Когда Минни Мерсер села в кресло, где недавно сидела Глэдис Марш, очевидно, все трое присутствующих поразились контрасту между ними. Мисс Мерсер выглядела не только больной и усталой, но и хрупкой, что слегка насторожило старшего инспектора. В ее глазах застыло горестное выражение. Она сложила руки на коленях и откинулась на высокую спинку кресла.

Лэм тоже откинулся назад, поза его была непринужденной, тон спокойным. Он явно не хотел волновать мисс Мерсер.

– У меня к вам всего несколько вопросов, – сказал инспектор, когда она вошла в комнату. Подождал, пока она усядется, и спросил:

– Давно вы живете в Леттер-Энде?

Ответом было еле слышное:

– Да.

– Двадцать пять лет?

– Да.

– Никогда не думали о том, чтобы съехать?

Еще более тихое:

– Нет.

– Однако теперь съезжаете – или, скажем, собирались съезжать перед смертью миссис Леттер?

– Да.

– Почему?

Она сцепила руки.

– Миссис Леттер делала другие приготовления.

– Она вас предупредила.

Возможно, в его резкости была определенная цель. Щеки мисс Мерсер слегка покраснели. Она ответила со спокойным достоинством:

– Это не совсем так. Миссис Стрит и я делали вдвоем всю домашнюю работу, так как нанять штат слуг трудно. Это была временная договоренность. Миссис Леттер… – произнося имя, Минни слегка запнулась, – миссис Леттер удалось найти дворецкого и двух горничных.

Лэм проницательно посмотрел на нее.

– Вы не ответили на мой вопрос, так ведь? Позвольте спросить по-другому. Миссис Леттер попросила вас съехать или это ваше решение?

Со щек мисс Мерсер исчез легкий румянец. На совершенно бледное лицо смотреть всегда жутковато. Минни разжала губы, чтобы заговорить, и сжала их снова.

– Ну что, мисс Мерсер?

Теперь она нашла слова:

– Моя работа здесь была окончена.

– Да, – сказал Лэм, – понятно. Вернемся слегка назад – каким было ваше положение здесь до женитьбы мистера Леттера?

– На это непросто ответить. Я заботилась о доме. Я… до того, как миссис Стрит вышла замуж, а мисс Уэйн уехала работать на войну… я… в доме были две девочки… им нужен был кто-то после смерти их матери…

– Вы заняли место миссис Уэйн?

Голос мисс Мерсер потеплел:

– Это было невозможно. Я делала, что могла.

– Можно сказать, что вы вели дом и заботились о двух девочках?

– Да, пожалуй.

– Но вы получали жалованье.

Румянец на ее щеках быстро выступил и быстро исчез.

– Да.

– У вас имелись какие-то личные средства?

– Нет.

– Было у вас на примете другое место?

Она покачала головой.

– Какое жалованье вы получали?

– Шестьдесят фунтов – после смерти миссис Уэйн.

Фрэнк Эббот бросил быстрый взгляд на шефа. Шестьдесят фунтов в год – во время войны, когда зарплаты и жалованья так выросли!

Лэм бесцеремонно сказал:

– Это очень мало. Вы не думали попросить о повышении?

– О, нет!

Если бы кто-нибудь взглянул на мисс Сильвер, то заметил бы, что она хмурится, и губы ее неприязненно сжаты. Она с трудом сдерживалась. Она относилась к старшему инспектору с немалым уважением, но иногда ему недоставало тактичности. Мисс Мерсер леди. С леди так не разговаривают. Подобно Давиду в псалмах она не открывала уст своих, но ей было горько и мучительно.

Лэм, не догадываясь об этом, продолжал допрос:

– Тогда, как я понимаю, вы не скопили денег.

– Нет.

– Вы не ожидали перемен?

Она ответила кротким, усталым голосом:

– Перемен не ожидаешь, но они приходят.

Лэм кивнул:

– Это возвращает нас к началу разговора. Я хочу знать, кто предложил эту конкретную перемену. Миссис Леттер или вы?

– Миссис Леттер. Я этого ожидала.

– Понятно. Но мистер Леттер считал, что перемены хотели вы. Кто ему это сказал? Миссис Леттер?

– Да.

– Вы не разубеждали его?

Мисс Мерсер покачала головой.

– Расстраивался он из-за вашего ухода, просил вас остаться? Вы позволили ему думать, что хотите уйти. Почему?

Она очень кротко ответила:

– Так было лучше всего. Я не могла оставаться, раз миссис Леттер хотела, чтобы я ушла. Я не хотела, чтобы из-за меня возникали осложнения.

– Понятно, вы не хотели быть причиной ссоры. Вот в чем дело. Они часто ссорились?

– Нет-нет.

– Но вы думали, что могут поссориться из-за вас?

– Я не хотела создавать никаких осложнений.

Лэм подался вперед.

– Мисс Мерсер, вы знаете, что произошло ночью в понедельник – Глэдис Марш разнесла это по всему дому. Знаете, что миссис Леттер вошла в комнату мистера Энтони, и муж застал ее там. Я бы хотел узнать, когда вы об этом услышали и кто вам это сказал.

Костяшки на ее сцепленных руках побелели. Минни тоже подалась вперед.

– Мне сказал мистер Леттер. Я услышала, как ходят люди, и выглянула из своей комнаты. Увидела, что он возвращается. Подумала, что что-то случилось. Он повернулся и увидел меня. Сказал мне, что произошло.

– Как он выглядел?

– Потрясенным… – Голос ее оборвался. Через несколько секунд Минни заговорила снова: – Я довела Джимми до его комнаты, потом спустилась, приготовила чаю. Принесла ему и заставила выпить. – Она посмотрела прямо на старшего инспектора. – Он не был в гневе… был просто… убит горем.

– Долго вы пробыли у него?

– Не очень. Я надеялась, что он уснет.

– Так, переходим ко вторнику. У вас был разговор с ним во вторник?

– Его не было дома весь день.

– Но вечером он пришел домой. Разговаривали вы тогда с ним – часов в семь вечера, когда он зашел к вам и попросил чего-нибудь снотворного?

Глаза ее расширились. Через несколько секунд Минни ответила:

– Я дала ему аспирина – две таблетки. Он никак не мог заснуть.

– Да, мы это знаем. Он зашел к вам около семи, так ведь? Будьте добры, расскажите, что произошло между вами.

В ее расширенных глазах появилось выражение памятной душевной боли. Мисс Мерсер постаралась говорить громче, но голос все равно звучал очень тихо:

– Джимми вошел – его не было весь день. Он был очень… расстроен. Попросил чего-нибудь снотворного.

– Так.

– У меня есть – то есть была – в комнате небольшая аптечка… Инспектор забрал ее…

– Да, мы знаем.

– Если требуется какое-то лекарство, все приходят ко мне. Вот почему пришел мистер Леттер. Я дала ему две таблетки аспирина.

– Но ведь это не все, что там происходило, так ведь? – Лэм оглянулся на Фрэнка. – Можешь зачитать показания миссис Марш по своей стенограмме?

– Да, сэр.

Минни Мерсер сделала легкий, дрожащий вдох.

Фрэнк Эббот начал читать ничего не выражающим голосом. Минни слушала, потому что была вынуждена. Закрыть уши она не могла. Она узнавала, что все, сказанное ею и Джимми, подслушала Глэдис Марш. Она не могла ни выключить сознание, ни выгородить Джимми. Это походило на раздевание донага. Комната заполнялась легкой, трепетной дымкой. Голос сержанта Эббота доносился словно бы издалека. Наконец он утих.

Старший инспектор спросил:

– Это верное сообщение о том, что произошло между вами и мистером Леттером?

– Думаю, что да…

Услышав эти слова, Минни поняла, что произнесла их.

– По существу это верно? Он подошел к аптечке, достал пузырек с таблетками морфия, и вы сказали: «Нет-нет – это морфий! Нельзя его принимать – это опасно»?

– Да.

– А он ответил: «Мне бы лишь заснуть, а там хоть совсем не просыпаться»?

– Да.

– Так, мисс Мерсер, что вы сделали с этим пузырьком?

– Поставила обратно в аптечку.

– Был он на своем обычном месте, когда мистер Леттер вынул его?

– Он отвернулся от аптечки с пузырьком в руке.

– Миссис Марш говорит, вы сказали что-то о том, что пузырек был не на своем месте.

Мисс Мерсер невыразительно посмотрела на него.

– Не помню, что говорила. Наверно, подумала, что Джимми взял пузырек с передней части полки. Он не должен был там стоять.

– Откуда у вас морфий?

– От моего отца – он был врачом. Перебравшись сюда, я взяла с собой аптечку. В ней имелся пузырек с таблетками морфия.

– Знали вы, что морфий концентрированный и таблетки могут быть опасными?

– Да.

– Вы хранили их в незапертой аптечке, где они были доступны кому угодно?

– Нет, аптечку я запирала.

– Она была не заперта, когда к ней подошел мистер Леттер?

– Да. Я доставала оттуда кольдкрем для миссис Стрит.

– Но, как правило, вы держали аптечку на запоре?

– Да.

– Где вы хранили ключ?

– На связке.

– А где держали связку?

– В коробке для носовых платков, в ящике туалетного столика.

Лэм хмыкнул:

– И, наверно, все в доме знали, где вы ее держите.

Минни негромко сказала твердым голосом:

– Никто в доме не полез бы в мой ящик и не взял бы мои ключи.

– Ну, это еще неизвестно. И вы не знаете, где стоял пузырек с морфием, когда его нашел мистер Леттер. Но, думаю, знаете, где ему положено было находиться.

– Да. В глубине полки есть картонная коробка. Пузырек должен был находиться в ней.

– Уверены?

– Да, совершенно уверена.

– Вы поставили его туда, когда возвращали в шкафчик?

– На этот раз – нет.

– Объясните, почему.

Минни заколебалась, но не мучительно, скорее в неуверенности.

– Думаю… хотела побыстрее дать что-нибудь мистеру Леттеру. Подумала, что осмотрю пузырек после его ухода. Я оставила его на передней части полки.

– Почему вы хотели его осмотреть?

– Подумала… мне показалось… – Она не договорила.

– Продолжайте.

Минни жалобно посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Я не могу быть уверена.

– То есть у вас создалось какое-то впечатление, но вы не были уверены, что оно верное. Так?

Она немного успокоилась и ответила:

– Да.

– Может быть, расскажете об этом впечатлении. В чем оно заключалось?

– Я подумала, что таблеток в пузырьке стало меньше.

Лэм вытянул губы так, будто собирался свистнуть.

– Стало меньше? Как вы могли определить?

– Я потом посмотрела – и засомневалась. После смерти отца я не касалась этих таблеток. На тех пузырьках, где хранились опасные лекарства, он писал количество таблеток на приклеенной ко дну полоске бумаги. Всякий раз, беря оттуда таблетку, он зачеркивал старое число и писал новое, поэтому всегда знал, сколько таблеток оставалось в пузырьке. Я хотела сосчитать таблетки, убедиться, что они не тронуты, но когда взглянула на полоску бумаги, она была так испачкана, что не прочесть.

– Что вы сделали с пузырьком после этого?

– Поставила обратно в картонную коробку.

– Заперли аптечку и убрали ключи?

– Да.

Лэм подался вперед.

– Мисс Мерсер, мог мистер Леттер взять оттуда несколько таблеток так, чтобы вы не видели?

Минни отшатнулась так, словно он ее ударил. И ответила: «Нет!» не только голосом, но и всем телом.

– Нет, нет! О, нет! – А затем: – У него возможности не было. Джимми пошел к аптечке, я за ним. Я видела, как он вынул из аптечки руку с зажатым в ней пузырьком. Нет, не было ни малейшей возможности.

Лэм отпустил ее.

Когда за Минни закрылась дверь, он сказал:

– Интересно, сама она это придумала, или ей подсказал мистер Джимми Леттер.

Мисс Сильвер покашляла.

– Очевидно, вы имеете в виду намек мисс Месер, что во вторник вечером, когда она и мистер Леттер брали пузырек, там недоставало нескольких таблеток.

Лэм издал отрывистый смешок.

– Вы можете назвать это намеком, я могу назвать попыткой обмануть нас. Не уверен, что назову так, но мог бы. С какой стороны ни посмотреть, это разумно. Мне хотелось бы знать, кто тут проявил ум. При взгляде на них не подумаешь, что мистер Леттер или мисс Мерсер способны подставиться сами или подставить других. Конечно же, сразу бросается в глаза – она на все готова, чтобы отвести от него подозрение. Я бы хотел только, чтобы еще кое-что так же бросалось в глаза. Но если мисс Мерсер ненамного умнее, чем кажется, то не придумала бы ход с исчезновением таблеток. Это умно, и она умно это подала – не переигрывала. Знаете, мне с самого начала казалось, что тут руководит всем кто-то мозговитый. Если мисс Мерсер не придумала это сама, я бы хотел знать, кто.

Мисс Сильвер укоризненно покашляла.

– А не хотите рассмотреть возможность того, что она говорила правду, старший инспектор?