Мисс Сильвер собрала вязанье и вышла, оставив их за этим занятием, но старший инспектор почти сразу же последовал за ней. Когда она оглянулась и увидела его, Лэм, по ее мысленному выражению, состроил гримасу, подошел к двери гостиной, открыл ее и жестом пригласил мисс Сильвер войти. Закрыв за ней дверь, спросил доверительным тоном:

– Ну, что об этом скажете?

Мисс Сильвер стояла, держа в руках новую сумку для вязанья, которую племянница Этель прислала ей в июле на день рождения – вместительную, из мебельного ситца с изображениями жимолости и колибри. Этой сумкой восхищалась не только она сама, но и кое-кто из давних ее подруг. Наверху ее, там, где расходились оборки, проглядывала светло-желтая подкладка. Чуть помедлив, мисс Сильвер ответила:

– Думаю, миссис Мэнипл говорила правду.

Лэм кивнул:

– Я тоже. Не вижу, зачем иначе ей вообще было что-то говорить. Шутка глупая, за которую, кстати, можно попасть под арест. Я бы немедленно арестовал ее, если бы думал, что миссис Леттер отравила она. Но я совершенно уверен, что она этого не делала.

– Согласна.

– Прежде всего миссис Мэнипл не призналась в ипекаке, если бы дошла до морфия – разве что решила во всем сознаться. Это у меня первая причина решить, что она этого не делала. Вторая более основательная. Кухарка убедила меня, сказав, что ни за что не рискнула бы жизнью мистера Леттера. Судя по всему, ни варившая кофе кухарка, ни мисс Джулия Уэйн не могли устроить так, чтобы кто-нибудь взял определенную чашку. Когда чашки брали, в комнате их не было. Значит, убийцей являлся либо тот, кому было не важно, кто отравится, что абсолютно нелепо, либо кто-то находившийся в комнате и имевший возможность сделать так, чтобы чашка с отравленным кофе досталась тому, кому предназначена. Значит, это кто-то один из троих – миссис Стрит, мисс Мерсер и мистер Джимми Леттер.

Мисс Сильвер кивнула:

– Относительно фактов я с вами согласна.

Лэм добродушно рассмеялся.

– Вот и чудесно! Не помню, когда вы соглашались со мной в последний раз. Век живи, век учись, как говорится.

Мисс Сильвер чуть отстраненно кашлянула.

– Я могу соглашаться с вами относительно фактов, но не принимать выводов, которые вы из них делаете.

Инспектор засмеялся снова.

– Ну да – мистер Леттер ваш клиент, так ведь? Вы не признаете, что это сделал он. Значит, остаются миссис Стрит и мисс Мерсер. На ком остановите свой выбор? Обеих выгоняли из дома, где они прожили двадцать пять лет – если возраст миссис Стрит не меньше. И у последней есть муж, которого она поселила бы здесь, если бы миссис Леттер не возражала. Таким образом, мотив есть у обеих, только не знаю, согласятся ли с этим присяжные. Нет, боюсь, положение у вашего клиента неважное. Скажите, а что думаете вы сами? Будьте откровенны.

Мисс Сильвер обратила на него невозмутимый взгляд.

– Пока что никакого мнения у меня нет.

Она вышла в коридор, улыбаясь своим мыслям. Она собиралась поговорить с Джулией Уэйн, но решила, что с этим можно повременить. Казалось, предоставляется отличная возможность для разговора с судомойкой Полли Пелл, довольно робкой девушкой – она постоянно находится на побегушках у миссис Мэнипл, и потому к ней непросто найти доступ.

Мисс Сильвер пошла в кладовую для провизии и сразу же поняла, что не застанет там Полли одну. Дверь в кухню была приоткрыта, и высокий голос Глэдис Марш был слышен отчетливо:

– В газетах появятся мои фотографии – вот увидишь.

Как леди мисс Сильвер сожалела о профессиональной необходимости. Леди не подслушивают, но иногда подслушать очень полезно. В профессиональной деятельности она без колебаний пользовалась такой возможностью. Взяв стакан, мисс Сильвер подошла к крану для питьевой воды. Услышанное она нашла очень интересным.

Осторожно заглянув за дверь, мисс Сильвер увидела Глэдис Марш, сидевшую, свесив ноги, на углу кухонного стола. В руке она держала чашку чая. Полли видно не было. Послышался ее неуверенный тихий голос:

– Мне бы этого не хотелось.

Глэдис шумно отпила из чашки.

– А вот мне хочется. Понаблюдай за мной и увидишь. Двое репортеров уже подходили ко мне, но я себе цену знаю. Я им так и сказала. Я выложила все, что мне известно, инспектору Лэму из Скотленд-Ярда – вот что я сообщила им. И он сказал, что меня вызовут на дознание и чтобы я никому ничего не говорила, поэтому я буду молчать. «Посудите сами, – говорю, – почему вы должны получать деньги за мой рассказ? Я сама могу написать все, разве нет?» А наглый с рыжими волосами – они все наглые, но этот особенно – спрашивает: «Неужели тебя писать научили?», а я отвечаю: «Да, слово “Нахальство” и еще кое-что». Он заявил: «Не сомневаюсь!» – и сделал два снимка. Только я ему ничего не сказала, разве что про дом, про семью, что миссис Леттер нравилась мужчинам и все такое. А если хотят чего-то еще, пускай платят деньги – эти не захотят, так другие найдутся.

Полли что-то тихо произнесла. Глэдис допила чай и потянулась за чайником.

– Да брось ты! Надо же порадоваться жизни в молодости. Подумай, нет ли чего, что ты могла бы сообщить полицейским и получить вызов на дознание? Это будет дело, интересное только для деревни, но когда дойдет до суда…

Голос Полли прозвучал испуганно:

– А кого будут судить?

– Не знаю. Но могу догадаться. А ты?

– Как тебя понять?

Глэдис засмеялась и заболтала ногами.

– Кто следил за ней и застал ее в комнате мистера Энтони? Кому достанутся большие деньги после ее смерти? Миссис Леттер сама мне сказала утром в среду, что не останется здесь при том, как пошли дела, и первым делом по приезде в город изменит завещание. Она и меня бы взяла с собой. Господи – какая была возможность!

– Мне бы не хотелось жить в Лондоне.

– Ну и дура! Сама не знаешь, что для тебя хорошо. И я не знала, когда вышла за Джо Марша и обрекла себя на жизнь в такой дыре.

– Ты… ты не любила его?

Глэдис рассмеялась. Надо же, подумала мисс Сильвер, до чего неприятный смех.

– Любила! После болезни я осталась без работы, а он получал хорошие деньги. Дурой была. Но раз я теперь одна из главных свидетелей в громком деле об убийстве, то у меня наверняка появятся десятки предложений! Я бы смогла выбирать, выйти за богатого и жить припеваючи, если бы не была привязана к Джо. Правда, сейчас можно развестись – это утешает. Найду мужа получше Джо, этот процесс меня прославит.

– Не следует так говорить.

Глэдис снова засмеялась. Ее смех подействовал на нервы мисс Сильвер.

– Ах, не следует, вот как? Погоди же, Полли Пелл, увидишь! Я могла бы сказать еще кое-что, но пока не буду. Приберегу, чтобы произвести впечатление, понимаешь?

– Ты о чем?

– О том, что могу отправить кое-кого на виселицу, если захочу, а я захочу, не сомневайся. Кое-кто из этого дома будет болтаться в петле за то, что сделал, и петлю на его шее затяну я. Во всех газетах появятся мои фотографии, все заговорят обо мне. Эти репортеры меня вовсю распишут. «Златовласая, голубоглазая Глэдис Марш» – вот такой буду я в одних статьях, а в других – «красавицей-блондинкой». Вот увидишь, обо мне будут писать в новостях, и не будь я Глэдис Марш, если этим не воспользуюсь. Не хочешь оказаться на моем месте?

Голос Полли обрел резкость:

– Ни за что не хочу!