Глава шестая
Бегство Митци

Мой рассказ о смерти Джона Уотерхауса и что за этим последовало, конечно, похож на детективную историю. Но не совсем. Потому что тут нет детектива как центральной фигуры, который ведет расследование, за игрой ума которого читатель должен следить. У меня все не так. Расследование вела полиция, но я понятия не имел, что там происходило в головах у местных, а уж у сотрудников Скотленд-Ярда и подавно.

Центральной фигурой в моем повествовании, я думаю, является сам Джон. В любом случае у меня нет желания претендовать на это место. Я всего лишь незначительный персонаж этой трагедии, случайно оказавшийся ближайшим соседом Джона. И пытаюсь рассказать свою историю так объективно, как могу. Думаю, у меня есть на это право, поскольку, как это ни странно, никто из официальных дознавателей даже не приблизился к разгадке тайны смерти Джона. Это сделал я, анализируя обстоятельства трагедии и характеры персонажей, в ней участвующих. Впрочем, как это получилось, вы узнаете в конце.

Итак, мы остановились на том, что я обнаружил пропажу флакончика. Через десять минут все прояснилось.

– Послушай, дорогой, – сказала Френсис, когда я спросил, не знает ли она, куда подевался флакончик, – и слушай внимательно, потому что я повторять не собираюсь. Ты положил флакончик не туда, понимаешь? Думал, в тот ящик, но ошибался, потому что его там нет. Наверное, потом переложил в другое, более надежное место. И забыл. Теперь хоть убей не можешь вспомнить. Не расстраивайся, такое бывает. К тому же, я думаю, это к лучшему, потому что сейчас ты не можешь передать его полицейским.

Я посмотрел на жену.

– Френсис, ты берешь на себя большую ответственность.

– Я не боюсь ответственности.

– Но почему его не надо передавать полицейским?

– А если там мышьяк?

– Конечно, он там, где же еще? Полицейские обыскали дом Джона от чердака до подвала. Мышьяк не нашли. Значит, он во флакончике.

– Вот именно. А это означает гибель Глена как доктора. Ты этого хочешь? Чтобы его арестовали за убийство? Да, Глен допустил преступную халатность и заслуживает наказания, но не таким же способом. Если флакончик все же найдется, но много позднее, я сделаю анализ содержимого и покажу результат Глену. Сознание, что он по халатности убил одного из близких друзей, будет для него вполне достаточным наказанием.

– Да, – проговорил я задумчиво, – но все не так просто. Почему ты думаешь, что он не всыпал туда мышьяк намеренно?

– Что?! – Френсис вытаращила на меня глаза.

– Я хочу сказать, что в халатность Глена не верю. Он держит яды в специальном шкафу, который стоит в стороне, в самом углу. А ингредиенты лекарств совсем в другом месте. Перепутать их невозможно. Ты знаешь, какие слухи давно ходят по деревне? Что Глен не прочь занять место Джона. Что он положил глаз на Анджелу, вернее, на ее деньги, когда она овдовеет. Представляешь, как ему было бы легко избавиться от Джона? Отравить, а затем выдать заключение, что смерть наступила от диареи.

Глаза Френсис почти вылезли из орбит.

– Ты понимаешь, что говоришь, Дуглас?

– Понимаю, понимаю, дорогая, – заверил я ее. – Я знаю Глена и знаю, что это невозможно. Но полиция вполне может принять эту версию. С их точки зрения, это весьма логично. Второй вариант – мышьяк в лекарство подсыпала Анджела из каких-то своих тайных запасов. Так что нам лучше не вмешиваться.

– Конечно, не нужно, – тут же согласилась Френсис. – И поэтому помни, Дуглас, ты забыл, куда спрятал флакончик. А вспомнишь, только когда я тебе скажу. Обещаешь?

Да, некоторые мужья меня осудят, но если жена в два раза умнее тебя, то это следует признать и не стыдиться. А что тут такого? Надеюсь, Френсис тоже признала бы без стыда, что я в два раза, а может, и больше, сильнее ее. Так что я пообещал. И надеюсь, правильно сделал.