Жизнь была бы гораздо проще, если б ее можно было выстраивать, как в пьесе или в романе, где опускается занавес или заканчивается глава, и действие или повествование можно возобновить по прошествии нескольких дней, недель или даже лет. Однако в реальной жизни таких перерывов не бывает. Что бы ни произошло вчера, требуется встать, одеться, вытерпеть семейный завтрак и мужественно встречать предстоящее. Если бы Джулия могла опустить занавес перед разговором с миссис Мэнипл и снова поднять его после разговора с нею, она встретила бы день с более легким сердцем. Но раз это нужно сделать, она это сделает. И чем скорее, тем лучше.

Никому не хотелось медлить за завтраком. С прибытием почты общая подавленность заметно усилилась. Джимми вскрыл длинный конверт со своим именем, опустил взгляд и удивленно произнес: «Она завещала мне все эти треклятые деньги». После этого посидел, глядя в пространство, потом отодвинул назад стул и вышел.

Старший инспектор и сержант Эббот, появившись, первым делом провели разговор с ним в кабинете, чуть позже к ним присоединилась мисс Сильвер, и после того как Джимми с жалким видом вышел, осталась там.

После завтрака Джулия убрала и вымыла посуду, отправила Энтони прогуляться с Джимми по саду, а потом пошла на кухню с таким чувством, словно собиралась присутствовать при казни.

Она нашла миссис Мэнипл взвешивающей ингредиенты для пудинга, ей помогала Полли. Видимо, пудингу предстояло быть каким-то особенным, потому что Мэнни, как правило, ничего не взвешивала, просто смешивала масло, муку, молоко, яйца и все прочее с поразительной небрежностью, и результат оказывался превосходным.

– Ага, миссис Мэнипл, – сказала Полли и подала лимонную эссенцию.

Джулия с тяжелым сердцем вошла.

– Мэнни, может Полли пойти наверх, оказать там помощь? Кажется, мисс Минни дурно провела ночь, боюсь…

– Вот-вот свалится, – сказала мисс Мэнипл. – Полли, ступай наверх, посмотри, что можешь сделать. Здесь я сама со всем управлюсь. До одиннадцати тебе тут делать нечего, поэтому подмети полы в спальнях, а мисс Элли вытрет пыль.

Стол находился перед широким окном, выходящим на мощенный камнем двор, посреди которого рос очень старый каштан. Джулия стояла, глядя на дерево. У него была своя история. В его ветвях прятался роялист Леттер, когда круглоголовые Кромвеля искали его по всему дому. В деревне все знали, что он вернулся раненым, но никто его не выдал. Старая история…

Джулия отвернулась от окна и увидела, что миссис Мэнипл проницательно на нее смотрит.

– Ну, мисс Джулия, в чем дело? Говорите сразу. Вы пришли не из-за Полли, правда ведь?

– Правда, Мэнни.

– И нечего принимать такой вид, будто мы на собственных похоронах. Есть такие, без кого можно обойтись, ничего о них не скажу, только не вижу причины нам с вами выплакивать глаза.

– Мэнни, не надо!

Миссис Мэнипл месила в миске тесто. Ее сильные руки были в муке. Рукава своего сиреневого ситцевого платья она закатала выше локтей. Платье с маленьким отложным воротником доходило до горла и было застегнуто спереди на крючки – по моде времен, когда она только поступила на службу. Большой передник с тесемками был завязан на бантик позади того, что некогда являлось талией. Волосы ее до сих пор были очень густыми. Они поднимались спереди и были закручены на затылке в большой узел. Тронутые сединой, они бы курчавились, если бы она позволяла. Черные брови под ними придавали очень решительный вид черным глазам. Мэнни с вызовом взглянула на Джулию.

– Ну, мисс Джулия, какой смысл об этом говорить? Я не одобряю, как и вы, когда дурно говорят о мертвых, пусть даже для этого и есть причина, но и крокодиловы слезы лить не хочу, мне это не свойственно, сами знаете. И незачем приходить ко мне со словами «Не надо, Мэнни!».

Джулия взяла себя в руки. Не стоило вспоминать, сколько раз она наблюдала, как Мэнни разбивает яйца, чистит изюм и смазывает маслом формы, как сейчас, выкладывая новости и всевозможные случаи с деревенскими жителями. В этом не было смысла. Она поймала себя на том, что произносит свою мысль вслух:

– В этом нет смысла, Мэнни.

Мисс Мэнипл встряхнула головой:

– И не будет, если станете смотреть на это так, как сейчас на меня! Я всегда говорила, что у вас с раннего детства был самый бередящий душу взгляд. И я не поблагодарю вас, мисс Джулия, поскольку в доме достаточно дел и без того, чтобы портить мне своим взглядом пудинг.

Говоря это, Мэнни укладывала тесто в смазанную маслом форму. Покончив с этим, поставила ее в духовку. Потом подошла к раковине, пустила холодную воду, вымыла руки и вытерла их полотенцем на ролике за дверью.

Джулия, не двигаясь с места, ждала ее возвращения.

– Мэнни, в этом нет смысла. Я пришла поговорить с тобой.

Круглые, румяные щеки миссис Мэнипл покраснели еще больше.

– И что вы собирались сказать, мисс Джулия?

– Думаю, ты знаешь.

– А я думаю, что лучше сказать это напрямик, и все тут. Терпеть не могу намеков, я ими не говорю, и вы тоже не говорили. Поэтому, если вам есть что сказать, говорите прямо!

– Ладно, скажу. Полицейским нужно сообщить о приступах рвоты, которые были у Лоис. Нужно сказать, что ты давала ей ипекакуану.

Лицо миссис Мэнипл стало лиловым. Ее блестящие черные глаза упорно смотрели на Джулию.

– И кто им это скажет?

Джулия не хотела отводить взгляд. Она не знала, как побледнела, но взгляда не отвела. И ответила:

– Они должны знать.

Миссис Мэнипл подошла к столу и твердо закрыла крышкой ларь с мукой.

– Ну, так можете сказать им, если считаете, что в доме еще мало беспокойств. То, что я давала ей, связано с ее смертью не больше, чем индейка, которую мы ели на Рождество. И вы прекрасно знаете – капелька ипекакуаны не повредила бы даже ребенку – и последняя была за неделю до ее смерти! Идите, скажите им, дорогая моя, чем скорей, тем лучше! Я не прошу вас молчать.

Джулия сказала другим тоном:

– Они думают, что ее отравил Джимми…

Миссис Мэнипл выронила ложку. Та со стуком упала в миску для замешивания теста, но Мэнни не обратила на это внимания.

– Как они смеют!

– Думают, что Джимми. Ты знаешь, что они поссорились.

– Как может кто-то не знать, если в доме Глэдис Марш – разбалтывает всем то, чего я не повторю, вы это знаете не хуже меня. Что госпожа, что служанка, обе бесстыжие!

Джулия спокойно заговорила:

– Полицейские знают, что произошло в ту ночь, когда здесь был Энтони. Они считают, что в связи с этим у Джимми появился мотив. Думают, что у него был и другой мотив. Сегодня утром он получил копию завещания Лоис от ее адвоката. Она оставила ему большие деньги. Джимми ничего не знал о завещании, но полицейские ему не верят. Мэнни, это очень опасно – они действительно могут решить, что он отравил ее.

Миссис Мэнипл громко, возмущенно воскликнула: «Ну и дураки!» Потом стала опускать рукава и застегивать крючки на запястьях.

– Если меня арестуют, позаботиться об обеде придется вам. В кашу можно положить холодное мясо, овощами займется Полли. Под духовкой огонь слабый, пудинг не трогайте. А когда придет булочник, скажите Полли, пусть возьмет две свежие и одну черствую.

– Мэнни…

– Ну, что еще? Я делаю то, что вы хотели, так ведь? Похоже, пора, чтобы кто-то сказал этим полицейским: пусть не стараются быть большими дураками, чем есть. Надо же – мистер Джимми! Да ведь, как ни жаль, стоило ей захотеть, и он лег бы на раскаленные угли, чтобы она прошла по нему! – Мэнни твердо положила руку на плечо Джулии. – Не волнуйтесь, дорогая моя, я ни за что не поверю, будто мистеру Джимми может что-то грозить из-за, скажу прямо, дурной женщины, у которой не было сердца, как нет ядра в гнилом орехе. Приготовьте себе чашку хорошего чая и не волнуйтесь. И не пускайте эту Глэдис Марш в мою кладовую. Скорее всего, она попытается залезть туда, когда я не вижу, а я не потерплю этого, и все тут!