5
Честно говоря, трудно сказать человеку в лицо, даже если он вам неприятен, что общаться с ним вам хочется меньше всего.
– Вообще-то, – ответил я, замявшись, – я зашел сюда просто так, подождать, пока освободится Анджела.
– О, Анджела, да, она занята. С полицейскими.
– Их только что выпроводил доктор Брум, – сообщил я не без злорадства.
Сирил слегка покраснел.
– Вы, я вижу, принимаете слишком близко к сердцу дела вдовы моего брата.
– Естественно. Мы были очень дружны с семьей вашего брата, с ним и его женой. – Затем я не удержался и добавил: – И мысль, что она могла его отравить, нам кажется абсурдной.
– Я не удивляюсь, – спокойно ответил Сирил.
– А то, что вы для подтверждения своих вздорных подозрений взялись перехватывать ее письма и вскрывать, так это вообще хамство.
Представляете, Уотерхаус даже не рассердился. Я не встречал человека, который бы умел так держать себя в руках.
– Вы резки, мистер Сьюэлл, и я вас понимаю, – произнес он на удивление мягко.
– Иногда прямота помогает разрядить атмосферу.
– Думаю, вы правы. В таком случае отвечу вам столь же прямо. Я подозревал вдову моего брата в том, что она его отравила, и продолжаю подозревать. И любые меры, которые могут доказать ее вину или оправдать, считаю приемлемыми. Своих убеждений я не скрывал ни от Анджелы, ни от полицейских.
– Вы их сформировали сразу же, как только узнали о смерти брата?
Странно, но я тоже успокоился, и мы сейчас говорили так, как будто обсуждали погоду.
Уотерхаус поразмышлял.
– Не совсем так. Однако как только я ознакомился с обстоятельствами его смерти, моментально возникло подозрение, которое постепенно перешло в убеждение. Я не успокоюсь, пока его не докажу или опровергну. Это меня оправдывает.
– То есть вы убеждены, что вашего брата убили?
– Убежден.
– И это дело рук Анджелы?
– Если откровенно, я не сильно верю в ее непричастность.
Я почувствовал, что спокойствие меня покидает.
– Только потому, что у нее, по вашему мнению, был мотив?
– А разве этого не достаточно? А кроме того, вы помните, я упоминал флакончик с лекарством? Его до сих пор не нашли. Анализ содержимого этого флакончика многое бы прояснил.
Он был прав, и это следовало признать. Я тоже так думал. Но предположим, в этом ужасном флакончике найдут мышьяк. Что помешает полиции и Уотерхаусу утверждать, что его подсыпала туда Анджела?
Как будто догадавшись, о чем я думаю, Сирил вдруг сказал:
– Кстати, мистер Сьюэлл, на вашем месте я бы посоветовал Анджеле взять себе другого доктора.
– Почему?
– Потому что, во-первых, я Бруму не доверяю, а во-вторых, это лучше сделать раньше, чем у него начнутся неприятности.
– Довольно инсинуаций! – возмутился я. – Напомню, что, несмотря на все ваши усилия, Анджела пока остается хозяйкой этого дома, и не пора ли вам перестать злоупотреблять ее гостеприимством? Переезжайте в гостиницу и плетите оттуда козни сколько хотите.
– Позвольте мне в этом обойтись без ваших советов, – холодно произнес он. – Не думайте, что мне самому приятно здесь находиться, но я чувствую, что для установления истины это необходимо. Прошу учесть, что я единственный, кто защищает интересы Джона.
– Браво, мой дорогой защитник, – донесся бесстрастный голос из дверного прохода. Ну разумеется, это был Глен. Он продолжил, не меняя тона: – Извините, но, как доктор вдовы вашего брата, я вынужден констатировать, что ваше присутствие здесь крайне нежелательно, поскольку сильно подрывает ее и без того истощенную нервную систему. А то, чем вы до сих пор занимались в этом доме, с успехом продолжит полиция.
Я в первый раз увидел, как Сирил Уотерхаус сильно покраснел.
– А если я выражу вам недоверие как доктору и откажусь уходить, что тогда?
Глен повеселел.
– Тогда я посоветую Анджеле нанять пару крепких парней из местных, чтобы выбросить вас отсюда. А сам запишусь в эту компанию добровольцем. – Он на секунду замолк, в упор глядя на Сирила. – А теперь отправляйтесь наверх и собирайте вещи. И не глупите.
Уотерхаус зло посмотрел на нас и вышел.
– Вот так надо разговаривать с этим человеком, – назидательно проговорил Глен.
Я решил, что пора идти домой.
По дороге я обдумывал разговор с Уотерхаусом. Да, флакончик скрывать больше нельзя. Со мной либо сегодня, либо в крайнем случае завтра захотят побеседовать полицейские. Потому что я свидетель начала болезни Джона. Вот тогда я им флакончик и передам.
Придя домой, я сразу поднялся наверх и открыл ящик, где был спрятан флакончик под стопкой носовых платков.
Носовые платки были на месте, а вот флакончик пропал.