Щеки кокни побагровели, в отличие от щек мистера Хопкинса, с которых сбежала вся краска, когда он увидел кулак, поднесенный к его носу.

– Я что, вру? – крикнул Смит.

– Ну зачем же так волноваться, – пробормотал мистер Хопкинс.

– Волноваться, говоришь? Таким, как ты, видать, начхать, когда их врунами обзывают. Ну-ка глянь еще раз!

На лбу у мистера Хопкинса выступила испарина.

– Да, теперь мне ясно, что ошибся, – промямлил он. – Я вас раньше никогда не видел и, надеюсь, больше не увижу!

– Да на черта ты мне сдался? Не застрянь я тут из-за проклятущего снега, век бы не видал твоей рожи. Ну, что стоишь, как столб? Может, дашь мне пройти?

Судорожно сглотнув, мистер Хопкинс отступил в сторону. Кокни протопал мимо, намеренно толкнув своего обидчика, так что тот влетел в стену. Мистер Хопкинс безропотно стерпел оскорбление.

«А Хопкинс-то, оказывается, трус, несмотря на всю свою похвальбу!» – подумал Дэвид.

Однако продвижение Смита наверх было вновь заблокировано, когда на его пути возник мистер Молтби. Готовый к схватке, кокни свирепо уставился на старика, но тот лишь улыбнулся в ответ.

– Хотите прогуляться по дому? – любезно спросил он.

– А вы запретите мне, что ли?

– С какой стати? – вежливо произнес Молтби, посторонившись. – Желаю вам приятной прогулки. Только не входите в спальни, не постучав. В одной находятся дамы, в другой лежит больной.

– Спасибо, что сказали.

– Не стоит благодарности. Я защищал их интересы, а не ваши. А вот вам лучше бы не входить в одну из комнат.

– А кто там?

Чуть замявшись, мистер Молтби ответил:

– Не могу вам сказать. Некто неизвестный.

– Это как?

Дэвид с Хопкинсом переглянулись.

– Видите ли, мистер Смит, я всегда говорю по существу, и вы в этом скоро убедитесь. Это позволяет экономить время. Я хочу сказать, что в той комнате кто-то есть, но не знаю, кто это.

– Ага, ясно! Стало быть, вы там чего-то услышали, но побоялись войти?

– Нет, я туда вошел.

– Что-то я не врубаюсь.

– Меня это не удивляет.

– И что он сказал, когда вы вошли?

– Ничего.

– Вот оно как. Тогда что вы ему сказали?

– Тоже ничего.

– Так вот просто смотрели друг на дружку и рта не раскрывали?

– Видите ли, даже если бы я заговорил, мне вряд ли бы ответили.

Снизу послышался загробный голос мистера Хопкинса:

– Вы хотите сказать, что там был мертвец?

– Несомненно, только без тела.

Смит несколько поостыл в своем желании прорваться наверх. Мрачно взглянув туда, он неожиданно воскликнул:

– Шутки шутите, да?

– Нет, тут уж не до них. Да и вам будет не до смеха, мистер Смит, когда вы попадете в эту комнату. Насколько я помню, мы с вами подошли к этому дому одновременно, но потом вы какое-то время отсутствовали, так что у меня было больше времени ознакомиться с домом. Не самое приятное место. Что же вы остановились? Я ведь вас не держу.

Мистер Хопкинс решил взять реванш.

– Так вы пойдете наверх или испугались? – с ехидной улыбкой поинтересовался он.

– Замолчи! – огрызнулся Смит и, чуть помолчав, спросил: – И где эта чертова комната?

– Чертова – вот это верно, – задумчиво произнес мистер Молтби. – Очень подходящее слово. Но я вам не скажу, где это проклятое место. Догадайтесь сами.

Старик стал спускаться вниз, а Смит двинулся наверх, коротко бросив:

– На чердаке, что ли?

– Почему вы решили, что именно там? – поинтересовался Молтби.

– А что такого?

– Нет, все же почему?

– Да идите вы все… – пробурчал Смит и стал подниматься.

Какое-то время все молчали. Дэвиду не терпелось засыпать старика вопросами, но он решил воздержаться. Мистер Хопкинс, вернувший себе уверенность после выкуренной сигареты, был более настойчив.

– Это правда? – придушенным голосом спросил он. – Насчет этой комнаты?

– Спросите вот этого джентльмена, – посоветовал Молтби, бросив ироничный взгляд на портрет, висящий над камином. – Возможно, он знает ответ.

– Похоже, все тут с приветом, – пробормотал мистер Хопкинс.

– Возможно, дальше будет еще хуже, – сухо заметил Молтби и повернулся к Дэвиду. – Я успел заглянуть к нашему больному.

– К Томсону?

– Мне что-то не понравилось, как он выглядит.

– Прискорбно это слышать. Вы думаете, парень серьезно болен?

– Мне кажется, что температура у него под тридцать девять.

– Фью!

– И продолжает расти.

– А я вот видел человека, у которого температура была сорок один и пять, – сообщил мистер Хопкинс.

– Вероятно, в Индии? – вкрадчиво предположил Дэвид.

– Да, именно в Индии, хотя я не совсем понимаю вашу иронию. В Бомбее. Держалась три дня. Но парень выжил.

– Тогда есть надежда, что мистер Томсон тоже выживет. А вот и наш невежливый друг в сопровождении моей сестрицы.

Смит был угрюм и озабочен, а на лице Лидии же сверкала улыбка. Казалось, она сгоняет Смита вниз. Остановившись на середине лестницы, девушка провозгласила:

– Внимание, сейчас я произнесу речь!

Хотя они с Дэвидом немного повздорили, он был рад появлению сестры: ее жизнерадостность разрядила гнетущую обстановку.

– Правильно! Правильно! – поддержал ее он.

– Не будь ослом! Сначала выслушай, а потом уже кричи: «Правильно!»

– С твоими выступлениями это не пройдет, – заметил Дэвид. – После них такой возглас как-то неуместен.

– Не обращайте внимания на этого парня, – усмехнулась Лидия. – Все братья одинаковы. Короче, вот что я хочу сказать, независимо от ваших одобрительных криков. Пора наконец принять решение, а то мы лишь бестолково бродим и мечемся, как стадо заблудших овец!

– Да что вы? – прищурился мистер Хопкинс.

– Я так и думала, что кое-кто примет это на свой счет. Вот вы же заблудились и забрели в чужую комнату.

Увидев, как вспыхнул Хопкинс, Лидия втайне порадовалась.

– И мистер Смит тоже не знал, куда деваться, – продолжила она. – Привожу вам наш диалог, когда мы столкнулись наверху. Сначала мы обменялись приветствиями, потом я спросила: «Куда это вы?» «Не знаю», – ответил он. «Тогда какой смысл куда-то идти?» – поинтересовалась я. Мистер Смит пришел в замешательство, я правду говорю, сэр? После этого мы стали спускаться вниз, и инцидент был исчерпан.

– Так это вы вернули заблудшую овцу в стадо, мисс Кэррингтон? – улыбнулся мистер Молтби.

А Дэвид подумал: «Что это с моей сестрицей? Просто блистает остроумием».

– Вам тут виднее, о чем она толкует, – пробормотал кокни.

– Мне пока не совсем ясно, но мысль здравая, – провозгласил Дэвид. – Какое же решение мы должны принять, Лидия?

– Из стада овец превратиться в нормальное человеческое сообщество, пока обстановка не деморализовала нас окончательно.

Лидия сделала паузу, ожидая одобрения или отпора. Мистер Молтби идею одобрил.

– Звучит вполне разумно, – кивнул он. – При условии, что такая идея осуществима.

– Вот вы нам и подскажите, каким образом этого добиться, – предложила Лидия.

Мистер Молтби покачал головой.

– Не самый лучший вариант. В настоящий момент я выполняю роль наблюдателя и намереваюсь этим ограничиться.

– Он прав, – поддержал старика Дэвид. – Это твое детище, Лидия.

– Отлично. Пожелаем ему счастья. Если оно умрет в младенчестве, это не моя вина. Прежде всего мы должны объявить вотум доверия нашему поведению.

– Имейте в виду, что моя сестра скорее красива, чем умна, – пробурчал себе под нос Дэвид.

– А брат у меня лишен и того и другого! – огрызнулась Лидия. – Моя речь вполне разумна. Наше несчастье в том, что мы чувствуем за собой вину.

– Кто это «мы»? – перебил ее Смит.

– Можете исключить себя из наших рядов, мистер Смит. Возможно, у вас совесть посговорчивей. Но лично я чувствую себя виноватой и все время говорю себе: «Какой позор, что мы вторглись в этот дом и ведем себя здесь как хозяева», а потом стараюсь найти оправдания…

– Полностью разделяю, – заявил Дэвид.

– А как насчет вас, мистер Хопкинс? – продолжала Лидия. – Вы заняли одну из спален, нисколько не смущаясь?

Мистер Хопкинс насупился. Он уже ни в чем не был уверен.

– Мне же надо было обсушиться, как и всем прочим, верно?

– Значит, совесть вас не мучает?

– Ну, знаете ли, мы попали в несколько необычную ситуацию.

– И вы ни о чем не тревожитесь?

– В той же степени, что и вы, мисс Кэррингтон.

– Значит, тревожитесь. А вы, мистер Смит?

– Я тут ни при чем.

– Остались вы, мистер Молтби. Вы не чувствуете угрызений совести?

– Если меня что и беспокоит, то отнюдь не совесть. И все же я вас понимаю, мисс Кэррингтон. С точки зрения психологии ваша позиция абсолютно верна, поскольку чувство вины не дает нам действовать адекватно. Поэтому любой генерал, к примеру Наполеон, не говоря уже о современных деятелях, должен свято верить в свою непогрешимость, даже если его действия далеки от идеала. Это обычная практика всех политиков, которые втягивают народы в войны, чтобы замаскировать свою недееспособность. Если они не убедят самих себя в том, что ими движут высокие идеалы, то никогда не заставят поверить в это миллионы людей, приносимых ими в жертву, и проиграют войну.

– Лекция закончена, – тихо произнес Дэвид.

– Вы считаете, что я обманываю себя? – спросила Лидия.

– Нет, к вам это не относится. Лекция предназначалась не для вас. Возможно, мне просто хотелось убедить себя. Если перейти от великих войн к местным конфликтам, то я не вижу причины, почему мы должны мучиться чувством вины, если у нас нет возможности покинуть этот дом.

– Спасибо на добром слове, – благодарно улыбнулась Лидия. – Вы меня очень поддержали, и завтра я поцелую вас под омелой! А теперь проведем вотум доверия! Поднимите руку те, кто одобряет наше поведение!

В воздух взметнулось пять рук. Смит был последним, словно он вдруг испугался, что останется в одиночестве. Лидия рассмеялась.

– Принято единогласно!

– Не совсем, – заметил Дэвид, имея в виду, что наверху остались еще двое потенциальных участников голосования.

– За них проголосую я, – ответила Лидия, поднимая руки. – Правая за мисс Нойес, чьим согласием я заручилась заранее, левая – за мистера Томсона. Уверена, что бедняга поддержал бы меня в любом случае. Переходим к следующему этапу… кстати, что там дальше? Будьте добры, помогите, мистер Молтби. Я не такая опытная, как выгляжу.

– Мне кажется, что следующим шагом должно быть подтверждение нашего хорошего мнения о себе.

– Верно! Два поцелуя под омелой. Даже три, если вы подскажете мне, как именно его оправдывать.

– Сначала не мешает подсчитать нанесенный хозяевам ущерб.

– Мистер Молтби, вы гений! Не знаю, что бы мы без вас делали. Да, мы должны назначить государственного казначея. Кого выберем? Мне кажется, на этот пост вполне может претендовать Дэвид.

– А что входит в обязанности казначея? – осторожно поинтересовался Дэвид.

– Записывать с указанием стоимости все, что мы похитим или разобьем: расход чая, продукты для ужина на столько-то персон, количество разбитых чашек. Их, вероятно, будет немало. А потом, когда мы будем уходить…

– Если будем, – хмыкнул Дэвид.

– …мы все суммируем, добавим плату за пользование спальнями, ванной, полотенцами, салфетками, скатертями…

– Но мы же не заберем с собой полотенца и скатерти…

– А стирка?

– Ну, тогда стоит оценить износ ковров, не говоря уже о мебели и прочих удобствах.

– Не мелочись, дорогой. Так на чем я остановилась? Мы суммируем ущерб, добавляем плату за удобства плюс хорошие рождественские чаевые и оставляем деньги на камине под присмотром этого лохматого старого джентльмена, который так пристально следит за нашим поведением. Ну что, Дэвид, принимаешь пост?

– О’кей, принимаю.

– Отлично. И не забывай, что должность у тебя почетная и работаешь не за деньги, а за славу! Переходим к следующему пункту. Что там у нас? Домашние обязанности. Кто умеет готовить? Я немного могу, но ненавижу это занятие.

Мистер Хопкинс прочистил горло. Чтобы спасти подмоченную репутацию, он решил внести весомую лепту в общее дело.

– Мне приходилось готовить на костре. Ну, вы понимаете. Не бог весть что, конечно. Не знаю, подойдет ли это вам…

– Видимо, готовить придется мне, – вздохнула Лидия. – Это означает, что есть вы будете разогретые консервы.

– Но я тоже хочу помочь, – запротестовал мистер Хопкинс.

– Обязательно. Вы с мистером Смитом будете накрывать на стол.

– Хорошо, я буду дворецким! – с неожиданным энтузиазмом воскликнул мистер Хопкинс. – Отличная идея. Буду носить подносы с едой нашим больным…

– Только мистеру Томсону, – отрезала Лидия. – А вам, мистер Молтби, остается роль Санта-Клауса!

– Боюсь, Санта-Клаус из меня никудышный, мисс Кэррингтон. Давайте обойдемся на этот раз без него.

– Нет, какое же Рождество без Санта-Клауса, – возразила Лидия. – Мы, конечно, не настаиваем, чтобы им были вы. Но я все же собираюсь вывесить носок и буду очень расстроена, если он окажется пустым. Возьми это на заметку, Дэвид. И предупреждаю заранее, что лично я намерена преподнести всем подарки!

Она произнесла это с добродушным вызовом, который, как показалось мудрому мистеру Молтби, был брошен всему, что могло бы подорвать их силу духа.

«Интересно, сумеет ли она сохранить силу духа, если дело приобретет какой-нибудь неприятный оборот?» – подумал он. Но пока ее поведение заслуживало самых высоких похвал.

Дэвид же, напротив, был несколько обеспокоен энтузиазмом сестры.

– Я целиком за то, чтобы повеселиться, сестричка. Главное, не перегнуть палку.

– Почему бы и нет? Вокруг и так все идет вразнос. Я борюсь с абсурдными обстоятельствами их же собственным оружием. И собираюсь их переиграть. Помнишь песню Ноэля Коварда «Надо что-то делать с весной», где трава слишком зеленая, а овечки напоминают сельских священников? А нам «надо что-то делать с Рождеством». Завтра у нас будет настоящий праздник, так что стоит подумать о рождественской программе. Не будем же мы весь день сидеть на пятых точках, ожидая, когда прекратится снег. Устроим вечеринку с танцами. Но все в свое время. Кто хочет есть? Дворецкие, вперед! Не заставляйте наше семейство ждать ужина. При всех своих недостатках я очень пунктуальна.

Переглянувшись, Смит с Хопкинсом покорно последовали за Лидией на кухню.