, она сумеет смириться. Жизнь порой бывает безжалостна, и винить ее не имеет смысла. Человек – заложник весов судьбы, которые постоянно колеблются: сегодня милостивы к тебе, завтра – к другому.

– Меня попросили переговорить с тобой об одном деликатном деле.

Она надела маску пресыщенной богатой дамы и сразу показалась Матвею чужой. Неужели он когда-то целовал ее, забывался сном в ее объятиях? Что их связывало?

– Насколько деликатном? Моя группа укомплектована, и если ты хочешь составить протеже какому-нибудь великовозрастному балбесу, то я вынужден буду отказать. Я беру в год одного-двух новичков, чтобы каждому уделить достаточно внимания.

Он имел в виду ребят из военно-спортивного клуба, которых умудрялся за пару лет превратить из расхлябанных бездельников, пристрастившихся к «травке» и алкоголю, в более-менее нормальных парней. Родители распущенных недорослей просто молились на такого «наставника», с удовольствием перекладывая на его плечи ответственность за воспитание своих сыновей. Матвей водил подростков в лес в любую погоду, учил выживать в условиях дикой природы: добывать пищу, разводить огонь, сооружать укрытия. В спортивном зале отрабатывал с ними приемы русского боя по системе Кадочникова. Становиться мужчинами было нелегко, но мальчишки не роптали, старались изо всех сил. Секрет благотворного влияния на подрастающее поколение крылся в полном отсутствии нравоучений и безоговорочном авторитете, которым Матвей пользовался у подопечных. Они невольно подражали ему, и это с лихвой компенсировало всяческие новомодные педагогические приемы.

– Даже для меня не сделаешь исключения? – сердито поморщилась Лариса. – Знаю, знаю… никому никаких поблажек! Это твое кредо. Но я ведь не член вашей исправительной колонии?

– У нас не колония, а дружная команда.

– Расслабься, я вообще не о том. Собственно, речь идет о моей приятельнице. Вернее, бывшей подруге. Мы вместе работали в научной лаборатории еще до моего замужества. Сто лет не виделись, и вдруг случайно встретились!

– Где же, если не секрет?

Мысль о том, что Лариса заманила его в клуб обманом и он попался на ее удочку, разозлила Матвея, и теперь он искал в ее словах подвох.

– Представь себе, в косметическом салоне. Это заведение открылось совсем недавно и предлагает оригинальные методы омоложения кожи без инъекций и пластики.

– Скромная лаборантка посещает дорогой салон? – недоверчиво осведомился он. – Все эти «оригинальные методы омоложения» стоят баснословных денег.

– Ты зануда, Карелин. Стареешь?

– Умнею!

– Думаешь, я лгу? – Лариса, и так раскрасневшаяся в присутствии бывшего любовника, стала пунцовой от оскорбительных подозрений. – Ну, ты и фрукт! Неля Ракитина, между прочим, давно не лаборантка.

– Тоже вышла замуж за коммерсанта?

– Как раз нет. Она в отличие от меня интересовалась не выгодным браком, а химией. Защитилась, выучила два языка, сделала карьеру – сейчас работает в крупной компании, совместной с немцами. Прилично зарабатывает, и любые косметические процедуры ей по карману. Тем более живет она одна и все тратит на себя.

– Разведена или…

– Просто не удосужилась обзавестись мужем! – с вызовом заявила Лариса. – Некогда было. Она из тех женщин, которые стремятся к независимости и самообеспечению.

– Синий чулок?

– Вроде того… Честно говоря, мужчины на нее не очень-то заглядывались. Страшной Нелю не назовешь, но и до хорошенькой ей далеко. Молодость скрашивает недостатки внешности, а зрелость их усугубляет.

– Чего же вдруг ее потянуло в салон? Решила наверстать упущенное?

– Наверное… Мне-то какое дело?

Лариса пожала плечами – в ее движениях проскальзывала ленивая кошачья грация, которая раньше так нравилась Матвею. Неужели у него полностью изменился вкус?

– Похоже, ты меня сватаешь…

– Боже упаси! – искренне возмутилась она. – Я что, идиотка? Отдавать такого неутомимого любовника бывшей подруге? К тому же ты пока занят.

– Пока?

Лариса предпочла не углублять болезненную тему и вернулась к Неле.

– Собственно, она поделилась со мной горем. У нее сложные взаимоотношения в семье – с отцом, с мачехой, с братом. Там целый змеиный клубок! Ей нужна помощь, как я поняла.

– Ссорятся, что ли? Мачеха ненавидит падчерицу, а та платит взаимностью?

Лариса покачала головой.

– Если бы! Да и живут они врозь, кажется. Дело в другом. У нее появился какой-то немотивированный страх, нервы постоянно взвинчены, сон пропал.

– Я-то чем могу помочь? Пусть идет к психологу, принимает успокоительные. Может, ей замуж пора?

– Я ей намекнула, но она и слышать не хочет о замужестве. У нее был неудачный роман… О подробностях я не расспрашивала. Зачем бередить свежую рану?

– Свежую? Значит, роман был недавно?

– Судя по ее словам, да. В общем, не везет Нельке. Она трудяга, умница… а счастьем ее Бог обделил.

Матвей невольно рассмеялся. Лариса считала счастьем богатого мужа, гаранта праздной жизни, которому можно изменять. Впрочем, каждому – свое.

– Что тут смешного? – надула губки она.

– Прости, это я так…

В глазах Ларисы засветилось воодушевление.

– Слушай, а не согласится ли твоя Астра поговорить с Нелей?

– О чем?

– Ну… в семье Ракитиных явно происходит что-то странное. Раз Неля решилась признаться, что боится за свою жизнь…

– Даже так?

– Именно! Иначе бы я тебя не беспокоила. Я вообще-то не из пугливых, но вид Нельки меня впечатлил. Уставшая, издерганная, под глазами синяки! Она спрашивала, нет ли у меня знакомого детектива, который умеет держать язык за зубами. А у меня нет. Откуда? Сейчас порядочного человека днем с огнем не сыщешь!

– Так в чем все-таки проблема? Твоей подруге кто-то угрожает?

– Ой, я не хотела ввязываться в чужие дела! – махнула ухоженными пальчиками Лариса. – Неля особо не вдавалась в подробности, а я не выспрашивала. Зачем? Лишний груз только отягощает! А твоя Ельцова, кажется, любит страшные истории. Говорят, она видит людей насквозь…

– Не обольщайся. Эти слухи сильно преувеличены…

– Все равно, пусть попробует разобраться, кто желает Нельке зла. Кстати, она в состоянии оплатить чужое потраченное время.

Поскольку Матвей хранил молчание, она заявила:

– Я уже дала Неле номер твоего сотового. Будь джентльменом, Карелин…