Топа
Телефон сердито запищал, и Топочка сжалась. Не будет она подымать трубку, решила, значит, не будет… ни за что. А вообще возьмет и выбросит, а завтра новый купит. У нее есть деньги, Алла сказала, что у нее достаточно денег, чтобы жить самостоятельно.
Алла умная, а Топочка слабая. Вместо того чтобы выбросить аппарат, она нажала кнопку приема.
– Чё так долго? – раздраженно поинтересовался Миша. – Дрыхла?
– Н-нет.
– Дрыхла, – убежденно заявил он и добавил: – Дура. Слышь, ты это, дверь открыть можешь? Или окно.
– Что?
– Я ж говорю, дура, – сказал он кому-то, голос стал тих и доносился словно издалека, наверное, Миша трубку ладонью прикрыл. – Не, сделает как надо. Говорю ж, не расколется… а тема реальная. Я те базарю, что реальная, ты ж меня знаешь.
Топа оцепенела. Нужно закричать, позвать на помощь или… или что-нибудь сделать, чтобы Мишу остановить.
– Слышь, коза, ты давай шуруй вниз и окошко открой. И не боись, дельце провернем, всю жизнь в шоколаде валяться станешь.
– М-миша, н-не надо, п-пожалуйста.
– Бегом! – рявкнул он.
И Топа, прижимая телефон к груди, послушно вышла из комнаты. Внизу было темно и очень-очень тихо, во всяком случае, скрежет, с которым открылось окно, показался ей оглушительным.
– Молодца, – сказал Миша, спрыгивая с подоконника, и ударил, не пощечиной, как обычно, а кулаком. Что-то хрустнуло, побежало по губе, и Топа, сглотнув кисловатую слюну, потеряла сознание.
– А ты крут!
– Для достоверности, – пояснил Миша, оттягивая неподвижное тело от окна. Потом вытащил из-за пазухи ствол, передернул затвор.
– А это на кой? Ты ж клялся, что без мокрухи, ты…
– Умолкни, – шикнул Миша. – Мало ли…
– Ребята, – из темноты раздался строгий и насмешливый голос. – Шли бы вы отсюда.
– Твою ж… – выругался низкий, отступая к окну, а Миша, повернувшись на голос, нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела разорвал тишину дома, в следующее мгновение он словно бы раздвоился, и Миша, согнувшись пополам, выронил пистолет.
