Глава 21
Джейни нарушает обещание
Найджел вернулся домой в половине одиннадцатого. И сразу позвонил Аллейну:
– Не спите?
– Сплю? Я только из Скотленд-Ярда.
– Чем вы там занимались?
– Текущей работой.
– Вы всегда так говорите, когда хотите от меня что-то скрыть.
– Правда? А вы чем занимались?
– Шпионил за парой глупцов.
– Вы о них такого мнения?
– И вы будете такого же, когда я все расскажу. Она очень милая глупышка, а вот он – чертовски неприятный парень. Слушайте, Аллейн, Прингл что-то прячет в рукаве. Вчера вечером…
– Стоп! Не называйте имен по телефону. Возможно, ваша домовладелица лежит на животе за дверью.
– Хотите, чтобы я к вам приехал?
– Ни в коем случае. Ложитесь спать и приезжайте завтра утром в Ярд.
– А я ждал, что вы меня поблагодарите. Я прескверно провел время, выбросил кучу денег на шампанское – и все ради торжества правосудия. Честное слово, Аллейн, вечер был ужасный. Прингл под завязку накачался дурью…
– Никаких имен по телефону. Я вам благодарен. Что бы мы делали без нашего мистера Басгейта? Сможете приехать завтра в девять?
– Наверное. Но я хочу, чтобы вы съездили со мной к Джейни Дженкинс. Думаю, если постараться, она расскажет вам о Мо…
– Никаких имен!
– Но почему? Кто может нас подслушивать? А как же вы сами разговариваете с другими? Или, по-вашему, мисс Уэйд забралась на телефонный столб и подключилась к проводам?
– Спокойной ночи, – сказал Аллейн.
Найджел сел за стол и написал статью о красоте и шарме Кары Куэйн. Он собирался проиллюстрировать ее двумя фотографиями, которые нашел в ее квартире. Потом мысленно выругал Аллейна и пошел спать.
На следующее утро он ровно в девять приехал в Скотленд-Ярд и нашел инспектора в его кабинете.
– Привет, – поздоровался тот. – Присядьте и закуривайте. Я сейчас освобожусь. Только что звонили из Нью-Йорка. По их сведениям, мистер Огден невинен как младенец. Я говорил с ними вчера вечером, очень толковые ребята. Золотодобывающая компания «Огден – Шульц» невелика, но пользуется уважением. Они неплохо заработали во время золотой лихорадки тридцать первого, но потом не особенно процветали. О мистере Гарнетте ничего не известно. Парни в Нью-Йорке пытаются разузнать про тот сверхуспешный слет «возрожденцев» в 14-м году. Правда, с тех пор этот прохиндей наверняка раз сто поменял имя.
Он нажал кнопку настольного звонка и вручил появившемуся констеблю конверт и телеграфный бланк.
– Телеграмму в Австралию, – распорядился Аллейн, – и «молнию» во Францию. Но сначала прочтите ее вслух.
Констебль, путаясь в словах, прочел на французском длинное послание графине де Барсак. Судя по тому, что смог разобрать Найджел, в нем сообщалось о смерти мисс Куэйн и о посылке вслед за телеграммой пояснительного письма, а также выражалась настоятельная просьба всей лондонской полиции ни в коем случае не уничтожать какие бы то ни было письма или документы, связанные с мисс Карой Куэйн. Констебль вышел с почтительным, но ошалелым видом.
– И что это значит? – спросил Найджел.
Аллейн рассказал ему о письме к графине де Барсак и новом завещании.
– У меня есть его копия, – добавил он. – Если не считать дома для де Равиньи и трех сотен в год для нянечки, все достанется сиятельнейшему Гарнетту.
– Мисс Куэйн переписала его в воскресенье?
– Да, в половине четвертого. Она даже проставила на нем дату.
– Это очень важно, – заметил Найджел.
– Верно, – сухо согласился Аллейн.
– Примерно за полчаса до этого, – настойчиво продолжал журналист, – она вернулась после загадочного визита в храм, и у нее было время все обдумать и изменить завещание, основываясь на том, что, судя по всему, произошло в квартире Гарнетта.
– Пожалуй.
– Может быть, она узнала о коммерческой сделке, благодаря которой появился Храм Священного пламени? Или услышала что-то нелицеприятное о самом Гарнетте и решила сделать широкий жест, чтобы доказать свою веру в его святость? Разве не на это указывает записка, найденная в портсигаре?
– Я должен ответить, или это риторический вопрос?
– Просто скажите, что вы сами об этом думаете? Насчет нового завещания.
– Если мы правы, предполагая, что беседа с неизвестным лицом, состоявшаяся в воскресенье примерно в два сорок пять пополудни, каким-то образом повлияла на дело, и если неизвестное лицо действительно является убийцей, тогда перемены в завещании, скорее всего, напрямую связаны с тем разговором. Если это и вправду так, все сводится к одному-единственному человеку. Но на самом деле у нас нет ничего определенного. Быть может, мисс Куэйн просто заметила, что Клод прикладывается к бутылочке «инвэлид порт», и написала об этом Гарнетту. А завещание изменила потому, что ей вдруг захотелось все оставить Гарнетту. Возможно, воскресная встреча тут вообще ни при чем. Доброе утро, Фокс.
– Доброе утро, сэр, – ответил Фокс, появившийся в кабинете во время их беседы. – Почему это «воскресная встреча ни при чем»? Доброе утро, мистер Басгейт.
– Потому что это вполне возможно, Фокс. Мы по-прежнему находимся в зыбкой области предположений. Остается только надеяться, что мадам де Барсак не уничтожила письмо мисс Куэйн. Я телеграфировал ей вчера вечером, но не получил ответа. Сейчас отправил вторую телеграмму. Можно обратиться во французскую полицию, но мне бы не хотелось вмешивать ее в это дело. Но и письмо нам нужно позарез.
– Его часть отпечаталась на промокашке, разве нет? – спросил Фокс.
– Отдельные фрагменты. К счастью для нас, мисс Куэйн использовала плотную бумагу и толстое перо. Отсюда большой расход чернил и в результате – хорошие отпечатки на промокашке. Вот, смотрите. Думаю, перевод вам не требуется, старый полиглот?
– А можно мне? – попросил Найджел.
– Да. Но не вздумайте это публиковать.
Фокс достал свои очки и вместе с Найджелом принялся читать оставшиеся на промокашке слова.
Raoul est tout-а-fait impitoyable —
Une secousse electrique me bouleversa —
Cette supposition me révoltait, mais que voul —
Alarmé en me voyant —
il pay – a-ses crimes.
le placerent en qualite d’administrateur.
– Что такое «secousse»? – спросил Фокс.
– Шок, удар.
– Она хочет сказать, что ее ударило током, сэр?
– Это образное выражение, Фокс. Ее что-то потрясло. Письмо написано в немного взвинченном, можно сказать, истеричном стиле. Не советую вам использовать такие фразы.
– А вы что об этом думаете, мистер Басгейт? – обратился к журналисту Фокс.
– Она была очень взволнована, – ответил Найджел. – Первый отрывок довольно ясен. Рауль – то есть де Равиньи – абсолютно холоден, безжалостен. У нее был шок. Потом ее ужаснула пришедшая ей в голову… как это правильно перевести?
– «Эта возможность приводит меня в ужас», – перевел Аллейн.
– Да. Потом кого-то напугало ее присутствие. Говорится, что кто-то – я предполагаю, что здесь стояло слово «payera» – заплатит – за свои преступления. В конце речь идет о доверенном лице. Тут все ясно. Это Гарнетт, – возбужденно продолжал Найджел. – Он назван доверенным лицом в ее новом завещании. Черт возьми, она все время говорит о Гарнетте!
– Не считая того места, где пишет о де Равиньи? – сдержанно заметил Аллейн.
– Ну да, конечно, – кивнул Найджел. – Силы небесные! Вы думаете, она все рассказала де Равиньи?
– Не хочу строить догадки. Но, по-моему, вы слишком вольно интерпретируете последнюю фразу. Так что там насчет Джейни Дженкинс?
Найджел начал рассказывать о вчерашнем вечере. Оба детектива слушали его молча и внимательно.
– Вы отлично справились, – похвалил Аллейн, когда журналист закончил. – Спасибо, Басгейт. Хочу только уточнить те слова, которые вы услышали из благоуханных глубин своего гардероба. Мистер Прингл попросил мисс Дженкинс придерживаться общей версии насчет воскресных событий?
– Да.
– А мисс Дженкинс спросила, не связано ли это с его сигаретами?
– Все верно.
– Прекрасно! Вы договорились, что приедете к ней сегодня утром?
– Да. Перед судебным заседанием.
– Не против, если я поеду вместо вас?
– Нет, если вы пообещаете, что потом все расскажете.
– Который час?
– Половина десятого, – ответил Фокс.
– Я поехал. Увидимся в суде.
Аллейн взял такси до Йоменс-роу. Дом Джейни находился в конце улицы. Инспектор подумал: это что-то среднее между богемной студией и ночлежкой. На ступеньках сидела кучка обтрепанных детишек.
– Привет, – сказал Аллейн. – Во что играете?
– Мы не играем. Просто болтаем, – ответил сильно замызганный мальчуган.
– Ясно, – кивнул инспектор. – Кто хочет позвонить для меня в дверь?
Произошла небольшая потасовка за право сделать звонок.
– Готово, мистер! – крикнул самый рослый из мальчишек.
Какой-то карапуз свалился со ступеньки и ударился в рев.
– Стэ-энли-и! – донесся женский вопль из верхнего окна. – Что с твоим младшим братом?
– Я ни при чем, это он! – ответил Стэнли, указывая на Аллейна.
– Мне очень жаль, – произнес инспектор. – Он не ушибся?
– Будет орать, пока вы не возьмете его на руки, – сообщил Стэнли.
Аллейн поднял ребенка на руки. Тот немедленно схватил его за нос, завизжал еще громче и начал колотить другой рукой по лицу.
В разгар этой сцены дверь распахнулась, и на пороге появилась Джейни.
Инспектор быстро поставил малыша на землю, дал Стэнли шиллинг за труды, взял свою шляпу и спросил:
– Можно войти, мисс Дженкинс?
– Инспектор Аллейн? – удивилась Джейни. – Да, конечно.
Когда она закрывала дверь, Стэнли воскликнул: «Он коп, кру-уто!» – а малыш заревел изо всех сил.
Джейни молча провела его наверх в свою студию. У газового камина стоял одинокий стул. Комната выглядела опрятно, но слегка уныло.
– Хотите присесть? – без особого энтузиазма спросила Джейни.
– Я принесу второй стул, – предложил Аллейн и, сделав это, занял место у камина.
– Наверное, вас прислал мистер Басгейт? – спросила Джейни.
– Да, верно.
– Я была дурой.
– Почему?
– Потому что подружилась с вашим… другом.
– Напротив, – возразил Аллейн, – вы поступили очень мудро. Если бы это не прозвучало так самонадеянно, я бы сказал, что вы поступили бы еще лучше, подружившись со мной.
Джейни невесело рассмеялась.
– Бла-бла-бла, – сказала она.
– Нет, не «бла-бла-бла». Вы не убивали мисс Куэйн?
– Надеюсь, вы не ждете, что я отвечу «ошибаетесь».
– Я хочу услышать хоть какой-нибудь ответ.
– Что ж, – Джейни пожала плечами, – я не убивала мисс Куэйн.
– А мистер Прингл не убивал мисс Куэйн?
– Нет.
– Вот видите, – улыбнулся Аллейн, – как легко найти общий язык. Где мистер Прингл был в воскресенье в три часа дня?
Джейни еле слышно ахнула.
– Я уже говорила.
– А я спрашиваю снова. Где он был?
– Здесь.
– Это то, что вы решили говорить следствию? – сухо спросил Аллейн. – Жаль.
– Что вы имеете в виду?
– Это неправда. Возможно, он у вас обедал, но не оставался дома целый день. Он поехал в храм.
– Но откуда вы…
– Знаете, что в таких случаях говорят в детективах? «Я не знал, но вы только что мне сказали».
– Вы ужасны! – воскликнула вдруг Джейни. – Ужасны, ужасны!
– Не надо кричать, – мягко заметил Аллейн. – Это просто детективное клише, и я бы в любом случае узнал правду.
– Вы пришли ко мне шпионить! Прокрались в мой дом и нашли больное место! Притворились другом, а сами расставили ловушку, чтобы повредить тому, кто… кто не в силах сам за себя постоять.
– Да, – ответил он, – такова моя работа.
– Наверное, вы гордитесь своей ловкостью.
– Для меня это скорее рутина.
– Я нарушила слово, – пробормотала Джейни. – Я больше не могу ему помочь. Все кончено…
– Глупости! – резко перебил Аллейн. – Не надо сгущать краски.
Что-то в его тоне заставило ее замолчать. Несколько секунд девушка внимательно смотрела на инспектора, потом спросила тихо и серьезно:
– Вы подозреваете Мориса?
– Я начну его подозревать, если вы оба и дальше будете беспардонно врать. Выкладывайте начистоту. Вы знаете, зачем он в этот день поехал в храм?
– Да, – ответила Джейни. – Думаю, что знаю. Хотя он мне не сказал.
– Это как-то связано с его пагубной привычкой?
– Значит, он вам об этом говорил?
– Конечно. Мы сделали анализ сигарет мистера Гарнетта и нашли героин. Но, судя по всему, мистер Прингл не ограничивался одними сигаретами. Верно?
– Да, – прошептала Джейни.
– И, очевидно, во всем виноват мистер Гарнетт.
– Да. – На секунду она замялась, но потом вздернула подбородок и решительно повторила: – Да.
– Хорошо, – кивнул Аллейн. – В котором часу мистер Прингл покинул вашу студию?
Джейни продолжала внимательно и серьезно на него смотреть. Вдруг она опустилась на колени посреди ковра и протянула руки к камину, одновременно повернув голову к инспектору. Это выглядело неожиданно и очень выразительно. Казалось, она приняла какое-то решение и поэтому позволила себе расслабиться.
– Я все расскажу, – произнесла она. – Он вышел отсюда примерно в половине третьего. Точно время не помню. Морис сильно нервничал, и с ним было… трудно. Он выкурил подряд три сигареты, больше у него не было. Потом мы поссорились.
– Вы можете сказать из-за чего?
– Могу. Мистер Аллейн, простите, что вела себя слишком грубо. Наверное, я набралась плохих манер от Мориса. На самом деле я вам доверяю. Может, это не самое подходящее слово, ведь вы вряд ли считаете, что он ни в чем не виноват. Но я знаю, что он не виновен, и верю, что рано или поздно вы это поймете.
– Хорошо сказано, – одобрил Аллейн.
– Ссора произошла из-за… меня. Обычно, накурившись этого зелья, он хочет заниматься любовью. Не обязательно со мной, просто я оказываюсь рядом. Я не собираюсь строить из себя невинную особу, тем более что сейчас таких нет. Меня не пугает страсть, и я могу о себе позаботиться, но в Морисе есть что-то такое, чего я боюсь. Что-то кошмарное… Иногда он сосредотачивает свои… чувства на какой-то одной детали – например, на моем запястье или какой-нибудь точке на руке. Это жутко и приводит меня в ужас.
Она говорила очень быстро, без колебаний и смущения, словно ее радовала возможность выговориться.
– В воскресенье было то же самое. Он крепко держал меня за руку и целовал ее с нижней стороны. В одно и то же место, снова и снова. Я просила его остановиться, но он словно не слышал. Мне стало страшно. Я не могу передать… Я стала сопротивляться, но он не обращал внимания, и тогда я ударила его по лицу. Произошла скверная сцена. Я твердила ему, что он катится в пропасть и тянет меня за собой, и все из-за наркотиков. Потом мы сцепились из-за отца Гарнетта. Я винила его во всем, говорила, что он прогнил насквозь. Вспомнила про Кару.
Она вдруг замолчала.
– Его это рассердило?
– Безумно. Чудовищно. В какой-то момент я по-настоящему испугалась. Он пробормотал, что если они действительно это делали… Вы понимаете?
– Да, – ответил Аллейн.
– Вдруг он меня отпустил. Только что кричал во весь голос, а тут заговорил мягко и спокойно. Сказал, что поедет на квартиру отца Гарнетта и возьмет еще… героина. «Хорошенькую порцию», – сказал он. Морис объяснил, что отец Гарнетт хранит его в спальне и он возьмет, сколько ему нужно. Потом тихо рассмеялся и ушел. Когда вечером мы снова встретились, он, видимо, уже принял новую дозу и делал вид, будто ничего не произошло. Вот как проводит время парочка молодых влюбленных.
Джейни все еще стояла на коленях возле Аллейна. Она сильно побледнела, ее колотил озноб.
– Простите, – пробормотала она. – Как глупо. Не понимаю, что со мной…
– Все в порядке, – успокоил ее Аллейн. – У вас шок из-за всех этих переживаний.
Она положила ладонь на его колено, и через секунду он мягко накрыл ее рукой.
– Спасибо, – поблагодарила она тихо. – Мы увиделись с ним только вечером. Когда вы нас отпустили, я проводила его домой. Он сказал: я должна говорить, будто он весь день провел у меня. Я обещала. Да, я обещала: вот что самое ужасное. Он сказал: «Если они возьмут не того человека…» – и замолчал. Потом я вернулась к себе. Это все.
– Ясно, – кивнул Аллейн. – У вас случайно не найдется бренди?
– Есть немного, вон там.
Инспектор снял с дивана покрывало и набросил ей на плечи. Потом нашел бутылку бренди и налил полную рюмку.
– Выпейте залпом, – посоветовал он.
– Ладно, – ответила она, трясясь всем телом. – Я умею пить.
Она опрокинула рюмку, и на ее щеках появился легкий румянец.
– Какой же я была дурой! Наверное, это потому, что я все держала в себе.
– Вот еще одна причина доверять полиции, – сказал Аллейн.
Она рассмеялась и снова положила руку на его колено.
– Тем более что все мы люди, – добавил Аллейн и встал со стула.
– Боюсь, вы не слишком похожи на человека, которому хочется довериться, – сухо заметила Джейни. – Впрочем, вы все-таки человек, иначе я бы этого не сделала. Нам пора ехать в суд?
– Да. Я могу вас подвезти, если вы не против прокатиться на полицейской машине.
– Не стоит, мне еще надо забрать Мориса.
– Что ж, в таком случае я удаляюсь. С вами все в порядке?
– Не скажу, что я в восторге от предстоящего визита. Мистер Аллейн, мне придется повторить… все, что я сказала… судебному следователю?
– Все зависит от самого следователя. Если бедняга страдает ревматизмом, процесс может оказаться довольно мучительным. Но, насколько я знаю, у этого джентльмена со здоровьем все в порядке. Нас ждет небольшое шоу и отсрочка заседания.
– Отсрочка? Зачем?
– О, – мягко ответил Аллейн, – чтобы наверняка заработать свои деньги, зачем же еще?