В два часа ночи Эплби все еще разгуливал. Однако перезвон колоколов заставил его остановиться. За стоявшей перед ним чередой зданий простирался Садовый сквер, а в кармане у него лежал ключ. Сейчас это был единственный ключ, за исключением загадочного десятого, не находившийся в руках прежних владельцев. Ключи у них изъяли утром после убийства (Додд напрямую использовал свои полномочия). Один ключ выдали констеблю, весь день караулившему входы и выходы, после чего ключ перешел к сменившему его полисмену, в тот момент сидевшему в привратницкой. Таким образом, Эмпсон, Хэвеленд, Поунолл и Титлоу, когда их поздним вечером впустили в Садовый сквер, оказались в своеобразном «плену» у полиции. В настоящий момент – а это едва ли могло продолжаться долго – никто не мог войти в Садовый сквер или выйти оттуда, не столкнувшись с констеблем или Эплби. Охватившее инспектора желание воспользоваться ключом прямо сейчас было совершенно иррационально, поскольку почти что в полной темноте он вряд смог бы что-нибудь увидеть или сделать. Однако Эплби считал, что подобные порывы вовсе не обязательно подавлять, и осторожно двинулся к ближайшей из двух калиток – между часовней и библиотекой. Затем, вдруг передумав, он быстро пересек лужайку, оставив на время библиотеку и часовню, и вместо этого направился к западной калитке – между залом собраний и ректорскими апартаментами. Именно эту калитку он видел, идя после ужина в профессорскую, и именно через нее констебль, очевидно, впускал четырех живших на территории Садового сквера в их квартиры.

Наконец инспектор обогнул огромный южный выступ зала собраний и ощутил под ногами гравий. Он стоял на дорожке, ведшей сквозь калитку мимо апартаментов ректора в Садовый сквер. Осторожно пошел по ней. Справа находился зал собраний, а слева, очевидно, профессорские. Он нащупал в кармане ключ, не спуская глаз со смутных контуров дорожки у себя под ногами. В темноте было очень трудно определить расстояние, так что он вытянул руку, чтобы со всего размаха не налететь на калитку, и мерно зашагал вперед. Вдруг он заметил, что справа от него что-то мелькнуло. Стена зала, вдоль которой он шел, исчезла и сменилась черной пустотой. В тот же момент он заметил, что дорожка у него под ногами расходится вправо и влево. Он был уже в Садовом сквере. Калитка осталась позади.

Несколькими мгновениями ранее Эплби представлял собой некую бестелесную интеллектуальную машину, его занимали только размышления. Теперь же он превратился в натянутую струну, чувства были включены на полную мощность. Примерно с полминуты он стоял не шевелясь и напряженно прислушивался. Бесшумно опустившись на колени, он приложил ухо к земле, но не услышал никаких звуков, кроме приглушенного гула машин, проезжавших по Школьной улице.

Эплби выпрямился и повернул назад. В нескольких метрах от себя он заметил северный угол зала собраний и медленно двинулся вперед, все время касаясь левой рукой стены, пока не оказался у калитки. Одна створка была открыта. Значит, в темноте он прошел сквозь узкий проем, ничего не заметив. Остановившись, инспектор стал раздумывать, что делать дальше. Оставить калитку без присмотра именно сейчас – совершенно непозволительно. Существовала вероятность обнаружить нечто важное, для чего стоило в случае необходимости ждать до утра. Он, конечно, мог крикнуть и позвать на подмогу. Он мог даже, сделав всего несколько шагов, взять под контроль ведшую в Суррейский дворик арку. Оттуда фонариком можно подать сигнал констеблю в привратницкой, если тот не спит, и в обоих случаях вспугнуть кого-то, кто, не подозревая ни о какой опасности, мог угодить в расставленную Эплби ловушку. Инспектор прижался к стене и приготовился ждать не смыкая глаз до самого рассвета.

Он вытянул левую руку и коснулся холодного металла открытой створки. Водя рукой вверх и вниз, наткнулся на замок. Эплби напрягся. В замке торчал ключ. Тот самый злосчастный десятый ключ!

Он принялся тщательно, насколько это позволяла темнота, изучать калитку. Открытая створка крепилась таким образом, что закрывалась благодаря своему весу, после чего автоматически защелкивалась. Однако в стену была вделана щеколда, которая придерживала дверь в дневное время, и сейчас она была опущена. Эплби достал из кармана небольшие щипчики. Не касаясь пальцами ключа, он вытащил его из замка и положил в свой блокнот, затем отодвинул щеколду, вошел в Епископский дворик и подождал, пока не раздался негромкий скрип закрывшейся калитки. Теперь все ключи находились в руках полиции.

И тогда Эплби побежал. Он бесшумно пронесся по траве, затем под арку к привратницкой. Взмахнув рукой, он приказал констеблю, выполнявшему обязанности привратника, следовать за ним, и меньше чем через минуту они оказались у калитки. Эплби открыл замок и шепотом приказал:

– Если кто-то появится – взять его и ждать моего возвращения.

Потом инспектор снова скрылся во тьме Садового дворика. Сначала он направился к восточной калитке между библиотекой и часовней. Пройдя прямо по траве, Эплби обнаружил, что калитка надежно заперта на замок. Затем он пошел по едва заметной тропинке, ведшей к Школьной улице и упиравшейся в турникет, отделявший колледж Святого Антония от внешнего мира. Однако в темноте он сбился с пути и начал блуждать среди яблонь, но все же решил, что фонарик лучше не включать. Через несколько минут Эплби нащупал рукой стену восточной стороны сада. Трава подступала к ней, так что инспектор бесшумно двинулся вперед. Вскоре он достиг турникета. Тот также оказался запертым на замок.

Эплби развернулся и отправился назад, пытаясь вспомнить нарисованные на схеме Додда дорожки. Однако ему это не удалось, так что пришлось положиться на интуицию. Переходящие одна в другую тропы уходили вправо. Он двинулся вперед, держась левой стороны, пока не оказался на крохотном перекрестке и, кажется, догадался, где находится. Справа от него располагались профессорские апартаменты, слева – западная калитка, где он оставил констебля, прямо перед ним – створчатые окна ректорского кабинета. Эплби пошел прямо и вскоре убедился, что что-то не так.

Он знал, что эти окна закрывались сверху и снизу на шпингалеты и на замок посередине рам. Однако теперь одно окно оказалось открытым, как и западная калитка. Внутри кабинета царила тьма. Эплби снова напряженно прислушался и проскользнул внутрь. Шторы были отдернуты совсем немного. Он как можно тише задернул их поплотнее и включил фонарик.

Тело унесли еще вечером. Однако кости оставались на своих местах, как и нарисованные мелом черепа на стене. Эплби подкрался к двери. Она оказалась запертой, и он не сомневался, что поставленная снаружи Доддом печать осталась нетронутой. Кому-то удалось силой открыть створчатые окна снаружи, после чего этот кто-то обшарил комнату. Эплби включил свет и направился в дальний конец кабинета, заранее предчувствуя, что он там увидит. Рядом с «Пиром мудрецов» красовался отодвинутый стеллаж с муляжами. Потайной сейф был открыт. Внутри виднелись беспорядочно перемешанные документы. Безусловно, что-то пропало.

Сторонний наблюдатель заметил бы, как сильно побледнел Эплби. Эту партию он проиграл. Возможно, решающую партию. Надо было настоять, чтобы Додд выделил больше людей для наблюдения, а не только констебля в привратницкой. Надо было вызвать бригаду специалистов из Лондона, чтобы они всю ночь вскрывали сейф…

Он заставил себя приступить к осмотру. Насколько он мог видеть, все оставалось на своих местах. Письменный стол не тронули. И сейф не взламывали. Некто, проникший в кабинет, прекрасно знал, что искать, где это спрятано и как получить туда доступ. Сейф, о самом существовании которого, похоже, в колледже никто и не подозревал, не являлся загадкой для незваного гостя. Ему не составило труда открыть его, несмотря на мудреный цифровой замок. Так кто же этот незваный гость? Эплби прикинул возможные версии. Один из четырех, спавших по соседству в профессорских апартаментах, мог легко сюда проникнуть.

Эплби снова скрылся за шторами и осмотрел окна. Теперь все прояснилось. Взломщик алмазом прорезал три круга, к которым приложил куски мешковины, обработанные клейким веществом. Сквозь эти гасящие звук прокладки он пробил отверстия и добрался до шпингалетов и до замка. Этот прием относился скорее к беллетристике, нежели к криминалистике, однако он сработал на удивление удачно. Обычно в результате стекло с громким звоном разбивалось об огромный подоконник. Однако здесь куски стекла находились почти рядом с линиями надрезов, и шум едва ли мог достигнуть комнат прислуги покойного ректора или же находящихся за углом профессорских апартаментов.

Взломщиком мог оказаться один из обитателей этих апартаментов. Но тогда что означала открытая западная калитка? Ключ в ней торчал со стороны сада. Если взлом и открытая калитка как-то связаны и если в этом замешан кто-то из четверых (Эмпсон, Хэвеленд, Поунолл, Титлоу), то он прошел через калитку в какой-то из двориков. И все еще остается там. Или же некто извне проник на территорию колледжа с десятым ключом через турникет, совершил ограбление и таким же образом оказался во внутренних двориках.

Однако все это могло быть подстроено с целью сбить сыщиков с толку. Зачем оставили ключ в замке? Как ложный след? А если взломщик проник в кабинет не со стороны сада, а из Епископского дворика? Тогда он мог вставить ключ со стороны сада, чтобы навести на выводы об обратном. Однако что же логически следует из этих выводов? Из них следует, что кто-то прошел из Садового сквера (или, возможно, со Школьной улицы) во внутренние дворики колледжа, а затем (поскольку этого вымышленного субъекта там обнаружить не удалось) вернулся тем же путем, оставив калитку открытой, а ключ в замке. Эта версия была настолько лапидарна, что не заслуживала даже поверхностного рассмотрения. Почти наверняка кто-то прошел из Садового сквера в Епископский дворик, и почти наверняка этот кто-то все еще находился там. Ведь если (вспомним скрип!) калитку оставили открытой, чтобы не шуметь перед возвращением, то о ключе просто могли забыть, когда принималось решение, что действовать нужно именно так. Но если бы этот некто вернулся в Садовый дворик, он бы инстинктивно стал заметать следы и почти наверняка захлопнул бы калитку и взял ключ с собой.

Если бы дело действительно обстояло подобным образом и злоумышленник находился где-то в главных зданиях и намеревался улизнуть через калитки, то он был практически в руках Эплби. Оставить калитку открытой при том, что вокруг рыщет полиция, было грубейшей ошибкой. Оставить ключ в замке – еще более неосмотрительно. Оба эти факта наводили на мысль о человеке, которого Эплби до последнего момента никак не связывал с образом убийцы Амплби. И если он сейчас поджидал именно убийцу, то «загадка колледжа Святого Антония» вполне может стать достоянием истории в течение получаса. Именно эта мысль приводила Эплби в некоторое замешательство.

Эплби снова спрыгнул в темноту, направился к западной калитке и обнаружил, что смотрит на наставленное на него тускло поблескивающее дуло револьвера. Здоровяк констебль нечасто держал в руках подобного рода оружие, так что Эплби испытал облегчение, узнав, кто перед ним. По крайней мере, констебль оказался бдительным служакой, и его можно было задержать на посту чуть дольше. Инспектор шепотом дал ему указания. Сам он решил вернуться, чтобы осмотреть профессорские апартаменты. Констеблю надлежало продолжать наблюдение и задерживать всех проходящих. Если не поднимать шума, то был шанс тихо взять взломщика с неопровержимыми уликами. Общая тревога и обыск могли бы выявить кого-то, кто вряд ли смог бы объяснить свое присутствие, однако ему вряд ли удалось бы что-то инкриминировать за отсутствием улик. Тем временем осмотр профессорских апартаментов мог выявить отсутствие одного из их обитателей. Это само по себе станет свидетельством того, что при запланированной поимке злоумышленника у западной калитки что-то может пойти не так.

Эплби уже собрался вернуться в сад, когда вдруг понял, что во время своей долгой ночной «охоты» основательно замерз. А ведь после осмотра профессорских апартаментов ему почти наверняка предстояла долгая «вахта» рядом с коллегой. На той стороне лужайки, у подножия лестницы, ведшей в апартаменты декана, висело его пальто. И поскольку Эплби мог незамеченным миновать фонарь над аркой, ведущей в Суррейский дворик, он решил быстро взять пальто без особого риска кого-то спугнуть.

Сказав об этом констеблю, инспектор быстро завернул за угол зала собраний и уверенно зашагал к лестнице. У самой двери он перешел посыпанную гравием дорожку, после чего проскользнул внутрь. Потом Эплби на ощупь двинулся туда, где висело пальто. Он уже протянул к нему руку, когда вдруг услышал шорох: позади него в темноте что-то шевельнулось. Не успел он обернуться, как почувствовал сокрушительный удар. В ту же секунду Эплби рухнул на пол.