Джордж Рэттери вернулся в гостиную, где остальные пили кофе.

– Феликс, – обратился он к бородатому круглолицему мужчине, который задумчиво наблюдал, как кусок сахара в ложке медленно растворяется под воздействием горячей воды, – мне придется ненадолго отлучиться. Яхта готова? Буду ждать вас у причала через четверть часа.

– Хорошо, торопиться некуда.

– Ты написал завещание, Джордж? – спросила Лина Лоусон.

– Именно завещанием я и хотел заняться, просто счел невежливым упоминать об этом вслух.

– Позаботьтесь о нем, Феликс, – сказала Вайолетт Рэттери.

– Еще чего, я сам о себе позабочусь! Я не младенец!

– Можно подумать, – мягко заметил Феликс Лейн, – что мы с Джорджем собираемся переплыть Атлантику на каноэ. Я верну вам его в целости и сохранности, если он будет выполнять мои команды и не затеет бунт посредине реки.

Губы Джорджа под пышными усами обиженно надулись.

– Не волнуйтесь, я буду пай-мальчиком. И тонуть не намерен, хотя, по мне, ваша вода только и годится, чтобы виски разбавлять. Не забудьте надеть капитанскую фуражку, Феликс, я приду через пятнадцать минут.

Они встали и покинули гостиную.

Десять минут спустя Феликс Лейн вывел яхту из затона. С дотошностью профессионала поднял настил, вычерпал воду и поставил настил на место. Затем укрепил кливер, подергал фал, установил носовой парус и занялся гротом. Закрепил парус с наветренной стороны – тот захлопал под порывами ветра. Усмехнувшись, Феликс втащил весла и уключины, опустил выдвижной киль и, закурив сигарету, приготовился ждать Джорджа Рэттери.

Эти действия Феликс проделал с методичной дотошностью. Он не мог позволить ни малейшему промаху помешать его планам. Волны плескались у причала. Феликс смотрел на мост вверх по реке и место напротив мастерской, где Джордж утопил улики. Он научился подавлять ужас, который вызывали в нем воспоминания о далеком дне восемь месяцев назад, однако сегодня ужас неудержимо рвался наружу. Феликс сжал зубы, сигарета в его руке задрожала. Прав ли он? Прав, не прав… пустые слова, вроде той консервной банки и стаканчика из-под мороженого, что несло течением мимо. Он выстроил вокруг своей цели систему фальшивых предлогов, и теперь поздно давать обратный ход. Его несло по течению, как эти пустые жестянки, несло к неминуемому финалу. Феликс со спокойствием фаталиста размышлял о возможности провала. Словно солдат на линии огня, он не решался гадать, что будет через час. Будущее тонуло в нарастающем возбуждении, бешеном грохоте сердца и вое ветра в ушах.

Размышления Феликса прервал топот ног. Джордж, уперев руки в бока, смотрел на него сверху вниз, жирной тушей заслоняя обзор.

– Господи, я что, должен залезть в эту лодчонку?.. Ладно, делайте ваше черное дело.

– Садитесь на центральную банку против ветра.

– Я уже и сесть не могу там, где хочу!

– Здесь безопаснее, и лодка будет в равновесии.

– Безопаснее? Ладно, учитель, посторонитесь.

Феликс Лейн поднял кливер, затем грот. Усевшись на корму, двумя ловкими движениями туго натянул кливер с левого борта и закрепил. Как только он поставил грот, лодка поймала ветер и начала удаляться от причала.

Ветер, задувавший с правого борта, шевелил траву заливных лугов. Упершись ногами в ящик киля, а руками вцепившись в планшир, Джордж Рэттери любовался мельницей, которую впервые видел в таком ракурсе. За кормой пенилась вода, яхта тихо скользила по волнам. Мимо, словно на кинопленке, проплывали прибрежные домики. Убаюканный тишиной и покоем, Джордж расслабился. Его забавляло, с каким важным видом Феликс управлялся со снастями, постоянно оглядываясь через правое плечо.

– Всегда считал управление яхтой волшебством, теперь вижу, ничего особенного, – заметил он.

– Это только со стороны, подождите, то ли еще будет… – Феликс снова оглянулся. – Хотите испытать себя, когда выйдем на простор?

– Да я отродясь не управлял яхтой! – расхохотался Джордж. – Не боитесь, что я ее переверну?

– Главное, слушайтесь меня, и все будет хорошо. Смотрите, румпель вниз – это сюда, румпель вверх – в другую сторону. Держите румпель вниз, если чувствуете, что яхта кренится, это обезветрит паруса. Только не резко, иначе запутаетесь в снастях.

– Буду полоскать паруса, словно прачка!

– Яхта потеряет ход, и первый же боковой порыв ветра снова вас развернет.

Джордж усмехнулся, блеснув крупными белыми зубами. Континентальная карикатура на англичанина, он излучал тупое самодовольство.

– По-моему, тут и младенец разберется. Больше разговоров!

Внезапно на Феликса накатил гнев. Захотелось со всей силы влепить пощечину этому ухмыляющемуся борову. Раздражение заставляло его бросаться навстречу опасности, словно в омут с головой – вел ли он автомобиль или управлял яхтой.

Оглянувшись назад и заметив приближающийся шквал, Феликс подтянул грот. Яхта круто накренилась, словно рука величиной с облако толкнула мачту. Он выдвинул киль, через планшир полетели брызги, яхта выровнялась и, как искупавшаяся собака, отряхнула с себя шквал.

С губ Джорджа сорвалось проклятие. Феликс злорадно наблюдал, как его компаньон позеленел, совершенно забыв недавнюю браваду.

– Послушайте, Лейн, – начал Джордж, – я бы…

Вспышка раздражения прошла; Феликс лучезарно улыбнулся, довольный идеально выполненным маневром, и произнес:

– Все хорошо. И нечего так дрожать. Обычный маневр.

– Нет уж, Лейн, лучше ходить по земле, – нервно хохотнул Джордж.

Запугивает, подумал он про себя. А толку? Меня голыми руками не возьмешь. Говоришь, нечего дрожать? Ладно, посмотрим.

Вскоре они подошли к шлюзу. Садик смотрителя на правом берегу благоухал: георгины, розы и крупноцветковый лен высились стройными рядами, трепеща на ветру, – маленькая армия в разноцветных мундирах. Старик смотритель, попыхивая глиняной трубкой, стоял, облокотившись на массивную балку, которая открывала воротца.

– Доброе утро, мистер Рэттери! Нечасто встретишь вас на реке. Отличный денек для прогулки!

Феликс завел лодку в шлюз. Вода забурлила, и яхта начала опускаться, пока топ мачты не оказался всего на фут выше покрытых илом стен.

Феликс Лейн с трудом сдерживал волнение. В полумиле за этими деревянными воротцами лежала конечная цель его долгого путешествия. Ему не терпелось поскорее покончить с Джорджем, убедиться, что его расчеты верны. В теории все выглядело идеально. Действительно ли Джордж не умеет плавать? Река с грохотом рвалась в шлюз, словно стадо диких быков, а Феликсу казалось, что она просачивается тоненькой струйкой, подобно песку в песочных часах. Наконец вода достигла нужного уровня, но Джордж, как назло, продолжал болтать со смотрителем, продлевая муки Феликса. Словно хотел отсрочить собственные.

Господи, сколько еще ждать, взмолился Феликс про себя. Мы проторчим тут целый день, ветер стихнет, пока мы доберемся до места! Он украдкой посмотрел на небо. Тучи затянули горизонт от края до края. Затем исподтишка взглянул на Джорджа: черные волоски на тыльной стороне рук, родинка на предплечье, острый локоть отставленной руки с сигаретой. Сейчас Джордж значил для него не больше, чем мертвое тело, с которым надлежит проделать некие манипуляции. Предвкушение заслонило даже ненависть. Мир вокруг вращался с бешеной скоростью, а посередине лежало глубокое, непостижимое спокойствие.

Рев воды сменился тихим журчанием. Воротца разошлись, за ними открылся широкий речной простор.

– За поворотом поймаете отличный ветер! – прокричал смотритель, когда яхта начала удаляться от шлюза.

– Мы уже поймали его на пути сюда! – в ответ прокричал Джордж. – Мистер Лейн чуть не сбросил меня за борт.

– Мистер Лейн свое дело знает, сэр. С ним вы в безопасности.

– Надеюсь, – ответил Джордж, беспечно взглянув на Феликса.

Яхта лениво скользила вперед. Глядя на нее, никто не сказал бы, какой норовистой лошадкой она обернется, почувствовав ветер. Сейчас от ветра ее закрывал высокий правый берег. Джордж закурил, тихо ругнувшись, когда ветер потушил первую спичку, и заметил:

– Я гляжу, мы не торопимся.

Феликс не потрудился ответить. Выходит, и Джорджу кажется, что они ползут как улитки? Волна возбуждения захлестнула его и тут же опала, словно флаги в ветреный день. Ветви ив по берегам реки трепетали, на середине потока ветерок лишь мягко овевал лоб. Феликс думал о Тессе и Марти и с изрядной долей безразличия – о собственном туманном будущем. Пепельные листья ив напомнили ему о Лине, но отсюда она казалась далекой и незначительной. Яхта несла двух мужчин навстречу решительному объяснению, роль Лины в этой пьесе была сыграна.

Яхта приближалась к излучине. Джордж время от времени поглядывал на Феликса, словно хотел заговорить, но мрачная сосредоточенность компаньона мешала ему, и обычно самоуверенный Джордж сидел словно набрав в рот воды. Он нехотя любовался тем, как уверенно Феликс правит яхтой, однако, когда они вышли на открытую воду, его охватил ужас.

На лодку с силой обрушился юго-западный ветер. Река потемнела и вздыбилась. Ветер дул против течения, поднимая волны, которые с грохотом бились о борт.

Сидя у правого борта, упершись ногами в противоположную скамью, Феликс вел суденышко против ветра. Лодка ныряла носом и подпрыгивала, словно необъезженный конь, пока он сражался с гротом и румпелем, пытаясь держать ее носом к ветру. Постоянно оглядываясь через плечо, Феликс на глаз определял силу и направление каждого шквала, а в промежутках с иронией размышлял, как не вовремя налетел ветер, и теперь ему приходится напрягать все силы, чтобы спасти жизнь человеку, за которым он так долго охотился.

Феликс отпустил румпель и, как только нос яхты встал к ветру, ослабил правый кливер. Ветер подхватил парус и начал бешено трепать его, словно собака тряпку. Все вокруг грохотало и завывало.

Джордж, вжавшись в борт, с ужасом наблюдал, как волны плещутся вровень с планширом. Он сжал зубы, не желая обнаруживать страх перед худощавым бородатым человеком, который, спокойно насвистывая, сражался с ветром и которому на суше он легко мог свернуть шею, как цыпленку.

Феликс, напротив, был так поглощен маневром, что почти забыл о Джордже. Он смутно сознавал восхитительный вкус превосходства над этим ничтожным самодовольным болваном, наслаждался тем, как неумело тот скрывает страх, но эти чувства рябью скользили по поверхности сознания, поглощенного привычной борьбой с ветром и волнами. Машинально Феликс заметил черно-белое здание постоялого двора на дальнем берегу, брошенную баржу рядом с эллингом, рыбаков, которые, словно в трансе, не сводили глаз с поплавков, не обращая внимания на яхту, которую стихия носила от берега к берегу. «Я мог бы утопить Джорджа прямо сейчас, – усмехнулся Феликс, – а они бы и головы не подняли».

Донеслись гудки. Обернувшись, Феликс увидел, как две моторные баржи огибают поворот. Каждая тянула на буксире по два лихтера. Он на глаз прикинул дистанцию – примерно двести ярдов, баржи поравняются с ним на третьем галсе. Феликс мог сделать несколько маневров в пространстве между ближайшей из барж и берегом, но существовал риск быть затертым между массивными корпусами или наткнуться на трос. Был и другой выход: развернуться и проскочить мимо барж и вернуться к прежнему курсу, когда они пройдут.

Ход его размышлений прервал Джордж. Он хрипло воскликнул:

– И что теперь? Они все ближе!

– Места хватит, – небрежно ответил Феликс. – Моторные суда обязаны уступать дорогу парусным.

– Уступать? Что-то я не вижу, чтобы они собрались уступать. Идут в ряд!.. Решили, что река – их собственность? Это недопустимо! Я запишу номера и пожалуюсь на владельцев.

Джордж явно пытался скрыть страх. И в самом деле, большие баржи, распустив по ветру дымовые усы и грозно надвигаясь, могли испугать кого угодно. Однако Феликс спокойно переложил руль и двинулся им наперерез, когда до барж оставалось ярдов семьдесят. Джордж, вытирая пот со лба, смотрел на него расширенными глазами, только белки сверкали.

– Что вы делаете? – взвизгнул он. – Осторожнее, вы не…

Конец фразы потонул в реве сирены одной из барж, которая эхом отозвалась на истерический вопль Джорджа. Глядя на его перекошенное от страха лицо, Феликс подумал, что сейчас самое время, чтобы осуществить свой план. Страх Джорджа внушал ему отвращение и одновременно побуждал торопиться. И все же Феликс справился с искушением. Никаких импровизаций, второго шанса не будет. Хотя ничто не мешало ему хорошенько попугать Джорджа напоследок.

Баржи были уже в двадцати ярдах от них, тесня яхту к берегу. Для маневра оставалось совсем мало места. Феликс сменил галс, яхта начала сходиться с баржей. Джордж заорал ему в ухо, одновременно вцепившись в ногу:

– Если вы собираетесь врезаться в баржу, чертов дурак, я утяну вас за собой!

Феликс поднял румпель и развернул грот, яхта крутнулась вокруг своей оси, и украшенный фигурой минотавра нос баржи прошел всего футах в десяти от них. Джордж, пошатываясь, встал на ноги и разразился проклятиями, адресовав их флегматичному капитану в рубке. Сидевший рядом с капитаном юнга бросил на отчаянно жестикулирующего Джорджа равнодушный взгляд. Волна окатила яхту, и Джордж, потеряв равновесие, всей тушей растянулся на палубе.

– Осторожнее, так можно выпасть из лодки, – спокойно заметил Феликс.

– Чертовы негодяи! Куда они смотрят? Да я их…

– Держите себя в руках. Нам ничего не угрожало, – сказал Феликс добродушно. – Когда мы с Филом угодили в такой же переплет, он даже не пикнул.

Вторая баржа с надписью «Огнеопасно» на борту медленно тащилась мимо. Феликс снова поставил яхту левым бортом под ветер и холодно заметил:

– Никогда не видел, чтобы взрослый мужчина вел себя так постыдно.

Вероятно, Джордж успел забыть, когда в последний раз его так оскорбляли. Он выпрямил спину, удивленно посмотрел на компаньона, словно не веря своим ушам, и уже готов был разразиться бранью, но передумал, лишь пожал плечами и ухмыльнулся.

Внезапно роли переменились: теперь Феликс почувствовал себя неловко и принялся исподтишка поглядывать на Джорджа, а тот начал посвистывать и отпускать шутливые замечания.

– Мне начинает нравиться, – промолвил Джордж.

– Отлично. Поменяемся местами? – глухо спросил Феликс. Слишком многое зависело от ответа.

Джордж безмятежно пожал плечами:

– Как угодно.

На лице Феликса промелькнуло странное выражение: не то испуг, не то горькая ирония. Его голос был не громче шепота, когда он твердо сказал:

– Хорошо, только пройдем немного дальше, развернемся и поменяемся местами.

«Я снова откладываю, – думал Феликс, – я не уверен, жду чего-то… Если действовать, то действовать сейчас, быстро и четко, но все идет не так, слишком много суеты. Не знаю, на что ловит тот рыбак, моя удочка наживлена на Джорджа Рэттери».

Феликс еле сдерживался, тело ломило от напряжения. Джордж, напротив, обрел былую самоуверенность и брутальное остроумие. По крайней мере так показалось бы наблюдательному персонажу Томаса Харди, окажись он третьим в этом странном путешествии.

Ориентир, который Феликс наметил – рощица вязов на правом берегу, – уже остался за кормой. Сжав зубы и машинально следя за приближающимся слева шквалом, он развернул яхту. Вода злобно бурлила за бортом. Пряча глаза и задыхаясь, Феликс выдохнул:

– Вот мы и на месте. Возьмите румпель, а я пройду вперед, подниму киль.

Как только он произнес эти слова, ветер стих, и весь мир погрузился в молчание. Природа затаила дыхание, и в тишине его голос прозвучал словно глас в пустыне. Затем он понял, что замерли не ветер и вода – молчание, словно холодный туман, исходило от Джорджа. «Киль, – вспомнил Феликс, – я хотел поднять киль», – но продолжал сидеть на корме, словно пригвожденный взглядом компаньона. Наконец он заставил себя поднять глаза. Феликсу показалось, что тело Джорджа увеличилось, раздулось, словно в кошмарном сне. На самом деле тот просто переместился ближе и теперь сидел рядом. В его глазах светилось торжество. Облизав пухлые губы, Джордж промолвил:

– Хорошо, коротышка, проходи, а я возьму румпель. – Его голос упал до шепота: – Только имей в виду, я не собираюсь делать вид, будто мне неизвестны твои планы.

– Планы? – вяло переспросил Феликс. – Какие планы?

Голос Джорджа сорвался на рык:

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю, мерзкий убийца! – Он добавил тише: – Сегодня утром, когда ты готовил яхту, я отослал твой дневник адвокату. В случае моей смерти ему велено вскрыть конверт. Поэтому, если не хочешь неприятностей, позаботься о том, чтобы я не утонул. Ты понял?

Феликс Лейн опустил глаза, попытался что-то сказать, но слова не шли с губ. Он с такой силой сжал румпель, что костяшки пальцев побелели.

– Что, проглотил свой лживый язык? Наш котик лишился когтей? Кем ты себя вообразил, ничтожество? Думал, ты умнее всех? А вот и нет.

– Обязательно устраивать из этого спектакль? – пробормотал Феликс.

– Если ты вздумаешь дерзить мне, коротышка, я сверну тебе челюсть. Впрочем, это я сделаю в любом случае.

– И вернетесь своим ходом?

Джордж бросил на Феликса злобный взгляд.

– Неплохая идея. А что, я справлюсь. А челюсть тебе сверну, когда окажемся на твердой почве.

Джордж отпихнул Феликса от румпеля. Яхта взмыла на гребень волны и устремилась вперед. Феликс, машинально следивший за гротом, казалось, погрузился в апатию.

– Что, загрустил? До шлюза еще полпути. Или передумал меня топить? – спросил Джордж.

Феликс лишь передернул плечом.

– Угадал? – хмыкнул Джордж. – Быстро же ты сдулся. Хочешь спасти свою жалкую шкуру? Я сразу понял, у тебя не хватит духу. Хороший я психолог? Не хочешь говорить? Тогда я скажу.

И Джордж пустился в рассказ о том, как случайно оброненное Феликсом замечание о книге, которую он якобы пишет, заставило его насторожиться. Он вломился в комнату гостя, когда того не было, нашел и прочел дневник.

– Вот ты и попался, котик, – заключил Джордж. – Впредь будешь вести себя осмотрительней.

– Вы ничего мне не сделаете, – устало произнес Феликс.

– Ничего? Я не слишком разбираюсь в законах, но твоего драгоценного дневничка хватит, чтобы обвинить тебя в покушении на убийство!

При упоминании дневника Джордж всякий раз запинался, будто слово застревало в горле. Ему явно не нравился собственный портрет, написанный рукой Феликса. К тому же молчание компаньона выводило его из себя, и Джордж снова начал браниться, но уже не зло, скорее капризно, словно жаловался на соседа, который всю ночь не давал ему спать, включив радиоприемник на полную мощность.

На середине одного из гневных пассажей Феликс прервал его:

– И что вы собираетесь делать?

– Я намерен отнести дневник в полицию. Я просто обязан это сделать. Однако расстроятся Лина и прочие, поэтому я готов его продать. Вы ведь богаты? Я рассчитываю на щедрые отступные.

– Не валяйте дурака! – вспылил Феликс.

Джордж отпрянул и недоверчиво посмотрел на компаньона.

– Что за новости? Какого черта…

– Я сказал, не валяйте дурака. Вы прекрасно понимаете, что не отнесете дневник в полицию…

Джордж бросил на Феликса настороженный взгляд. Скорчившись на корме, Феликс неотрывно смотрел вверх. Джордж проследил за его взглядом, на миг испугавшись, что в раздувшихся парусах затаилась неведомая опасность.

– …потому что тогда полиция предъявит вам обвинение в убийстве, – закончил Феликс.

Джордж моргнул, грубое лицо налилось кровью. Наслаждаясь триумфом, радуясь спасению и алчно прикидывая в уме, на что потратит деньги, он совсем забыл о содержимом дневника – о тайне, которой владел Феликс. Пальцы Джорджа скрючились, словно он хотел вцепиться сопернику в глотку, выдавить глаза, разорвать на части обманщика, который оставил его в дураках.

– Ты ничего не сможешь доказать!

– Вы убили Марти, моего сына, – ровным голосом промолвил Феликс. – Я не собираюсь выкупать дневник, не хочу поощрять шантаж. Можете отнести его в полицию. Я слышал, за убийство дают приличный срок. Вам не выйти сухим из воды. Можете сколько угодно все отрицать, но Лина долго не продержится. Так что, друг мой, деваться некуда.

На висках Джорджа вздулись вены, он стиснул кулаки.

– Я умолкаю, иначе несчастного случая не избежать, – быстро произнес Феликс. – Держите себя в руках.

Джордж разразился такой гневной тирадой, что разбудил рыбака, дремавшего с удочкой на берегу. Беднягу укусила оса, решил рыбак, ос развелось видимо-невидимо. Говорят, недавно эти мелкие твари перекусали фермеров в поле. Хотя второго парня, что помельче, осы, похоже, не трогают. И что за радость мотаться верх-вниз по реке под парусом – куда лучше лодка с мотором да ящик пива.

– И чтоб ноги твоей не было в моем доме! – вопил Джордж. – Если я еще раз тебя там увижу, сотру в порошок!

– А как же мои вещи? – кротко спросил Феликс. – Я должен их забрать.

– Ты слышал, что я сказал. Попросишь Лину. – По лицу Джорджа скользнуло хитрое выражение. – Интересно, что она скажет, когда узнает, как ты ее использовал.

– Оставьте Лину в покое.

Феликс морщился, досадуя, что Джорджу удалось втянуть его в выяснение отношений. Слава богу, до шлюза рукой подать.

Он опустил киль и натянул грот. Яхта клюнула носом и вернулась на курс. Впереди пестрели цветы в садике смотрителя. Лина. Феликс не осмеливался думать о будущем. От него больше ничего не зависело.

– Я позабочусь, чтобы Лина узнала, как по-свински ты с ней обошелся. Тебе не видать ее как своих ушей, – произнес Джордж.

– Не торопитесь, – устало промолвил Феликс, – иначе она откажется упаковать мои пожитки. Придется вам самому. Уцелевшая жертва собирает чемодан несостоявшегося убийцы.

– Он еще шутит! У него хватает наглости шутить!

– Ладно, ладно. Будем считать, что мы оба слишком хитры, чтобы попасться. Вы убили Марти, я был не так удачлив, так что по очкам победа ваша.

– Ради бога, заткнись, недоносок! Видеть тебя не могу! Высади меня поскорее из этой чертовой лодки!

– Хорошо, вот шлюз. Пересядьте, я опущу грот. И пришлите мои вещи в гостиницу. Хотите, чтобы я расписался в книге почетных гостей?

Джордж открыл рот, чтобы снова разразиться бранью, но Феликс, кивнув на смотрителя, сказал:

– Не при слугах, Джордж.

– Хорошо прокатились, джентльмены? – спросил смотритель. – Вы выходите здесь, мистер Рэттери?

Но Джордж Рэттери уже выбрался из лодки, протопал мимо смотрителя, возвышаясь над разноцветным ковром из цветов, словно танк, и прямо по клумбам устремился к выходу, в слепой ярости круша все на своем пути.

Смотритель, открыв рот, глядел ему вслед. Глиняная трубка упала и разбилась о каменный причал.

– Эй, сэр, смотрите под ноги! – воскликнул он робко. – Там мои цветы, сэр!

Джордж и ухом не повел.