Глава 6
В описи не упоминается
Понедельник, 16 ноября
– Мистер Харпер?
– Да, мистер Браун.
– Прошу вашего внимания. И вашего также, мистер Льюис.
– Хорошо, сэр.
Харпер положил карандаш, который вертел в руках, и с отвращением посмотрел на своего коллегу. Ни за что на свете он не стал бы называть мистера Брауна сэром. Льюис увидел его взгляд и нахмурился. Во всех отношениях, за исключением возраста и рода занятий, молодые люди не имели ничего схожего и в силу разных причин испытывали глубокую неприязнь друг к другу. Харпер был стройный, темноволосый и с острыми чертами лица. Льюис – курносый, светловолосый и плотного телосложения. Льюис серьезно относился к своей должности и обязанностям. Он был доволен местом, доставшимся ему в результате упорных занятий в вечерней школе и заочной учебы в течение долгих лет, пока он работал рассыльным. Его амбиции заключались в том, чтобы стать аукционистом, инспектором и агентом по продаже недвижимости, и свои мечты он связывал со службой в «Инглвуд, Браун и К°». Харпер, наоборот, считал, что с ним жестоко обошлась судьба, по чьей воле его выгнали из Оксфорда, и ему пришлось взяться, на его взгляд, за недостойное дело, из чего, по своей глупости, он не делал секрета. Он считал свою работу неприятной необходимостью и поэтому относился к ней с небрежностью, которая вкупе с его необоснованной и совершенно непреднамеренной демонстрацией превосходства постоянно раздражала Льюиса. Как следствие, они по возможности сторонились друг друга, но в небольшой компании неизбежно сталкивались нос к носу, к обоюдному неудовольствию.
– Дом номер двадцать семь на Дейлсфорд-Гарденс, – сказал мистер Браун и напыщенно откашлялся. – Сдача в аренду с мебелью, арендодатель – мисс Пенроуз, арендатор… э-э-э…
– Колин Джеймс.
– Благодарю вас, мистер Харпер. Арендатор – мистер Колин Джеймс. Срок сдачи – четыре недели, истекает завтра. Похоже, жилец освободил помещение до окончания срока. Тем не менее наша обязанность, защитить интересы своего клиента… э-э-э… наилучшим образом. Мистер Харпер?
– Да, мистер Браун.
– Возьмите, пожалуйста, предназначенный для мисс Пенроуз экземпляр описи имущества и тщательно – очень тщательно – проверьте… э-э-э… его наличие. Вы поняли?
– Безусловно.
– Кроме того, также зафиксируйте любые повреждения, которые вы… которые вы заметите.
– Несомненно.
– Мистер Льюис?
– Да, сэр.
– Отправляйтесь с мистером Харпером и проконтролируйте его.
– Хорошо, сэр.
– Право же, мистер Браун, – возразил Харпер. – Я вполне способен справиться с таким простым делом без чьей-либо помощи.
– Это ваше мнение, мистер Харпер. К сожалению, я так не думаю. Недавно я обратил внимание на некоторую досадную… э-э-э… халатность в вашей работе. Весьма нежелательно, чтобы в таком деле, как наше, мы проявляли какую-либо… э-э-э… невнимательность. Вот почему я считаю необходимым послать вас проверить опись, а мистера Льюиса – проконтролировать это.
Хихикнув над собственной попыткой сострить, мистер Браун удалился в свой кабинет.
Молодые люди шли на Дейлсфорд-Гарденс в прескверном настроении. У Харпера имелось много причин для недовольства, и одна из них заключалась в проявленном к нему неуважении и в осознании того, что оно вполне оправданно. Льюис со своей стороны хотя и был доволен, что со старшего по должности Харпера сбили спесь, возмущался столь ненужным поручением.
Перед дверью дома номер 27 Льюис нарушил молчание, которое они хранили всю дорогу от офиса.
– У тебя есть ключ? – спросил он.
– Уместнее было бы задать этот вопрос, перед тем как мы собрались идти, – холодно ответил Харпер. – Но вообще-то есть.
Они прошли внутрь.
– А опись у тебя с собой? – снова поинтересовался Льюис.
На этот раз Харпер даже не удосужился ответить. Он достал из кармана свернутый лист бумаги и встал спиной к двери.
– Тогда читай, а я буду проверять, – сказал Льюис.
Харпер устало пожал плечами и с безграничным отвращением в голосе начал:
– Прихожая и коридор. Пять метров зеленого линолеума.
– Есть. В порядке.
– Резная вешалка для шляп из красного дерева.
– Есть. В порядке.
– Настенное зеркало в раме из черного дерева.
– Есть. Но не в порядке. На одном из углов большой скол.
– Об этом здесь ничего не сказано.
– Значит, это порча имущества. Отметь у себя.
Харпер сделал пометку.
– Толку от этого все равно никакого, – заметил он. – Жилец укатил за границу.
– Сначала бы починил, а потом уезжал, – отрезал Льюис. – В любом случае мы должны защищать нашего клиента. Она имеет право предъявить претензию. Запиши это.
– А как же! – Харпер кипел от злости. – Давай дальше. Японский лакированный подвесной шкаф.
Покончив с прихожей, они перешли в гостиную на первом этаже. Это была небольшая комната, заставленная мебелью, и проверять обстановку оказалось долгим и трудоемким занятием. Льюис, обнаружив еще два незначительных повреждения и отсутствие в описи дешевой медной пепельницы, явно ликовал по поводу своей проницательности. Харпер все больше и больше раздражался, пока добросовестность его коллеги непроявилась в полной мере и не позволила ему перейти в курительную комнату.
Харпер первым вошел в дверь, остановился на пороге и, когда Льюис собрался последовать за ним, удержал его.
– Постой, – негромко произнес он, – по-моему, кое-что здесь не указано в описи.
В полицейском участке, что на углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Фулхэм-роуд, зазвонил телефон. Сержант Теппер, бывший добросовестным полицейским, записал время, прежде чем ответить. 11.31 утра. Он поднес трубку к уху и сначала ничего не мог понять, слыша только частые вдохи, словно кто-то запыхался после бега. Наконец раздался хриплый голос:
– Убийство, убийство! Приезжайте немедленно.
– Что вы говорите? – рявкнул Теппер. – Кто вы? Где?…
– Я говорю, тут совершено убийство, – повторил незнакомец. На какой-то момент наступила тишина, и сержант подумал, что звонок сорвался. Потом послышался спокойный, интеллигентный голос:
– Я говорю из дома номер двадцать семь на Дейлсфорд-Гарденс. Здесь тело Лайонела Баллантайна. Приезжайте и заберите его, пожалуйста… Да, конечно, я подожду вас. До свидания.
Теппер вскочил со стула со скоростью, примечательной и для более молодого человека. Через полминуты после того, как положил трубку, он был уже на улице, и за ним спешил молодой констебль, а еще один полицейский звонил из участка в Скотленд-Ярд.
У двери дома номер 27 полицейские увидели двух ожидавших их молодых людей. Оба выглядели потрясенными. Более хладнокровный Харпер первым обратился к Тепперу:
– Рад вас видеть, сержант. Он там, в глубине дома. Ничего не тронуто.
Они прошли за полицейскими через прихожую в курительную комнату. Штора была опущена, и горела электрическая лампочка. Контраст с дневным светом снаружи создавал ощущение нереальности. На какой-то момент воцарилась тишина – все смотрели на труп. Распростертая закоченевшая фигура напоминала чудовищную марионетку, отвратительную, гротесковую, неуместную.
Сержант на мгновение наклонился над телом и выпрямился.
– Судебно-медицинский эксперт должен быть с минуты на минуту, – сказал он. – Похоже, дел у него здесь будет немного. Еще я жду старшего офицера из Скотленд-Ярда. Подробные показания можете приберечь для него. Пока же я запишу некоторые сведения. – Он достал блокнот. – Ваши имена и адреса, пожалуйста.
Записав их, сержант продолжил:
– Кто из вас звонил?
– Я, – ответил Харпер. – То есть то, что сообщил я, наверное, было вразумительно. Собственно, мой приятель первый говорил с вами, но из его слов, кажется, мало что можно было понять.
Льюис покраснел от злости.
– Не всем из нас привычно находить тела везде и всюду, – пробормотал он.
– Все нормально, приятель, – доброжелательно произнес Теппер. – Никто не собирается винить вас за небольшую растерянность от этого ужасного зрелища. – Он повернулся к Харперу. – А как вы догадались, что это мистер Баллантайн? – спросил он.
Вместо ответа Харпер достал из кармана газету.
– Вот, яснее и быть не могло, – заметил он.
Заголовок, набранный крупным шрифтом во всю ширину первой страницы, кричал: «ЗАГАДОЧНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ФИНАНСИСТА: ГДЕ МИСТЕР БАЛЛАНТАЙН?» Ниже была помещена фотография явно процветающего мужчины средних лет с самодовольным, не лишенным красоты лицом, в сером цилиндре, с шарфом и орхидеей в петлице. Подпись гласила: «Мистер Лайонел Баллантайн; фото сделано в этом году во время Дерби».
Теппер перевел взгляд с фотографии на искаженное лицо убитого и снова на фотографию.
– Вижу, это точно он, – сержант поджал губы, немного помолчал и спросил: – Что вы здесь делали?
– Сверяли опись имущества арендодателя мисс Пенроуз, – быстро ответил Льюис, почувствовав, что пришло время заявить о себе. – Она сдала в аренду этот дом с мебелью и…
– Сдала не мистеру Баллантайну, полагаю? – уточнил Теппер.
– Господи, нет! Жильцом был некий мистер Джеймс. Сержант, вы думаете…
– Я думаю, вам лучше заняться своим делом – сверкой описи, – перебил его Теппер. – Во всяком случае, тогда мы будем знать, не пропало ли что-нибудь в доме, и к тому времени, когда вы закончите, я надеюсь, появится кто-нибудь из Скотленд-Ярда, чтобы послушать ваши показания. И будьте осторожны, ничего не трогайте, а если вам попадется что-то подозрительное, сразу зовите меня.
Молодые люди, с облегчением покинуть комнату. Сержант, отправив констебля ко входной двери, чтобы не впускать в дом посторонних, достал блокнот и начал старательно писать в нем круглым ученическим почерком. От этого занятия его оторвало прибытие полицейского из участка, который привел с собой судебно-медицинского эксперта. Последний – бледный, невысокого роста мужчина с рыжеватыми усами – бегло осмотрел тело.
– Удушение, – коротко сообщил он.
– Когда это произошло? – спросил Теппер.
– Трудно сказать, примерно два-три дня назад.
– Ну что же, придется ждать дальнейших указаний, прежде чем мы заберем его отсюда. Может, тогда вы сможете рассказать нам что-то еще.
– Из Скотленд-Ярда передали, – объявил вновь прибывший полицейский, – что сюда едет инспектор Маллет. Без него ничего не трогать.
– Он что, думает, будто я абсолютно не смыслю в своем деле? – проворчал Теппер. – Возвращайся в участок, приятель, и если увидишь газетчиков под дверью, держи язык за зубами.
В знак протеста он убрал свой блокнот, словно решив, что этот дотошный Маллет не получит от него никакой помощи. И, соответственно, сразу почувствовал, что ему нечего делать. Судебно-медицинский эксперт раскатал пальцами сигарету, вставил ее в длинный мундштук и, усевшись в кресло, закурил с видом меланхоличной скуки. Теппер попытался втянуть его в разговор, но обнаружил, что он не более общителен, чем был бы мистер Баллантайн. В конце концов, не зная, чем занять мысли, он взял газету, оставленную Харпером, и принялся читать заметки, напечатанные, под и рядом с фотографией мистера Лайонела Баллантайна и нарядного фасада его лондонского офиса.
Заметки представляли собой смешение фактов и комментариев. Фактов вообще-то имелось немного по той простой причине, что мистер Баллантайн покинул офис в обычное время в пятницу после полудня и никто не видел его до позднего вечера субботы, хотя многие очень хотели увидеть – только это и было известно. Вместе с тем комментарии, пространные и резкие, были тщательно выдержаны в привычном для прессы стиле в отношении человека, судебное преследование которого ожидается, но еще не неизбежно. Мастерски написанные, они оставляли у читателя стойкое впечатление, что объект внимания – лицо, скрывающееся от правосудия, и одновременно из осторожности воздерживались от всего, выходящего за рамки закона, запрещающего распространение порочащих сведений. Мистер Баллантайн, напоминала газета, в течение многих лет был важной фигурой в Сити. В частности, он возглавлял «Лондон энд империал эстейтс компани лтд.», концерн с выпущенным акционерным капиталом в размере двух с половиной миллионов фунтов. Далее статья напоминала читателям, что акции компании, взлетев до небес в начале года, за последние несколько дней резко упали в цене и сейчас котируются в размере одной десятой их номинальной стоимости. В Сити, со знанием дела добавляла газета, серьезно обеспокоены таким развитием событий и с тревогой ожидают годового отчета и баланса, которые должны появиться через две недели. Газета туманно намекала, что можно ожидать далеко идущие последствия. В в заключение статьи автор отмечал как бы между делом, что имя мистера Баллантайна упоминалось на сенсационном судебном процессе по делу Джона Фэншоу более четырех лет назад.
Сержант оторвался от чтения.
– Фэншоу! – громко произнес он.
– А? – удивился судмедэксперт и уронил пепел на ковер.
– На днях его освободили из Мейдстонской тюрьмы, не так ли?
– Да, в четверг.
– Фэншоу на воле, а Баллантайн мертв, – рассуждал Теппер.
– Надо же, какое совпадение. А разве Баллантайн не был замешен в афере Фэншоу?
Но интерес судмедэксперта к этой теме как будто иссяк. Теппер вздохнул и стал знакомиться с футбольными прогнозами.
