Глава тринадцатая. Подозреваемый
После его слов по залу пронесся вздох. В нем звучали самые разные оттенки: кого-то этот неожиданный поворот застал врасплох, другие почуяли в нем давно предвкушаемый скандал, а третьи просто замерли в ожидании, что будет дальше. Спарго внимательно оглядел публику и заметил, что дочери Эйлмора по-разному отреагировали на случившееся. Старшая опустила голову и спрятала лицо в ладони. Младшая выпрямила спину и в замешательстве уставилась на отца. И Эйлмор, поймав ее взгляд, впервые отвел глаза в сторону.
Заседание между тем шло своим чередом. Советник казначейства продолжал гнуть свою линию. Он действовал безжалостно и методично, решив непременно добиться правды. Переглянувшись с судьей, он шепнул что-то сидевшему рядом юристу и снова повернулся к свидетелю:
– Итак, вы абсолютно уверены, что узнаете в этом джентльмене мистера Андерсона, проживающего в Темпле?
– Да, сэр.
– И вы не слышали, чтобы когда-нибудь его называли другим именем?
– Нет, сэр.
– Как давно вы с ним знакомы?
– Примерно два или три года.
– И все это время он постоянно проходил через ваши ворота?
– Нет, сэр, не постоянно.
– Тогда как часто?
– Иногда, сэр. Может, раз в неделю.
– Расскажите подробнее.
– Иногда я вижу его две ночи подряд, а потом он пропадает на неделю или две. Нерегулярно, сэр.
– Вы сказали «две ночи»? То есть видели мистера Андерсона только по ночам?
– Да, сэр. Я всегда видел его ночью. Примерно в одно и то же время.
– В какое именно?
– Около полуночи, сэр.
– Вы помните ночь с 21 на 22 июня?
– Да, сэр.
– Вы видели той ночью мистера Андерсона?
– Да, сэр, в начале первого.
– Он был один?
– Нет, с ним находился другой джентльмен.
– Можете описать джентльмена?
– Нет, сэр. Я помню только, что они шли вместе и на другом джентльмене был серый костюм.
– Серый костюм? Хорошо. Вы видели лицо?
– Нет, сэр, не запомнил. Я помню только то, о чем сказал.
– То есть о том, что на другом джентльмене был серый костюм? Прекрасно. Куда направились мистер Андерсон и джентльмен в сером костюме?
– Шли по улице, сэр.
– Вам известно, где именно в Темпле находится квартира мистера Андерсона?
– Где-то в Фонтанном дворике.
– В ту ночь мистер Андерсон снова вышел из Миддл-Темпл с вашей стороны?
– Нет, сэр.
– Вы слышали о том, что на этой улице в ту же ночь нашли мертвое тело?
– Да, сэр.
– Вы связали новость с тем джентльменом в сером костюме?
– Нет, сэр. Мне это и в голову не пришло. Многие джентльмены из Темпла приводят по ночам своих друзей. Я не обращаю на них внимания.
– Вы никому не рассказывали об этом, пока вас не вызвали в суд?
– Никому.
– Вы никогда не слышали, чтобы этого джентльмена называли как-то иначе, чем мистер Андерсон?
– Нет, сэр, я всегда считал его мистером Андерсоном.
Судья взглянул на адвоката.
– Полагаю, сейчас самое время предоставить мистеру Эйлмору возможность высказаться и дать те объяснения, о которых он говорил несколько минут назад, – предложил он. – Вы согласны?
– Я думаю, мистер Эйлмор снова должен быть вызван в качестве свидетеля и дать показания под присягой, – произнес адвокат. – Однако решать вам.
Судья повернулся к Эйлмору:
– Вы не возражаете?
Тот решительно поднялся на трибуну.
– Я возражаю только против одного, – заявил он, – что меня расспрашивают о каких-то давних делах, которые не имеют и не могут иметь никакого отношения к предмету данного расследования. Вы можете задать любые вопросы, связанные с показаниями последних двух свидетелей, и я отвечу на них, если сочту нужным. Вы можете спросить меня о делах двадцатилетней давности, и я отвечу или не отвечу, в зависимости от того, каким будет мое решение. Хочу также заверить, что несу полную ответственность как за свои слова, так и за свое молчание.
– Прекрасно, мистер Эйлмор, – проговорил адвокат. – Я задам вам несколько вопросов. Вы слышали показания мистера Лайелла?
– Да.
– Признаете их правдивость?
– Полностью.
– Вы слышали и показания последнего свидетеля. По-вашему, они тоже правдивы?
– Да, вполне.
– Значит, вы признаете, что ваши собственные показания, данные вами и в суде и под присягой, были лживы?
– Нет, конечно! Ни в коем случае! Я сказал правду.
– Правду? Но вы утверждали, будто расстались с Джоном Марбери у моста Ватерлоо!
– Простите, я не говорил ничего подобного. Я сказал, что, выйдя из отеля «Англо-Ориент», мы прошли через мост Ватерлоо и вскоре расстались. Я не сказал, где именно. Вот сидит стенографист, который записывал все мои слова, – спросите его, что я говорил?
Стенографист подтвердил слова Эйлмора, и советник раздраженно поморщился.
– Вы сформулировали свой ответ таким образом, что девять из десяти человек поняли его так же, как и я: вы расстались с Марбери на улице сразу за мостом Ватерлоо, – заявил он. – Спрашивается, зачем…
Эйлмор улыбнулся:
– Я не отвечаю за то, как понимают мои слова девять человек из десяти, и за то, как понимаете их вы. Могу повторить: мы с Марбери прошли через мост Ватерлоо и вскоре расстались. Я сказал правду.
– Прекрасно! Тогда продолжайте говорить ее и дальше. Раз уж вы признали правдивость показаний предыдущих двух свидетелей, может, объясните нам наконец, где именно вы расстались с Марбери?
– С удовольствием. Мы расстались у дверей моей квартиры в Фонтанном дворике.
– Давайте расставим все точки над «i». Значит, вы привели Марбери в Темпл прошлой ночью?
– Да, я привел Марбери в Темпл прошлой ночью.
В зале снова раздался шум. Наконец-то все услышали что-то определенное: несомненный и реальный факт. Спарго подумал, что дело, похоже, принимает оборот, которого он не ожидал.
– Это очень серьезное признание, мистер Эйлмор. Вы понимаете, что, делая его, подвергаете себя опасности?
– Я сам решаю, что мне делать, а что нет. Вы слышали мои слова.
– Допустим. Тогда почему вы не произнесли их раньше?
– У меня были причины. Я сказал ровно столько, сколько было нужно для целей расследования. И сейчас остаюсь при том же мнении. После выступления мистера Лайелла я попытался сделать заявление и объяснить ситуацию, но мне не позволили. Я хочу сделать это сейчас.
– Мы внимательно вас слушаем.
– Все очень просто, – продолжил Эйлмор, повернувшись к судье. – В последние три года я снимаю квартиру в Темпле, куда иногда наведываюсь по ночам. По причинам, о которых здесь не место говорить, я счел более удобным арендовать ее под именем мистера Андерсона. До дверей квартиры Марбери и проводил меня в ту ночь. Затем он вошел внутрь, но не более чем на пять минут. Мы расстались с ним на пороге моего жилища, и я убежден, что после этого он тем же путем покинул Темпл и отправился к себе в отель. Вероятно, вы скажете, что я должен был объяснить все с самого начала. Но я не сделал этого по своим причинам. Я рассказал то, что считал необходимым: мы расстались с Марбери вскоре после полуночи, и в тот момент он находился в добром здравии.
– Что помешало сообщить вам это с самого начала? – спросил советник.
– Причины личного характера.
– Вы расскажете о них суду?
– Нет!
– В таком случае, может, вы поясните, зачем Марбери заходил в квартиру, которую вы снимали в Фонтанном дворике под именем мистера Андерсона?
– Чтобы взять документ, который я хранил для него последние двадцать лет.
– Важный документ?
– Да.
– Значит, он мог находиться у него, когда его, как мы считаем, убили и ограбили в Миддл-Темпл?
– Он был при нем, когда мы расстались.
– Что это был за документ?
– Я отказываюсь отвечать на ваш вопрос.
– То есть вы скажете нам лишь то, что сочтете нужным?
– Я уже сообщил вам все.
– Верно ли, что вы знаете о Джоне Марбери гораздо больше, чем рассказали суду?
– Я не стану отвечать.
– Верно ли, что при желании вы могли бы рассказать суду намного больше о вашем знакомстве с Джоном Марбери двадцать лет назад?
– И на этот вопрос я не стану отвечать.
Советник казначейства пожал плечами и повернулся к судье.
– Полагаю, сэр, нам следует отложить слушание дела, – предложил он.
– Отложено на неделю, – постановил судья, обратившись к присяжным.
Вся собравшаяся в зале публика: репортеры, зрители, свидетели, судебные клерки, работники полиции – толпой хлынула к выходу, оживленно беседуя и обмениваясь мнениями. Спарго тоже начал пробираться к дверям, прокручивая в голове новую информацию, как вдруг кто-то взял его за руку. Это была Джесси Эйлмор.
