Глава одиннадцатая
В укрытии

Но даже в смятении чувств Мэри отлично понимала: слухам, о которых упомянули Брайс и мистер Фоллиот, не потребуется много времени на распространение. Она жила в Райчестере недолго, однако видела и слышала достаточно, чтобы знать, каким рассадником сплетен и досужих вымыслов был этот городок. Стоило слуху зародиться, как он начинал расходиться, охватывая все более и более широкие круги населения. И хотя Брайс был, скорее всего, прав, утверждая, что объект сплетен обычно последним узнавал, о чем шепчутся у него за спиной, Мэри понимала: рано или поздно пересуды о Рэнсфорде достигнут его ушей. Но она и предположить не могла, что это случится так скоро, а виновником станет ее брат.

Обед в доме Рэнсфордов традиционно проходил в неформальной обстановке. Каждый день подавали холодные блюда, и все трое членов семьи сами наполняли тарелки в соответствии с собственными вкусами, обходясь без помощи прислуги. Иногда они собирались за едой одновременно, порой Рэнсфорд опаздывал на полчаса. Вовремя всегда являлся только Дик Бьюэри, любивший основательно подкрепиться после напряженных утренних занятий в школе. В тот день они пришли к обеду минута в минуту и втроем уселись за стол. И Дик не успел еще съесть и половину обычной порции пирога с мясом, когда вдруг с загадочным видом наклонился к своему опекуну.

– Есть нечто, о чем вас надо поставить в известность, сэр, – сказал он, бросив взгляд на Мэри. – Я кое-что услышал сегодня в школе. Вы же знаете, у нас хватает парней, которые любят досужую болтовню.

– В чем, осмелюсь заметить, они берут дурной пример со своих матерей, – сухо промолвил Рэнсфорд. – Что же обсуждалось на сей раз?

– Дело вот в чем, – ответил Дик, понизив голос, хотя, кроме них троих, в столовой никого не было. – В городе поговаривают, будто вы знаете нечто о происшествии на прошлой неделе, чем не хотите ни с кем делиться. Об этом судачили и в школе тоже.

Доктор Рэнсфорд усмехнулся:

– А ты уверен, мой мальчик, что они употребляли выражение «не хочет»? Может, имелось в виду – «не осмеливается»? Это было бы более уместным выражением для подобного случая.

– Да, примерно в таком духе, – подтвердил Дик.

– И на каком же основании делаются утверждения? – поинтересовался Рэнсфорд. – Ты и это должен был слышать. Поделись, пожалуйста.

– Говорят, тот мужчина – Брэйден – был у нас. Заходил к нам в дом утром незадолго до того, как его нашли мертвым. Конечно, я им сказал, что это чушь собачья. Заверил, что если бы он заходил и встречался с вами, то я бы уж железно знал об этом.

– Ни о чем нельзя знать «железно», Дик, хотя я понятия не имел, что он сюда заходил, – произнес Рэнсфорд. – А кто первым пустил слух об этом?

– Миссис Дерамор. Она твердит, будто видела, как он шел через Клоуз от нашего дома около десяти часов утра. Об этом теперь всем рассказывает Джим Дерамор, и еще… Он спорить готов, что она не могла ошибиться: зрение у нее – что надо!

– С этим трудно не согласиться, – кивнул Рэнсфорд, посмотрел на Мэри и заметил, как она уставилась в свою тарелку. – Что ж, если тебе это необходимо, можешь «железно» заявить всем сплетникам, что доктор Рэнсфорд вообще ни с кем не встречался в своем доме тем утром. Ни с Брэйденом, ни с каким-либо другим посетителем, а с Брэйденом он и словом ни разу не перемолвился. Так что эту тему можно закрыть! – добавил он. – Хотя я понимаю: они не поверят тебе. Я слишком хорошо знаю людей. Стоит им вбить что-то себе в головы, они будут мусолить это до бесконечности. И тем не менее я сообщаю тебе факты.

Дик вскоре ушел, и Рэнсфорд пристально посмотрел на Мэри.

– Ты тоже слышала нечто подобное? – спросил он.

– Да, до меня дошли сплетни, – ответила она. – Но только нынешним утром.

– Кто поделился с тобой?

Мэри вспомнила, что мистер Фоллиот не требовал от нее соблюдения секретности.

– Мистер Фоллиот, – произнесла она. – Он позвал меня в свой сад, чтобы подарить розы, а потом упомянул, что миссис Дерамор рассказывала нечто подобное его жене. Высказал опасение, что миссис Фоллиот разнесет слух дальше. Мистер Фоллиот не хотел, чтобы ты думал, будто источником сплетни стал их дом.

– Он очень любезен, – сухо заметил Рэнсфорд. – Как же им нравится сваливать ответственность друг на друга! А ты сама ничего не знаешь о визите к нам Брэйдена?

Ему сразу стало понятно, что Мэри знала о нем, и тревога мгновенно омрачила его лицо.

– Да, – ответила она. – Он приходил тем утром. Мне сообщили об этом сегодня на условиях сугубой конфиденциальности.

– На условиях конфиденциальности, – повторил он. – Кто же это сделал?

– Доктор Брайс. Я встретила его сегодня утром. И думаю, тебе тоже нужно знать все. Но только я дала слово. – Она сделала паузу, посмотрела на него, и ее лицо тоже омрачилось. – Мне самой ненавистна эта идея, – продолжала она, – но не отправишься ли ты на встречу с ним вместе со мной, чтобы я в твоем присутствии попросила его повторить все, что он мне рассказал?

Рэнсфорд покачал головой и нахмурился.

– Мне не по душе подобный вариант, – заявил он. – Мы с тобой таким образом… Он сможет приобрести над нами власть. Но блуждать в темноте я тоже не желаю. Так что надевай свою шляпку.

С первого дня своего переезда в Райчестер Брайс поселился в нескольких комнатах старого дома на Фрайэри-лейн, с противоположной от Клоуз стороны. Причем устроился он с комфортом. Внизу располагалась сдвоенная гостиная, протянувшаяся от передней до задней части дома. Окна с фасада выходили в сад. Брайс как раз закончил обедать и смотрел в окно, раздумывая, чем занять остаток дня, когда заметил приближение Рэнсфорда и Мэри Бьюэри. Он мгновенно понял причину их прихода и вышел к парадной двери, чтобы встретить гостей, которых без лишних слов пригласил войти. Но все же в характерной для себя манере первым подал реплику, прежде чем позволил посетителям шанс что-либо сказать.

– Я знаю, почему вы здесь, – сказал Брайс, закрывая дверь и бросая взгляд на Мэри. – Вы либо хотите получить разрешение рассказать доктору Рэнсфорду то, что я вам сообщил утром, либо попросите, чтобы я сделал это сам. Верно?

– Я была бы признательна, если бы вы рассказали все сами, – ответила Мэри. – До него дошел слух, о котором вы говорили, и он должен знать, что вам известно об этом. Как видите, я не нарушила обещания соблюдать конфиденциальность.

Двое мужчин посмотрели друг на друга. Первым заговорил Рэнсфорд:

– Мне кажется, нет особых причин для секретности. Если сплетня разлетелась по всему Райчестеру, то ни о какой конфиденциальности и речи быть не может. Дик говорит, что об этом уже вовсю болтают даже школьники. Якобы Брэйден приходил в мой дом незадолго до своей смерти. Мне об этом визите ничего не известно! Но в то утро я оставил вас в хирургическом кабинете одного. Вы осведомлены о его посещении?

– Да, – кивнул Брайс. – Он действительно приходил. Вскоре после того, как вы ушли.

– Почему же вы молчали? Не поделились информацией с полицией, судебным экспертом или со мной?

Прежде чем Брайс ответил, все трое услышали резкий стук калитки в заборе, окружавшем сад перед домом, и увидели, что к входу направляется Митчингтон.

– А вот и представитель полиции, – спокойно заметил Брайс. – Мне бы не хотелось, чтобы он застал вас здесь, но одновременно представляется важным для вас услышать то, что я собираюсь ему сказать. Перейдите в заднюю часть комнаты, – продолжил он, отдергивая занавеску, которая закрывала тыльную часть гостиной, превращая ее в отдельное помещение. – И не спорьте по пустякам. Вы же пока понятия не имеете о том, что может произойти.

Брайс почти силой заставил их перейти в заднюю часть гостиной, снова задернул штору и поспешил к входной двери, чтобы уже через несколько секунд вернуться в обществе Митчингтона.

– Надеюсь, я не слишком побеспокоил вас, доктор, – произнес инспектор, когда Брайс провел его внутрь и запер дверь. – Нет? Вот и хорошо. Мне необходимо задать вам несколько вопросов. По городу ходит странный слух касательно того печального события на прошлой неделе. По-моему, его пустила одна из наших сплетниц с Клоуза.

– Разумеется! – откликнулся Брайс, смешивая для гостя виски с содовой. – Да, я тоже знаю о нем.

– Так вы уже слышали? Гм… Ваше здоровье, сэр! Значит, слышали, что…

– Брэйден заходил к доктору Рэнсфорду незадолго до несчастного случая или убийства, как ни назовите, – подхватил Брайс. – Вот в чем суть, так?

– Да. По крайней мере, люди говорят, будто Брэйден побывал в доме Рэнсфорда, видимо, встречался с ним, а отсюда следует вывод: ему известно что-то, о чем он никому не сообщил. Поэтому я хотел выяснить, какой информацией располагаете вы. Например, вы можете подтвердить встречу между Рэнсфордом и Брэйденом тем утром?

– Если такая встреча и состоялась, то только не в доме Рэнсфорда, – поспешно ответил Брайс. – Могу доказать. Но поскольку слух уже распространился, я расскажу вам, что мне известно, и предоставлю судить, насколько сплетня правдива. Брэйден действительно приходил к Рэнсфорду, но не в дом, а в хирургическую. С Рэнсфордом он не встретился. Тот ушел через Клоуз в сторону собора. Брэйден встретился только со мной.

– Я понятия об этом не имел, – покачал головой Митчингтон. – Вы не упоминали ни о чем подобном.

– Вас это перестанет удивлять, когда я скажу, что интересовало незнакомца.

– Что же?

– Он хотел узнать, где находится библиотека собора, – ответил Брайс.

Рэнсфорд, наблюдавший за Мэри Бьюэри, заметил, как она покраснела, и понял, что Брайс лжет инспектору. Но Митчингтон не догадывался об этом.

– И все? – спросил он. – Его интересовало только это?

– Да, – кивнул Брайс. – Я указал ему расположение библиотеки, и он ушел. Больше я его не видел до тех пор, когда тот каменщик позвал меня осмотреть труп. А его визиту в хирургическую не придал особого значения. Мне и в голову не пришло, что я должен непременно кого-то информировать о нем.

– Значит, он заходил, но с Рэнсфордом не встречался? – уточнил инспектор.

– Говорю же вам, Рэнсфорд к тому моменту уже ушел. Там находился только я. Вот в чем заключалась ошибка миссис Дерамор, а мне известно, инспектор, что слух пустила именно она. Попыталась сложить два и два, а в ответе получила пять. Миссис Дерамор видела, как тот мужчина пересекает Клоуз и идет вроде бы от дома Рэнсфорда, но почему-то вообразила, что он непременно с ним виделся и даже разговаривал.

– Старая дура! – в сердцах воскликнул Митчингтон. – Так и рождаются сплетни. Однако этим дело не исчерпывается. Кое-что еще витает в воздухе.

Двое прятавшихся за занавеской и подслушивавших разговор людей обменялись взглядами. В глазах Рэнсфорда уже отчетливо читалось раздражение тем странным положением, в которое его поставили. А Мэри, словно опасаясь, что Рэнсфорд может в любой момент откинуть занавес и выйти в главную часть гостиной, вдруг накрыла ладонью его руку, призывая к терпению и молчанию.

– Неужели? – удивился Брайс. – Что же еще может витать в воздухе? Это касается того же дела?

– Вот именно, – кивнул инспектор. – Начать с того, что Варнер, тот самый каменщик, никак не угомонится. Продолжает стоять на своем. Мол, вердикт после следствия вынесен ошибочно, а его показания отказались принимать в расчет. Я, говорит, видел в точности то, о чем рассказал под присягой.

– Он будет теперь жаловаться до конца своих дней, – усмехнулся Брайс. – И если это все…

– Нет, – возразил Митчингтон. – Далеко не все. Слова Варнера теперь подтверждает еще один свидетель, который знает, что дело нечисто. Человек по фамилии Коллишоу, наш местный рабочий, с недавних пор его наняли подручным каменщика в собор. И этот Коллишоу, как выясняется, работал на одной из верхних галерей собора в то утро, когда все случилось. А позапрошлым вечером под влиянием выпитого разговорился с приятелями в таверне и начал делать туманные намеки, что мог бы кое-что рассказать, если бы пожелал. Его, конечно, пытались заставить все выложить немедленно, но он не согласился. Как ни пытались его разговорить, докладывает мой агент, Коллишоу молчал. Когда эти сведения стали известны мне, я, разумеется, встретился с ним.

– И каковы результаты?

– Я пришел к выводу, что он действительно что-то знает. Такое впечатление осталось у меня, когда мы расстались. Но он не хочет говорить. Я сразу обвинил его в том, что он скрывает информацию. Ничего хорошего не вышло. Коллишоу только твердил: мало ли что мог наболтать, перебрав пива, а теперь не желает ничего рассказывать ни мне, ни кому-либо другому.

– Отлично! – скептически заметил Брайс. – Но скоро он снова переберет и наболтает еще чего-нибудь. А вам наверняка сообщат об этом.

– Не уверен. Я навел справки и выяснил, что Коллишоу вообще-то трезвенник, серьезный и сдержанный мужчина. И его специально подпоили, чтобы он сделал свое заявление. Кроме того, мне показалось, будто его уже кто-то основательно обработал.

– Обработал? – воскликнул Брайс. – Но в таком случае, если действительно было совершено убийство, его можно привлечь за укрывательство задним числом!

– Я предупредил его об ответственности, – сказал Митчингтон.

– Но ничего не добились?

– Он очень угрюмый человек. Такие обычно предпочитают отмалчиваться. Вот и на мои предупреждения он лишь бормотал что-то неразборчивое.

– Значит, вы уверены, что он владеет какой-то информацией? Если так, то со временем она обязательно всплывет на поверхность.

– Безусловно! Все всплывет на поверхность, – горячо заявил Митчингтон. – Я совершенно не удовлетворен вердиктом судебного эксперта. Уверен, здесь все непросто. Дело нечисто! И потому я, не привлекая лишнего внимания, продолжаю свое расследование. И уже сейчас могу с вами поделиться одним важным открытием. А состоит оно вот в чем. В вечер своего прибытия в «Митру» Брэйден куда-то уходил один и отсутствовал два часа.

– А я помню, миссис Партингли говорила, что он и другой постоялец весь вечер провели вместе.

– Да, я тоже помню ее слова, – кивнул инспектор. – Но только на самом деле было иначе. Брэйден вышел из «Митры» около девяти часов, а вернулся после одиннадцати. Скажите на милость, где его носило?

– Предполагаю, именно это вы и пытаетесь выяснить?

– Точно так! – улыбнулся Митчингтон. – И не сомневайтесь – выясню! Но пока об этом никому ни слова, доктор.

Когда Брайс проводил инспектора и вернулся в гостиную, Рэнсфорд и Мэри вышли из-за занавеса. Он посмотрел на них и покачал головой:

– Выяснили немало интересного, не так ли?

– Послушайте, – раздраженно произнес Рэнсфорд, – вы обманули инспектора по поводу визита в мою хирургическую. Сказали ему заведомую неправду.

– Верно, – кивнул Брайс. – Зачем мне рассказывать ему правду?

– О чем расспрашивал вас Брэйден на самом деле?

– Он поинтересовался, у себя ли доктор Рэнсфорд, – ответил Брайс, – заметив, что знал в прошлом одного доктора Рэнсфорда. Это все. Дословно. Я сказал, что вас нет дома.

Рэнсфорд какое-то время стоял в задумчивости, а потом направился к двери.

– Не вижу, какую пользу может принести продолжение разговора, – заявил он. – Нас по крайней мере трое – тех, кто знает, что я не встречался с Брэйденом, когда он явился ко мне домой.

Затем он жестом показал Мэри, что просит следовать ее за собой, и они удалились, а Брайс, посмотрев им вслед, улыбнулся с чувством глубочайшего удовлетворения.